У него полно хороших идей. Как проще убираться в доме, или ловить кроликов, или объезжать лошадей. Правда, воплощают его идеи другие люди. Он слишком занят – придумывает что-нибудь новое. Ну как, хочешь поплавать?
– Да, – сказал Риамфада. – Хочу. Однако есть… вещи, которые тебе следует знать. Главное, я не могу контролировать мочевой пузырь. Я ношу прокладку из ткани, но она порой протекает. – Юноша знал, что краснеет, но понимал: лучше рассказать сейчас, чем опозориться потом.
– Не беспокойся, – ответил Конн. – Меня это нисколько не опечалит. У меня в мешке есть еда и питье, и я силен, как бык. Пойдем. Солнце высоко и уже припекает, а в воде прохладно.
Он не солгал, сказав, что силен, как бык. Он нес Риамфаду на плечах две мили, пока не взобрался на последний холм перед водопадом. Там началась ровная земля, и он побежал. Юному ювелиру не приходилось еще двигаться так быстро и подниматься столь высоко. Это чувство опьяняло.
Достигнув склона, ведущего к озеру, Коннавар замедлил бег и, осторожно выбирая путь между камней, спустился вниз. Такой красоты Риамфада никогда не видел – сотни футов прозрачной голубой воды и белое кружево пены возле водопада. На дальней стороне ивы опустили длинные ветви в озеро; над головой летали яркие птицы. Коннавар посадил молодого ювелира на траву, прислонив спиной к стволу дерева. Потом он снял рубашку, сапоги и штаны. Риамфада увидел, что вся спина его зеленой рубашки залита мочой.
– Не беспокойся, – улыбнулся Коннавар. – Мы постираем ее в пруду. А теперь давай разденем тебя.
Следующие два часа Риамфада испытывал все возрастающую радость. Сначала он боялся, что вода накроет его с головой; Коннавар поддержал его и велел глубоко вдохнуть.
– Воздух в легких будет держать тебя на плаву, а когда приходит время выдохнуть, делай это медленно и быстро вдыхай обратно.
В конце купания Риамфада очень устал, хотя был безмерно счастлив. Юноша научился проплывать небольшие расстояния. Он передвигался собственными усилиями, а Конн плыл рядом.
Новый друг вытащил его из озера, и они погрелись в последних лучах солнышка, высохнув на ветру.
– Это был лучший день в моей жизни, – сказал Риамфада. – И я ошибался. Даже если я никогда не приду сюда, я всегда буду вспоминать его с радостью.
– Ты еще придешь сюда. Не завтра, потому что у меня очень много дел, а послезавтра, если будет хорошая погода, я зайду за тобой.
– Мне все равно, какая будет погода.
– Значит, какая бы ни была погода.
Они вернулись к дому Риамфады, когда начало темнеть. Гариафа и Виокка стояли в дверях, и на их лицах была написана тревога, но, увидев счастливое лицо сына, оба расплылись в улыбке.
– Я плавал, – сообщил юноша отцу. – Правда, Конн?
– Конечно, – подтвердил его друг.
За следующие несколько недель Риамфада научился плавать совсем хорошо. Когда его относили в воду, он переворачивался на спину и плыл к середине пруда. Затекшие и ноющие мышцы плеч расслаблялись в воде, а силы росли с каждым днем. Аппетит становился все лучше и лучше, и выглядел юноша уже не таким истощенным.
– Ты теперь весишь как хороший пони, – сказал однажды Коннавар, когда они перевалили через последний холм.
Риамфада хотел было ответить, но заметил внизу у озера других ребят.
– Отнеси меня назад!
– Почему?
– Я не хочу, чтобы меня кто-нибудь видел. Коннавар посадил юношу на траву и опустился рядом.
– Ты мой друг, и такой же смелый, как другие. Если хочешь, я отнесу тебя домой, однако хорошенько подумай.
– Ты не представляешь, каково мне, – сказал Риамфада. – Быть меньше, чем человеком.
– Ты прав, не представляю, зато знаю, что мы оба любим плавать, а в озере достаточно места.
– Ты считаешь меня трусом? – вздохнул молодой ювелир.
– Я ничего не считаю. Дело твое – вернуться или остаться.
Риамфада заглянул в лицо Конна. Тот говорил неправду: он будет разочарован, если придется вернуться. Юноша вздохнул. Что значат несколько минут смущения в жизни, полной стыда?
– Пойдем поплаваем, – проговорил он.
Коннавар поднял его и не посадил на плечи, а понес в руках. Когда они подошли к озеру, из воды вылез высокий парень с глубоко посаженными темными глазами и подошел к ним. Риамфада почувствовал, как напрягся Конн.
– Кто это? – шепотом спросил он.
– Гованнан, сын кузнеца.
Другие ребята тоже вылезли на берег. Гованнан остановился перед ними.
– Ты, должно быть, Риамфада. А меня зовут Гованнан, для друзей – просто Ван. – Юноша протянул руку. Риамфада пожал ее. Сын кузнеца представил всех своих товарищей. Потом поежился. – Холодно стоять, когда вылезешь из воды. Поговорим в озере.
Развернувшись, Гованнан побежал к воде и нырнул. Другие последовали за ним, и все вместе поплыли к водопаду, где они вылезали, забирались на скалу и прыгали обратно в воду.
– Они приветствовали меня, – проговорил Риамфада.
– А почему бы и нет?
– Я заметил, он не разговаривает с тобой.
– Мы не друзья. А теперь пойдем поплаваем. У меня сегодня не слишком много времени. Мы с Крылом идем охотиться. Мама говорит, что на Самайн ей нужно дичи не меньше, чем на шесть пирогов.
– А я не ем мясо, – сообщил Риамфада, когда Конн посадил его на землю.
Тот изумленно поглядел на друга.
– Мясо делает людей сильными, особенно говядина.
– Может быть. Но сначала живое существо умирает, и умирает в страхе и боли.
– Странный ты человек, – рассмеялся Коннавар, однако в смехе не слышалось презрения. – Быть тебе друидом. Говорят, они тоже едят только овощи. Поэтому такие тощие.
Браэфар начинал злиться. Скоро стемнеет, а охотиться один он не любил – боялся, что из подлеска выйдут волки или львы. Наконец он увидел, как из поселка бежит Конн.
– Ты что так долго? – спросил младший брат.
– Не терпится убить кого-нибудь, маленькое Крылышко?
– Мама сказала, что ей нужно не меньше дюжины голубей и как можно больше кроликов.
Конн присел на корточки и погладил черного охотничьего пса, Кавала. Тот ткнулся мордой ему в руку, а потом лизнул в лицо.
– Хочешь лук или пращу? – спросил Коннавар.
– Все равно. Я обоими владею лучше, чем ты.
– Дерзишь, маленький братик. Приятно видеть. Я возьму лук. Мы с Кавалом спугнем пару кроликов.
До заката, когда стемнело и они отправились домой, ребята убили трех кроликов и пять лесных голубей. Браэфар надеялся на большее, но Мирия все равно должна быть довольна.
Переходя первый из мостов, братья услышали взрыв смеха, доносящийся из-за сарая. Браэфар напрягся. Смех звучал заразительно, и он знал, кто смеется. Это была Ариан, и Крыло прекрасно понимал, что она не одна. Хуже того, с мужчиной. Так девушка смеялась, только общаясь с потенциальными поклонниками.
– Нам пора домой, – сказал он.
Конн вручил ему кроликов и зашагал к сараю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
– Да, – сказал Риамфада. – Хочу. Однако есть… вещи, которые тебе следует знать. Главное, я не могу контролировать мочевой пузырь. Я ношу прокладку из ткани, но она порой протекает. – Юноша знал, что краснеет, но понимал: лучше рассказать сейчас, чем опозориться потом.
– Не беспокойся, – ответил Конн. – Меня это нисколько не опечалит. У меня в мешке есть еда и питье, и я силен, как бык. Пойдем. Солнце высоко и уже припекает, а в воде прохладно.
Он не солгал, сказав, что силен, как бык. Он нес Риамфаду на плечах две мили, пока не взобрался на последний холм перед водопадом. Там началась ровная земля, и он побежал. Юному ювелиру не приходилось еще двигаться так быстро и подниматься столь высоко. Это чувство опьяняло.
Достигнув склона, ведущего к озеру, Коннавар замедлил бег и, осторожно выбирая путь между камней, спустился вниз. Такой красоты Риамфада никогда не видел – сотни футов прозрачной голубой воды и белое кружево пены возле водопада. На дальней стороне ивы опустили длинные ветви в озеро; над головой летали яркие птицы. Коннавар посадил молодого ювелира на траву, прислонив спиной к стволу дерева. Потом он снял рубашку, сапоги и штаны. Риамфада увидел, что вся спина его зеленой рубашки залита мочой.
– Не беспокойся, – улыбнулся Коннавар. – Мы постираем ее в пруду. А теперь давай разденем тебя.
Следующие два часа Риамфада испытывал все возрастающую радость. Сначала он боялся, что вода накроет его с головой; Коннавар поддержал его и велел глубоко вдохнуть.
– Воздух в легких будет держать тебя на плаву, а когда приходит время выдохнуть, делай это медленно и быстро вдыхай обратно.
В конце купания Риамфада очень устал, хотя был безмерно счастлив. Юноша научился проплывать небольшие расстояния. Он передвигался собственными усилиями, а Конн плыл рядом.
Новый друг вытащил его из озера, и они погрелись в последних лучах солнышка, высохнув на ветру.
– Это был лучший день в моей жизни, – сказал Риамфада. – И я ошибался. Даже если я никогда не приду сюда, я всегда буду вспоминать его с радостью.
– Ты еще придешь сюда. Не завтра, потому что у меня очень много дел, а послезавтра, если будет хорошая погода, я зайду за тобой.
– Мне все равно, какая будет погода.
– Значит, какая бы ни была погода.
Они вернулись к дому Риамфады, когда начало темнеть. Гариафа и Виокка стояли в дверях, и на их лицах была написана тревога, но, увидев счастливое лицо сына, оба расплылись в улыбке.
– Я плавал, – сообщил юноша отцу. – Правда, Конн?
– Конечно, – подтвердил его друг.
За следующие несколько недель Риамфада научился плавать совсем хорошо. Когда его относили в воду, он переворачивался на спину и плыл к середине пруда. Затекшие и ноющие мышцы плеч расслаблялись в воде, а силы росли с каждым днем. Аппетит становился все лучше и лучше, и выглядел юноша уже не таким истощенным.
– Ты теперь весишь как хороший пони, – сказал однажды Коннавар, когда они перевалили через последний холм.
Риамфада хотел было ответить, но заметил внизу у озера других ребят.
– Отнеси меня назад!
– Почему?
– Я не хочу, чтобы меня кто-нибудь видел. Коннавар посадил юношу на траву и опустился рядом.
– Ты мой друг, и такой же смелый, как другие. Если хочешь, я отнесу тебя домой, однако хорошенько подумай.
– Ты не представляешь, каково мне, – сказал Риамфада. – Быть меньше, чем человеком.
– Ты прав, не представляю, зато знаю, что мы оба любим плавать, а в озере достаточно места.
– Ты считаешь меня трусом? – вздохнул молодой ювелир.
– Я ничего не считаю. Дело твое – вернуться или остаться.
Риамфада заглянул в лицо Конна. Тот говорил неправду: он будет разочарован, если придется вернуться. Юноша вздохнул. Что значат несколько минут смущения в жизни, полной стыда?
– Пойдем поплаваем, – проговорил он.
Коннавар поднял его и не посадил на плечи, а понес в руках. Когда они подошли к озеру, из воды вылез высокий парень с глубоко посаженными темными глазами и подошел к ним. Риамфада почувствовал, как напрягся Конн.
– Кто это? – шепотом спросил он.
– Гованнан, сын кузнеца.
Другие ребята тоже вылезли на берег. Гованнан остановился перед ними.
– Ты, должно быть, Риамфада. А меня зовут Гованнан, для друзей – просто Ван. – Юноша протянул руку. Риамфада пожал ее. Сын кузнеца представил всех своих товарищей. Потом поежился. – Холодно стоять, когда вылезешь из воды. Поговорим в озере.
Развернувшись, Гованнан побежал к воде и нырнул. Другие последовали за ним, и все вместе поплыли к водопаду, где они вылезали, забирались на скалу и прыгали обратно в воду.
– Они приветствовали меня, – проговорил Риамфада.
– А почему бы и нет?
– Я заметил, он не разговаривает с тобой.
– Мы не друзья. А теперь пойдем поплаваем. У меня сегодня не слишком много времени. Мы с Крылом идем охотиться. Мама говорит, что на Самайн ей нужно дичи не меньше, чем на шесть пирогов.
– А я не ем мясо, – сообщил Риамфада, когда Конн посадил его на землю.
Тот изумленно поглядел на друга.
– Мясо делает людей сильными, особенно говядина.
– Может быть. Но сначала живое существо умирает, и умирает в страхе и боли.
– Странный ты человек, – рассмеялся Коннавар, однако в смехе не слышалось презрения. – Быть тебе друидом. Говорят, они тоже едят только овощи. Поэтому такие тощие.
Браэфар начинал злиться. Скоро стемнеет, а охотиться один он не любил – боялся, что из подлеска выйдут волки или львы. Наконец он увидел, как из поселка бежит Конн.
– Ты что так долго? – спросил младший брат.
– Не терпится убить кого-нибудь, маленькое Крылышко?
– Мама сказала, что ей нужно не меньше дюжины голубей и как можно больше кроликов.
Конн присел на корточки и погладил черного охотничьего пса, Кавала. Тот ткнулся мордой ему в руку, а потом лизнул в лицо.
– Хочешь лук или пращу? – спросил Коннавар.
– Все равно. Я обоими владею лучше, чем ты.
– Дерзишь, маленький братик. Приятно видеть. Я возьму лук. Мы с Кавалом спугнем пару кроликов.
До заката, когда стемнело и они отправились домой, ребята убили трех кроликов и пять лесных голубей. Браэфар надеялся на большее, но Мирия все равно должна быть довольна.
Переходя первый из мостов, братья услышали взрыв смеха, доносящийся из-за сарая. Браэфар напрягся. Смех звучал заразительно, и он знал, кто смеется. Это была Ариан, и Крыло прекрасно понимал, что она не одна. Хуже того, с мужчиной. Так девушка смеялась, только общаясь с потенциальными поклонниками.
– Нам пора домой, – сказал он.
Конн вручил ему кроликов и зашагал к сараю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101