она хлестнула его по голове груботканой холщовой сумкой и выбежала из кабинета.
– Теперь тебя заберут, горе мое! – в ужасе прошептала мама, услышав ее рассказ. – Боже мой! Боже мой!
Но все обошлось самым странным образом: Сашеньку назначили старшей операционной сестрой отделения, а завкадрами, болезненный и начитанный Иван Игнатьевич, первым поздоровался с ней при встрече и даже снял с головы засаленную парусиновую кепку. Как всегда, от завкадрами крепко пахло одеколоном – так он пытался скрыть свое всегдашнее похмелье. Он жил одиноко, заброшенно, мучился от бессонницы, и единственной отрадой была для него выпивка.
ХХV
Роскошный кабриолет «рено» легко катился по узкой известняковой дороге вдоль моря. На очередном взгорке опять открылась взору белая и голубая Бизерта, так похожая на Севастополь.
– О, я хорошо помню, как вошли в Бизерту русские корабли. Еще бы мне не помнить: с того дня судьба повернулась ко мне лицом. На ваших кораблях находилось много всякого имущества. О, Аллах, чего там только не было! С торговли этим имуществом я и начал свою карьеру. Я снарядил несколько караванов в пустыню и очень успешно торговал с бедуинами. А через год, в двадцать первом году, я вообще заработал на вашей эскадре хорошие деньги! – Маленькие черные глазки банкира Хаджибека блеснули доблестью и отвагой природного торговца.
Его внезапное откровение настолько поразило Марию, что она невольно сбросила скорость, и лимузин пошел медленно, мягко. Господин Хаджибек покачивался на сафьяновом сиденье, по лицу его блуждала улыбка: ему было что вспомнить о русской эскадре, для него она явилась даром небес!
– Так что же случилось в двадцать первом году? – нетерпеливо спросила Мария.
– О, я провернул отличную сделку, я продал боекомплект со всех ваших кораблей.
– Снаряды?
– Не только. Там было много всего вспомогательного, разные приборы и прочее. Мы продали все Эстии, кажется, так называется это маленькое государство на севере Европы.
– Эстонии, – жестко поправила Мария, – Ревель, Нарва, раньше там была Россия…
– Не знаю. Когда мы продавали, было такое государство.
– Да, когда вы продавали, у них уже было как бы государство. Выходит, вы начали свою карьеру с мародерства? – саркастически заметила Мария и нажала на педаль газа. Послушная машина стремительно рванула вперед.
– Я мародер?! Что вы, Мари! – Хаджибек искренне возмутился. – Я честный торговец. Как вы могли такое подумать, Мари? Конечно, вы были тогда еще девочка и это вас не касалось… Но все ваши корабли с первого дня своего появления в Бизерте были во владении Франции, они отошли нам как залог.
– За что?
– Как за что? За то, что Франция спасла вас от неминуемой гибели. Это была плата за вашу эвакуацию из России под покровительством Франции и прочие наши расходы.
– Странно. Я думала, что это было сделано бескорыстно. У нас, по-моему, все так думали.
– Ну что вы, мадемуазель! Как вы мне говорили недавно вашу хорошую русскую поговорку: "Можно дружить, но табак делить".
– Дружба дружбой, а табачок врозь! – зло сказала Мария по-русски, и лицо ее пошло пятнами.
– Мы действовали вполне законно, мадемуазель, на основании соглашения между Францией и вашими. Были подписаны бумаги. Это была нормальная сделка. А бедный Хаджибек заработал неплохие денежки! – Банкир лукаво хихикнул и ерзнул на сафьяновом сиденье.
– А вы ничего не путаете?
– Я? Да за кого вы меня принимаете, графиня? Я никогда ничего не путаю.
– В таком случае это особенно печально. Боже, какие мы были наивные!
– Не говорите за всех. – В голосе Хаджибека прозвучала открытая насмешка. – Конечно, вы приплыли сюда девочкой… Но ваши генералы торговали довольно бойко… Например, генерал-лейтенант Занкевич, я его хорошо помню, это был очень ловкий человек.
– На эскадре не бывает генералов, а только адмиралы. И никакого Занкевича я не знаю.
– Возможно. Вполне возможно, вы были тогда девочка… Тем не менее он приезжал в Бизерту, и не один раз. Он приезжал из Парижа, там у него были хорошие связи. Знаете, там! – И господин Хаджибек покрутил пухлой ладошкой над головой. – Наверху, в кругах…
В памяти Марии смутно мелькнуло воспоминание о каком-то русском генерале, который действительно приезжал из Парижа и которого адмирал дядя Паша велел не пускать на корабли.
– Да, что-то было, – сказала она смущенно. – Кажется, был какой-то проходимец…
– Ну почему вы так говорите, Мари? Он был очень цепкий, он был настоящий торговец. Он очень удачно переправил во Францию три ваших ледокола, другие корабли и потом такой огромный океанский транспорт – о, чудо техники!
– "Кронштадт". Там была вспышка холеры.
– Чепуха! – засмеялся Хаджибек. – Чумы, холеры – никто не доказал. Просто каждый день подсыпали в еду команде очень сильное слабительное, вот им и нездоровилось.
– Не может быть! – Мария вспомнила, как уводили «Кронштадт» из гавани Сиди-Абдаллах, как огорчился адмирал дядя Паша, как горячо возмущался он тем, что его не послушались и не демонтировали цеха «Кронштадта», не перевезли их на сушу. Да, тогда всем сказали, что транспорт уводят временно – на большую дезинфекцию.
– Его увели в Тулон, там переименовали в «Вулкан»… Я все это знаю досконально, я ничего не путаю, мадемуазель.
– Наверное, вы один из участников операции?
– Дело прошлое, не буду скрывать. Да, мадемуазель.
– Что ж, – Мария натянуто рассмеялась, – что ж, тогда мы с вами сработаемся! – Она подмигнула ему дерзко, лукаво. Ее глаза оставались при этом весьма печальными. – Жара! – Мария остановила машину. – Давайте-ка наденем шляпы, а то солнце напечет голову. – Она ловко перегнулась и взяла с заднего сиденья свою широкополую белую шляпу. – А вы, господин Хаджибек, где ваша шляпа?
– А мне не нужно, я привычный. Хотя и прошло пятнадцать лет, но еще кое-что осталось, – сказал Хаджибек, когда они снова тронулись в путь.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду ваш огромный дредноут, он до сих пор ржавеет в бухте Каруба.
– Неужели "Генерал Алексеев"?
– Возможно. Я не запоминаю ваши русские названия. Лет семь назад я выкупил его у администрации, с тех пор он и висит на моей шее. Почти зря потратился.
Господин Хаджибек говорил правду, но не всю и не полную: давным-давно он содрал и вывез с линкора все, что можно было вывезти, и дважды оправдал свои вложения.
– Не знаю, что мне делать с этой грудой металла, – притворно вздохнул Хаджибек.
– Уступите его мне, – вдруг предложила Мария.
– Вам? Но его можно продать только на лом…
– Вот я и продам.
– Но это немалая сумма…
– Когда вернемся, я выпишу вам чек в "Лионский кредит", вас устроит?
– Вполне. Можем хоть сейчас взглянуть на него. Вы наверняка захотите посмотреть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– Теперь тебя заберут, горе мое! – в ужасе прошептала мама, услышав ее рассказ. – Боже мой! Боже мой!
Но все обошлось самым странным образом: Сашеньку назначили старшей операционной сестрой отделения, а завкадрами, болезненный и начитанный Иван Игнатьевич, первым поздоровался с ней при встрече и даже снял с головы засаленную парусиновую кепку. Как всегда, от завкадрами крепко пахло одеколоном – так он пытался скрыть свое всегдашнее похмелье. Он жил одиноко, заброшенно, мучился от бессонницы, и единственной отрадой была для него выпивка.
ХХV
Роскошный кабриолет «рено» легко катился по узкой известняковой дороге вдоль моря. На очередном взгорке опять открылась взору белая и голубая Бизерта, так похожая на Севастополь.
– О, я хорошо помню, как вошли в Бизерту русские корабли. Еще бы мне не помнить: с того дня судьба повернулась ко мне лицом. На ваших кораблях находилось много всякого имущества. О, Аллах, чего там только не было! С торговли этим имуществом я и начал свою карьеру. Я снарядил несколько караванов в пустыню и очень успешно торговал с бедуинами. А через год, в двадцать первом году, я вообще заработал на вашей эскадре хорошие деньги! – Маленькие черные глазки банкира Хаджибека блеснули доблестью и отвагой природного торговца.
Его внезапное откровение настолько поразило Марию, что она невольно сбросила скорость, и лимузин пошел медленно, мягко. Господин Хаджибек покачивался на сафьяновом сиденье, по лицу его блуждала улыбка: ему было что вспомнить о русской эскадре, для него она явилась даром небес!
– Так что же случилось в двадцать первом году? – нетерпеливо спросила Мария.
– О, я провернул отличную сделку, я продал боекомплект со всех ваших кораблей.
– Снаряды?
– Не только. Там было много всего вспомогательного, разные приборы и прочее. Мы продали все Эстии, кажется, так называется это маленькое государство на севере Европы.
– Эстонии, – жестко поправила Мария, – Ревель, Нарва, раньше там была Россия…
– Не знаю. Когда мы продавали, было такое государство.
– Да, когда вы продавали, у них уже было как бы государство. Выходит, вы начали свою карьеру с мародерства? – саркастически заметила Мария и нажала на педаль газа. Послушная машина стремительно рванула вперед.
– Я мародер?! Что вы, Мари! – Хаджибек искренне возмутился. – Я честный торговец. Как вы могли такое подумать, Мари? Конечно, вы были тогда еще девочка и это вас не касалось… Но все ваши корабли с первого дня своего появления в Бизерте были во владении Франции, они отошли нам как залог.
– За что?
– Как за что? За то, что Франция спасла вас от неминуемой гибели. Это была плата за вашу эвакуацию из России под покровительством Франции и прочие наши расходы.
– Странно. Я думала, что это было сделано бескорыстно. У нас, по-моему, все так думали.
– Ну что вы, мадемуазель! Как вы мне говорили недавно вашу хорошую русскую поговорку: "Можно дружить, но табак делить".
– Дружба дружбой, а табачок врозь! – зло сказала Мария по-русски, и лицо ее пошло пятнами.
– Мы действовали вполне законно, мадемуазель, на основании соглашения между Францией и вашими. Были подписаны бумаги. Это была нормальная сделка. А бедный Хаджибек заработал неплохие денежки! – Банкир лукаво хихикнул и ерзнул на сафьяновом сиденье.
– А вы ничего не путаете?
– Я? Да за кого вы меня принимаете, графиня? Я никогда ничего не путаю.
– В таком случае это особенно печально. Боже, какие мы были наивные!
– Не говорите за всех. – В голосе Хаджибека прозвучала открытая насмешка. – Конечно, вы приплыли сюда девочкой… Но ваши генералы торговали довольно бойко… Например, генерал-лейтенант Занкевич, я его хорошо помню, это был очень ловкий человек.
– На эскадре не бывает генералов, а только адмиралы. И никакого Занкевича я не знаю.
– Возможно. Вполне возможно, вы были тогда девочка… Тем не менее он приезжал в Бизерту, и не один раз. Он приезжал из Парижа, там у него были хорошие связи. Знаете, там! – И господин Хаджибек покрутил пухлой ладошкой над головой. – Наверху, в кругах…
В памяти Марии смутно мелькнуло воспоминание о каком-то русском генерале, который действительно приезжал из Парижа и которого адмирал дядя Паша велел не пускать на корабли.
– Да, что-то было, – сказала она смущенно. – Кажется, был какой-то проходимец…
– Ну почему вы так говорите, Мари? Он был очень цепкий, он был настоящий торговец. Он очень удачно переправил во Францию три ваших ледокола, другие корабли и потом такой огромный океанский транспорт – о, чудо техники!
– "Кронштадт". Там была вспышка холеры.
– Чепуха! – засмеялся Хаджибек. – Чумы, холеры – никто не доказал. Просто каждый день подсыпали в еду команде очень сильное слабительное, вот им и нездоровилось.
– Не может быть! – Мария вспомнила, как уводили «Кронштадт» из гавани Сиди-Абдаллах, как огорчился адмирал дядя Паша, как горячо возмущался он тем, что его не послушались и не демонтировали цеха «Кронштадта», не перевезли их на сушу. Да, тогда всем сказали, что транспорт уводят временно – на большую дезинфекцию.
– Его увели в Тулон, там переименовали в «Вулкан»… Я все это знаю досконально, я ничего не путаю, мадемуазель.
– Наверное, вы один из участников операции?
– Дело прошлое, не буду скрывать. Да, мадемуазель.
– Что ж, – Мария натянуто рассмеялась, – что ж, тогда мы с вами сработаемся! – Она подмигнула ему дерзко, лукаво. Ее глаза оставались при этом весьма печальными. – Жара! – Мария остановила машину. – Давайте-ка наденем шляпы, а то солнце напечет голову. – Она ловко перегнулась и взяла с заднего сиденья свою широкополую белую шляпу. – А вы, господин Хаджибек, где ваша шляпа?
– А мне не нужно, я привычный. Хотя и прошло пятнадцать лет, но еще кое-что осталось, – сказал Хаджибек, когда они снова тронулись в путь.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду ваш огромный дредноут, он до сих пор ржавеет в бухте Каруба.
– Неужели "Генерал Алексеев"?
– Возможно. Я не запоминаю ваши русские названия. Лет семь назад я выкупил его у администрации, с тех пор он и висит на моей шее. Почти зря потратился.
Господин Хаджибек говорил правду, но не всю и не полную: давным-давно он содрал и вывез с линкора все, что можно было вывезти, и дважды оправдал свои вложения.
– Не знаю, что мне делать с этой грудой металла, – притворно вздохнул Хаджибек.
– Уступите его мне, – вдруг предложила Мария.
– Вам? Но его можно продать только на лом…
– Вот я и продам.
– Но это немалая сумма…
– Когда вернемся, я выпишу вам чек в "Лионский кредит", вас устроит?
– Вполне. Можем хоть сейчас взглянуть на него. Вы наверняка захотите посмотреть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71