И когда самородный мир был найден, оторвал Воссоздатель свое крыло, и сотворил мост между мирами. Перешли ильты в новый мир, и разрушился чудный мост. Чтобы ни один враг не смог пройти по нему. Но по-прежнему, Воссоздатель оберегает своих детей, хоть и не может каждую ночь смотреть на них. Когда к миру приближается враг, глаз Воссоздателя становится кровавым, и три дня и три ночи висит над миром. Тогда ильты начинают готовиться к битве. Они знают, что часть своих врагов Воссоздатель подарит им. Чтобы ильты не забыли, как надо сражаться. Чтобы не превратились в слабых и ленивых, как все остальные в этом мире.
Крант замолчал, а я покрутил головой от полноты чувств.
— Ну, ни фига себе сказочка на ночь глядя! Что, так и было, как там ильты напридумывали?
Крант налил еще вина, выпил свою порцию, и только потом ответил:
— Ильты пришли в наш мир самыми последними. Когда война Мостов и Башен почти закончилась. Воспользовались одним из последних Мостов. Ильны называют себя лучшими воинами. И это почти истина.
— Почти?.. Они такие крутые, что могут сражаться с норторами на равных?
— Могут, нутер.
Не знаю, почему я вдруг вспомнил норторов. Есть еще тиу, ипши, да и народ Марлы не из самых слабых бойцов. Но… что сказал, то сказал. Норторы, значит, норторы. Не зря ведь все остальные их, мягко говоря, опасаются.
— И победить нортора могут?
— Могут. Иногда.
— Обычного или такого, как ты?
— Обычного. Оберегатели не сражаются.
— Правда, что ли?
— Я истину говорю, нутер.
Кажется, Крант слегка обиделся.
— Да уж видел я, как ты несражался на Дороге. Метровый вал из трупов навалил.
— Я не сражался! Я оберегал тебя!
— А это не одно и тоже?
— Нет!
Вот теперь Крант обиделся без «кажется».
— Ну ладно, оберегал, значит, оберегал. Благодарю за службу.
Рявкать «служу тебе, любимый хозяин!», Крант не стал. И я спросил:
— А чего еще про ильтов ты знаешь?
— Я многое знаю.
Угу. Типа, врага надо знать в лицо.
Но озвучивать это я не стал. Чтобы не сбивать Кранта с мысли.
— Ильтов много. Они живут там, где другие не могут жить. Умеют довольствоваться малым.
Сказал и вздохнул. Горестно так.
— Ты тоже умеешь, — утешил я Кранта.
Но он глянул на меня так, будто укусить хотел.
— Нутер, меня учили. Очень долго. А ильты рождаются такими. И если б жили так же долго, как норторы, то… — Еще один горестный вздох.
— А они рано умирают?
— Нет. Не рано. Но их жизнь короче. А еще у них много детей. Не все дети становятся взрослыми, но из тех, кто выживает, получаются сильные бойцы.
— Вы воюете с ними?
— Норторам не нужны земли ильтов.
Гордо так. Типа, мы в подачках не нуждаемся.
— Почему не нужны?
— Много песка, много горячего камня, много солнца, мало воды и пищи.
— Блин, и им нравится жить в пустыне?
— Ильты говорят, что это не пустыня. Настоящие пустыни остались в прежнем мире.
— Ни фига себе! Тогда понятно, почему они стали плодиться, как тараканы.
— Как кто?..
— Забудь. Лучше ответь: «много детей» это сколько?
Если по десять-пятнадцать в одной семье, то еще при моей жизни тут может начаться такое!..
— Три или четыре.
— И это «много»?! Ты чего? Совсем считать не умеешь?
— Нутер… — Чаша в руке Кранта вдруг треснула и развалилась надвое. А он будто и не заметил этого. Ильтов много. Больше, чем норторов. И с каждым годом становится больше.
— Ну, это понятно. А сколько детей в норторской семье?
— Один. Потом второй.
— Ну, понятно, что сначала один, а потом второй. Вы ведь не тиу, где двойня это минимум.
— Ты не понял, нутер. Второй ребенок приходит, когда первый уже ушел.
— Как «ушел»? В смысле, умер?
— Не умер. Вырос!
— Что, совсем? И сколько лет на это надо?
— Сорок или пятьдесят.
— Сколько?!
Удивил меня Крант. Совсем не слабо удивил. Это сколько ж лет ему? Если только в пятьдесят они выбираются из подросткового возраста.
— Ну, понятно теперь, почему третьего ребенка вы не успеваете родить.
Крант громко брякнул осколками чаши и осторожно очень осторожно! положил их в огонь. Будто трудную и особо сложную работу выполнил.
— Нутер, ты опять не понял, — оберегатель мельком глянул на меня. Костер в его глазах казался красным. Третий ребенок придет, если он нужнее жизни.
— Как это? Чьей жизни?
Такого я точно не понял. И догадываться не собирался.
— Жен среди норторов меньше, чем мужей, — сообщил Крант, словно это могло мне что-то объяснить.
— Так это у каждого народа так. Или почти у каждого.
— Одна жена и два мужа? Нутер, у твоего народа тоже так?
— В смысле, для каждой девчонки по два пацана рождается?
Оберегатель кивнул.
— Нет. Среди наших новорожденных соотношение другое. Кажется, восемь к десяти. Ну, а пока дорастут до нужной кондиции, соотношение становится один к одному. Типа, каждой Тамаре по Тарасу.
«И матрасу».
Вот только говорить про матрас я не стал. Кто его знает, какой там у норторов брачный ритуал. Я еще тиу не забыл.
— Убить нортора намного труднее, чем… — опять отсвечивающий красным взгляд. Чем кого-то другого. Пусть до Ночи Выбора доживают не все, но и тогда мужей больше, чем жен. Чтобы сохранить жизнь новому нортору, жену нортора отвлекают. В первый раз это просто. Во второй труднее. В третий почти невозможно.
— Ну, ни фига себе! Голос у меня конкретно осел. И каждая ва… гм-гм… ваша мамаша так любит своих детей… на ужин… или только оберегательницы?
— У… оберегательниц… у наших «сестер» не бывает детей.
Теперь голос осел у Кранта.
— Потому, что они вам вроде как сёстры?
— Нет. Потому что их мало. Нельзя забрать ребенка у оберегающей и не убить ее. Забрать первого ребенка… убить оберегающую… Это не правильно!
— Правильнее замочить ту, что родила троих?..
Крант задумчиво кивнул. Словно он говорил не только со мной, но и еще с кем-то. Кого мне в упор не видно.
— Трижды открывшая сумку может умереть. Она выполнила свой…
— Подожди, мужик, какую сумку? Чего ты буровишь?!
Оберегатель смотрел сквозь меня и слегка покачивался. Кажется, он не услышал вопроса.
— Я видел, как другие выпускают в жизнь своих детей. Жены норторов не могут так… терять столько крови опасно. Кровь будит голод, зовет на охоту. И тогда трудно удержаться.
— Мама дорогая!..
Я вдруг вспомнил, что Крант был рядом, когда я принимал роды. Почему же тогда у меня и опаски никакой не возникло? Или во время операций. Их ведь тоже бескровными не назовешь.
— Нас учили видеть живую кровь и терпеть голод. Учили оберегать раненого хозяина.
«Или хозяина, что лечит раненого. Разницы почти никакой».
— Ага. А другие как?..
Своего голоса я и сам не услышал.
— Норторы быстро заживляют свои раны. Но если бы новые норторы рождались, а ни приходили в мир, мой народ давно погиб бы. Даже выбираясь из сумки, нортор пахнет как добыча, но он не измазан кровью!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Крант замолчал, а я покрутил головой от полноты чувств.
— Ну, ни фига себе сказочка на ночь глядя! Что, так и было, как там ильты напридумывали?
Крант налил еще вина, выпил свою порцию, и только потом ответил:
— Ильты пришли в наш мир самыми последними. Когда война Мостов и Башен почти закончилась. Воспользовались одним из последних Мостов. Ильны называют себя лучшими воинами. И это почти истина.
— Почти?.. Они такие крутые, что могут сражаться с норторами на равных?
— Могут, нутер.
Не знаю, почему я вдруг вспомнил норторов. Есть еще тиу, ипши, да и народ Марлы не из самых слабых бойцов. Но… что сказал, то сказал. Норторы, значит, норторы. Не зря ведь все остальные их, мягко говоря, опасаются.
— И победить нортора могут?
— Могут. Иногда.
— Обычного или такого, как ты?
— Обычного. Оберегатели не сражаются.
— Правда, что ли?
— Я истину говорю, нутер.
Кажется, Крант слегка обиделся.
— Да уж видел я, как ты несражался на Дороге. Метровый вал из трупов навалил.
— Я не сражался! Я оберегал тебя!
— А это не одно и тоже?
— Нет!
Вот теперь Крант обиделся без «кажется».
— Ну ладно, оберегал, значит, оберегал. Благодарю за службу.
Рявкать «служу тебе, любимый хозяин!», Крант не стал. И я спросил:
— А чего еще про ильтов ты знаешь?
— Я многое знаю.
Угу. Типа, врага надо знать в лицо.
Но озвучивать это я не стал. Чтобы не сбивать Кранта с мысли.
— Ильтов много. Они живут там, где другие не могут жить. Умеют довольствоваться малым.
Сказал и вздохнул. Горестно так.
— Ты тоже умеешь, — утешил я Кранта.
Но он глянул на меня так, будто укусить хотел.
— Нутер, меня учили. Очень долго. А ильты рождаются такими. И если б жили так же долго, как норторы, то… — Еще один горестный вздох.
— А они рано умирают?
— Нет. Не рано. Но их жизнь короче. А еще у них много детей. Не все дети становятся взрослыми, но из тех, кто выживает, получаются сильные бойцы.
— Вы воюете с ними?
— Норторам не нужны земли ильтов.
Гордо так. Типа, мы в подачках не нуждаемся.
— Почему не нужны?
— Много песка, много горячего камня, много солнца, мало воды и пищи.
— Блин, и им нравится жить в пустыне?
— Ильты говорят, что это не пустыня. Настоящие пустыни остались в прежнем мире.
— Ни фига себе! Тогда понятно, почему они стали плодиться, как тараканы.
— Как кто?..
— Забудь. Лучше ответь: «много детей» это сколько?
Если по десять-пятнадцать в одной семье, то еще при моей жизни тут может начаться такое!..
— Три или четыре.
— И это «много»?! Ты чего? Совсем считать не умеешь?
— Нутер… — Чаша в руке Кранта вдруг треснула и развалилась надвое. А он будто и не заметил этого. Ильтов много. Больше, чем норторов. И с каждым годом становится больше.
— Ну, это понятно. А сколько детей в норторской семье?
— Один. Потом второй.
— Ну, понятно, что сначала один, а потом второй. Вы ведь не тиу, где двойня это минимум.
— Ты не понял, нутер. Второй ребенок приходит, когда первый уже ушел.
— Как «ушел»? В смысле, умер?
— Не умер. Вырос!
— Что, совсем? И сколько лет на это надо?
— Сорок или пятьдесят.
— Сколько?!
Удивил меня Крант. Совсем не слабо удивил. Это сколько ж лет ему? Если только в пятьдесят они выбираются из подросткового возраста.
— Ну, понятно теперь, почему третьего ребенка вы не успеваете родить.
Крант громко брякнул осколками чаши и осторожно очень осторожно! положил их в огонь. Будто трудную и особо сложную работу выполнил.
— Нутер, ты опять не понял, — оберегатель мельком глянул на меня. Костер в его глазах казался красным. Третий ребенок придет, если он нужнее жизни.
— Как это? Чьей жизни?
Такого я точно не понял. И догадываться не собирался.
— Жен среди норторов меньше, чем мужей, — сообщил Крант, словно это могло мне что-то объяснить.
— Так это у каждого народа так. Или почти у каждого.
— Одна жена и два мужа? Нутер, у твоего народа тоже так?
— В смысле, для каждой девчонки по два пацана рождается?
Оберегатель кивнул.
— Нет. Среди наших новорожденных соотношение другое. Кажется, восемь к десяти. Ну, а пока дорастут до нужной кондиции, соотношение становится один к одному. Типа, каждой Тамаре по Тарасу.
«И матрасу».
Вот только говорить про матрас я не стал. Кто его знает, какой там у норторов брачный ритуал. Я еще тиу не забыл.
— Убить нортора намного труднее, чем… — опять отсвечивающий красным взгляд. Чем кого-то другого. Пусть до Ночи Выбора доживают не все, но и тогда мужей больше, чем жен. Чтобы сохранить жизнь новому нортору, жену нортора отвлекают. В первый раз это просто. Во второй труднее. В третий почти невозможно.
— Ну, ни фига себе! Голос у меня конкретно осел. И каждая ва… гм-гм… ваша мамаша так любит своих детей… на ужин… или только оберегательницы?
— У… оберегательниц… у наших «сестер» не бывает детей.
Теперь голос осел у Кранта.
— Потому, что они вам вроде как сёстры?
— Нет. Потому что их мало. Нельзя забрать ребенка у оберегающей и не убить ее. Забрать первого ребенка… убить оберегающую… Это не правильно!
— Правильнее замочить ту, что родила троих?..
Крант задумчиво кивнул. Словно он говорил не только со мной, но и еще с кем-то. Кого мне в упор не видно.
— Трижды открывшая сумку может умереть. Она выполнила свой…
— Подожди, мужик, какую сумку? Чего ты буровишь?!
Оберегатель смотрел сквозь меня и слегка покачивался. Кажется, он не услышал вопроса.
— Я видел, как другие выпускают в жизнь своих детей. Жены норторов не могут так… терять столько крови опасно. Кровь будит голод, зовет на охоту. И тогда трудно удержаться.
— Мама дорогая!..
Я вдруг вспомнил, что Крант был рядом, когда я принимал роды. Почему же тогда у меня и опаски никакой не возникло? Или во время операций. Их ведь тоже бескровными не назовешь.
— Нас учили видеть живую кровь и терпеть голод. Учили оберегать раненого хозяина.
«Или хозяина, что лечит раненого. Разницы почти никакой».
— Ага. А другие как?..
Своего голоса я и сам не услышал.
— Норторы быстро заживляют свои раны. Но если бы новые норторы рождались, а ни приходили в мир, мой народ давно погиб бы. Даже выбираясь из сумки, нортор пахнет как добыча, но он не измазан кровью!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80