— Фенис счастлива? — спросил сэр Уильям, также стараясь говорить равнодушно, хотя он был не в состоянии скрыть дрожь в голосе.
— Да, она счастлива, — заверил его Альфред. — Почему же нет? Никто из детей не болен, и аббат заботится обо всем. — Глаза сэра Уильяма засияли. Он глубоко вздохнул, но прежде чем он успел заговорить, Альфред продолжил: — Я рад видеть, что с вами все в порядке. Джон был у Элис в Эксе, и она испугалась, когда услышала, что вы пленник Монфорта. Она попросила меня посетить вас и передать, что Раймонд заплатит выкуп, как только вы сообщите необходимую сумму.
Пока Альфред не сделал косвенное предупреждение, смешав новости в двух последних фразах, казалось, что сэр Уильям помолодел лет на десять. Вспомнив, что ему не следует выказывать свои чувства, во всяком случае радость, и узнав, что оба его сына не были ранены во время битвы и еще свободны, он тяжело вздохнул и покачал головой.
— Платить выкуп нет необходимости, — сказал он. — Я не стану покупать свою свободу, пока Корнуолл остается в плену. А когда Ричард будет свободен, он возьмет меня с собой. Ты должен сказать Элис, что со мной все в порядке, в полном порядке, и с нами здесь хорошо обращаются. Скажи Элис, чтобы она не беспокоилась. — Он внезапно улыбнулся. — Если скука не убьет нас обоих, мы с Ричардом будем жить вечно.
Беседуя в окружении вооруженных охранников, они подошли к дверям сооружения, пристроенного к большой башне. Сэр Уильям взглянул в дверной проем, снова вздохнул, затем пожал плечами, поднял руку в прощальном жесте и быстро пошел внутрь. Любовь и привязанность заставили его вернуться в заключение без сожаления.
Альфред также без колебаний отвернулся и отправился прочь. Ему нравился сэр Уильям, и жаль, что он скучал, но вряд ли просто рок заставил его скрепить сердце и вдохновил на безнадежный героизм. То, что он почувствовал, было крепостью духа. Он выполнил все свои обещания и мог свободно вернуться домой, забыв страдания этой несчастной страны. Теперь ему были безразличны несколько часов беседы с Саймоном, скрывался ли за ними какой-то умысел или просто глупость. Альфред пересек двор и вошел в замок.
— Так вы здесь! — В голосе Саймона, прозвеневшем в пространстве между помостом и дверью, слышалось такое облегчение, что подозрения Альфреда быстро вернулись к нему.
Но к тому времени, когда он пересек зал и поднялся на помост, чтобы присоединиться к хозяину, его голос был тих и ленив.
— Я не мог решить, заставить ли Шалье упаковать все мои вещи или что-то оставить у сэра Джона, так что я дошел с ним до конюшни, обсуждая это. Если граф Глостер приедет в Уорик, он, может быть, отправится на запад, и мне придется вернуться, поэтому багаж следует держать наготове. К тому же в конюшне я осмотрел ноги Дедиса. Когда мы возвращались с охоты, мне показалось, что он оберегает правую переднюю ногу, но я не нашел никаких признаков повреждения…
— Глостер приезжает в Уорик? — переспросил Саймон.
Мужчина, прежде всего интересующийся охотой и войной, с беспокойством спросил бы о лошади. Мужчина, интересующийся политикой, не был бы огорчен, узнав, что самый могущественный приверженец его отца навестит старого друга и вассала, живущего по соседству. Саймон попался в ловушку, расставленную Альфредом, и это могло означать, что в его планы не входили расспросы Глостера об Альфреде, который уехал в Кенилуэрт и не возвратился обратно. Но почему? Во имя всего святого, почему Саймон хотел его удержать? Усевшись на скамью, Альфред равнодушно пожал плечами в ответ на вопрос Саймона.
— Возможно. То ли да, то ли нет. — Он улыбнулся. — Но не раньше, чем станут известны итоги посольства во Францию, а ведь об этом еще нет новостей, не так ли?
— Есть, но плохие, — быстро и рассерженно ответил Саймон.
Потворствуя своим желаниям, он просто выбрасывал из головы все неприятные новости, никогда не думая о том, что, возможно, это было важно для кого-нибудь еще.
— Мне жаль об этом слышать. — Альфред печально вздохнул и обернул свой взор в зал, но так, чтобы при этом краем глаза видеть выражение лица Саймона. — Я полагаю, как человеку Аюдовика, мне очень скоро придется подумать о завершении моего пребывания в Англии… так что очень хорошо, что мне как раз посчастливилось встретить в конюшне сэра Уильяма и проводить его до башни…
Когда Альфред сказал, что он встретил сэра Уильяма, вспышка гнева искривила губы Саймона; после короткой борьбы с собой ему удалось превратить эту гримасу в улыбку.
— Но этого недостаточно! — воскликнул Саймон.
Альфред повернул голову, чтобы видеть Саймона.
— Я сказал ему, что мой брат Раймонд заплатит за него выкуп, увидел, что он хорошо выглядит, и он заверил меня, что с ним хорошо обращаются. — Он улыбнулся. — Я больше ничего не должен сказать ему, а он мне. Вы ведь знаете, что мы не замышляем никаких перемен в правительстве.
Ничего не отразилось на холодном лице Саймона за застывшей улыбкой и стиснутыми зубами, когда Альфред пошутил по поводу политического заговора. Так что наконец можно было исключить мысль о том, что Саймон не желал, чтобы он встретился с Уильямом по политическим причинам. Теперь было ясно, что Саймон собирался скрывать возвращение сэра Уильяма для того, чтобы Альфред оставался в Кенилуэрте. Это означало одно из двух: либо Лестер приказал своему сыну задержать его, либо у Саймона были личные причины, по которым он желал сделать это. Не было никаких доказательств, что Саймон попытался бы удержать его силой, если бы он просто сказал, что хочет уехать, но Альфред совсем потерял терпение и решил, что Саймон заслужил то, что с ним случится.
— Выкуп, — проговорил Саймон с таким явным отчаянием, что Альфреду потребовалось некоторое усилие, чтобы не рассмеяться над неумением молодого человека скрывать свои мысли. — Я не уполномочен вести об этом переговоры. Не могли бы вы подождать, пока я напишу об этом отцу и спрошу его о сумме?
Альфред осторожно улыбнулся:
— Я не слишком спешу уехать из Англии, если вы дадите мне слово, что я не буду взят в плен как иностранец в военное время.
— Боже мой, нет! — воскликнул Саймон. — У нас пока нет войны даже внутри королевства, и, конечно, Англия не находится в состоянии войны с Францией.
Альфред не был уверен, намеренно ли Саймон не сказал: «Я даю вам слово» — или считал, что сказанное означает то же самое. Он был рад оплошности, которая полностью очистила его совесть.
— Я удовлетворен. Вы обещали мне охоту на оленя, и поскольку завтра вы должны оставаться целый день в Кенилуэрте, мы сразимся раз-другой в доспехах.
— С большим удовольствием.
Напряженность совсем исчезла с лица Саймона, но затем он вдруг нахмурился.
— Я не ослышался, вы сказали, что ваш конь хромает?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101