Насиб шел по улице со свертком, в котором были показавшиеся ему красивыми желтые туфли, когда заметил волнение в "Папелариа Модело". Он не мог удержаться и направился туда - ему действительно нужно было развлечься. Немногие стулья перед прилавком были заняты, поэтому некоторые из собравшихся стояли. Насиб почувствовал, как в нем снова загорается, пусть еще робкий, огонек любопытства.
Наверное, говорят об инженере и строят предположение относительно политической борьбы. Насиб ускорил шаг и увидел Эзекиела Прадо, который размахивал руками. Входя, он услышал его последние слова:
– ...неуважение к обществу и народу...
Странно! Они говорили не об инженере. Они обсуждали неожиданное возвращение в город полковника Мендонсы, уехавшего на свою фазенду после убийства жены и дантиста. Только что его видели: он прошел мимо префектуры и направился к полковнику Рамиро Бастосу. По поводу возвращения Мендонсы, которое адвокат считал оскорбительным для ильеусцев, он и возмущался.
– Ну что вы, Эзекиел, - рассмеялся Жоан Фулженсио, - разве вы когда-нибудь видели, чтобы ильеусцы оскорблялись тем, что убийца свободно расхаживает по улицам города? Если бы всем полковникам, совершившим убийство, пришлось жить на фазендах, то улицы Ильеуса опустели, кабаре и бары закрылись, а присутствующий здесь наш общий друг Насиб разорился.
Адвокат не соглашался. Но, в конце концов, не соглашаться было его обязанностью. Ведь он был нанят отцом Осмундо для обвинения Жезуино, поскольку коммерсант не доверял прокурору. Обычно в уголовных делах, подобных этому, когда убийство совершалось из-за измены, обвинение бывало чисто формальным.
Отец Осмундо, состоятельный коммерсант с большими связями в Баие, взбудоражил Ильеус на целую неделю. Два дня спустя после похорон сына он сошел с парохода, одетый в глубокий траур. Он обожал своего старшего и устроил пышное празднество, когда сын получил диплом. Жена его после смерти сына была безутешна; коммерсант оставил ее на попечение врачей. Старик приехал в Ильеус, преисполненный решимости принять все меры к тому, чтобы убийца не остался безнаказанным. Обо все этом сразу же стало известно в городе, трагическая фигура коммерсанта в трауре многих растрогала. Получилось довольно странно: как известно, на похоронах Осмундо почти никого не было, еле набралось несколько человек, чтобы нести гроб. Одной из первых забот убитого горем отца было посетить могилу сына. Он заказал венки, выписал протестантского пастора из Итабуны и обошел с приглашениями всех, кто по той или иной причине поддерживал отношения с Осмундо. Он побывал даже у сестер Рейс. Коммерсант стоял перед ними с непокрытой головой, и страдание читалось в его сухих глазах. Однажды ночью Осмундо помог Кинкине, когда у нее была острая зубная боль.
Приглашенный в гостиную, коммерсант рассказал старым девам о детстве Осмундо, о его прилежании, упомянул о бедной, убитой горем матери, потерявшей всякий интерес к жизни и бродившей, словно безумная, по дому. Кончилось тем, что расплакались все трое, а с ними и старая служанка, подслушивавшая у двери в коридор. Сестры Рейс показали коммерсанту презепио и похвалили его покойного сына:
– Хороший был молодой человек, такой обходительный.
Приходится ли удивляться тому, что панихида на кладбище была многолюдной и явилась полной противоположностью похоронам? На кладбище пришли комфреант, общество имени Руя Барбозы в полном составе, директоры клуба "Прогресс", учитель Жозуэ и ряд других лиц. Сестры Рейс держались весьма церемонно, и каждая из них принесла букет. Они посоветовались с отцом Базилио: не будет ли грехом посещение могилы протестанта?
– Грех не молиться за умерших... - ответил куда-то торопившийся священник.
Правда, худой, с лицом фанатика отец Сесилио осудил их проступок, но отец Базилио, узнав об этом, сказал:
– Сесилио - педант, ему больше по вкусу кары ада, чем светлая радость неба. Не беспокойтесь, дочери мои, я отпущу вам грехи.
Рядом с безутешным, но деятельным отцом шли Эзекиел Прадо, капитан, Ньо Гало и даже сам Мундиньо Фалкан. Разве он не был соседом дантиста и его товарищем по морским купаньям? Могила утопала в венках, которых не было на похоронах, и цветах, которых не было в гробу. На мраморной плите было высечено имя Осмундо, дата его рождения и смерти и, для того чтобы преступление не было забыто, еще два слова: ПРЕДАТЕЛЬСКИ УБИТ. Эзекиел Прадо начал действовать. Он потребовал предварительного заключения фазендейро в тюрьму, судья отказал; тогда он подал жалобу в трибунал Баии, где ходатайство обещали вскоре рассмотреть. Многие утверждали, что отец Осмундо посулил адвокату пятьдесят конторейсов - целое состояние! - если тому удастся засадить полковника в тюрьму.
Но разговоры о Жезуино Мендонсе продолжались недолго. Сенсацией все же был приезд инженера, Эзекиел не сумел зажечь аудиторию своим хорошо оплаченным возмущением и закончил выступление, высказавшись по вопросу о бухте:
– Давно следовало проучить этого старого самодура.
– Не хотите ли вы сказать, что будете поддерживать Мундиньо Фалкана? спросил Жоан Фулженсио.
– И кто мне помешает сделать это? - ответил адвокат.- Я был сторонником Бастосов очень долгое время и часто вел их дела, а чем они меня отблагодарили? Протащили на пост муниципального советника? Я и с ними, и без них мог бы этого добиться. А в председатели они провели совершенно неграмотного Мелка Тавареса. А ведь мое имя уже было названо и мое избрание было почти решено.
– Вы правильно поступаете, - послышался гнусавый голос Ньо Гало. - У Мундиньо Фалкана совсем иной образ мыслей. В его правление Ильеус значительно изменится. Если бы я был влиятельной персоной, я бы тоже полез в этот котел...
Насиб заметил:
– Инженер - симпатичный человек. Сложен-то как атлет, верно? Похож на киноартиста... Он вскружит голову не одной девчонке...
– Он женат, - сообщил Жоан Фулженсио.
– Но с женой не живет... - уточнил Ньо Гало.
Откуда они успели узнать подробности интимной жизни инженера? Жоан Фулженсио объяснил, что тот сам рассказал им об этом после завтрака, когда капитан привел его в "Папелариа Модело". Его жена сошла с ума и находится на излечении в психиатрической клинике.
– Знаете, кто в этот момент беседует с Мундиньо? - вдруг спросил Кловис Коста, который до сих пор молчал и глядел на улицу, ожидая появления мальчишек, продающих "Диарио де Ильеус".
– Кто?
– Полковник Алтино Брандан... В этом году он продает Мундиньо свой урожай и, возможно, заодно свои голоса... Что за черт, почему газета до сих пор не вышла? - спросил он другим тоном.
Полковник Брандан из Рио-до-Брасо... Крупнейший фазендейро зоны после полковника Мисаэла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138