Совсем иное зрелище представало за сценой. Аннелиз приехала поздно и в дурном расположении духа. Она набросилась на дизайнера и изругала его так, что через несколько минут он превратился в трясущееся желе.
Ничего из предложенного гардероба ее не удовлетворяло, и она настаивала на немедленных изменениях. И все же это выступление было не самым худшим из тех, в которых участвовала Франческа.
Чтобы выбрать наряд для вечера, потребовались значительные усилия, Франческа чертыхалась, роясь в своих вещах. Свободное или обтягивающее? Или что-то необычное?
И вдруг она замерла, вспомнив о Доминике. С ее губ сорвалось проклятие, глаза затуманились. И что она делает?
После долгих колебаний Франческа выбрала элегантный брючный костюм-тройку в темных изумрудно-зеленых тонах. Минимум украшений, туфли на высоких каблуках.
Вечер был просто роскошным. Чистое небо, синий океан создавали великолепный фон для многочисленных прогулочных яхт, которые выходили из гавани, пользуясь свежим ветерком.
Большинство автомашин, совершающих ежедневный исход из города, уже уехали на пляж, и Франческа почти не задерживалась на перекрестках.
Поэтому было всего шесть тридцать, когда она подъехала к дому Доминика и остановилась у подъезда.
Она не нервничала так со времен начала своей карьеры манекенщицы.
Возьми себя в руки, мысленно приказала она, нажимая на кнопку звонка. Дверь мгновенно распахнулась, и она выдавила улыбку:
— Привет.
Глаза Доминика сузились, показывая, что он заметил тень, омрачающую ее лицо.
Одетый в темные, сшитые на заказ брюки и кремовую хлопчатобумажную рубашку, он выглядел спокойным и беспечным.
Как было бы чудесно броситься в его объятия и подставить лицо для поцелуя! На какую-то секунду она почти решилась поступить именно так.
— Плохой день?
Франческа криво усмехнулась:
— Пожалуй, так.
— Хотите рассказать мне об этом?
— Что именно вас интересует?
— Позволь мне догадаться. Одна из моделей была в скверном настроении, своими придирками довела дизайнера до белого каления, а тот, кто там занимается гардеробом, угрожал уволиться. — Бровь насмешливо приподнялась. — Близко к истине?
— Достаточно.
Доминик взял Франческу за руку и ввел в гостиную.
— Минеральной воды или вина?
— Пусть это святотатство, но нельзя ли смешать одно с другим?
Она не могла сидеть спокойно и пересекла комнату, чтобы рассмотреть маленькую картину, которая привлекла ее внимание еще в прошлый раз.
Сцена в саду. Каждая деталь рисунка была прекрасной, нежные голубые, розовые и лиловые тона. Она вдруг обратила внимание на подпись на картине и почти перестала дышать. Не было никакого сомнения в том, что это оригинал.
— Вам нравится Моне?
Доминик тихо подошел и встал рядом, она чувствовала его близость, тепло его тела.
Франческа медленно повернулась к нему.
— Кому не нравится?
Он протянул ей высокий запотевший стакан, и Франческа подняла его как бы в тосте:
— Салют.
Обед был самый обыкновенный и состоял из жареных креветок и нескольких салатов, поданных на террасу.
— Чудесно, — сказала Франческа, пробуя кусочки мускусной дыни и сочную красную клубнику. Потом настала очередь мороженого.
Ванильное, с карамелью и двойной шоколадной глазурью.
Франческа поймала озорной взгляд Доминика и рассмеялась.
— Вы запомнили.
В глазах его сверкнул смех.
— И вы будете его есть? Не ожидал.
Она сморщила нос и взяла ложку.
— Можете полюбоваться!
Из окна открывался величественный вид на гавань, солнце уже склонилось к горизонту, незаметно наползали сумерки. Вдали сверкал и переливался город — мелькающая неоновая реклама, яркие огни, биение жизни.
Франческа вытерла пальцы о салфетку, затем откинулась на спинку стула.
— Не думаю, что я в состоянии двинуться с места.
Она вздохнула, вспомнив о том, что завтра ей в шесть часов надо уже быть в зале аэропорта.
Парад мод в «Шератон-Мираж» Золотого берега и следующая за ним съемка, затем фуршет с главным организатором и его коллегами.
Скоро ей надо лететь в Европу демонстрировать новые коллекции. После этого она собиралась на недельку уединиться, отдохнуть и расслабиться. Никаких звонков, никаких контактов с внешним миром. Там, куда она намеревалась отправиться, персонал привык к требованиям повышенной секретности, а клиенты платили очень хорошо за полную анонимность.
Еще несколько недель назад Франческа ясно представляла свое будущее, теперь же в ее душе царила полная неразбериха.
— Кофе?
Франческа неторопливо повернула к нему голову:
— Да, пожалуйста.
Пройдя за ним на кухню, она наблюдала, как он наполнил кофеварку, открыл шкаф, достал сахар, поставил чашки и блюдца на сервировочный столик.
Ее глаза следили, отмечая мускулистые предплечья, размах плеч, ширину груди, прикрытой кремовой рубашкой. А эти глаза, такие темные, твердо встречающие ее взгляд…
От того, что она увидела в них, у нее перехватило дыхание.
Желание. Очевидное и примитивное.
Глухое биение ее сердца усилилось так, что казалось, она слышит его. Франческа была уверена, что ее вид достаточно ясно говорит об ответной страсти.
— Иди сюда, — прозвучал тихий приказ, и Франческа вложила пальцы в протянутую ладонь, позволив заключить себя в объятия.
Твердые губы накрыли ее рот, повторяя его форму, исследуя нежные контуры, слегка покусывая.
Дыхание Доминика было теплым и имело неопределенный мускусный привкус. Она слегка вздохнула, когда он раскрыл ее рот, вторгаясь в его влажное пространство, ощупывая каждую впадинку, прижимаясь к каждому выступу, заставляя ее покориться его власти.
Одной рукой он провел по ее спине, накрыл ягодицы, приподняв ее выше, так, что у нее не осталось сомнений в его возбуждении.
Итак, принадлежать ему…
Доминик осознавал ее покорность, но помнил и о колебаниях, и о том, что после она может посчитать свое поведение предательством памяти погибшего мужа.
Руки Франчески сжимали его предплечья, а затем скользнули на плечи, в то время как его губы оторвались от ее рта и спустились ниже, целуя быстро пульсирующую жилку на шее.
Она застонала, когда губы его достигли ложбинки между грудями и замерли там.
Сдвинув в сторону бюстгальтер, он обнажил ее грудь и принялся ласкать языком упругую выпуклость.
Доминик глубоко вдыхал запах дикого меда, которым пахла ее кожа, желая большего.
Приходилось довольствоваться мыслью, что дорога складывается из многих шагов. Если он хочет преуспеть, то должен быть терпелив.
Ей так хотелось прикоснуться к его коже…
Пальцы Франчески двигались вдоль пуговиц на его рубашке, расстегивая их по очереди, затем она расстегнула ремень брюк.
О Боже мой, как приятна его кожа! Тугие мускулы живота, крепкая грудь, дорожка темных вьющихся волос, ведущая вниз…
Доминик захватил губами нежный розовый сосок и начал бесстыдно тормошить его и сосать, затем прикусил его зубами, доведя Франческу до границы между болью и наслаждением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31