Джесси воззрилась на флюгер с таким видом, как будто ей только что открылось знамение свыше.
– Он поворачивается! – произнесла она. – Это означает, что меняется погода.
Вернулась Доминика с лестницей. Крисси помогла ей приставить лестницу к крыше. Мэтт предложил, чтобы именно он поднялся наверх, но Крисси его остановила.
– Джесси, могу я подняться к тебе? Можно мне подняться и поговорить?
– Нет.
– Только мы, девочка. Я и ты. Девичий разговор. Ты же знаешь, девочкам иногда необходимо посекретничать.
Джесси обдумала предложение.
– Ты можешь подняться. И Рейчел. Но больше никого. И еще одно условие.
– Какое?
– Вам придется раздеться.
Доминика, Сабина, Джеймс и Мэтт сидели на кухне и пили кофе. Бет тоже присутствовала за столом, всем своим видом демонстрируя важность привилегии, которую ей предоставили, разрешив присоединиться к взрослым по случаю чрезвычайных обстоятельств. Уткнувшись взглядом в свою чашку, Джеймс погрузился в размышления. Сабина потратила некоторое время, чтобы пространно объяснить Доминике на французском языке неприглядные особенности натуры Джесси, ее капризный, изменчивый нрав, ее склонность к шокирующим выходкам. Прихлебывая кофе, Доминика сочувственно кивала головой. Остальные сидели молча.
Доминика пришла к заключению: если Джесси вела себя подобным образом и раньше, тогда вряд ли это можно считать кризисом.
– Alors, c'est normal .
Сабина согласилась:
– Oui, c'est normal .
– Да уж, – посмеиваясь, произнес Мэтт. – Три особы женского пола в чем мать родила восседают на крыше нашего gоte . Что может быть нормальнее?
– Ты считаешь это забавным? – резко бросил Джеймс.
– По правде сказать, да. Очень забавным. Действительно очень забавно.
– Может быть, тебе удастся объяснить, что тут веселого, тем из нас, кто не наделен твоим исключительным чувством юмора.
– Я постараюсь. – Мэтт начал входить во вкус. – Сабина, переводи, пожалуйста. Мне не хочется, чтобы Доминика подумала, будто у нас какая-то перепалка, а не просто обсуждение. Я нахожу это забавным потому, что ты, Джеймс, из кожи вон лезешь в погоне за совершенством. Ничего страшного в этом нет, очень многие ведут себя подобным образом. – (Сабина обеспечивала синхронный перевод.) – Но только у тебя есть эта твоя дочь. Храни ее Господь, я так к ней привязан! Она незаурядна. Воистину потрясающий ребенок. Мне бы хотелось, чтобы она была моей дочерью. Но она не совершенна. И это создает тебе гораздо больше проблем, чем кому-нибудь другому. Ты надеялся, что этот отпуск сведется к прекрасным винам, изысканной еде и утонченной беседе в кругу веселых прожигателей жизни. Но вместо этого чего мы дождались? Три женщины сидят голышом на крыше и толкуют про трупы… если я правильно понимаю.
– Прекрасно, – перебил его Джеймс. – Сабина и я счастливы услышать, что наша семейная беда способна тебя повеселить.
Сабина не переводила слова мужа, а Мэтт сказал:
– Не втягивай в это дело Сабину. Я говорю о тебе.
– Выходит, я один умудряюсь поднять тебе настроение? Что ж, не стесняйся, можешь и дальше надо мной потешаться. Мне бы не хотелось как-нибудь ненароком испортить тебе веселье.
– Это не я смеюсь над тобой, Джеймс. Это – жизнь. Жизнь смеется над тобой.
Джеймс устремил на Мэтта злобный взгляд.
Доминика заставила его отвести взгляд от приятеля, вмешавшись в разговор и с трудом подбирая английские слова:
– Я согласна. Жизнь не совершенна. Так и должно быть.
По-видимому, благоразумная реплика Доминики возымела желаемый результат: ссора, грозившая перерасти чуть ли не в кровную вражду, теперь выглядела просто как дискуссия. Но у Джеймса был такой вид, словно ему не терпелось выгнать ее из кухни.
– Я что-то неправильно сказала? – тут же переспросила она.
– Нет, все правильно, – успокоила ее Сабина. Затем она повернулась к мужчинам. – Но все намного сложнее. Одна из этих женщин на крыше отравляет ум моей дочери.
Заставив «этих женщин» подняться к ней на крышу, Джесси сама не знала, что будет с ними делать.
– Здесь наверху очень мило, – отметила Рейчел. – Только, похоже, от этих черепиц у меня ожог на заднице. Ты ведь и не подумала меня предупредить, Джесси, что черепицы такие горячие.
– Нужно их попросить, чтобы нам переправили сюда напитки, – заявила Крисси. – Может быть, мы сможем спустить ведро на веревке. Как вы думаете, могли бы они доставить нам ужин на крышу?
– Я не собираюсь торчать тут всю ночь, – возмутилась Джесси.
– А почему бы нет? – спросила Рейчел. – Отсюда потрясающий вид.
Джесси оставалось только согласиться. Вечернее солнце низко висело на западе, посылая поверх отдаленных меловых холмов теплые лучи красного цвета, похожие на лопасти гигантской турбины. От прокаленной земли поднимались волны тепла. Вдали от дома тянулись акры высокой кукурузы с прямыми и жесткими стеблями. Едва заметное шевеление среди кукурузы внушало мысль о присутствии неугомонных духов, и синий свод небес казался беспредельным.
Все трое расположились на черепичном коньке крыши, плотно упираясь носками ног в скат кровли. Какое-то время они сидели молча, наслаждаясь прикосновением последних лучей солнца к своей коже. Джесси, прислонившаяся к голубятне, слегка обгорела и казалась розовой. У Крисси, расположившейся в центре, цвет кожи напоминал жженый сахар, и на этом более темном фоне эффектно выделялись белые контуры ее бикини, наподобие фотографического негатива. У медленно загорающей Рейчел кожа пока успела приобрести лишь персиково-желтый оттенок.
– Возьмитесь за руки, – предложила Джесси. – Давайте возьмемся за руки.
Для этого им понадобилось передвинуться поближе друг к другу. Спустя некоторое время Крисси произнесла:
– Аркадия.
– Почему «Аркадия»? – поинтересовалась Рейчел.
– Не знаю. Просто вдруг всплыло в уме. Я чувствовала себя такой счастливой… и это слово взяло и соскользнуло с языка. Я даже не знаю, что оно означает.
– У тебя, наверно, не все дома, – хихикнула Джесси.
– Почему?
– Потому что забралась на крышу совсем раздетая и говоришь, что ты счастлива. С тобой не все в порядке, это точно.
Рейчел начала тихо смеяться, и сотрясение от ее ягодиц передалось той же части тела Крисси, а потом и Джесси. Через минуту они уже неудержимо хохотали, словно ведьмы. Джеймс вышел взглянуть на них. С удивлением и отвращением он уставился на крышу. Выражение его лица заставило их только рассмеяться еще громче. Он вернулся в дом.
– Давайте пригласим сюда Сабину и Доминику, – предложила Крисси. – Тогда мы вместе сможем посмеяться над Мэттом и Джеймсом.
– Возможно, Доминика и пришла бы наверх, а Сабина – вряд ли, – заявила Рейчел, и Джесси согласилась.
– Но исключительно потому, – уточнила Крисси, – что Джеймс мог бы этого не одобрить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Он поворачивается! – произнесла она. – Это означает, что меняется погода.
Вернулась Доминика с лестницей. Крисси помогла ей приставить лестницу к крыше. Мэтт предложил, чтобы именно он поднялся наверх, но Крисси его остановила.
– Джесси, могу я подняться к тебе? Можно мне подняться и поговорить?
– Нет.
– Только мы, девочка. Я и ты. Девичий разговор. Ты же знаешь, девочкам иногда необходимо посекретничать.
Джесси обдумала предложение.
– Ты можешь подняться. И Рейчел. Но больше никого. И еще одно условие.
– Какое?
– Вам придется раздеться.
Доминика, Сабина, Джеймс и Мэтт сидели на кухне и пили кофе. Бет тоже присутствовала за столом, всем своим видом демонстрируя важность привилегии, которую ей предоставили, разрешив присоединиться к взрослым по случаю чрезвычайных обстоятельств. Уткнувшись взглядом в свою чашку, Джеймс погрузился в размышления. Сабина потратила некоторое время, чтобы пространно объяснить Доминике на французском языке неприглядные особенности натуры Джесси, ее капризный, изменчивый нрав, ее склонность к шокирующим выходкам. Прихлебывая кофе, Доминика сочувственно кивала головой. Остальные сидели молча.
Доминика пришла к заключению: если Джесси вела себя подобным образом и раньше, тогда вряд ли это можно считать кризисом.
– Alors, c'est normal .
Сабина согласилась:
– Oui, c'est normal .
– Да уж, – посмеиваясь, произнес Мэтт. – Три особы женского пола в чем мать родила восседают на крыше нашего gоte . Что может быть нормальнее?
– Ты считаешь это забавным? – резко бросил Джеймс.
– По правде сказать, да. Очень забавным. Действительно очень забавно.
– Может быть, тебе удастся объяснить, что тут веселого, тем из нас, кто не наделен твоим исключительным чувством юмора.
– Я постараюсь. – Мэтт начал входить во вкус. – Сабина, переводи, пожалуйста. Мне не хочется, чтобы Доминика подумала, будто у нас какая-то перепалка, а не просто обсуждение. Я нахожу это забавным потому, что ты, Джеймс, из кожи вон лезешь в погоне за совершенством. Ничего страшного в этом нет, очень многие ведут себя подобным образом. – (Сабина обеспечивала синхронный перевод.) – Но только у тебя есть эта твоя дочь. Храни ее Господь, я так к ней привязан! Она незаурядна. Воистину потрясающий ребенок. Мне бы хотелось, чтобы она была моей дочерью. Но она не совершенна. И это создает тебе гораздо больше проблем, чем кому-нибудь другому. Ты надеялся, что этот отпуск сведется к прекрасным винам, изысканной еде и утонченной беседе в кругу веселых прожигателей жизни. Но вместо этого чего мы дождались? Три женщины сидят голышом на крыше и толкуют про трупы… если я правильно понимаю.
– Прекрасно, – перебил его Джеймс. – Сабина и я счастливы услышать, что наша семейная беда способна тебя повеселить.
Сабина не переводила слова мужа, а Мэтт сказал:
– Не втягивай в это дело Сабину. Я говорю о тебе.
– Выходит, я один умудряюсь поднять тебе настроение? Что ж, не стесняйся, можешь и дальше надо мной потешаться. Мне бы не хотелось как-нибудь ненароком испортить тебе веселье.
– Это не я смеюсь над тобой, Джеймс. Это – жизнь. Жизнь смеется над тобой.
Джеймс устремил на Мэтта злобный взгляд.
Доминика заставила его отвести взгляд от приятеля, вмешавшись в разговор и с трудом подбирая английские слова:
– Я согласна. Жизнь не совершенна. Так и должно быть.
По-видимому, благоразумная реплика Доминики возымела желаемый результат: ссора, грозившая перерасти чуть ли не в кровную вражду, теперь выглядела просто как дискуссия. Но у Джеймса был такой вид, словно ему не терпелось выгнать ее из кухни.
– Я что-то неправильно сказала? – тут же переспросила она.
– Нет, все правильно, – успокоила ее Сабина. Затем она повернулась к мужчинам. – Но все намного сложнее. Одна из этих женщин на крыше отравляет ум моей дочери.
Заставив «этих женщин» подняться к ней на крышу, Джесси сама не знала, что будет с ними делать.
– Здесь наверху очень мило, – отметила Рейчел. – Только, похоже, от этих черепиц у меня ожог на заднице. Ты ведь и не подумала меня предупредить, Джесси, что черепицы такие горячие.
– Нужно их попросить, чтобы нам переправили сюда напитки, – заявила Крисси. – Может быть, мы сможем спустить ведро на веревке. Как вы думаете, могли бы они доставить нам ужин на крышу?
– Я не собираюсь торчать тут всю ночь, – возмутилась Джесси.
– А почему бы нет? – спросила Рейчел. – Отсюда потрясающий вид.
Джесси оставалось только согласиться. Вечернее солнце низко висело на западе, посылая поверх отдаленных меловых холмов теплые лучи красного цвета, похожие на лопасти гигантской турбины. От прокаленной земли поднимались волны тепла. Вдали от дома тянулись акры высокой кукурузы с прямыми и жесткими стеблями. Едва заметное шевеление среди кукурузы внушало мысль о присутствии неугомонных духов, и синий свод небес казался беспредельным.
Все трое расположились на черепичном коньке крыши, плотно упираясь носками ног в скат кровли. Какое-то время они сидели молча, наслаждаясь прикосновением последних лучей солнца к своей коже. Джесси, прислонившаяся к голубятне, слегка обгорела и казалась розовой. У Крисси, расположившейся в центре, цвет кожи напоминал жженый сахар, и на этом более темном фоне эффектно выделялись белые контуры ее бикини, наподобие фотографического негатива. У медленно загорающей Рейчел кожа пока успела приобрести лишь персиково-желтый оттенок.
– Возьмитесь за руки, – предложила Джесси. – Давайте возьмемся за руки.
Для этого им понадобилось передвинуться поближе друг к другу. Спустя некоторое время Крисси произнесла:
– Аркадия.
– Почему «Аркадия»? – поинтересовалась Рейчел.
– Не знаю. Просто вдруг всплыло в уме. Я чувствовала себя такой счастливой… и это слово взяло и соскользнуло с языка. Я даже не знаю, что оно означает.
– У тебя, наверно, не все дома, – хихикнула Джесси.
– Почему?
– Потому что забралась на крышу совсем раздетая и говоришь, что ты счастлива. С тобой не все в порядке, это точно.
Рейчел начала тихо смеяться, и сотрясение от ее ягодиц передалось той же части тела Крисси, а потом и Джесси. Через минуту они уже неудержимо хохотали, словно ведьмы. Джеймс вышел взглянуть на них. С удивлением и отвращением он уставился на крышу. Выражение его лица заставило их только рассмеяться еще громче. Он вернулся в дом.
– Давайте пригласим сюда Сабину и Доминику, – предложила Крисси. – Тогда мы вместе сможем посмеяться над Мэттом и Джеймсом.
– Возможно, Доминика и пришла бы наверх, а Сабина – вряд ли, – заявила Рейчел, и Джесси согласилась.
– Но исключительно потому, – уточнила Крисси, – что Джеймс мог бы этого не одобрить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76