— Ты надеешься?
Мадалена обвела взглядом троих мужчин. Потом крикнула хозяину:
— Патефон онемел сегодня, да, Бабау?
Бабау поднял опущенную на руку голову, сонно взглянул вокруг и нехотя двинулся заводить старенький патефон. Звонкая самба наполнила залу. Но и сквозь задорную ее мелодию звучала в ушах Жоана Младшего заунывная песенка слепого.
— Дело в том, Гума, что я и сам завяз. Дьявольски завяз. Троим своим помощникам задолжал. Баржи пока что никакого дохода не принесли, только расходы. — Он взглянул на шкипера Мануэла, потом на Мадалену и махнул рукой: — Только расходы…
— Я знаю, сеу Жоан. Я очень хочу расплатиться с вами, только вот как?
— Я в тупике, Гума. Или достану денег, или мне придется спустить за бесценок одну из барж, чтоб уплатить собственные долги.
Песенка слепого просачивалась в залу сквозь резкую музыку самбы. Гума повесил голову. Сеу Бабау вернулся за стойку и снова задремал над своей тетрадью. Мадалена с любопытством прислушивалась к разговору.
— Я подумал… — начал Жоан Младший и осекся.
— Что?
— Продать бы нам парусник, ты б получил свою часть, я управился бы с делами. Мы бы могли договориться, ты пошел бы работать ко мне на баржу.
— Продать «Крылатого»?!
Песенка слепого совсем заглушила самбу. Хоть и слаба и тиха, казалась она громче и мощнее, ибо все собравшиеся в этот час в таверне слушали только ее:
Сжальтесь над тем, кто навек потерял
Свет своих ясных глаз…
Шкипер Мануэл также недоумевал:
— Продать «Крылатый бот»?
Мадалена вытянула руку на столе:
— Такого красавца — и вдруг продать…
— Да иначе нам не выпутаться, — оправдывался Жоан Младший.
Он повторил:
— Не выпутаться…
— Сеу Жоан, подождите еще с месяц, я достану денег. Даже если весь месяц мне придется голодать…
— Да я не из-за себя, Гума. У меня самого долги. — Он боялся, что подумают, что он наживается на ком-то. Песня слепого терзала его. — Ты ведь знаешь, что я не такой человек, чтоб наживаться на других… Я ни с кого не хочу кожу сдирать. Но положение такое дрянное, что я другого выхода не вижу…
— Только месяц…
— Если я завтра людям не заплачу, они уйдут.
Шкипер Мануэл спросил:
— И ничего нельзя придумать?
— Что же?
— Попросить еще у кого-нибудь взаймы?
Стали думать — у кого. Мануэл вспомнил даже о докторе Родриго. Но как Гума, так и Жоан были ему уже должны. Нет, этот не годится… Жоан Младший продолжал оправдываться:
— Спросите у старого Франсиско, наживался ли я когда-нибудь на беде другого. Он меня знает уж столько лет… (Ему хотелось попросить слепого, чтоб замолчал.)
Мадалена кивнула на сеу Бабау:
— Кто знает, может, он выручит?
— А и то… — сказал Мануэл.
Гума смотрел на них смущенный, словно умоляя спасти его. И Жоан Младший продолжал оправдываться — у него было желание подарить Гуме парусник, а потом броситься в воду, ибо как будет он смотреть в глаза помощникам, которым не платит? Шкипер Мануэл поднялся, подошел к стойке, взял легонько под руку Бабау. И привел его к столу. Бабау сел рядом с ними:
— В чем дело?
Гума почесал голову. Жоан Младший был весь поглощен песней слепого. Пришлось говорить шкиперу Мануэлу.
— У тебя с деньгами как?
— Когда получу сполна то, что вы все мне задолжали, разбогатею… — засмеялся Бабау.
— А знаешь ты кого-нибудь, кто мог бы выручить?
— Сколько тебе нужно?
— Да это не мне. Это вот сеу Жоану и Гуме. — Он повернулся к Жоану Младшему: — Сколько надо сразу же?
Жоан Младший по-прежнему прислушивался к стонущей мелодии слепого певца. Он объяснил:
— Мне только заплатить своим помощникам. Гума мне должен, ты ведь знаешь, как теперь всем трудно…
Гума прервал:
— Я отдам, как только достану хоть сколько-нибудь денег. Понимаете?
Сеу Бабау спросил:
— Да сколько нужно-то?
Жоан Младший прикинул в уме:
— Сто пятьдесят меня бы выручили…
— В моей кассе и половины нет. Могу открыть, сами увидите… — Он задумался: — Если б речь шла о пятидесяти мильрейсах…
— Пятьдесят тебе не хватит? — Мануэл взглянул на Жоана Младшего.
— Пятидесяти и на уплату одному помощнику не хватит. Сто пятьдесят — это еще тоже не все, что им причитается.
— Ты сколько должен был отдать, Гума?
— Я выплачиваю по сто в месяц… Но я в том месяце тоже не уплатил.
Сеу Бабау поднялся и направился во внутреннее помещение. Мадалена вздохнула:
— Если б было у меня…
Патефон замолчал. Все сидели тихо, слушая песню слепого. Сеу Бабау вернулся и принес пятьдесят мильрейсов билетами по десять и пять. Отдал Гуме:
— Ты мне вернешь после первого же рейса, хорошо?
Гума протянул деньги Жоану Младшему. Шкипер Мануэл положил руку на плечо Мадалены.
— Подцепи полковника, который даст нам в долг сотню.
Она улыбнулась:
— Если я сегодня выручу пятерку, то буду считать себя счастливой…
Гума сказал Жоану Младшему:
— Подождите еще несколько дней. Попробую достать недостающее.
Жоан Младший кивнул. Мадалена вздохнула с облегчением и принялась непринужденно болтать:
— Вы знаете Жоану? Ты знаешь, правда, Мануэл? Так вот, сидит она сегодня у окна и видит, что какой-то тип с нее глаз не спускает. Ну она и…
Но Гума прервал:
— Вы все знаете, что этот бот не дает мне никакого заработка. Он, собственно, и не мой еще, я за него и четверти не заплатил. И задолжал вам, Жоан, и доктору Родриго. Но если я останусь без судна, то что оставлю я в наследство сыну? Здесь, на море, долго не проживешь, настигнет тебя в один прекрасный день буря, ну и отправишься далеко. Разве что для тех, у кого нет ни жены, ни детей…
— Тяжкая доля, — согласился Мануэл. — За то я и не хочу детей. Хозяйка-то хотела бы…
— А жена у тебя красивая, — сказала Мадалена Гуме.
— Ты ее знаешь?
— Я видела вас вместе на улице.
Песня слепого все лилась через порог. Снова подали водки. Жоан Младший сказал:
— Достать бы мне еще десятку, я б каждому хоть по двадцать отдал… Может, остаток подождали бы.
— Десятку я тебе завтра утром достану, — отозвался Мануэл. — У хозяйки, возможно, есть.
— А у нас в доме — новенькая, — сказала Мадалена.
— А, в вашем стаде новая телушка появилась, вот как?
— Новая телушка… Скорей старая корова… Не дай тебе боже…
— Кто ж она?
— Старушенция, правда. Говорит, что была женой Шавьера.
— Шавьера? Капитана «Совы»?
— Его самого.
— Он нам когда-то о ней рассказывал, — сказал задумчиво Гума.
— Верно, помню, — подтвердил Мануэл.
— Он был так влюблен в нее. Она его бросила, и он даже шхуну назвал так, как она его самого звала — «Совой».
— Чудак какой-то, — Мадалена сделала насмешливую гримаску, — никогда другого такого не видала…
— Ты очень дружил с Руфино, правда? — Жоан Младший вдруг обернулся к Гуме.
— Почему вы спрашиваете? — Гума явственно слышал теперь песню слепого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70