— Только не Леония, — сказал Роджер, — думаю, что она предупредила бы, если бы собралась их выбросить. — О Боже, я вспомнил. Именно это она и сделала.
— Очень плохо, — вздохнул Пьер, думая, что женщина остается женщиной, сделает все наоборот. — Хорошо, обойдемся без них.
— Нет, нет, — перебил Роджер. — Это о том, как Леония, то есть мадемуазель де Коньер, их спрятала. Она затолкала их на дно сундука с тряпками для уборки. Должно быть, они и сейчас там.
Мужчины, чуть ли не толкая друг друга, бросились по чердачной лестнице. Роджер, безусловно, похож на легендарную птичку, которая прячет голову в песок, когда грозит опасность, и думает, что раз ее не видят, то ее и нет. Да, но где же, в самом деле, мадемуазель де Коньер держит свои шарфы? К счастью, Роджер, кажется, это знает. Когда Пьер спустился вниз, Роджер держал их над головой и победно ими размахивал.
— Сейчас все, что нам нужно, — придумать историю на случай, если нас остановит патруль, который знает, что мы не из их участка, — сказал Роджер.
Пьер взглянул в его лихорадочно блестевшие глаза и перевел взгляд на нетронутую еду на столе. Разумеется, Роджер опять забыл поесть. Если на то пошло, то он и сам голоден. Он посмотрел на дурно подобранные продукты и вздохнул. Очевидно, Роджер понятия не имеет, как готовить еду.
— Придумывай историю, — сказал он. — Я голоден. Постараюсь приготовить ужин, которым мы не отравимся, из этого безумного набора дряни.
Роджер с удивлением обследовал увядшую зелень и засохшее мясо на столе. Он несколько минут наблюдал за Пьером, потом забеспокоился, засуетился. Еще через минуту он сказал:
— Я возьму все, что мне понадобится, с собой. Не вернусь сюда больше, что бы там ни было.
Фифи была очень голодна. К тому же она продрогла и страшно устала, весь день бегая то по одной улице, то по другой, принюхиваясь, прислушиваясь, присматриваясь, стараясь найти хоть что-нибудь знакомое. У нее болели лапы, она так замерзла и перепугалась, что уже не думала об игре «найди Роджера». Она только хотела найти дорогу домой, в любой дом. Даже тогда, в одиночестве в шато, когда она воровала отбросы на свинарнике, охотилась за мышами и ела мертвых птиц, было лучше, чем бродить вот так. Там она, по крайней мере, знала, где находится.
Темнота ее не особенно беспокоила, но пошел мелкий дождик, и она вымокла и замерзла. Неутомимо брела она, жалкая, несчастная, шелковый хвостик волочился по лужам, комья грязи налипли на бока. Если бы не было так мокро, она нашла бы сухую норку и спряталась в ней. Но она все время принюхивалась и наконец-то была вознаграждена. Она не учуяла запаха дома или богини, это было бы большим счастьем, но услышала запах еды.
Фифи свернула на узенькую улочку, набирая темп, кончик ее хвоста стал загибаться. Аромат усиливался, нос собаки ходил ходуном. К благоуханию еды примешивалось тепло. Здесь! Фифи устремилась к груде потрохов у заднего входа в продовольственную лавку. С жадностью она схватила один кусок, потом другой. Было шумно, она нервничала, но шум был приглушенный, отделенный от нее дверью и стеной. Тут была кость с жиром и хрящиками, но она была слишком велика, чтобы Фифи могла ее утащить. И все же она была так восхитительна, что собачка забыла об осторожности. Вдруг шум усилился, пронзительно закричала какая-то женщина, и блестящий предмет полетел в нее, едва не задев.
Жутко испугавшись, Фифи отпрыгнула и, забыв про усталость, помчалась изо всех сил прочь. Не останавливаясь, она опрометью выскочила на широкий проспект. Весь день Фифи старательно избегала таких мест, зная, что «дом» не на такой оживленной улице и ей не позволено гулять тут без сопровождения бога или богини. Потрясенная простором, Фифи остановилась в нерешительности и повернула, было обратно, но страх охватил ее, и она задрожала, вспомнив о криках и ужасающем грохоте. Боязливо свернула она на широкую улицу, стараясь быть поближе к зданиям.
Несмотря на ужас и ощущение вины, нос Фифи продолжал работать. Вдруг она остановилась и подняла голову. Она вспомнила, что ее что-то напугало, но что, она уже не помнила. Ну и длинная прогулка! Богиня будет очень сердита. Она должна попасть домой как можно скорее. Возможно, хозяйка не узнает, что она пришла совсем одна в то место, где пахло кожей и чернилами, и где бог разговаривал с «другом» Фуше, который угощал ее конфетами.
Фифи бежала изо всех сил. Темнело и становилось все холоднее. Воспоминание о тепле и еде подгоняло ее, и она устремилась вперед. Но мере того как она пробежала по улице де Риволи, завернула налево на улицу дю Тэмпль, дорога становилась все более знакомой. Было уже очень темно, пропала луна, и Фифи едва разбирала дорогу. Однако все запахи были привычными. Она часто бывала здесь, следуя за богиней.
Наконец она радостно тявкнула. Вот любимый запах тухлой рыбы. Рядом, всего в двух шагах, дом. Бешено махая хвостом, она прыгнула на ступеньку и стала скрестись в дверь. Постояла, нетерпеливо дожидаясь, и снова поскреблась. Иногда бог и богиня медлили открывать дверь. Опять нет ответа. Фифи тявкнула разок, другой и опять поскреблась, но дверь так и не открылась. Хвостик ее немного сник. Она очень устала. Еще раз, без особой надежды царапнув, улеглась на ступеньках. Было холодно и голодно, но это был дом. Скоро кто-нибудь обязательно придет.
День Леонии был не слаще, чем Роджера или Фифи. Дану толкнул ее на ступеньках довольно бесцеремонно. Когда она подходила к двери, то услышала крик Пане:
— Она здесь! Леония не думала, что Фифи послушается Пане, но может шмыгнуть в открытую дверь, чтобы вернуться к хозяйке. Фифи была все же таким маленьким созданием. Прежде, чем Леония смогла что-то услышать, ее втолкнули в комнату и заперли.
С этой минуты она только и делала, что раскаивалась в собственном идиотизме. Зачем, Боже, ну зачем, она старалась втянуть в это дело Роджера? Ее замысел избавиться от охраны осуществился бы без его помощи. Она могла бы смастерить грубый плащ из шерстяного одеяла и найти дорогу к Заль де Менаж, это было неблизко, но она хорошо знала дорогу. Зачем послала она бедную Фифи на верную смерть? Дану и Пане заслуживали смерти, но Леония представить себе не могла, как она будет убивать их, возможно, придется стрелять второй раз, чтобы добить раненого. Что потом делать с трупами? Она могла заставить себя пойти на это, но ей нужен был Роджер, его одобрение, утешение. Вот из-за чего погубила она бедную маленькую Фифи.
Слезы высохли из-за злобы на себя. Леония металась по комнате, ее глаза горели как у львицы.
— Трусиха, — распекала она себя, — так и не научилась рассчитывать только на себя. Сейчас ты все разрушила. Даже если Фифи чудом уцелеет и найдет дорогу домой, что сможет Роджер? Он и не поверит, что собака приведет его обратно, — даже Леония теперь сомневалась в этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97