Она раньше не испытывала теплых чувств к этой женщине, но теперь прониклась к ней симпатией. Миссис Гастон продолжала дружить с Пен, тогда как многие порвали с ней. Теперь же она строила планы восстановления ее доброго имени. Неудивительно, что Пен считала миссис Гастон лучшей подругой, несмотря на ее тщеславие и властные манеры.
– Я спрошу брата, можно ли устроить прием в Леклер-Хаусе, – твердо и решительно заговорила Пенелопа. – Без уговоров, конечно, не обойтись, но, возможно, он уступит.
– Упроси его. – Миссис Гастон согласно закивала. – Объясни, что поставлено на карту. Это нечто большее, чем успех поэта. Уидерби – его друг, так что Леклер должен согласиться. – Она поднялась. – А теперь прощай, мне нужно сделать еще кое-какие визиты. Думаю, скоро прибудет мистер Уидерби. Он попросил меня привезти тебе первый экземпляр, но, несомненно, и сам пожелает видеть твою радость.
Наконец миссис Гастон оставила Пенелопу, которая все еще продолжала разглядывать небольшой томик.
Бьянка подошла, чтобы взглянуть на книгу, и присела рядом с Пенелопой. Она бы предпочла заговорить о своей просьбе в другой день, когда Пен не будет так поглощена сделанным ей посвящением.
– Я бы хотела завтра возвратиться в Леклер-Парк…
Пенелопа оторвалась от созерцания заветной страницы.
– Вы хотите сказать, что вам здесь не нравится? Но мне казалось, что вы больше любите город…
– Так оно и есть; однако из-за чрезмерного внимания Данте я постоянно испытываю неловкость…
– Боже правый! Вы полагаете, что он…
– Его поведение безупречно. Мы должны быть ему благодарны за то, что он сопровождает нас в театр и тому подобные места. Вчерашний поход в Британский музей доставил мне немалое удовольствие, но просто… – Бьянка смешалась и умолкла.
Пен никогда не заговаривала о том случае у озера, однако выражение ее лица указывало на то, что она отлично поняла причину, по которой Бьянка хотела покинуть Лондон.
– Боюсь, просить его общаться с нами реже невозможно – Шарлотта и так редко с ним видится. Что же касается отъезда из города, мне жаль, но я не могу сейчас исполнить ваше желание, так как обещала мистеру Уидерби на следующей неделе устроить прием в честь выхода его книги, и мы не сможем уехать раньше.
– Я могу вернуться туда завтра вместе с Джейн, а вы с Шарлоттой приедете, как планировали.
– Не думаю, что это благоразумно.
– Мы с Джейн пересекли океан. Поездка в Суссекс для нас чепуха, тем более, если мы отправимся в вашем экипаже. А уж в Леклер-Парке о нас хорошо позаботятся.
Казалось, Пенелопа дрогнула.
– Прошу вас. Иначе мне придется, сказавшись больной, оставаться в постели. Я уверена, что постепенно общество Данте будет смущать меня меньше, но пока еще прошло слишком мало времени… и мне тяжело выносить его присутствие.
Пен потрепала Бьянку по руке.
– Вы всегда так сдержанны! Мне и в голову не приходило, до чего вам неловко.
– Очень.
– Думаю, я позволю вам ехать, но при этом строго накажу кучеру, чтобы он доставил вас прямо в Леклер-Парк. Он также передаст мои приказания дворецкому и экономке следить за тем, чтобы вы оставались там. Верджил вряд ли стал бы возражать против вашего отъезда.
– Благодарю вас, Пен. Надеюсь, вы как можно деликатнее объясните Данте причину моего отсутствия…
– О, я придумаю, что ему сказать, когда он завтра явится. В конце концов, он, конечно, узнает о вашем отъезде, но не сразу. – Пенелопа сочувственно улыбнулась Бьянке. – На самом деле, несмотря на его неподобающее поведение, он очень добр. Думаю, вы будете чувствовать себя рядом с ним непринужденно. По словам Верджила, Данте питает к вам только благородные чувства.
– Вы и впрямь считаете, что мужчины на это способны? А я вот очень сомневаюсь, что их чувства когда-нибудь бывают благородного свойства.
Пенелопа, коротко рассмеявшись, покачала головой:
– Я менее всех осведомлена на этот счет. – Она нежно провела пальцами по обложке книги. – Хотя иногда спрашиваю себя: а может, в редких случаях это все же возможно?
Почтовая карета накренилась на повороте, заставив пассажиров податься всем телом в противоположную сторону, чтобы не упасть. Продрогшая до костей Бьянка зябко поежилась в легком плаще Джейн, пытаясь спастись от сырости и холода. Она никак не ожидала, что путешествие окажется таким долгим: несмотря на хорошие дороги, тряская карета тащилась еле-еле. И все же у нее не оставалось иного выбора – ей нужно было побыстрее обернуться, да и денег, выгаданных из тех двадцати фунтов, которые она выпросила у Верджила, не хватило бы на то, чтобы нанять экипаж.
Накануне вечером она позволила себе передохнуть на постоялом дворе и остановилась бы там на обратном пути, но сомневалась, что Джейн удастся морочить всем голову дольше трех дней.
Бьянка плотнее закуталась в плащ. Кроме этого легкого шерстяного плаща, Джейн, как назло, не взяла с собой в Лондон никакой другой одежды с капюшоном.
Просьба остановиться на постоялом дворе неподалеку от Леклер-Парка якобы для того, чтобы Джейн могла пересесть в другой экипаж и съездить навестить больную подругу, у кучера Пен не вызвала подозрений. Естественной показалась и необходимость Бьянки отлучиться по нужде. Спрятавшись за строением, девушки обменялись плащами, и в экипаж вместо Бьянки вернулась Джейн. Даже погода благоприятствовала им: моросил дождь, и было понятно, отчего девушки закрывали лица капюшонами.
Бог даст, по прибытии в Леклер-Парк Джейн удастся быстро уйти и закрыться в комнате, сказавшись больной; а там она прикроет голову чепцом, закутается в одеяло и пролежит в постели Бьянки несколько дней кряду, делая вид, что большую часть дня спит. Таким образом, она могла все это время оставаться неразоблаченной.
Но даже если обман и раскроется, не страшно: Бьянка все равно рассчитывала вернуться раньше, чем поднимут тревогу.
Помимо жестокого холода, очень большим неудобством являлось то, что она ничего не могла взять с собой: немногочисленные туалетные принадлежности и кое-какую одежду Бьянка с трудом уместила в сумочке и в лифе платья.
В окрестностях Манчестера карета прибавила ход, делая короткие остановки, когда сельские угодья сменились разбросанными по широкой территории селениями, за которыми, в свою очередь, показался и сам город. Улицы Манчестера поражали причудливым сочетанием совершенно новых строений с убогостью старых жилищ. Возможно, в погожие дни не измученному холодом и голодом путнику город казался не столь мрачным, и все же о его перенаселенности слишком явно свидетельствовала скученная застройка.
Карета замедлила ход и, наконец, совсем остановилась. Двое последних пассажиров стали забирать свои вещи.
– Если вам нужен Манчестер, то это он и есть, – сказал кто-то Бьянке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
– Я спрошу брата, можно ли устроить прием в Леклер-Хаусе, – твердо и решительно заговорила Пенелопа. – Без уговоров, конечно, не обойтись, но, возможно, он уступит.
– Упроси его. – Миссис Гастон согласно закивала. – Объясни, что поставлено на карту. Это нечто большее, чем успех поэта. Уидерби – его друг, так что Леклер должен согласиться. – Она поднялась. – А теперь прощай, мне нужно сделать еще кое-какие визиты. Думаю, скоро прибудет мистер Уидерби. Он попросил меня привезти тебе первый экземпляр, но, несомненно, и сам пожелает видеть твою радость.
Наконец миссис Гастон оставила Пенелопу, которая все еще продолжала разглядывать небольшой томик.
Бьянка подошла, чтобы взглянуть на книгу, и присела рядом с Пенелопой. Она бы предпочла заговорить о своей просьбе в другой день, когда Пен не будет так поглощена сделанным ей посвящением.
– Я бы хотела завтра возвратиться в Леклер-Парк…
Пенелопа оторвалась от созерцания заветной страницы.
– Вы хотите сказать, что вам здесь не нравится? Но мне казалось, что вы больше любите город…
– Так оно и есть; однако из-за чрезмерного внимания Данте я постоянно испытываю неловкость…
– Боже правый! Вы полагаете, что он…
– Его поведение безупречно. Мы должны быть ему благодарны за то, что он сопровождает нас в театр и тому подобные места. Вчерашний поход в Британский музей доставил мне немалое удовольствие, но просто… – Бьянка смешалась и умолкла.
Пен никогда не заговаривала о том случае у озера, однако выражение ее лица указывало на то, что она отлично поняла причину, по которой Бьянка хотела покинуть Лондон.
– Боюсь, просить его общаться с нами реже невозможно – Шарлотта и так редко с ним видится. Что же касается отъезда из города, мне жаль, но я не могу сейчас исполнить ваше желание, так как обещала мистеру Уидерби на следующей неделе устроить прием в честь выхода его книги, и мы не сможем уехать раньше.
– Я могу вернуться туда завтра вместе с Джейн, а вы с Шарлоттой приедете, как планировали.
– Не думаю, что это благоразумно.
– Мы с Джейн пересекли океан. Поездка в Суссекс для нас чепуха, тем более, если мы отправимся в вашем экипаже. А уж в Леклер-Парке о нас хорошо позаботятся.
Казалось, Пенелопа дрогнула.
– Прошу вас. Иначе мне придется, сказавшись больной, оставаться в постели. Я уверена, что постепенно общество Данте будет смущать меня меньше, но пока еще прошло слишком мало времени… и мне тяжело выносить его присутствие.
Пен потрепала Бьянку по руке.
– Вы всегда так сдержанны! Мне и в голову не приходило, до чего вам неловко.
– Очень.
– Думаю, я позволю вам ехать, но при этом строго накажу кучеру, чтобы он доставил вас прямо в Леклер-Парк. Он также передаст мои приказания дворецкому и экономке следить за тем, чтобы вы оставались там. Верджил вряд ли стал бы возражать против вашего отъезда.
– Благодарю вас, Пен. Надеюсь, вы как можно деликатнее объясните Данте причину моего отсутствия…
– О, я придумаю, что ему сказать, когда он завтра явится. В конце концов, он, конечно, узнает о вашем отъезде, но не сразу. – Пенелопа сочувственно улыбнулась Бьянке. – На самом деле, несмотря на его неподобающее поведение, он очень добр. Думаю, вы будете чувствовать себя рядом с ним непринужденно. По словам Верджила, Данте питает к вам только благородные чувства.
– Вы и впрямь считаете, что мужчины на это способны? А я вот очень сомневаюсь, что их чувства когда-нибудь бывают благородного свойства.
Пенелопа, коротко рассмеявшись, покачала головой:
– Я менее всех осведомлена на этот счет. – Она нежно провела пальцами по обложке книги. – Хотя иногда спрашиваю себя: а может, в редких случаях это все же возможно?
Почтовая карета накренилась на повороте, заставив пассажиров податься всем телом в противоположную сторону, чтобы не упасть. Продрогшая до костей Бьянка зябко поежилась в легком плаще Джейн, пытаясь спастись от сырости и холода. Она никак не ожидала, что путешествие окажется таким долгим: несмотря на хорошие дороги, тряская карета тащилась еле-еле. И все же у нее не оставалось иного выбора – ей нужно было побыстрее обернуться, да и денег, выгаданных из тех двадцати фунтов, которые она выпросила у Верджила, не хватило бы на то, чтобы нанять экипаж.
Накануне вечером она позволила себе передохнуть на постоялом дворе и остановилась бы там на обратном пути, но сомневалась, что Джейн удастся морочить всем голову дольше трех дней.
Бьянка плотнее закуталась в плащ. Кроме этого легкого шерстяного плаща, Джейн, как назло, не взяла с собой в Лондон никакой другой одежды с капюшоном.
Просьба остановиться на постоялом дворе неподалеку от Леклер-Парка якобы для того, чтобы Джейн могла пересесть в другой экипаж и съездить навестить больную подругу, у кучера Пен не вызвала подозрений. Естественной показалась и необходимость Бьянки отлучиться по нужде. Спрятавшись за строением, девушки обменялись плащами, и в экипаж вместо Бьянки вернулась Джейн. Даже погода благоприятствовала им: моросил дождь, и было понятно, отчего девушки закрывали лица капюшонами.
Бог даст, по прибытии в Леклер-Парк Джейн удастся быстро уйти и закрыться в комнате, сказавшись больной; а там она прикроет голову чепцом, закутается в одеяло и пролежит в постели Бьянки несколько дней кряду, делая вид, что большую часть дня спит. Таким образом, она могла все это время оставаться неразоблаченной.
Но даже если обман и раскроется, не страшно: Бьянка все равно рассчитывала вернуться раньше, чем поднимут тревогу.
Помимо жестокого холода, очень большим неудобством являлось то, что она ничего не могла взять с собой: немногочисленные туалетные принадлежности и кое-какую одежду Бьянка с трудом уместила в сумочке и в лифе платья.
В окрестностях Манчестера карета прибавила ход, делая короткие остановки, когда сельские угодья сменились разбросанными по широкой территории селениями, за которыми, в свою очередь, показался и сам город. Улицы Манчестера поражали причудливым сочетанием совершенно новых строений с убогостью старых жилищ. Возможно, в погожие дни не измученному холодом и голодом путнику город казался не столь мрачным, и все же о его перенаселенности слишком явно свидетельствовала скученная застройка.
Карета замедлила ход и, наконец, совсем остановилась. Двое последних пассажиров стали забирать свои вещи.
– Если вам нужен Манчестер, то это он и есть, – сказал кто-то Бьянке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89