Но в своём окружении предпочитала видеть людей смирных и не с такой яркой, как у неё, индивидуальностью. Возможно, для того, чтобы на их фоне ей было легче блистать.
— Я узнал её и с другой стороны — она была также весьма вдумчивым и серьёзным человеком, — сказал Крис.
— Кому же, как не тебе, об этом говорить? — сказала Меган. — Возможно, ты знал её лучше, чем кто-либо.
— Мне кажется, ты тоже хорошо её изучила, — произнёс Крис с улыбкой.
Пока они разговаривали, паста сварилась. Крис разложил её по тарелкам, полил соусом и поставил на стол. Потом он долил в бокалы вина и уселся рядом с Меган.
— Ты чем сейчас занимаешься? Все ещё изучаешь историю средних веков? — спросил он.
— Да, — ответила Меган. — Но ведь и ты когда-то изучал историю, верно? Помню, как я доставала тебя на яхте рассказами о средневековой Франции.
— У тебя хорошая память, — сказал Крис. — А у меня нет. Я благополучно забыл всё, чему меня учили, и сейчас вряд ли вспомню дату битвы при Гастингсе.
— Раньше я занималась эпохой Каролингов. Несколько лет назад мои изыскания привели меня во Францию, где я провела несколько месяцев. Но теперь я пишу монографию о монастырских реформах в Англии десятого века. Вот почему я решила обосноваться в Кембридже.
Средневековье не занимало Криса ни в малейшей степени.
— Неужели тебе все ещё доставляет удовольствие копаться в разном древнем хламе и истлевших манускриптах?
— Когда как. Но если студенты с интересом меня слушают, это приносит мне большое удовлетворение. История занимает меня по-прежнему. Огорчает другое: для защиты диссертации нужна обязательно новая, не изученная ещё тема, а это значит, что приходится строить свою диссертацию на каком-нибудь совершенно незначительном факте, справедливо обойдённом другими историками.
— Нет на свете работы, которая устраивала бы на все сто, — произнёс Крис.
— Шесть месяцев в Кембридже позволят мне не только исследовать избранный мной предмет, но и основательно пересмотреть свою жизнь. Кажется, мне это необходимо.
Меган опустила глаза в тарелку и занялась едой. Видно было, что она чертовски проголодалась. После ужина Крис предложил гостье выпить вина или кофе. Меган выбрала вино, и Крис откупорил ещё одну бутылку.
— Обычно я пью редко и мало, — сказала Меган, — но сегодня мне это необходимо.
— Я тебя понимаю, — произнёс Крис. Он и сам чувствовал, как с каждым выпитым бокалом его отпускает напряжение последних дней. Вино было дешёвое, и он знал, что за неумеренное его употребление завтра придётся расплачиваться головной болью, но всё-таки решил, что вечер того стоит.
— Она была особенной женщиной, не как все, — сказала Меган.
— Да, именно такой она и была, — произнёс Крис, выпивая единым духом ещё один бокал. — Она, можно сказать, меня спасла.
— Спасла?
Крис утвердительно кивнул.
— Что ты хочешь этим сказать?
Прежде чем ответить, Крис некоторое время вертел в пальцах свой бокал, всматриваясь в наполнявшую его тёмно-красную жидкость. Не так-то просто было извлечь из памяти некоторые фрагменты прошлого — хотя бы потому, что это до сих пор вызывало душевную боль. Крис тем не менее считал, что обязан это сделать. Ему хотелось поговорить о Ленке.
— Ты знаешь, что из «Блумфилд Вайса» меня уволили?
— Нет.
— Сразу видно, что ты не читаешь в газетах статьи, посвящённые финансовым вопросам.
— У меня и без этой чепухи забот полон рот.
Крис усмехнулся. Меган сказала правду. На свете существовали миллионы людей, никогда не слышавших ни о нём, ни о банке «Блумфилд Вайс». Другое дело, что в тех кругах, где он искал работу, об этом деле знали все поголовно.
— Ну так вот, меня уволили, обвинив в том, что по моей халатности банк потерял шестьсот миллионов долларов.
Меган ахнула.
— Не слабо!
— Вот именно. Не слабо. И об этом было напечатано в каждой мало-мальски крупной газете. Честно говоря, это была не моя вина, но никто мне не верил.
— Я тебе верю.
Крис улыбнулся:
— Спасибо. Жаль, что в ту пору рядом со мной не оказалось человека вроде тебя. По общему мнению, это была моя вина. — Крис перевёл дух. — Я пытался найти работу в качестве агента по продажам в каком-нибудь другом банке, но от меня всюду шарахались, как от зачумлённого. Дальше — больше. Не прошло и двух недель после моего увольнения, как меня бросила Тамара. Ты помнишь Тамару?
Меган отрицательно покачала головой.
— Вы виделись один раз. На вечеринке у Эрика. Впрочем, может, оно и к лучшему, что ты не помнишь Тамару. Тогда, правда, я считал её восхитительной. Думал, мне исключительно повезло, что такая девушка согласилась со мной встречаться. Когда же она отвергла меня вслед за тем, как меня отверг Сити, я пришёл к выводу, что совершенно разуверился в себе. И сдался. Поднял лапки вверх.
Меган слушала его молча, и Крис посмотрел на неё — уж не заснула ли? Но нет, она была вся внимание. Крис покачал головой. Он собирался поговорить о Ленке, а начал вдруг рассказывать о себе. Но остановиться уже не мог.
— Я просидел в этой квартире несколько недель, не видя ни одной живой души — за исключением Дункана, конечно. Я валялся в постели, читал газеты, смотрел телевизор, много спал. А потом решил отправиться путешествовать по миру. Мне было необходимо куда-нибудь уехать, сменить обстановку, тем более что заработанные в «Блумфилд Вайсе» средства это позволяли. Я пошёл в агентство и купил себе билет в Индию.
Мне всегда хотелось побывать в Индии, но если бы меня спросили почему, я бы не знал, что ответить. Я надеялся, что поездка в экзотическую страну поможет мне немного развеяться и собраться с мыслями. Решить наконец, кто я такой. Если не банкир, то кто?
Поездка в Индию обернулась полнейшей неудачей. Туда просто противопоказано ездить одиноким и несчастным. Я почти ни с кем не разговаривал и лишь глазел по сторонам, да и то без толку. Даже Тадж-Махал мне пришлось созерцать в туманную погоду, когда ни черта не было видно. Помню только, что вокруг шлялись гигантские толпы народу и негде было раздобыть даже бутылочки минералки. Потом я застрял в городишке под названием Раджастан, где, казалось, не было никакой возможности купить билет на поезд, хотя я встал в очередь в кассу и исправно отмечался в ней каждый день. А потом я заболел. Мне кажется, я помню тот проклятый стакан с кока-колой, отхлебнув из которого я подцепил заразу. Это произошло уже в другом местечке под названием Джайпур. Мне положили в стакан лёд, который был приготовлен из заражённой воды. Болезнь так скрутила меня, что я ничего не мог есть и лишь пил ложечкой кипячёную воду, валяясь на грязном тюфяке в номере одной из местных гостиниц. Кое-как я добрался до Дели, где сел на самолёт и улетел в Лондон.
Болезнь продолжала меня мучить и здесь, в Англии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— Я узнал её и с другой стороны — она была также весьма вдумчивым и серьёзным человеком, — сказал Крис.
— Кому же, как не тебе, об этом говорить? — сказала Меган. — Возможно, ты знал её лучше, чем кто-либо.
— Мне кажется, ты тоже хорошо её изучила, — произнёс Крис с улыбкой.
Пока они разговаривали, паста сварилась. Крис разложил её по тарелкам, полил соусом и поставил на стол. Потом он долил в бокалы вина и уселся рядом с Меган.
— Ты чем сейчас занимаешься? Все ещё изучаешь историю средних веков? — спросил он.
— Да, — ответила Меган. — Но ведь и ты когда-то изучал историю, верно? Помню, как я доставала тебя на яхте рассказами о средневековой Франции.
— У тебя хорошая память, — сказал Крис. — А у меня нет. Я благополучно забыл всё, чему меня учили, и сейчас вряд ли вспомню дату битвы при Гастингсе.
— Раньше я занималась эпохой Каролингов. Несколько лет назад мои изыскания привели меня во Францию, где я провела несколько месяцев. Но теперь я пишу монографию о монастырских реформах в Англии десятого века. Вот почему я решила обосноваться в Кембридже.
Средневековье не занимало Криса ни в малейшей степени.
— Неужели тебе все ещё доставляет удовольствие копаться в разном древнем хламе и истлевших манускриптах?
— Когда как. Но если студенты с интересом меня слушают, это приносит мне большое удовлетворение. История занимает меня по-прежнему. Огорчает другое: для защиты диссертации нужна обязательно новая, не изученная ещё тема, а это значит, что приходится строить свою диссертацию на каком-нибудь совершенно незначительном факте, справедливо обойдённом другими историками.
— Нет на свете работы, которая устраивала бы на все сто, — произнёс Крис.
— Шесть месяцев в Кембридже позволят мне не только исследовать избранный мной предмет, но и основательно пересмотреть свою жизнь. Кажется, мне это необходимо.
Меган опустила глаза в тарелку и занялась едой. Видно было, что она чертовски проголодалась. После ужина Крис предложил гостье выпить вина или кофе. Меган выбрала вино, и Крис откупорил ещё одну бутылку.
— Обычно я пью редко и мало, — сказала Меган, — но сегодня мне это необходимо.
— Я тебя понимаю, — произнёс Крис. Он и сам чувствовал, как с каждым выпитым бокалом его отпускает напряжение последних дней. Вино было дешёвое, и он знал, что за неумеренное его употребление завтра придётся расплачиваться головной болью, но всё-таки решил, что вечер того стоит.
— Она была особенной женщиной, не как все, — сказала Меган.
— Да, именно такой она и была, — произнёс Крис, выпивая единым духом ещё один бокал. — Она, можно сказать, меня спасла.
— Спасла?
Крис утвердительно кивнул.
— Что ты хочешь этим сказать?
Прежде чем ответить, Крис некоторое время вертел в пальцах свой бокал, всматриваясь в наполнявшую его тёмно-красную жидкость. Не так-то просто было извлечь из памяти некоторые фрагменты прошлого — хотя бы потому, что это до сих пор вызывало душевную боль. Крис тем не менее считал, что обязан это сделать. Ему хотелось поговорить о Ленке.
— Ты знаешь, что из «Блумфилд Вайса» меня уволили?
— Нет.
— Сразу видно, что ты не читаешь в газетах статьи, посвящённые финансовым вопросам.
— У меня и без этой чепухи забот полон рот.
Крис усмехнулся. Меган сказала правду. На свете существовали миллионы людей, никогда не слышавших ни о нём, ни о банке «Блумфилд Вайс». Другое дело, что в тех кругах, где он искал работу, об этом деле знали все поголовно.
— Ну так вот, меня уволили, обвинив в том, что по моей халатности банк потерял шестьсот миллионов долларов.
Меган ахнула.
— Не слабо!
— Вот именно. Не слабо. И об этом было напечатано в каждой мало-мальски крупной газете. Честно говоря, это была не моя вина, но никто мне не верил.
— Я тебе верю.
Крис улыбнулся:
— Спасибо. Жаль, что в ту пору рядом со мной не оказалось человека вроде тебя. По общему мнению, это была моя вина. — Крис перевёл дух. — Я пытался найти работу в качестве агента по продажам в каком-нибудь другом банке, но от меня всюду шарахались, как от зачумлённого. Дальше — больше. Не прошло и двух недель после моего увольнения, как меня бросила Тамара. Ты помнишь Тамару?
Меган отрицательно покачала головой.
— Вы виделись один раз. На вечеринке у Эрика. Впрочем, может, оно и к лучшему, что ты не помнишь Тамару. Тогда, правда, я считал её восхитительной. Думал, мне исключительно повезло, что такая девушка согласилась со мной встречаться. Когда же она отвергла меня вслед за тем, как меня отверг Сити, я пришёл к выводу, что совершенно разуверился в себе. И сдался. Поднял лапки вверх.
Меган слушала его молча, и Крис посмотрел на неё — уж не заснула ли? Но нет, она была вся внимание. Крис покачал головой. Он собирался поговорить о Ленке, а начал вдруг рассказывать о себе. Но остановиться уже не мог.
— Я просидел в этой квартире несколько недель, не видя ни одной живой души — за исключением Дункана, конечно. Я валялся в постели, читал газеты, смотрел телевизор, много спал. А потом решил отправиться путешествовать по миру. Мне было необходимо куда-нибудь уехать, сменить обстановку, тем более что заработанные в «Блумфилд Вайсе» средства это позволяли. Я пошёл в агентство и купил себе билет в Индию.
Мне всегда хотелось побывать в Индии, но если бы меня спросили почему, я бы не знал, что ответить. Я надеялся, что поездка в экзотическую страну поможет мне немного развеяться и собраться с мыслями. Решить наконец, кто я такой. Если не банкир, то кто?
Поездка в Индию обернулась полнейшей неудачей. Туда просто противопоказано ездить одиноким и несчастным. Я почти ни с кем не разговаривал и лишь глазел по сторонам, да и то без толку. Даже Тадж-Махал мне пришлось созерцать в туманную погоду, когда ни черта не было видно. Помню только, что вокруг шлялись гигантские толпы народу и негде было раздобыть даже бутылочки минералки. Потом я застрял в городишке под названием Раджастан, где, казалось, не было никакой возможности купить билет на поезд, хотя я встал в очередь в кассу и исправно отмечался в ней каждый день. А потом я заболел. Мне кажется, я помню тот проклятый стакан с кока-колой, отхлебнув из которого я подцепил заразу. Это произошло уже в другом местечке под названием Джайпур. Мне положили в стакан лёд, который был приготовлен из заражённой воды. Болезнь так скрутила меня, что я ничего не мог есть и лишь пил ложечкой кипячёную воду, валяясь на грязном тюфяке в номере одной из местных гостиниц. Кое-как я добрался до Дели, где сел на самолёт и улетел в Лондон.
Болезнь продолжала меня мучить и здесь, в Англии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97