– Ничего уже не изменить. Главное, помни, что ты – дочь нашей матери, и поступай соответственно. Я буду ехать рядом с тобой.
Когда он усаживал ее в карету, она нагнулась и прошептала:
– Зато я вовсе не девственница, приносимая в жертву, как они считают.
Кавалькада двинулась со двора во главе с королем и его сыновьями. К тому времени, когда они достигли Стрэнда, по обе стороны дороги образовались плотные толпы народа. За городскими воротами толпа еще увеличилась, и конным стражникам пришлось прокладывать каретам путь. Медленно, под пристальными взглядами они продвигались к собору Святого Павла.
Морван помог ей выйти из кареты.
– Ну что, брат, неужели у тебя нет слов для напутствия? – спросила она, когда они приблизились к входу в собор. – Никаких советов? Никаких поучений о том, что нужно быть покорной и верной женой? Ведь у меня нет отца, чтобы наставить меня на путь истинный, так что эта миссия выпадает тебе.
Морван остановился и заглянул сквозь распахнутые двери в собор, заполненный шумными придворными и любопытными горожанами.
– Да, у меня припасены для тебя кое-какие слова, но это не поучения, малышка. – Он склонился к ее уху. – Ты очень красивая девушка. Женщина имеет власть над мужчиной, сестричка. Научись пользоваться ею – и ты станешь хозяйкой положения.
Она засмеялась, и брат повел ее между скамьями.
Дэвид ждал их у алтаря, и сердце Кристианы вздрогнуло. Он был великолепен, безупречен, ни в чем не уступал любому присутствующему здесь лорду. Наряд его сочетал голубое с золотом; богатое шитье украшало грудь. Кристиана гадала, кто уговорил его согласиться на это. Тяжелая золотая цепь протянулась от плеча до плеча.
Морван подвел сестру к Дэвиду, который все это время не отрывал от нее взгляда.
– Ты самая прекрасная девушка из всех, которых я когда-либо встречал, – повторил он слова, произнесенные им в маленьком саду, увитом плющом.
У нее накопилось за это время немало обид и сомнений, но нежный взгляд синих глаз, звук уже ставшего родным голоса успокоили ее. Еще будет время все выяснить. А сейчас – свадьба и весь Лондон смотрит на нее.
Спустя час она вышла из собора с золотым обручальным кольцом на пальце. Рука Дэвида де Абиндона по-хозяйски обнимала ее за талию. У ступеней их ожидала карета, но Сиэг подвел к ним коня.
– Ты поедешь со мной, дорогая. В такой толпе карете никогда не добраться до Гилдхолла.
– Ты бы мог предупредить меня, Дэвид, – упрекнула она, когда толпа хлынула из собора во двор и на улицы. – Это было похоже на прелюдию к жертвоприношению.
– Я и сам не предполагал, хотя, наверное, следовало ожидать чего-то подобного. Эдуард обожает пышность.
Это ее не убедило. Она считала, что Дэвид всегда все знает. Кристиана бросила на него недоверчивый взгляд. Столь откровенное безразличие к масштабам празднества задело ее, но ведь он не девушка, которую выставили на всеобщее обозрение.
– Король, очевидно, очень высоко ценит тебя, раз появился с такой свитой, – сухо заметила она.
– С моей стороны было бы глупо думать так. Это не имеет отношения ни ко мне, ни к тебе.
Верхом на лошади Дэвида они влились в поток рыцарей и лордов. Кристиана коснулась бриллианта в серебряной оправе, украшавшего ее шею. Его принесли, когда она одевалась.
– Спасибо за подарок. Он превосходно гармонирует с платьем.
– Эдмунд заверил меня в этом. Я рад, что тебе нравится.
– Эдмунд?
– Портной, который шил твое подвенечное платье, Кристиана. И большинство твоих туалетов и накидок. Его зовут Эдмунд. Он один из самых известных мастеров в Вестминстере и лучший в своей профессии.
Кристиана почувствовала, что краснеет. Она, конечно, знала имя портного, но просто забыла его. А Дэвид напоминал, что она должна знать людей, обслуживающих ее, и не думать о них как о пустом месте.
Ее сожаление быстро сменилось раздражением: первыми словами мужа стал скрытый упрек.
Тут же вспомнились и другие основания для недовольства.
– Я думала, что ты навестишь меня, – сказала она.
– Мы же условились, что я не стану этого делать.
– И все равно я надеялась, что ты придешь. Дэвид взглянул на нее, но промолчал.
– Он вернулся, – добавила она. – Но ты это, конечно, знаешь.
– Знаю.
И все. Никаких вопросов, ни слова.
Неужели тебя не интересовало, что может произойти? выпалила она. – Неужели ты так чертовски уверен в себе?
Своим приходом я бы оскорбил тебя. Я полагал, что дочь Хью Фицуорина слишком горда, чтобы покинуть супружеское ложе и уйти к другому мужчине, особенно когда сна узнала правду о нем.
– И все равно…
– Кристиана, – тихо прервал он, прижимаясь губами к ее уху, – не стоит сейчас это обсуждать. Я не приходил, потому что был занят подготовкой к свадьбе. За это время я улаживал свои дела, чтобы провести следующие три дня в постели с тобой. А ночами думал о том, как мы окажемся рядом.
Она и хотела бы избежать той восхитительной дрожи, которую вызвало прикосновение его губ, но ее тело тоже предавало ее ночами и сейчас отреагировало против ее воли.
Она заставила себя вспомнить, как он расчетливо соблазнил ее, чтобы привязать к себе. Ее раздражала его самоуверенность.
– Отчего ты решил, что я захочу провести следующие три дня именно таким образом?
– Ты теперь моя жена, девочка. И конечно, можешь выбирать, но только если я тебе это предлагаю. – Он прижался губами к ее виску и вкрадчиво произнес: – Ты убедишься, что я хороший хозяин. Я всегда предпочитал убеждение приказу.
Его рука скользнула вверх, под пышные складки ее накидки, и нежно прикоснулась к ее груди.
Кристиана вздрогнула и нервно оглядела улыбающуюся толпу.
Он погладил напрягшийся сосок и поцеловал ее в щеку. Ей неудержимо захотелось повернуть голову и укусить его в шею. Но когда она обернулась, губы встретились с его губами и слились в жарком поцелуе.
Весь Лондон смотрел на них.
– Дэвид, люди… они же все видят… – прошептала она, задыхаясь. Он поднял голову, но не убрал руку. Его пальцы сводили ее с ума.
– Нет, им не видно. Кто-то, может, и догадывается, но это его дело, – прошептал он. – Если сердишься на меня, то можешь высказать мне все после пиршества. Обещаю слушать внимательно и учесть все твои замечания. – Он снова поцеловал ее. – Даже когда я буду ласкать тебя, я буду внимательно слушать твои упреки. Мы будем обсуждать мое плохое поведение, пока окончательно не лишимся дара речи.
К этому моменту ей было уже очень трудно вспомнить, в чем она хотела упрекать его и что обсуждать.
И когда она почувствовала неудержимое желание, они прибыли в Гилдхолл. Дэвид поставил ее на землю. Кристиана покачнулась, боясь, что ослабевшие ноги не удержат ее.
– Это несправедливо, – прошептала она. Он взял ее руку и повел в Гилдхолл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75