Мы можем поесть на кухне либо просто уедем.
– Нет! – воскликнул Альберто. – Я тоже не сяду со своей семьей. Они не хотят слушать меня. Я глава семьи, и пока я жив, никто не вправе перечить мне. – Он глубоко вздохнул и посмотрел на хмурые лица. – Сегодня вечером я намеревался дать вам то, что вы так жаждали получить. Фелипе – ранчо, Ане Карлоте – дом в Мехико, Елене и Луису Артуро – скаковых лошадей.
Елена прикрыла рукой рот. Фелипе выругался себе под нос. Ана Карлота вскочила с места и, подбежав к детям, с вызовом посмотрела на мужа:
– Ты снова наказываешь нас за свой грех? Возможно, женщина, что жила в хижине у реки, совершенно невинна, она просто полюбила не того человека. Она была слишком молода, когда ты взял ее. Но ты так хотел. Неужели ты ожидаешь, что мы примем Хантера и его жену с распростертыми объятиями после всего того, что ты заставил нас пережить?
Альберто молчал. Дейдре и Хантер подошли к нему ближе, чтобы он почувствовал поддержку.
На лице Аны Карлоты появилась гримаса боли и отчаяния.
– Здесь нет нашей вины, Альберто. Мы ни в чем не виноваты. Это твой грех. И мы не станем подыгрывать тебе. Не нужно обелять свой грех. Не нужно делать хорошую мину при плохой игре. Пощади нас! – Глаза Аны Карлоты полыхали гневом. Она посмотрела на Хантера: – Ты был рожден в грехе. Ты – незаконнорожденный бастард. И ты умрешь таким. Мы никогда не примем тебя в свою семью.
Хантер положил руку отцу на плечо.
– Пусть я бастард, отец. Я переживу это.
Дейдре посмотрела на Хантера. Никогда раньше ей не приходилось видеть у него такого выражения лица. Похоже, он дошел до последней черты. Напрасно эти люди поступали так неосмотрительно и продолжали испытывать его терпение. Дейдре вздрогнула. Альберто посмотрел на сына, и по его лицу тоже пробежала тень испуга.
– Ни общество, ни церковь не одобряли связи моей матери, но эта связь называлась любовью, а любовь – это высший закон и высшее право, ниспосланное людям. – Хантер метнул взгляд на Ану Карлоту: – Вы, сеньора, пытались найти любовь со многими мужчинами, но ведь так и не нашли…
У Фелипе и Елены перехватило дыхание. Луис Артуро и Жозефа взялись за руки, в их глазах появился ужас.
– Аккуратнее в выражениях, молодой человек! – выпалила Ана Карлота.
На губах Хантера появилась зловещая улыбка.
– Сеньора, почему вы называете меня бастардом, а вашего собственного сына законнорожденным? Ведь всем известно, что Альберто не его отец.
Глаза Аны Карлоты сделались огромными, как два блюдца, и, качнувшись, она упала на руки сыну.
Держа мать в объятиях, Фелипе свирепо посмотрел на Хантера. К его лицу прилила кровь, его темные глаза сделались еще темнее, в них светилась ненависть.
– Я убью тебя! – злобно прошипел он.
– За то, что я назвал тебя так, как ты называл меня всю жизнь? – Глаза Хантера сузились. – Ты бастард, Фелипе. Ты точно такой же, как и я. Но я никогда не совал тебя носом в это дерьмо, как все время делал ты.
– Я не бастард! – Фелипе стал дико вращать глазами, оглядываясь по сторонам и ища поддержки у своих родственников. Встретившись взглядом с Луисом Артуро, он прохрипел: – Отведи мать в ее комнату и пошли за доктором.
Жозефа подняла бокал бренди и вдруг произнесла тост:
– Выпьем за моего мужа, бастарда!
– Заткнись! – Фелипе ударил жену по щеке. – Уведи мать отсюда, а я сейчас займусь этим ублюдком.
Дейдре в ужасе подскочила к Жозефе и Фелипе:
– Как вы можете бить женщину?!
– И тебе достанется. Подожди вот… Сначала я прикончу твоего муженька, а потом займусь тобой!
Дрожащими руками Жозефа налила себе еще бренди. Без сомнения, Фелипе и раньше вымещал на ней свою злобу.
– Ни один из вас не покинет сейчас гостиную, – решительным тоном произнес Альберто. Он взял колокольчик в руки и позвонил. Через минуту в комнату вошел слуга. – Сейчас я пошлю за охраной. Если кто-то попытается уйти отсюда или напасть на меня, будет иметь дело с моими людьми.
– Отец, мы не собираемся нападать на тебя! О чем ты говоришь! – воскликнула Елена и поднесла к носу матери коробочку с нюхательной солью. – Как ты только мог подумать такое…
– Достаточно причитаний! – Альберто прошел через комнату и налил себе виски. Торопливо проглотив содержимое бокала, он окинул взглядом всех присутствующих. – Сядьте все. Обед немного подождет.
– Разве ты не видишь, что матери нехорошо? Ей надо прилечь, – со слезами на глазах проговорила Елена.
Ана Карлота положила руку на грудь и шумно вздохнула.
– Садитесь.
Альберто открыл дверь, выходящую во внутренний дворик, и, увидев вооруженных людей, стоявших в глубине двора, Дейдре инстинктивно схватила Хантера за руку. У нее по спине пробежал холодок.
– В этом нет никакой необходимости. И в конце концов, это просто оскорбительно, – возмутился Фелипе, увидев охрану. – Мы должны отвести мать в ее комнату.
– Сядьте, – снова приказал Альберто.
Хантер сжал руку Дейдре, усадил ее в черное плетеное кресло и налил ей и себе виски.
Фелипе помог матери перебраться на диван, подсунул ей под спину подушку и сел рядом с ней. С другой стороны от матери присела Елена. Она стала гладить Ану Карлоту по руке и шептать ей слова утешения. Луис Артуро и Жозефа устроились в креслах, стоявших рядом с диваном.
Удовлетворенный тем, что семья повиновалась ему, Альберто посмотрел на Хантера:
– Садись и ты, сын. И потрудись объясниться.
– Моего слова будет недостаточно. Спроси об этом Томаса, когда он придет сюда. Ему уже почти сто лет, ион знает обо всем, что происходит на ранчо Раймундо.
– Этот грязный старик! – воскликнула Ана Карлота и, вытянув кружевной платок из рукава, стала прикладывать его к своим глазам. – Как можно слушать этого лгуна, грязного мексиканца!
Альберто покачал головой.
– Я знаю, ты всегда гордилась своим происхождением, Ана Карлота, своей кастильской кровью. И моя родительская семья под стать твоей. Но это вовсе не означает, что мы идеальные люди. Мы должны выслушать Томаса.
– Что здесь происходит? – снова вскрикнула Ана Карлота. – Сделай же что-нибудь, Фелипе. Прекратите немедленно это глупое расследование.
Фелипе поднялся со своего места.
– Сядь, Фелипе! – скомандовал Альберто. – Я не хочу делать тебе больно, но я должен выяснить, в конце концов, как в действительности обстоят дела.
Фелипе медленно опустился на диван. Ана Карлота театрально застонала, и Елена снова погладила ее по руке.
В эту минуту в комнату вошел Томас, окинул взглядом всех присутствующих и подошел к Альберто. Маленький, сухой и сгорбленный человечек, с венчиком пушистых седых волос на шишковатом черепе, с умными и живыми глазами.
– Томас, я вот о чем хотел поговорить с тобой… – начал Альберто. – Дело в том, что ты живешь в нашей семье уже много лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
– Нет! – воскликнул Альберто. – Я тоже не сяду со своей семьей. Они не хотят слушать меня. Я глава семьи, и пока я жив, никто не вправе перечить мне. – Он глубоко вздохнул и посмотрел на хмурые лица. – Сегодня вечером я намеревался дать вам то, что вы так жаждали получить. Фелипе – ранчо, Ане Карлоте – дом в Мехико, Елене и Луису Артуро – скаковых лошадей.
Елена прикрыла рукой рот. Фелипе выругался себе под нос. Ана Карлота вскочила с места и, подбежав к детям, с вызовом посмотрела на мужа:
– Ты снова наказываешь нас за свой грех? Возможно, женщина, что жила в хижине у реки, совершенно невинна, она просто полюбила не того человека. Она была слишком молода, когда ты взял ее. Но ты так хотел. Неужели ты ожидаешь, что мы примем Хантера и его жену с распростертыми объятиями после всего того, что ты заставил нас пережить?
Альберто молчал. Дейдре и Хантер подошли к нему ближе, чтобы он почувствовал поддержку.
На лице Аны Карлоты появилась гримаса боли и отчаяния.
– Здесь нет нашей вины, Альберто. Мы ни в чем не виноваты. Это твой грех. И мы не станем подыгрывать тебе. Не нужно обелять свой грех. Не нужно делать хорошую мину при плохой игре. Пощади нас! – Глаза Аны Карлоты полыхали гневом. Она посмотрела на Хантера: – Ты был рожден в грехе. Ты – незаконнорожденный бастард. И ты умрешь таким. Мы никогда не примем тебя в свою семью.
Хантер положил руку отцу на плечо.
– Пусть я бастард, отец. Я переживу это.
Дейдре посмотрела на Хантера. Никогда раньше ей не приходилось видеть у него такого выражения лица. Похоже, он дошел до последней черты. Напрасно эти люди поступали так неосмотрительно и продолжали испытывать его терпение. Дейдре вздрогнула. Альберто посмотрел на сына, и по его лицу тоже пробежала тень испуга.
– Ни общество, ни церковь не одобряли связи моей матери, но эта связь называлась любовью, а любовь – это высший закон и высшее право, ниспосланное людям. – Хантер метнул взгляд на Ану Карлоту: – Вы, сеньора, пытались найти любовь со многими мужчинами, но ведь так и не нашли…
У Фелипе и Елены перехватило дыхание. Луис Артуро и Жозефа взялись за руки, в их глазах появился ужас.
– Аккуратнее в выражениях, молодой человек! – выпалила Ана Карлота.
На губах Хантера появилась зловещая улыбка.
– Сеньора, почему вы называете меня бастардом, а вашего собственного сына законнорожденным? Ведь всем известно, что Альберто не его отец.
Глаза Аны Карлоты сделались огромными, как два блюдца, и, качнувшись, она упала на руки сыну.
Держа мать в объятиях, Фелипе свирепо посмотрел на Хантера. К его лицу прилила кровь, его темные глаза сделались еще темнее, в них светилась ненависть.
– Я убью тебя! – злобно прошипел он.
– За то, что я назвал тебя так, как ты называл меня всю жизнь? – Глаза Хантера сузились. – Ты бастард, Фелипе. Ты точно такой же, как и я. Но я никогда не совал тебя носом в это дерьмо, как все время делал ты.
– Я не бастард! – Фелипе стал дико вращать глазами, оглядываясь по сторонам и ища поддержки у своих родственников. Встретившись взглядом с Луисом Артуро, он прохрипел: – Отведи мать в ее комнату и пошли за доктором.
Жозефа подняла бокал бренди и вдруг произнесла тост:
– Выпьем за моего мужа, бастарда!
– Заткнись! – Фелипе ударил жену по щеке. – Уведи мать отсюда, а я сейчас займусь этим ублюдком.
Дейдре в ужасе подскочила к Жозефе и Фелипе:
– Как вы можете бить женщину?!
– И тебе достанется. Подожди вот… Сначала я прикончу твоего муженька, а потом займусь тобой!
Дрожащими руками Жозефа налила себе еще бренди. Без сомнения, Фелипе и раньше вымещал на ней свою злобу.
– Ни один из вас не покинет сейчас гостиную, – решительным тоном произнес Альберто. Он взял колокольчик в руки и позвонил. Через минуту в комнату вошел слуга. – Сейчас я пошлю за охраной. Если кто-то попытается уйти отсюда или напасть на меня, будет иметь дело с моими людьми.
– Отец, мы не собираемся нападать на тебя! О чем ты говоришь! – воскликнула Елена и поднесла к носу матери коробочку с нюхательной солью. – Как ты только мог подумать такое…
– Достаточно причитаний! – Альберто прошел через комнату и налил себе виски. Торопливо проглотив содержимое бокала, он окинул взглядом всех присутствующих. – Сядьте все. Обед немного подождет.
– Разве ты не видишь, что матери нехорошо? Ей надо прилечь, – со слезами на глазах проговорила Елена.
Ана Карлота положила руку на грудь и шумно вздохнула.
– Садитесь.
Альберто открыл дверь, выходящую во внутренний дворик, и, увидев вооруженных людей, стоявших в глубине двора, Дейдре инстинктивно схватила Хантера за руку. У нее по спине пробежал холодок.
– В этом нет никакой необходимости. И в конце концов, это просто оскорбительно, – возмутился Фелипе, увидев охрану. – Мы должны отвести мать в ее комнату.
– Сядьте, – снова приказал Альберто.
Хантер сжал руку Дейдре, усадил ее в черное плетеное кресло и налил ей и себе виски.
Фелипе помог матери перебраться на диван, подсунул ей под спину подушку и сел рядом с ней. С другой стороны от матери присела Елена. Она стала гладить Ану Карлоту по руке и шептать ей слова утешения. Луис Артуро и Жозефа устроились в креслах, стоявших рядом с диваном.
Удовлетворенный тем, что семья повиновалась ему, Альберто посмотрел на Хантера:
– Садись и ты, сын. И потрудись объясниться.
– Моего слова будет недостаточно. Спроси об этом Томаса, когда он придет сюда. Ему уже почти сто лет, ион знает обо всем, что происходит на ранчо Раймундо.
– Этот грязный старик! – воскликнула Ана Карлота и, вытянув кружевной платок из рукава, стала прикладывать его к своим глазам. – Как можно слушать этого лгуна, грязного мексиканца!
Альберто покачал головой.
– Я знаю, ты всегда гордилась своим происхождением, Ана Карлота, своей кастильской кровью. И моя родительская семья под стать твоей. Но это вовсе не означает, что мы идеальные люди. Мы должны выслушать Томаса.
– Что здесь происходит? – снова вскрикнула Ана Карлота. – Сделай же что-нибудь, Фелипе. Прекратите немедленно это глупое расследование.
Фелипе поднялся со своего места.
– Сядь, Фелипе! – скомандовал Альберто. – Я не хочу делать тебе больно, но я должен выяснить, в конце концов, как в действительности обстоят дела.
Фелипе медленно опустился на диван. Ана Карлота театрально застонала, и Елена снова погладила ее по руке.
В эту минуту в комнату вошел Томас, окинул взглядом всех присутствующих и подошел к Альберто. Маленький, сухой и сгорбленный человечек, с венчиком пушистых седых волос на шишковатом черепе, с умными и живыми глазами.
– Томас, я вот о чем хотел поговорить с тобой… – начал Альберто. – Дело в том, что ты живешь в нашей семье уже много лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86