Протянув сильную руку, он взял ее ладонь и поднес к губам, запечатлев на ней легкий поцелуй.
– Ваше пение – настоящее волшебство, мисс Кенвуд. Каталани нынче вечером будет поражена.
Бьянке пришлось-таки поднять глаза: Верджил учтиво указывал жестом по направлению к лестнице; его лицо вновь приняло обычное выражение сдержанности и высокомерия. Однако новое, рожденное ее пением чувство еще не совсем покинуло его и словно бы проглядывало сквозь прозрачную маску самообладания.
Верджил начал спускаться по винтовой лестнице, вежливо придерживая следовавшую за ним Бьянку под локоть. Позже, когда они шли вдоль развалин, он остановился и посмотрел вверх на зубчатую стену с бойницами.
– Правда, живописно? – Бьянка надеялась, что светская беседа разрушит возникшее между ними странное, пульсирующее напряжение.
– Мой отец собирался восстановить замок, но, в конце концов, предпочел перестроить дом. На то, чтобы восстановить замок, ушло бы не одно, а целых три состояния, а в результате получилось бы едва ли пригодное для жизни обиталище.
– По-моему, пусть лучше останутся руины, как маленькие осколки истории, проглядывающие сквозь траву. Отстроенный и отделанный заново замок, наверное, выглядел бы нелепо.
– Мы здесь играли, когда были детьми. Мы с Данте становились рыцарями, а Пен доставалась роль заключенной в темницу дамы. – При этих воспоминаниях губы Верджила растянулись в широкой улыбке. – Сейчас эту роль можете сыграть вы.
Легкий спор, в который Верджил пытался вовлечь Бьянку, мог бы успокоить ее волнение, вызванное его присутствием, но она не сумела понять намек.
– А ваш старший брат не участвовал в играх?
– Участвовал еще совсем маленьким. Но он скоро перерос нас. – Взгляд Верджила, устремленный на руины, сделался задумчивым. – Став постарше, Милтон сосредоточился на своих собственных интересах и ушел в себя, а достигнув студенческого возраста, стал нам уже совсем чужим человеком.
– Именно поэтому вы хотите сейчас прочитать его письма? Хотите узнать о нем то, что не могли узнать при жизни?
Верджил резко обернулся и странно взглянул на Бьянку, словно она сказала что-то удивительное.
– Думаю, отчасти вы правы.
Взгляд Верджила живо напомнил Бьянке о только что пережитом ею в башне волнении. Она заставила себя отвести взгляд и, подняв голову, посмотрела наверх.
– Мне хотелось бы как-нибудь обследовать главную башню.
– Не советую – она уже давно очень ненадежна. Дозорная дорожка тоже. Когда я был мальчишкой, камней на земле валялось гораздо меньше, чем сейчас.
Словно в подтверждение его слов, на землю, прямо к ногам Бьянки, упал камень размером с кулак. Девушка едва успела отскочить в сторону, а Верджил, сдвинув брови, поднял глаза вверх и стал осматривать зубчатые стены.
Сверху послышался угрожающий скрежет, и еще один камень упал на землю, задев плечо Бьянки.
Все в одночасье вдруг потемнело от пыли. Верджил схватил Бьянку за руку и, развернув лицом к себе, резко прижал к стене, так что Бьянка оказалась заключенной между стеной и тяжелым телом Верджила, который обнял ее за плечи. Она уткнулась лицом ему в шею, и их головы прижались друг к другу. Во время страшного обвала почти ничего не было видно. Камни падали совсем близко от них; один булыжник, раскачивавшийся над их головами, сорвался, наконец, и полетел вниз, задев Верджила по спине.
Бьянка, оцепенев от ужаса, смотрела на смертоносный дождь и молила Бога о спасении. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем утих грохот и прекратился камнепад.
Верджил поднял голову, оглядывая верх стены.
– Ну вот, вся бойница обвалилась.
– Хороший урок, чтобы впредь избегать посещения этих развалин. Кто бы мог подумать, что тихий и мирный Леклер-Парк таит в себе такую опасность?
Бьянка проговорила это нервно, уткнувшись в накрахмаленный галстук Верджила. Синее тонкое сукно его куртки ласкало ей щеку, а ее пальцы крепко держались за его шелковый, расшитый розами серый жилет. Испытанное потрясение вдруг странно обострило внимание Бьянки, сосредоточив его на самых неожиданных вещах. Она с интересом стала гадать, из какой ткани сшита одежда Верджила, ощущая при этом невероятное блаженство от того, что находится под его защитой.
– Похоже, гравитация завершает то, что начало время. И все же такой камнепад редкость. Возможно, ваш голос оказал некое воздействие на камни. – Верджил наклонил голову и посмотрел на Бьянку. – Вы не пострадали?
– Кажется, нет.
Его рука скользнула по ее спине, слегка сжав плечи.
– Больно?
– Немного. Наверное, синяк.
Верджил все не отпускал ее. Он обхватил ее одной рукой, положив другую ей на плечо, пониже раны. Его сила, словно кокон, защищала Бьянку, придавая ей уверенность.
– Вы то же самое говорили, когда вас сбросила лошадь. Сталкиваясь с подобной опасностью, некоторые теряют сознание.
Бьянка знала, что Верджил имеет в виду не камни и браконьеров, а физическую близость, которая возникала между ними в результате обоих происшествий. Предостережение прозвучало столь же явственно, как трубный глас над ухом, но она не находила в себе сил придать ему должное значение. Мужественность Верджила заставила ее почувствовать себя маленькой и беззащитной: что-то греховное и в то же время восхитительное было в этом ощущении.
Бьянка посмотрела в серьезные, задумчивые глаза Верджила.
– Я никогда не теряю сознания.
На его лицо вернулось выражение, которое она впервые заметила в башне, и это привело ее в крайнее волнение. Верджил скользнул рукой вниз по ее руке, затем снова вверх…
– Не падаете? Никогда?
Медленное, ласкающее движение повторилось. Это нежное поглаживание странным образом напоминало Бьянке набегающую на берег морскую волну. Волну в ней. Волну, проходившую по всему телу. Пение обезоружило ее, а страх лишил самообладания. Пора было сказать что-то шутливое и прекратить опасную игру, но Бьянка хотела лишь одного: чтобы эти руки не переставали гладить ее.
– Никогда.
– Каждая девушка должна хоть раз потерять сознание.
Пальцы Верджила заскользили вверх, достигли плеча, коснулись шеи, нежно дотронулись до щеки и решительно зарылись ей в волосы.
Когда виконт наклонился, чтобы поцеловать ее, Бьянка и впрямь чуть не потеряла сознание.
Его теплые губы оказались такими же настойчивыми и властными, как и все в нем, – неторопливыми, сдержанными, но решительными. Он нежно прикасался губами к ее нежному рту, его дьявольский язык жалил ей лицо и шею… Чувства Бьянки обострились. Она инстинктивно обняла Верджила, стремясь к большей с ним близости, которой им недоставало в их лишенных нежности отношениях.
Прижав Бьянку к себе, Верджил нежно и внимательно взглянул на нее сверху вниз, а она прильнула к нему, и из ее груди вырвался короткий, сдавленный вздох.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
– Ваше пение – настоящее волшебство, мисс Кенвуд. Каталани нынче вечером будет поражена.
Бьянке пришлось-таки поднять глаза: Верджил учтиво указывал жестом по направлению к лестнице; его лицо вновь приняло обычное выражение сдержанности и высокомерия. Однако новое, рожденное ее пением чувство еще не совсем покинуло его и словно бы проглядывало сквозь прозрачную маску самообладания.
Верджил начал спускаться по винтовой лестнице, вежливо придерживая следовавшую за ним Бьянку под локоть. Позже, когда они шли вдоль развалин, он остановился и посмотрел вверх на зубчатую стену с бойницами.
– Правда, живописно? – Бьянка надеялась, что светская беседа разрушит возникшее между ними странное, пульсирующее напряжение.
– Мой отец собирался восстановить замок, но, в конце концов, предпочел перестроить дом. На то, чтобы восстановить замок, ушло бы не одно, а целых три состояния, а в результате получилось бы едва ли пригодное для жизни обиталище.
– По-моему, пусть лучше останутся руины, как маленькие осколки истории, проглядывающие сквозь траву. Отстроенный и отделанный заново замок, наверное, выглядел бы нелепо.
– Мы здесь играли, когда были детьми. Мы с Данте становились рыцарями, а Пен доставалась роль заключенной в темницу дамы. – При этих воспоминаниях губы Верджила растянулись в широкой улыбке. – Сейчас эту роль можете сыграть вы.
Легкий спор, в который Верджил пытался вовлечь Бьянку, мог бы успокоить ее волнение, вызванное его присутствием, но она не сумела понять намек.
– А ваш старший брат не участвовал в играх?
– Участвовал еще совсем маленьким. Но он скоро перерос нас. – Взгляд Верджила, устремленный на руины, сделался задумчивым. – Став постарше, Милтон сосредоточился на своих собственных интересах и ушел в себя, а достигнув студенческого возраста, стал нам уже совсем чужим человеком.
– Именно поэтому вы хотите сейчас прочитать его письма? Хотите узнать о нем то, что не могли узнать при жизни?
Верджил резко обернулся и странно взглянул на Бьянку, словно она сказала что-то удивительное.
– Думаю, отчасти вы правы.
Взгляд Верджила живо напомнил Бьянке о только что пережитом ею в башне волнении. Она заставила себя отвести взгляд и, подняв голову, посмотрела наверх.
– Мне хотелось бы как-нибудь обследовать главную башню.
– Не советую – она уже давно очень ненадежна. Дозорная дорожка тоже. Когда я был мальчишкой, камней на земле валялось гораздо меньше, чем сейчас.
Словно в подтверждение его слов, на землю, прямо к ногам Бьянки, упал камень размером с кулак. Девушка едва успела отскочить в сторону, а Верджил, сдвинув брови, поднял глаза вверх и стал осматривать зубчатые стены.
Сверху послышался угрожающий скрежет, и еще один камень упал на землю, задев плечо Бьянки.
Все в одночасье вдруг потемнело от пыли. Верджил схватил Бьянку за руку и, развернув лицом к себе, резко прижал к стене, так что Бьянка оказалась заключенной между стеной и тяжелым телом Верджила, который обнял ее за плечи. Она уткнулась лицом ему в шею, и их головы прижались друг к другу. Во время страшного обвала почти ничего не было видно. Камни падали совсем близко от них; один булыжник, раскачивавшийся над их головами, сорвался, наконец, и полетел вниз, задев Верджила по спине.
Бьянка, оцепенев от ужаса, смотрела на смертоносный дождь и молила Бога о спасении. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем утих грохот и прекратился камнепад.
Верджил поднял голову, оглядывая верх стены.
– Ну вот, вся бойница обвалилась.
– Хороший урок, чтобы впредь избегать посещения этих развалин. Кто бы мог подумать, что тихий и мирный Леклер-Парк таит в себе такую опасность?
Бьянка проговорила это нервно, уткнувшись в накрахмаленный галстук Верджила. Синее тонкое сукно его куртки ласкало ей щеку, а ее пальцы крепко держались за его шелковый, расшитый розами серый жилет. Испытанное потрясение вдруг странно обострило внимание Бьянки, сосредоточив его на самых неожиданных вещах. Она с интересом стала гадать, из какой ткани сшита одежда Верджила, ощущая при этом невероятное блаженство от того, что находится под его защитой.
– Похоже, гравитация завершает то, что начало время. И все же такой камнепад редкость. Возможно, ваш голос оказал некое воздействие на камни. – Верджил наклонил голову и посмотрел на Бьянку. – Вы не пострадали?
– Кажется, нет.
Его рука скользнула по ее спине, слегка сжав плечи.
– Больно?
– Немного. Наверное, синяк.
Верджил все не отпускал ее. Он обхватил ее одной рукой, положив другую ей на плечо, пониже раны. Его сила, словно кокон, защищала Бьянку, придавая ей уверенность.
– Вы то же самое говорили, когда вас сбросила лошадь. Сталкиваясь с подобной опасностью, некоторые теряют сознание.
Бьянка знала, что Верджил имеет в виду не камни и браконьеров, а физическую близость, которая возникала между ними в результате обоих происшествий. Предостережение прозвучало столь же явственно, как трубный глас над ухом, но она не находила в себе сил придать ему должное значение. Мужественность Верджила заставила ее почувствовать себя маленькой и беззащитной: что-то греховное и в то же время восхитительное было в этом ощущении.
Бьянка посмотрела в серьезные, задумчивые глаза Верджила.
– Я никогда не теряю сознания.
На его лицо вернулось выражение, которое она впервые заметила в башне, и это привело ее в крайнее волнение. Верджил скользнул рукой вниз по ее руке, затем снова вверх…
– Не падаете? Никогда?
Медленное, ласкающее движение повторилось. Это нежное поглаживание странным образом напоминало Бьянке набегающую на берег морскую волну. Волну в ней. Волну, проходившую по всему телу. Пение обезоружило ее, а страх лишил самообладания. Пора было сказать что-то шутливое и прекратить опасную игру, но Бьянка хотела лишь одного: чтобы эти руки не переставали гладить ее.
– Никогда.
– Каждая девушка должна хоть раз потерять сознание.
Пальцы Верджила заскользили вверх, достигли плеча, коснулись шеи, нежно дотронулись до щеки и решительно зарылись ей в волосы.
Когда виконт наклонился, чтобы поцеловать ее, Бьянка и впрямь чуть не потеряла сознание.
Его теплые губы оказались такими же настойчивыми и властными, как и все в нем, – неторопливыми, сдержанными, но решительными. Он нежно прикасался губами к ее нежному рту, его дьявольский язык жалил ей лицо и шею… Чувства Бьянки обострились. Она инстинктивно обняла Верджила, стремясь к большей с ним близости, которой им недоставало в их лишенных нежности отношениях.
Прижав Бьянку к себе, Верджил нежно и внимательно взглянул на нее сверху вниз, а она прильнула к нему, и из ее груди вырвался короткий, сдавленный вздох.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89