Амфибии 10-й десантной фаланги готовились сбросить парашютистов на побережье и аэродромы в Чайкине и вокруг него, где уже минут двадцать орудовал спецназ.
Десантные центурии 8-й воздушной и всех полевых фаланг тоже выгружали на воду свои самолеты, и цель у них была та же самая. Воздушным фалангам требовались аэродромы, а полевым — побережье для высадки.
Сброс десанта с малой высоты рядом с морем в темноте по приборам — занятие не из приятных. Хорошо, что есть компьютерное наведение, которое помогает парашютистам высадиться именно там, где задумано. Радиус разброса — не больше километра, пять минут бегом.
И еще хорошо, что берега здесь никто толком не охраняет. Только пограничные посты и катера, которые уже обстреливает ракетами авиация.
Те сабуровские спецназовцы, которым не досталось места в антигравитационных катерах, тоже надели парашюты и свалились с амфибий прямо на военно-морскую базу и штаб первой армии.
А у Сабурова лично были дела поважнее. Он спешил перекрыть все каналы связи, по которым могла пройти утечка информации из Чайкина в Центар.
Каналов этих было еще много. Прежде всего, окружной комиссариат и управление Органов, которые имели прямой выход на Цитадель. Окружком — гражданская администрация региона, а управление Органов — явная и тайная полиция, куда наверняка начнут звонить мирные граждане, случайно завидевшие парашютистов в небе над головой.
Но кроме этого есть еще междугородний телефон и правительственный узел связи, армейская связь и телерадиоцентр. И все это надо захватить в первый час. Во второй будет уже поздно. Через час масштабы операции станут очевидны любому, у кого есть хоть капля мозгов, и кто-нибудь сможет передать правдивую картину в Центар.
Поэтому рейнджерам, вылетающим на захват перечисленных объектов, Сабуров ставил задачу сам. Мобильные катера еще не вернулись из первого рейса, а начальник разведки легиона уже готовил второй.
— На площадь Чайкина идет один катер. Задача: занять дежурную часть и коммутатор управления Органов, здание окружного комиссариата и гробницу. Караул гробницы уничтожить. Она нам в принципе не нужна, но поможет решить одну проблему. В управлении Органов много вооруженных людей: ночная смена, тюремная охрана, дежурные опергруппы и тому подобное. Их надо оттянуть на гробницу и Окружком. Не мне вас учить, но имейте в виду: во что бы то ни стало надо продержаться до подхода главных сил.
— Когда они подойдут и кто это будет? — поинтересовался командир группы.
— Еще не знаю, — ответил Сабуров. — Постараюсь направить туда десантников, которые освободятся в других зонах. А вообще за город отвечает 13-я фаланга.
Время было рассчитано с идеальной точностью. Едва Сабуров кончил инструктаж, первый из катеров, вернувшихся снизу, вошел в шлюз звездолета разведки.
Буквально через минуту он уже отправился обратно.
Когда катер перелетал через береговую линию к западу от города, внизу в свете осветительных ракет можно было заметить опавшие купола парашютов. Десантники уже начали действовать.
3
С самого начала смены настроение исполнителя приговоров Данилы Гарбенки было безнадежно испорчено. Мало того, что пришлось выйти на работу сразу после праздника, так еще какая-то баба вздумала буянить в предбаннике.
Эта женщина была красива и ее красота в тюрьме не успела потускнеть. Ее арестовали всего три дня назад и не сочли нужным возиться с нею долго — ведь муж ее давно уже был расстрелян.
Она начала возмущаться еще по дороге в расстрельную камеру, и опытный конвойный в полном согласии с неписаными правилами решил определить ее в гости к Гарбенке под первым номером. Но женщина не хотела идти в камеру, проклинала судей, Органы и конвой и все кричала что-то про сына, ради которого она должна жить.
А когда вертухай пробурчал: «Ничего, до сына тоже очередь дойдет», — женщина потеряла остатки разума и даже укусила конвойного за руку, когда тот попытался силой протолкнуть ее в дверной проем.
По всем инструкциям в подобной ситуации следовало бы вызвать спецконвой и отправить эту бабу вниз, в крематорий, где ее живьем засунут в печку ногами вперед.
Но сегодня день был особенный. Пришел какой-то приказ из столицы и все забегали, как ошпаренные. Всех свободных конвойных и вспомогательные наряды выделили в помощь опергруппам, которые в эту ночь проводили какие-то особые массовые аресты. И спецконвой в полном составе пошел туда же. Так что сокращенному боевому расчету пришлось управляться своими силами.
Гарбенка выбежал в предбанник и, быстро оценив обстановку, решительно рявкнул:
— Ты и ты! Помогите ее скрутить! Быстро! А то спецнаказание всем.
«Ты и ты» относилось к двум смертницам, по виду самым сильным из всей партии. Первая наверняка была крестьянкой, а вторая скорее спортсменкой. И обе повиновались без возражений — ведь теперь уже никто в тюрьме не сомневался, что в самой справедливой на свете стране возможны спецнаказания в форме сожжения заживо.
Из-за нехватки вертухаев засовывать в печку живых нарушителей поручали заключенным, и свидетельства очевидцев быстро распространялись по тюремному блоку.
Общими усилиями эффектную красавицу с черными кудрями затащили в расстрельную камеру и раздели, нещадно изорвав ее платье.
Это было плохо. Данила Гарбенка имел секретную информацию о том, куда идет утилизированная одежда, и тайную инструкцию: не допускать повреждения личных вещей осужденных. Дело в том, что одежда эта отправлялась в комиссионные магазины, и за дорогое модное платье полковничьей жены можно было выручить недурные деньги. А теперь оно не годилось даже на половую тряпку.
Голую красавицу швырнули в коридорчик, но она и тут продолжала бунтовать и никак не хотела поворачиваться спиной. Пришлось стрелять ей в лицо, преодолевая умоляющий взгляд, под крик: «Сына пощадите!» и плач некрасивой крестьянки, разревевшейся в самый неподходящий момент.
Раздеваясь, крестьянка продолжала всхлипывать, а спортсменка ее утешала, хотя сама была лет на восемь моложе и жить, наверное, хотела не меньше.
— Фамилия? — спросил у нее Гарбенка и услышав ответ, сразу понял, почему лицо ее кажется таким знакомым. Это была чемпионка страны по бегу на короткие дистанции — «самая быстрая женщина планеты» (вранье, потому что настоящая рекордсменка Целины жила на островах — но чужие рекорды в ЦНР не признавали).
Она принадлежала к АСК — армейскому спортивному клубу, с которым вечно конкурировал ИСКО — единый спортивный клуб Органов. И похоже, теперь конкуренция перешла на новый уровень.
А впрочем, эта чемпионка, кажется, была дочерью генерала и женой офицера.
Уже стоя у стенки и поддерживая рукой совершенно обессилевшую крестьянку, чемпионка крикнула:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102