– предложила она Жанетте, вручая ей букетик полевых цветов. – Там очень мило! С нами тебе не будет так одиноко.
Жанетта неопределенно пожала плечами и с наслаждением понюхала цветы.
– Скажи, Жанетта, тебе было тоскливо, когда Дэниел уходил в плавание? – не унималась Диана. – Ведь в ту пору ваш отец уже скончался. Вот я, к примеру, очень плохо переношу одиночество. А ты? Кстати, а кто о тебе тогда заботился?
– Одиночество меня не угнетает, я к нему давно привыкла, – сказала Жанетта. – А заботились обо мне тогда две женщины. Но все это было так давно! Я уже и не вспоминаю те далекие годы. Когда Дэниел разбогател, он отвез меня во Францию. В Англии мне как-то неуютно в отличие от моего брата, который чувствует себя здесь как дома. Признаться, я бы хотела побыстрее возвратиться в Париж, по которому уже соскучилась. Лондон для меня совершенно чужой город.
– Жаль. Я бы хотела, чтобы ты жила с нами, – сказала Диана. – Без тебя мне будет тоскливо.
– Но вы же будете навещать меня в Париже! Ты должна уговорить Дэниела отвезти тебя туда, он хоть и не любит этот город, но тебе не откажет. Одну он тебя, разумеется, в Париж не отпустит, ты ему очень нужна, пожалуй, даже больше, чем я, его сестра.
Диане было странно это слышать, она считала, что Дэниелу вообще никто не нужен, он привык жить самостоятельно за многие годы скитаний и совершенно не тяготился одиночеством. Полная приключений жизнь закалила его дух и научила выше всего ценить независимость и свободу. В браке он был, конечно, счастлив, ему нравилось общество супруги, но это вовсе не означало, что он бы пал духом, расставшись с ней.
Из размышлений Диану вывел лакей, принесший на подносе почту. Жанетта лениво просмотрела несколько приглашений, вздохнула и отложила стопку конвертов в сторону.
Сердце Дианы сжалось от жалости. Лицо Жанетты оставалось безмятежным: очевидно, положение затворницы вполне ее устраивало.
Как ни странно, все приглашения продолжали поступать исключительно ей, что ее раздражало. Как догадывалась Диана, этому назойливому вниманию к Жанетте имелась причина – недавняя женитьба ее брата Дэниела. Самые любопытные светские сплетницы даже приезжали к ним с визитом, однако Жанетта никого из них не приняла, сославшись на недомогание.
– Ты рискуешь разочаровать высшее общество, – заметила в связи с этим Диана. – Светские львицы затеяли своеобразную игру, победит в которой та, кто сумеет заманить к себе тебя первой. Я надеюсь, что, уж если ты решишься принять чье-то приглашение, пославшая его не окажется недоброжелательницей Пенелопы.
– Если мне вздумается навестить кого-то, дорогая Диана, то в первую очередь я нанесу визит именно графине Гласбери. Но игрушкой скучающих великосветских дам я не стану! – ответила Жанетта.
– А мое приглашение ты примешь? – спросила Диана. – Я собираюсь в скором времени устроить званый ужин. Разумеется, только для близких друзей – Пенелопы, ее братьев, мистера Хэмптона, хотя он и не очень интересный собеседник. Ну, что скажешь?
Она взяла оставшиеся непрочитанными письма и стала их просматривать, ожидая ответа Жанетты. Внезапно взгляд ее застыл на обратном адресе, указанном на одном из конвертов. Письмо пришло из Фенвуда, от тамошнего викария Албрета. Рука Дианы задрожала. Поборов волнение, она вскрыла конверт и пробежала первые строки. Этого было достаточно, чтобы понять, что Эндрю Тиндал не был у викария. Слава Богу, что Диана отправила ему коротенькое письмецо, и вот теперь на него пришел ответ. Сделав глубокий вдох, Диана стала его читать.
С каждой прочитанной строкой сердце ее стучало все учащеннее и громче, а в голове нарастал нестерпимый гул. Она прочитала письмо еще раз, желая убедиться, что поняла все правильно, и почувствовала, что начинает задыхаться.
– Жанетта, где Дэниел? – облизнув пересохшие губы, хрипло спросила она.
– Что случилось, дорогая? Ты выглядишь так, будто вот-вот упадешь в обморок, – с тревогой сказала Жанетта.
– Где Дэниел? – повторила свой вопрос Диана, смертельно бледная и дрожащая от возбуждения. – Где он? Ответь!
– По-моему, он ускакал к шевалье в Хэмпстед, – растерянно сказала Жанетта.
Диана скомкала письмо и встала.
Окна дома в Хэмпстеде были открыты, из тренировочного зала не доносилось ни звона стали, ни мужских голосов. Напротив входной двери стояла лошадь Дэниела.
Не дожидаясь, пока кучер откроет дверцу кареты, Диана сама сделала это, торопясь выбраться наружу из душного замкнутого пространства. Утомленные лошади фыркали и тяжело дышали, кучер поторапливал их всю дорогу, угождая, настойчивым просьбам своей госпожи.
Ярость, толкнувшая Диану на эту незапланированную поездку, сменилась тягостной опустошенностью и всепоглощающей тоской. Скомканное письмо от викария все еще было зажато в ее кулаке. Если бы она ему не написала, если бы он ей не ответил, тогда еще какое-то время Диана чувствовала бы себя счастливейшей женщиной на свете.
Ее сердце ныло, боль распространилась по всей груди, горячие слезы жгли ей глаза. Жестокая правда вдребезги разбила все ее мечты и наполнила душу ужасающей пустотой. И почему беда приходит всегда внезапно? Диана была близка к отчаянию.
Ей хотелось порвать письмо на мелкие кусочки и притвориться, что оно вовсе не приходило. Сердцу хотелось того же, оно еще не насытилось любовью. Однако на сей раз дело оказалось настолько серьезным, что разум взял верх над чувствами, и она примчалась в Хэмпстед.
Окинув дом задумчивым взглядом, Диана вздохнула и переменила свое первоначальное решение. К разговору с Дэниелом она пока не была готова, ей не хватало смелости, чтобы задать ему непростые вопросы и выслушать его ответы.
Ноги сами привели ее в лес, к знакомой тропинке. Это нисколько ее не удивило, такое с ней случилось и в ее первый приезд сюда. Тогда она сама нашла дорогу от особняка к домику на лесной поляне, туда же направилась и теперь. И чем ближе она приближалась к коттеджу, тем острее становилось ощущение, что эти места для нее не чужие.
Возле колодца, вырытого напротив домика, Диана остановилась и заглянула в него. Из глубины донеслось эхо женского голоса, предупреждающего ее об опасности. Она обернулась, смутно надеясь увидеть на крыльце старушку в чепце и простом платье. Дверь открылась, но вместо старушки вышел Джордж, сторож. Он пристально посмотрел на нее и спросил:
– Что вам угодно? У вас какой-то нездоровый вид.
– Я не больна, – сказала Диана, внимательно разглядывая старика. – Вы сказали в прошлый раз, что уже давно здесь живете. А кем вы раньше служили?
– Я был конюхом, жил при конюшне и ухаживал за лошадьми. Их здесь раньше было много... Но потом дом опустел, хозяева уехали, и я перебрался сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Жанетта неопределенно пожала плечами и с наслаждением понюхала цветы.
– Скажи, Жанетта, тебе было тоскливо, когда Дэниел уходил в плавание? – не унималась Диана. – Ведь в ту пору ваш отец уже скончался. Вот я, к примеру, очень плохо переношу одиночество. А ты? Кстати, а кто о тебе тогда заботился?
– Одиночество меня не угнетает, я к нему давно привыкла, – сказала Жанетта. – А заботились обо мне тогда две женщины. Но все это было так давно! Я уже и не вспоминаю те далекие годы. Когда Дэниел разбогател, он отвез меня во Францию. В Англии мне как-то неуютно в отличие от моего брата, который чувствует себя здесь как дома. Признаться, я бы хотела побыстрее возвратиться в Париж, по которому уже соскучилась. Лондон для меня совершенно чужой город.
– Жаль. Я бы хотела, чтобы ты жила с нами, – сказала Диана. – Без тебя мне будет тоскливо.
– Но вы же будете навещать меня в Париже! Ты должна уговорить Дэниела отвезти тебя туда, он хоть и не любит этот город, но тебе не откажет. Одну он тебя, разумеется, в Париж не отпустит, ты ему очень нужна, пожалуй, даже больше, чем я, его сестра.
Диане было странно это слышать, она считала, что Дэниелу вообще никто не нужен, он привык жить самостоятельно за многие годы скитаний и совершенно не тяготился одиночеством. Полная приключений жизнь закалила его дух и научила выше всего ценить независимость и свободу. В браке он был, конечно, счастлив, ему нравилось общество супруги, но это вовсе не означало, что он бы пал духом, расставшись с ней.
Из размышлений Диану вывел лакей, принесший на подносе почту. Жанетта лениво просмотрела несколько приглашений, вздохнула и отложила стопку конвертов в сторону.
Сердце Дианы сжалось от жалости. Лицо Жанетты оставалось безмятежным: очевидно, положение затворницы вполне ее устраивало.
Как ни странно, все приглашения продолжали поступать исключительно ей, что ее раздражало. Как догадывалась Диана, этому назойливому вниманию к Жанетте имелась причина – недавняя женитьба ее брата Дэниела. Самые любопытные светские сплетницы даже приезжали к ним с визитом, однако Жанетта никого из них не приняла, сославшись на недомогание.
– Ты рискуешь разочаровать высшее общество, – заметила в связи с этим Диана. – Светские львицы затеяли своеобразную игру, победит в которой та, кто сумеет заманить к себе тебя первой. Я надеюсь, что, уж если ты решишься принять чье-то приглашение, пославшая его не окажется недоброжелательницей Пенелопы.
– Если мне вздумается навестить кого-то, дорогая Диана, то в первую очередь я нанесу визит именно графине Гласбери. Но игрушкой скучающих великосветских дам я не стану! – ответила Жанетта.
– А мое приглашение ты примешь? – спросила Диана. – Я собираюсь в скором времени устроить званый ужин. Разумеется, только для близких друзей – Пенелопы, ее братьев, мистера Хэмптона, хотя он и не очень интересный собеседник. Ну, что скажешь?
Она взяла оставшиеся непрочитанными письма и стала их просматривать, ожидая ответа Жанетты. Внезапно взгляд ее застыл на обратном адресе, указанном на одном из конвертов. Письмо пришло из Фенвуда, от тамошнего викария Албрета. Рука Дианы задрожала. Поборов волнение, она вскрыла конверт и пробежала первые строки. Этого было достаточно, чтобы понять, что Эндрю Тиндал не был у викария. Слава Богу, что Диана отправила ему коротенькое письмецо, и вот теперь на него пришел ответ. Сделав глубокий вдох, Диана стала его читать.
С каждой прочитанной строкой сердце ее стучало все учащеннее и громче, а в голове нарастал нестерпимый гул. Она прочитала письмо еще раз, желая убедиться, что поняла все правильно, и почувствовала, что начинает задыхаться.
– Жанетта, где Дэниел? – облизнув пересохшие губы, хрипло спросила она.
– Что случилось, дорогая? Ты выглядишь так, будто вот-вот упадешь в обморок, – с тревогой сказала Жанетта.
– Где Дэниел? – повторила свой вопрос Диана, смертельно бледная и дрожащая от возбуждения. – Где он? Ответь!
– По-моему, он ускакал к шевалье в Хэмпстед, – растерянно сказала Жанетта.
Диана скомкала письмо и встала.
Окна дома в Хэмпстеде были открыты, из тренировочного зала не доносилось ни звона стали, ни мужских голосов. Напротив входной двери стояла лошадь Дэниела.
Не дожидаясь, пока кучер откроет дверцу кареты, Диана сама сделала это, торопясь выбраться наружу из душного замкнутого пространства. Утомленные лошади фыркали и тяжело дышали, кучер поторапливал их всю дорогу, угождая, настойчивым просьбам своей госпожи.
Ярость, толкнувшая Диану на эту незапланированную поездку, сменилась тягостной опустошенностью и всепоглощающей тоской. Скомканное письмо от викария все еще было зажато в ее кулаке. Если бы она ему не написала, если бы он ей не ответил, тогда еще какое-то время Диана чувствовала бы себя счастливейшей женщиной на свете.
Ее сердце ныло, боль распространилась по всей груди, горячие слезы жгли ей глаза. Жестокая правда вдребезги разбила все ее мечты и наполнила душу ужасающей пустотой. И почему беда приходит всегда внезапно? Диана была близка к отчаянию.
Ей хотелось порвать письмо на мелкие кусочки и притвориться, что оно вовсе не приходило. Сердцу хотелось того же, оно еще не насытилось любовью. Однако на сей раз дело оказалось настолько серьезным, что разум взял верх над чувствами, и она примчалась в Хэмпстед.
Окинув дом задумчивым взглядом, Диана вздохнула и переменила свое первоначальное решение. К разговору с Дэниелом она пока не была готова, ей не хватало смелости, чтобы задать ему непростые вопросы и выслушать его ответы.
Ноги сами привели ее в лес, к знакомой тропинке. Это нисколько ее не удивило, такое с ней случилось и в ее первый приезд сюда. Тогда она сама нашла дорогу от особняка к домику на лесной поляне, туда же направилась и теперь. И чем ближе она приближалась к коттеджу, тем острее становилось ощущение, что эти места для нее не чужие.
Возле колодца, вырытого напротив домика, Диана остановилась и заглянула в него. Из глубины донеслось эхо женского голоса, предупреждающего ее об опасности. Она обернулась, смутно надеясь увидеть на крыльце старушку в чепце и простом платье. Дверь открылась, но вместо старушки вышел Джордж, сторож. Он пристально посмотрел на нее и спросил:
– Что вам угодно? У вас какой-то нездоровый вид.
– Я не больна, – сказала Диана, внимательно разглядывая старика. – Вы сказали в прошлый раз, что уже давно здесь живете. А кем вы раньше служили?
– Я был конюхом, жил при конюшне и ухаживал за лошадьми. Их здесь раньше было много... Но потом дом опустел, хозяева уехали, и я перебрался сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81