А оно встает первым, а ложится вторым. Только вечерне-ночной режим и остается норторам. Жалко бедных. И совсем белых.
— А как же ты, Крант? От Латуа, вроде, не прячешься…
Правда, и солнечных ванн не принимает. Всё больше плащом прикрывается. Чтоб цвет лица не испортить.
— Я — оберегатель. Меня учили.
— И солнце учили выдерживать. И неживой корм учили есть.
— Учили, нутер.
— Но кое-кто сегодня решил, что ты плохо учился.
— Я виноват, нутер, накажи меня!
Ну, и кто меня за язык дергал? Пошутить захотелось? Юморист хренов…
— Ага, прям счаз и накажу. Отшлепаю и в угол поставлю.
— Как это?
— Молча.
— Нутер…
— Ладно, какое б ты себе наказание придумал?
Крант сказал.
— Ну, и сколько ты эти ожоги заживлять будешь? А меня всё это время больной оберегатель стеречь будет? Не-е, не пойдет. И второй способ не годится. Вдруг тебе понравится? А что ж это за наказание тогда? И голодным я тебя не могу оставить… Ладно, будем считать, что я вынес тебе порицание, а ты проникся и обещался всё исправить.
— Такое больше не повторится, нутер. Обещаю.
— Вот и ладушки. А знаешь, кровь ведь и подсушить можно, а потом…
— Знаю. Тиу умеют. Но нутер не должен об этом говорить.
— Почему?
— Это тайна тиу и оберегателей.
— Ладно, считай, что я уже забыл.
— Тогда я тоже забуду, что нутер сказал про кровь.
Помолчали. Я подбросил дровишек в костер. Искры столбом до неба. И остались там россыпью звезд. А Санут собрался баиньки.
— Нутер, я могу попросить?
— Проси.
— Научи меня готовить то, чем я кормился сегодня.
— Запросто. О, я придумал тебе наказание!
— Какое?
— Ты будешь готовить и для меня тоже. Согласен?
— Да, нутер.
— Тогда слушай.
Рассказал сначала свой рецепт, потом Михеича, потом и то извращение, что Вован считает за кровяную колбасу. Заодно и случаи вспомнил, при каких я эти рецепты узнал. Крант слушал внимательно. А под такого слушателя и до утра проболтать можно.
На небе рассвет уже проклевываться начал, когда я рот закрыл. Да и кувшин уже опустел. С рулминой. Ну, за неимением красного, можно и белое попить
— Нутер, а я могу других оберегателей научить, так кормиться?
— Учи, — поднялся, потянулся, хрустнул суставами. — Засиделись, однако. Как встретишь, так сразу и научишь…
— Прости, нутер, я уже.
— Что уже?
— Научил.
— Кого?!
— Ближайшего из нашей десятки.
— Ну, и где он? Чего-то я никого не вижу…
— В Инопре. А она уже дальше весть пошлет. До кого дотянется.
— Подожди, а Инопра — это где?
— Там, где ты дал мне плащ.
— Ага.
Ну, хоть теперь удосужился узнать, как город Ранула обзывают.
— Но до него же хрен знает сколько дней!
— Прости, нутер. У меня слабый дальний голос.
— Слабый? Ну-ну. А у других оберегателей он тоже есть?
— У всех есть.
— Я так понимаю, ты с сестренкой своей связался.
— У оберегателей нет сестер. И нет братьев. Только нутер.
— Нутер приходит и уходит, а клан остается.
— У оберегателя нет клана. Только нутер.
— Нутер не будет жить вечно.
— Оберегателей учат умирать. Правильно. Чтобы беречь дух нутера и после смерти.
— Ладно, Крант, замнем этот гнилой базар. А то Малек услышит, скажет, что крыша у нас съехала.
— Не услышит.
— Почему?
— Спроси его.
Спросил. Просто из любопытства.
Оказалось, мы с Крантом всю ночь просидели молча. Только пили да на небо глазели.
Давно я так не напивался. До акустических галлюцинаций. Завязывать надо. С белым вином.
На следующий вечер Крант угостил меня охотничьими колбасками. По рецепту Михеича.
10.
Завтра мы будем в гостях у Надыра.
Если удача не отвернется от нас.
Блин, с такими попутчиками и сам суеверным станешь!..
А сегодня мы возле речки остановились. Стумной, как сказала жена Меченого. Довелось вот увидеть ее за работой. Да-а, такое не скоро забудешь.
Без одежды стумалу я уже видел. А вот как она снимает ее…
Пожалуй, такую дэвушку Рустам допустил бы к шесту. Было дело, пришла к Рустаму одна, на работу устраиваться. Ну, разденься, пройдись, подвигайся, а потом нэт! Мол, плохо танцуешь. А она: Я не танцовщица, я бухгалтер! Хорошим бухгалтером, кстати, оказалась. Рустам хвалил.
А стумала хорошей танцовщицей. Или, как пишут, исполнительницей экзотических танцев. Рыбке, оказывается, они тоже нравятся. И стрекозам, что роем летали вокруг стумалы. И рыба из воды вылетать начала. Посмотреть, типа, чего деется на свете белом. Вот ее на лету и брали. Специальным копьем. В глаз. Как белку Михеич берет. Чтоб шкурку не попортить. Шкура у стумы не меньше мяса ценится. А в гости собираешься хорошее угощение готовь. И подарки.
Вот наша рыбачка и старается, выплясывает на камне посреди реки. А рыбаки с соседних камней работают. И с берега. Не любят здесь воду.
Когда-то, сразу после Войны, вошедший в воду, что видела звезды, мог не выйти из нее живым. Или умереть через несколько дней. В страшных мучениях. Сколько времени уж прошло, вода давно очистилась от яда, а привычка ее бояться осталась.
А стумала разошлась не на шутку! Крутится, вскрикивает, волосы летают… Не, понимаю, как мужики при этом спокойно рыбалят? Да на такое действо смотреть надо и смотреть не надоест. Или сгрести эту бабу с камня и за ближайшим кустом положить.
Я смотрел. Потом Марла подошла. Если мне нечем заняться, сказала, то она быстро мне дело найдет.
Вообще-то, я не против этого дела, но гербарий собрать кроме меня некому.
Ко мне ведь не только с вывихами и ранами ходить стали. Лекарь тут мастером на все руки считается. И брюхо лечит, и роды принимает, и застрявшую в горле кость вытаскивает. А то и за советом идут.
Это я для того столько учился, чтоб домашним доктором заделаться? И утешителем по совместительству… Блин, Леха Многодобрый… Да братва животы надорвала б со смеху.
А в сумке прежнего лекаря сам черт ногу сломит. Узелочки, мешочки, а в них пыль какая-то. Если по нормальному, то подписывать все надо было. Или не мельчить в такую труху. Вот как мне теперь различать препараты? По запаху? Так тут не всё нюхать можно. За некоторые травы в перчатках и с прищепкой на носу берутся. Или мне монетку бросать? Типа, орел — внутрь, решка для наружного применения. Так после такого лечения пациент и ласты откинуть может.
А оно мне надо? Портить имидж крутого целителя?..
И ведь никаких записей у лекаря не осталось! Писать не умел или конкурентов опасался? А ты, значит, Леха, как хочешь и можешь. Хоть с помощью ножа запор лечи. Вот ведь хренов конспиратор!..
Ладно, о мертвых или ничего или ничего плохого. Пусть земля ему будет… Нет! Легкого пепла и попутного ветра, здесь желают.
Так что, лети, коллега, куда тебе положено А дядя Леша уж как-нибудь выкрутится. Сам травок насобирает. Своими собственными. Спасибо Нилычу, научил этот бурьян чувствовать. Будто знал старик, чего меня ждет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
— А как же ты, Крант? От Латуа, вроде, не прячешься…
Правда, и солнечных ванн не принимает. Всё больше плащом прикрывается. Чтоб цвет лица не испортить.
— Я — оберегатель. Меня учили.
— И солнце учили выдерживать. И неживой корм учили есть.
— Учили, нутер.
— Но кое-кто сегодня решил, что ты плохо учился.
— Я виноват, нутер, накажи меня!
Ну, и кто меня за язык дергал? Пошутить захотелось? Юморист хренов…
— Ага, прям счаз и накажу. Отшлепаю и в угол поставлю.
— Как это?
— Молча.
— Нутер…
— Ладно, какое б ты себе наказание придумал?
Крант сказал.
— Ну, и сколько ты эти ожоги заживлять будешь? А меня всё это время больной оберегатель стеречь будет? Не-е, не пойдет. И второй способ не годится. Вдруг тебе понравится? А что ж это за наказание тогда? И голодным я тебя не могу оставить… Ладно, будем считать, что я вынес тебе порицание, а ты проникся и обещался всё исправить.
— Такое больше не повторится, нутер. Обещаю.
— Вот и ладушки. А знаешь, кровь ведь и подсушить можно, а потом…
— Знаю. Тиу умеют. Но нутер не должен об этом говорить.
— Почему?
— Это тайна тиу и оберегателей.
— Ладно, считай, что я уже забыл.
— Тогда я тоже забуду, что нутер сказал про кровь.
Помолчали. Я подбросил дровишек в костер. Искры столбом до неба. И остались там россыпью звезд. А Санут собрался баиньки.
— Нутер, я могу попросить?
— Проси.
— Научи меня готовить то, чем я кормился сегодня.
— Запросто. О, я придумал тебе наказание!
— Какое?
— Ты будешь готовить и для меня тоже. Согласен?
— Да, нутер.
— Тогда слушай.
Рассказал сначала свой рецепт, потом Михеича, потом и то извращение, что Вован считает за кровяную колбасу. Заодно и случаи вспомнил, при каких я эти рецепты узнал. Крант слушал внимательно. А под такого слушателя и до утра проболтать можно.
На небе рассвет уже проклевываться начал, когда я рот закрыл. Да и кувшин уже опустел. С рулминой. Ну, за неимением красного, можно и белое попить
— Нутер, а я могу других оберегателей научить, так кормиться?
— Учи, — поднялся, потянулся, хрустнул суставами. — Засиделись, однако. Как встретишь, так сразу и научишь…
— Прости, нутер, я уже.
— Что уже?
— Научил.
— Кого?!
— Ближайшего из нашей десятки.
— Ну, и где он? Чего-то я никого не вижу…
— В Инопре. А она уже дальше весть пошлет. До кого дотянется.
— Подожди, а Инопра — это где?
— Там, где ты дал мне плащ.
— Ага.
Ну, хоть теперь удосужился узнать, как город Ранула обзывают.
— Но до него же хрен знает сколько дней!
— Прости, нутер. У меня слабый дальний голос.
— Слабый? Ну-ну. А у других оберегателей он тоже есть?
— У всех есть.
— Я так понимаю, ты с сестренкой своей связался.
— У оберегателей нет сестер. И нет братьев. Только нутер.
— Нутер приходит и уходит, а клан остается.
— У оберегателя нет клана. Только нутер.
— Нутер не будет жить вечно.
— Оберегателей учат умирать. Правильно. Чтобы беречь дух нутера и после смерти.
— Ладно, Крант, замнем этот гнилой базар. А то Малек услышит, скажет, что крыша у нас съехала.
— Не услышит.
— Почему?
— Спроси его.
Спросил. Просто из любопытства.
Оказалось, мы с Крантом всю ночь просидели молча. Только пили да на небо глазели.
Давно я так не напивался. До акустических галлюцинаций. Завязывать надо. С белым вином.
На следующий вечер Крант угостил меня охотничьими колбасками. По рецепту Михеича.
10.
Завтра мы будем в гостях у Надыра.
Если удача не отвернется от нас.
Блин, с такими попутчиками и сам суеверным станешь!..
А сегодня мы возле речки остановились. Стумной, как сказала жена Меченого. Довелось вот увидеть ее за работой. Да-а, такое не скоро забудешь.
Без одежды стумалу я уже видел. А вот как она снимает ее…
Пожалуй, такую дэвушку Рустам допустил бы к шесту. Было дело, пришла к Рустаму одна, на работу устраиваться. Ну, разденься, пройдись, подвигайся, а потом нэт! Мол, плохо танцуешь. А она: Я не танцовщица, я бухгалтер! Хорошим бухгалтером, кстати, оказалась. Рустам хвалил.
А стумала хорошей танцовщицей. Или, как пишут, исполнительницей экзотических танцев. Рыбке, оказывается, они тоже нравятся. И стрекозам, что роем летали вокруг стумалы. И рыба из воды вылетать начала. Посмотреть, типа, чего деется на свете белом. Вот ее на лету и брали. Специальным копьем. В глаз. Как белку Михеич берет. Чтоб шкурку не попортить. Шкура у стумы не меньше мяса ценится. А в гости собираешься хорошее угощение готовь. И подарки.
Вот наша рыбачка и старается, выплясывает на камне посреди реки. А рыбаки с соседних камней работают. И с берега. Не любят здесь воду.
Когда-то, сразу после Войны, вошедший в воду, что видела звезды, мог не выйти из нее живым. Или умереть через несколько дней. В страшных мучениях. Сколько времени уж прошло, вода давно очистилась от яда, а привычка ее бояться осталась.
А стумала разошлась не на шутку! Крутится, вскрикивает, волосы летают… Не, понимаю, как мужики при этом спокойно рыбалят? Да на такое действо смотреть надо и смотреть не надоест. Или сгрести эту бабу с камня и за ближайшим кустом положить.
Я смотрел. Потом Марла подошла. Если мне нечем заняться, сказала, то она быстро мне дело найдет.
Вообще-то, я не против этого дела, но гербарий собрать кроме меня некому.
Ко мне ведь не только с вывихами и ранами ходить стали. Лекарь тут мастером на все руки считается. И брюхо лечит, и роды принимает, и застрявшую в горле кость вытаскивает. А то и за советом идут.
Это я для того столько учился, чтоб домашним доктором заделаться? И утешителем по совместительству… Блин, Леха Многодобрый… Да братва животы надорвала б со смеху.
А в сумке прежнего лекаря сам черт ногу сломит. Узелочки, мешочки, а в них пыль какая-то. Если по нормальному, то подписывать все надо было. Или не мельчить в такую труху. Вот как мне теперь различать препараты? По запаху? Так тут не всё нюхать можно. За некоторые травы в перчатках и с прищепкой на носу берутся. Или мне монетку бросать? Типа, орел — внутрь, решка для наружного применения. Так после такого лечения пациент и ласты откинуть может.
А оно мне надо? Портить имидж крутого целителя?..
И ведь никаких записей у лекаря не осталось! Писать не умел или конкурентов опасался? А ты, значит, Леха, как хочешь и можешь. Хоть с помощью ножа запор лечи. Вот ведь хренов конспиратор!..
Ладно, о мертвых или ничего или ничего плохого. Пусть земля ему будет… Нет! Легкого пепла и попутного ветра, здесь желают.
Так что, лети, коллега, куда тебе положено А дядя Леша уж как-нибудь выкрутится. Сам травок насобирает. Своими собственными. Спасибо Нилычу, научил этот бурьян чувствовать. Будто знал старик, чего меня ждет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80