Официальное предложение, правда, еще не сделано, потому что жених, богатый какаовый плантатор, требует, чтобы она бросила радио и пела только для него! Но Марилде не так-то просто было пробиться к микрофону и очаровать город своим маленьким мелодичным голоском, так почему она должна так дорого платить за брак? Марилда приходила советоваться с доной Флор, но та не могла разобраться в своих затруднениях, не то что в чужих. Ее цельную натуру раздирали противоречия, разум говорил одно, обуреваемая желанием плоть – совсем другое.
Доктор Теодоро ушел в дождь, прикрыв фагот плащом. Для него на этом свете существовали только Флор и музыка. Ради жены и ради музыки этот образцовый муж, если бы понадобилось, пожертвовал аптекой и доходами, фармакологией и репутацией.
А тот, плут и бродяга, мечтал обесчестить ее во второй раз, но даже ради этого не жертвовал ни одной минутой своего времени. Он и в первый раз ни в чем не отказал себе, ничем не поступился ради доны Флор, отдавая ей лишь крохи своего внимания. «Жди, я скоро вернусь». А сам так и не вернулся. Коварный обманщик!
Опустившись перед доной Флор на колени, Марилда спрашивала:
– Скажи, Флорзинья, что мне делать? В пении вся моя жизнь, а мама говорит, что главное – выйти замуж, иметь семью, мужа, детей, а все остальное – девичьи капризы. А ты как думаешь?
Дона Флор думала, что ей сказать Гуляке: «Уходи, проклятый, я хочу быть честной и счастливо жить со своим мужем» – или: «Обними меня и поцелуй, ибо твой поцелуй стоит любого счастья»? Почему нельзя любить только одного? Почему нужно разрываться между двумя мужчинами и бороться со своими чувствами?
– Ты сама должна выбрать между карьерой и браком.
– Но почему? Неужели я не могу выйти замуж и продолжать петь, если я люблю его и люблю пение? Почему я должна от чего-то отказываться, если мне нравится и то и другое? Скажи, почему?
Действительно, почему, дона Флор? Но вот раздается голос жениха, Марилда поднимает свое красивое лицо и убегает. Дона Флор провожает ее взглядом и вдруг видит Гуляку, который приближается к девушке.
– Гуляка?! С Марилдой?! Нет, нет, ни за что!
Смеясь, он опускается к ногам доны Флор, сменив Марилду, обнимает ее колени и кладет на них голову.
– Оставь меня в покое… – говорит дона Флор рассерженно.
– Почему ты меня гонишь, любовь моя? За что ты на меня все время злишься?
Он еще спрашивает! Будто и не обещал ей прийти, будто не просил его ждать. Она не спала ночами, тревожилась и получила от бесстыдника всего одну весточку – синяки на бедре Зулмиры. А теперь он удивляется!
– Но ты же сама сказала, что не хочешь меня больше видеть! Вот я и пошел немного развлечься с Пеланки. Это было так забавно, Я чуть со смеху не умер!…
– С Пеланки или с его секретаршей?
– Ревнуешь, чернушка? Я решил не надоедать тебе, пока ты не соскучишься и не станешь молить бога, чтобы я вернулся, потому что тебе уже давно хочется быть моей…
– Кто это тебе сказал? Какая ложь! Я честная женщина, так что убери свои руки.
Губы обжигали поцелуями ее кожу, впивались в ее рот. Тело доны Флор охвачено томлением, она готова сдать последние рубежи и тянется к Гуляке, забыв о Зулмире. Силы ее тают, доне Флор все труднее защищать от посягательств Гуляки свою честь. Ах, если бы она могла позвать кого-нибудь на помощь! Гуляка торопится, скоро начнется игра, и вот дона Флор в его объятиях.
– Можно войти?
Дионизия Ошосси переступила порог.
– Что с тобой, кума? Ты такая бледная…
Спасение пришло внезапно, и дона Флор едва слышно пробормотала:
– Сам бог тебя послал, кума Дионизия. Только ты можешь мне помочь. Садись рядом.
– Да что с тобой, кума? Ты вся дрожишь…
Дона Флор взяла руки Дионизии в свои.
– Кто-нибудь мне должен помочь освободиться от Гуляки, прогнать его. Последнее время он не дает мне покоя, я хожу сама не своя, остатки воли потеряла.
– Покойный кум?
– Устрой, кума, чтобы он вернулся обратно, иначе случится что-то ужасное… Не знаю, как тебе это объяснить, но он хочет забрать меня с собой, вот только сейчас, перед твоим приходом, он пытался увести меня, дал мне какое-то зелье, и я чуть было не пошла… Если так будет продолжаться, он меня в конце концов уведет…
Чтобы не закричать, Дионизия закрыла рот рукой.
– Ах, кума, надо скорее что-нибудь предпринять. Я поговорю с отцом Диди, хорошо, я знаю, где он находится. Не каждому под силу справиться с эгуном, для этого нужен священный посох.
– Диди? – Дона Флор вспомнила худого негра с цветочного базара, который дал ей мокан на могилу Гуляки. – Иди, кума, иди скорее, если кто и может меня спасти, то только он. Иначе я пропала, случится непоправимое.
– Пойду сию же минуту…
Дионизия выбежала, она была бессильна перед могущественными божествами, однако твердо решила спасти жизнь кумы: непоправимое значит смерть, что же еще? Скорее, Дионизия, скорее беги по извилистым, узким дорогам до врат царства Ифа, там, на перекрестке, ты найдешь жреца.
– Отец мой, – обратилась к нему Дионизия, поцеловав руку, – покойник хочет увести мою куму, спаси ее, верни эгуна в его царство. – И она рассказала все, что знала.
А в эту минуту, весь промокший, возвратился домой доктор Теодоро. Из-за дождя репетиция не состоялась. Он выпил глоток ликеру – профилактика против простуды, – надел пижамную куртку и, взяв фагот, исполнил для доны Флор самые лучшие вещи из своего репертуара. Слушая музыку, дона Флор постепенно успокоилась, тревога ее улеглась, и она уже не казалась себе бесчестной, легкомысленной женщиной. Тебе больше нечего опасаться, Теодоро, я тебя люблю и только тебе принадлежу, только тебе. Не может одно сердце вместить сразу двоих, я велела половину оторвать и теперь сижу здесь, твоя достойная и верная жена, и слушаю, как ты играешь на фаготе.
В другом конце Баии меж тем зажглись костры, и озаренный их заревом жрец играл на трубах, пока молилась Дионизия, дочь Ошосси. Взревела буря, загрохотал гром, погасли огни, море яростно заволновалось, и боги, прискакавшие на молниях и зарницах, дали свое согласие, только Эшу сказал: «Нет».
19
Записку Пеланки Моуласа Кардозо э Са получил на кладбище, куда он пришел, как всегда в день своей смерти, на собственную могилу. Скончался он в 1836 году в богатом особняке на Корредоре да Вигориа, и звали его тогда Жоаном Перейрой. По покойному была отслужена пышная панихида, на похороны с плакальщицами явилась толпа масонов и богатых оптовиков, а также губернатор провинции.
Могилы Кардозо э Са были разбросаны по всему свету: он был похоронен в одной из египетских пирамид, в вечных снегах Альп, которые покорял с армией Ганнибала, в песках аравийской пустыни, по которой скакал на гнедом коне. Во Франции было по крайней мере две его могилы и столько же в Италии;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
Доктор Теодоро ушел в дождь, прикрыв фагот плащом. Для него на этом свете существовали только Флор и музыка. Ради жены и ради музыки этот образцовый муж, если бы понадобилось, пожертвовал аптекой и доходами, фармакологией и репутацией.
А тот, плут и бродяга, мечтал обесчестить ее во второй раз, но даже ради этого не жертвовал ни одной минутой своего времени. Он и в первый раз ни в чем не отказал себе, ничем не поступился ради доны Флор, отдавая ей лишь крохи своего внимания. «Жди, я скоро вернусь». А сам так и не вернулся. Коварный обманщик!
Опустившись перед доной Флор на колени, Марилда спрашивала:
– Скажи, Флорзинья, что мне делать? В пении вся моя жизнь, а мама говорит, что главное – выйти замуж, иметь семью, мужа, детей, а все остальное – девичьи капризы. А ты как думаешь?
Дона Флор думала, что ей сказать Гуляке: «Уходи, проклятый, я хочу быть честной и счастливо жить со своим мужем» – или: «Обними меня и поцелуй, ибо твой поцелуй стоит любого счастья»? Почему нельзя любить только одного? Почему нужно разрываться между двумя мужчинами и бороться со своими чувствами?
– Ты сама должна выбрать между карьерой и браком.
– Но почему? Неужели я не могу выйти замуж и продолжать петь, если я люблю его и люблю пение? Почему я должна от чего-то отказываться, если мне нравится и то и другое? Скажи, почему?
Действительно, почему, дона Флор? Но вот раздается голос жениха, Марилда поднимает свое красивое лицо и убегает. Дона Флор провожает ее взглядом и вдруг видит Гуляку, который приближается к девушке.
– Гуляка?! С Марилдой?! Нет, нет, ни за что!
Смеясь, он опускается к ногам доны Флор, сменив Марилду, обнимает ее колени и кладет на них голову.
– Оставь меня в покое… – говорит дона Флор рассерженно.
– Почему ты меня гонишь, любовь моя? За что ты на меня все время злишься?
Он еще спрашивает! Будто и не обещал ей прийти, будто не просил его ждать. Она не спала ночами, тревожилась и получила от бесстыдника всего одну весточку – синяки на бедре Зулмиры. А теперь он удивляется!
– Но ты же сама сказала, что не хочешь меня больше видеть! Вот я и пошел немного развлечься с Пеланки. Это было так забавно, Я чуть со смеху не умер!…
– С Пеланки или с его секретаршей?
– Ревнуешь, чернушка? Я решил не надоедать тебе, пока ты не соскучишься и не станешь молить бога, чтобы я вернулся, потому что тебе уже давно хочется быть моей…
– Кто это тебе сказал? Какая ложь! Я честная женщина, так что убери свои руки.
Губы обжигали поцелуями ее кожу, впивались в ее рот. Тело доны Флор охвачено томлением, она готова сдать последние рубежи и тянется к Гуляке, забыв о Зулмире. Силы ее тают, доне Флор все труднее защищать от посягательств Гуляки свою честь. Ах, если бы она могла позвать кого-нибудь на помощь! Гуляка торопится, скоро начнется игра, и вот дона Флор в его объятиях.
– Можно войти?
Дионизия Ошосси переступила порог.
– Что с тобой, кума? Ты такая бледная…
Спасение пришло внезапно, и дона Флор едва слышно пробормотала:
– Сам бог тебя послал, кума Дионизия. Только ты можешь мне помочь. Садись рядом.
– Да что с тобой, кума? Ты вся дрожишь…
Дона Флор взяла руки Дионизии в свои.
– Кто-нибудь мне должен помочь освободиться от Гуляки, прогнать его. Последнее время он не дает мне покоя, я хожу сама не своя, остатки воли потеряла.
– Покойный кум?
– Устрой, кума, чтобы он вернулся обратно, иначе случится что-то ужасное… Не знаю, как тебе это объяснить, но он хочет забрать меня с собой, вот только сейчас, перед твоим приходом, он пытался увести меня, дал мне какое-то зелье, и я чуть было не пошла… Если так будет продолжаться, он меня в конце концов уведет…
Чтобы не закричать, Дионизия закрыла рот рукой.
– Ах, кума, надо скорее что-нибудь предпринять. Я поговорю с отцом Диди, хорошо, я знаю, где он находится. Не каждому под силу справиться с эгуном, для этого нужен священный посох.
– Диди? – Дона Флор вспомнила худого негра с цветочного базара, который дал ей мокан на могилу Гуляки. – Иди, кума, иди скорее, если кто и может меня спасти, то только он. Иначе я пропала, случится непоправимое.
– Пойду сию же минуту…
Дионизия выбежала, она была бессильна перед могущественными божествами, однако твердо решила спасти жизнь кумы: непоправимое значит смерть, что же еще? Скорее, Дионизия, скорее беги по извилистым, узким дорогам до врат царства Ифа, там, на перекрестке, ты найдешь жреца.
– Отец мой, – обратилась к нему Дионизия, поцеловав руку, – покойник хочет увести мою куму, спаси ее, верни эгуна в его царство. – И она рассказала все, что знала.
А в эту минуту, весь промокший, возвратился домой доктор Теодоро. Из-за дождя репетиция не состоялась. Он выпил глоток ликеру – профилактика против простуды, – надел пижамную куртку и, взяв фагот, исполнил для доны Флор самые лучшие вещи из своего репертуара. Слушая музыку, дона Флор постепенно успокоилась, тревога ее улеглась, и она уже не казалась себе бесчестной, легкомысленной женщиной. Тебе больше нечего опасаться, Теодоро, я тебя люблю и только тебе принадлежу, только тебе. Не может одно сердце вместить сразу двоих, я велела половину оторвать и теперь сижу здесь, твоя достойная и верная жена, и слушаю, как ты играешь на фаготе.
В другом конце Баии меж тем зажглись костры, и озаренный их заревом жрец играл на трубах, пока молилась Дионизия, дочь Ошосси. Взревела буря, загрохотал гром, погасли огни, море яростно заволновалось, и боги, прискакавшие на молниях и зарницах, дали свое согласие, только Эшу сказал: «Нет».
19
Записку Пеланки Моуласа Кардозо э Са получил на кладбище, куда он пришел, как всегда в день своей смерти, на собственную могилу. Скончался он в 1836 году в богатом особняке на Корредоре да Вигориа, и звали его тогда Жоаном Перейрой. По покойному была отслужена пышная панихида, на похороны с плакальщицами явилась толпа масонов и богатых оптовиков, а также губернатор провинции.
Могилы Кардозо э Са были разбросаны по всему свету: он был похоронен в одной из египетских пирамид, в вечных снегах Альп, которые покорял с армией Ганнибала, в песках аравийской пустыни, по которой скакал на гнедом коне. Во Франции было по крайней мере две его могилы и столько же в Италии;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137