Я потребовал его отчисления на следующий же день, но главный менеджер по закладным Том Рисман не желал даже слышать об этом. Тогда я предложил Алексу выдать нам тех, кто снабжал его наркотиками, и дал ему на размышление два дня — уик-энд. Вы, наверное, знаете, что у Алекса была смертельно больна мать, он наделал уйму долгов — и это не считая выплат по медицинской страховке? Другими словами, хорошая работа была ему необходима. Кроме того, парень знал, что, если мы предадим гласности порочащие его сведения, это непременно отразится на состоянии его матери. Короче говоря, я считал, что припёр его к стенке. Он сам очень просил администрацию курсов держать дело в тайне. — Калхаун криво улыбнулся. — Я перестарался. Сказал, что сделаю его проступок достоянием средств массовой информации, я был уверен, что он заговорит.
— А вы не боялись подмочить репутацию «Блумфилд Вайса»?
— Нет — и в этом всё дело. Банк и так был замазан: пресса считала, что кое-какие наши агенты распространяют не только ценные бумаги, но и наркотики. Другими словами, «Блумфилд Вайс» должен был как-то реабилитироваться.
— И кто же снабжал наркотиками Алекса?
Калхаун вздохнул:
— Мы так об этом и не узнали. Алекс утонул. Это было в тот самый уик-энд, который я дал ему на размышление.
— Но вы хотя бы приблизительно знаете, кто это мог быть? Быть может, кто-нибудь из «Блумфилд Вайса»?
— Это мог быть кто угодно. От привратника из дома, где он жил, до любого из его приятелей, включая ведущего менеджера Тома Рисмана. Но мне почему-то кажется, что привратник сразу бы раскололся, узнай он про такое дело.
Крис кивнул и спросил:
— Вы проводили собственное расследование?
— Нет, конечно, — сказал Калхаун. — Как только мы узнали о том, что Алекс утонул, мы сразу же постарались замять дело. Тем более к расследованию сразу же подключилась полиция.
— Да, помнится, полицейские задавали нам множество вопросов.
Калхаун хмыкнул:
— А знаете почему? Они вам не верили. Нам пришлось как следует на них надавить, чтобы замять дело.
— И как же вам это удалось?
— Это было не в моей компетенции, — сказал Калхаун, — и происходило на очень высоком уровне. Но так уж вышло, что полицейские сначала задавали всем вопросы, а потом вдруг перестали их задавать.
«И слава Создателю», — подумал Крис.
— Ещё мне хотелось бы узнать результаты психологического тестирования, которое вы устраивали.
— Психологическое тестирование — штука полезная. Помогает раскрыть личность студента. Выяснить прежде всего, кто они такие — как говорится, рядовые игроки команды или, к примеру, неформальные лидеры группы, — ну и так далее… К чему скрывать, нам в «Блумфилд Вайсе» нужны были сильные личности, победители, которые со временем пришли бы к руководству банка и обеспечили его процветание.
— Скажите, эти тесты позволяли отличить тех, кого вы называете сильными личностями, от просто психически неполноценных людей — психопатов или маньяков?
— Это сложный вопрос. Как известно, психические отклонения есть у всех. Надеюсь, вы не станете отрицать, что чем талантливее человек, тем больше у него отклонений от так называемой общепринятой нормы? Иногда такие отклонения выглядят весьма подозрительно. Но нас личные проблемы слушателей не интересовали. Нас волновал только один вопрос: как слушатели проявят себя в работе?
— А как насчёт Стиви Матцли?
— Обыкновенное исключение из правила. Как работник, он проявил себя великолепно. Пока его не уволили.
— Но потом, если мне не изменяет память, он кого-то изнасиловал?
Калхаун недоуменно посмотрел на Криса.
— Неужели я виноват ещё и в этом?
— Разве тесты не давали прямое указание на степень агрессивности того или иного слушателя?
— Кто вам об этом сказал? — бросил Калхаун.
Крис пожал плечами:
— Слухами земля полнится.
Калхаун вздохнул:
— Если рассматривать дело предвзято, можно, пожалуй, прийти и к такому выводу. Но в психиатрии почти не бывает однозначных оценок.
— Наверное, так оно и есть, — поспешил согласиться Крис, опасаясь вызвать неудовольствие Калхауна. Ему предстояло узнать у него ещё одну важную вещь. — Тест выявил ещё кого-нибудь с отклонениями, аналогичными Матцли?
— Я этого не помню, — сказал Калхаун.
— Быть может, кто-то из тех, кто находился на яхте в ту роковую ночь? — спросил Крис. — Алекс, например?
— Говорю же вам, я не помню, — сказал Калхаун, глядя в упор на Криса.
— Вы просматривали личные дела после того, как погиб Алекс?
— Не помню, — заявил Калхаун.
— Что значит «не помню»? Вы, как директор курсов, после такого чрезвычайного происшествия должны были сделать это первым делом.
— А вот я утверждаю, что этого не помню, — сквозь стиснутые зубы произнёс Калхаун. — Но даже если бы я и просматривал личные дела слушателей, всё равно вам об этом не сказал бы. Это конфиденциальная информация.
Крис уже не сомневался, что Калхаун что-то знает, но решил приберечь эту информацию для себя. Поэтому давить на него дальше не было смысла.
— Я все понимаю, — переводя дух, сказал Крис. — Ну а как быть с психологами, которые проводили тесты? Неужели ни у кого из них не возникло комплекса вины после смерти Алекса или того, что учинил Матцли?
Калхаун хмыкнул:
— Есть такая дамочка. Её зовут Марсия Хорват. Помню, она настаивала на том, чтобы программу психологического тестирования отменили.
— Это она тестировала Стиви Матцли?
— Она самая.
— А ещё кто-нибудь из испытуемых вызвал у неё тревогу?
— Возможно. Я точно не помню.
Крис понял, что большего выдоить из Калхауна ему не удастся.
— Спасибо, что согласились со мной поговорить, мистер Калхаун.
— Насколько я понимаю, вы не собираетесь рассказать мне о том, что произошло тогда на борту яхты? — с ехидной улыбкой произнёс Калхаун.
— Как, разве вы не заметили? Я уже все вам рассказал. — Когда Крис говорил с Калхауном, лгать ему было легко.
— Да бросьте. После того, что случилось, только и было разговоров, будто на борту яхты собрались одни психи. Там что-то должно было произойти, обязательно.
— Произошло. Алекс Леброн упал в воду и утонул, — сказал Крис.
— Ясно, — буркнул Калхаун. — Собираетесь и впредь придерживаться своей версии.
Крис поднялся, чтобы уйти. Потом, однако, на минутку задержался.
— Когда я пришёл и сказал, что хочу поговорить об Алексе Леброне, вы сказали: «Ещё один». Следует ли из этого, что у вас уже кто-то наводил справки об Алексе?
— Да, наводил. Его брат. Или тип, который называл себя его братом.
— Маркус Леброн! Такой высокий, тощий парень?
— Точно. Какой-то весь неухоженный, как будто неделю не принимал ванну. Похоже, он поставил целью всей своей жизни выяснить, отчего погиб его брат.
— И что же вы ему сказали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— А вы не боялись подмочить репутацию «Блумфилд Вайса»?
— Нет — и в этом всё дело. Банк и так был замазан: пресса считала, что кое-какие наши агенты распространяют не только ценные бумаги, но и наркотики. Другими словами, «Блумфилд Вайс» должен был как-то реабилитироваться.
— И кто же снабжал наркотиками Алекса?
Калхаун вздохнул:
— Мы так об этом и не узнали. Алекс утонул. Это было в тот самый уик-энд, который я дал ему на размышление.
— Но вы хотя бы приблизительно знаете, кто это мог быть? Быть может, кто-нибудь из «Блумфилд Вайса»?
— Это мог быть кто угодно. От привратника из дома, где он жил, до любого из его приятелей, включая ведущего менеджера Тома Рисмана. Но мне почему-то кажется, что привратник сразу бы раскололся, узнай он про такое дело.
Крис кивнул и спросил:
— Вы проводили собственное расследование?
— Нет, конечно, — сказал Калхаун. — Как только мы узнали о том, что Алекс утонул, мы сразу же постарались замять дело. Тем более к расследованию сразу же подключилась полиция.
— Да, помнится, полицейские задавали нам множество вопросов.
Калхаун хмыкнул:
— А знаете почему? Они вам не верили. Нам пришлось как следует на них надавить, чтобы замять дело.
— И как же вам это удалось?
— Это было не в моей компетенции, — сказал Калхаун, — и происходило на очень высоком уровне. Но так уж вышло, что полицейские сначала задавали всем вопросы, а потом вдруг перестали их задавать.
«И слава Создателю», — подумал Крис.
— Ещё мне хотелось бы узнать результаты психологического тестирования, которое вы устраивали.
— Психологическое тестирование — штука полезная. Помогает раскрыть личность студента. Выяснить прежде всего, кто они такие — как говорится, рядовые игроки команды или, к примеру, неформальные лидеры группы, — ну и так далее… К чему скрывать, нам в «Блумфилд Вайсе» нужны были сильные личности, победители, которые со временем пришли бы к руководству банка и обеспечили его процветание.
— Скажите, эти тесты позволяли отличить тех, кого вы называете сильными личностями, от просто психически неполноценных людей — психопатов или маньяков?
— Это сложный вопрос. Как известно, психические отклонения есть у всех. Надеюсь, вы не станете отрицать, что чем талантливее человек, тем больше у него отклонений от так называемой общепринятой нормы? Иногда такие отклонения выглядят весьма подозрительно. Но нас личные проблемы слушателей не интересовали. Нас волновал только один вопрос: как слушатели проявят себя в работе?
— А как насчёт Стиви Матцли?
— Обыкновенное исключение из правила. Как работник, он проявил себя великолепно. Пока его не уволили.
— Но потом, если мне не изменяет память, он кого-то изнасиловал?
Калхаун недоуменно посмотрел на Криса.
— Неужели я виноват ещё и в этом?
— Разве тесты не давали прямое указание на степень агрессивности того или иного слушателя?
— Кто вам об этом сказал? — бросил Калхаун.
Крис пожал плечами:
— Слухами земля полнится.
Калхаун вздохнул:
— Если рассматривать дело предвзято, можно, пожалуй, прийти и к такому выводу. Но в психиатрии почти не бывает однозначных оценок.
— Наверное, так оно и есть, — поспешил согласиться Крис, опасаясь вызвать неудовольствие Калхауна. Ему предстояло узнать у него ещё одну важную вещь. — Тест выявил ещё кого-нибудь с отклонениями, аналогичными Матцли?
— Я этого не помню, — сказал Калхаун.
— Быть может, кто-то из тех, кто находился на яхте в ту роковую ночь? — спросил Крис. — Алекс, например?
— Говорю же вам, я не помню, — сказал Калхаун, глядя в упор на Криса.
— Вы просматривали личные дела после того, как погиб Алекс?
— Не помню, — заявил Калхаун.
— Что значит «не помню»? Вы, как директор курсов, после такого чрезвычайного происшествия должны были сделать это первым делом.
— А вот я утверждаю, что этого не помню, — сквозь стиснутые зубы произнёс Калхаун. — Но даже если бы я и просматривал личные дела слушателей, всё равно вам об этом не сказал бы. Это конфиденциальная информация.
Крис уже не сомневался, что Калхаун что-то знает, но решил приберечь эту информацию для себя. Поэтому давить на него дальше не было смысла.
— Я все понимаю, — переводя дух, сказал Крис. — Ну а как быть с психологами, которые проводили тесты? Неужели ни у кого из них не возникло комплекса вины после смерти Алекса или того, что учинил Матцли?
Калхаун хмыкнул:
— Есть такая дамочка. Её зовут Марсия Хорват. Помню, она настаивала на том, чтобы программу психологического тестирования отменили.
— Это она тестировала Стиви Матцли?
— Она самая.
— А ещё кто-нибудь из испытуемых вызвал у неё тревогу?
— Возможно. Я точно не помню.
Крис понял, что большего выдоить из Калхауна ему не удастся.
— Спасибо, что согласились со мной поговорить, мистер Калхаун.
— Насколько я понимаю, вы не собираетесь рассказать мне о том, что произошло тогда на борту яхты? — с ехидной улыбкой произнёс Калхаун.
— Как, разве вы не заметили? Я уже все вам рассказал. — Когда Крис говорил с Калхауном, лгать ему было легко.
— Да бросьте. После того, что случилось, только и было разговоров, будто на борту яхты собрались одни психи. Там что-то должно было произойти, обязательно.
— Произошло. Алекс Леброн упал в воду и утонул, — сказал Крис.
— Ясно, — буркнул Калхаун. — Собираетесь и впредь придерживаться своей версии.
Крис поднялся, чтобы уйти. Потом, однако, на минутку задержался.
— Когда я пришёл и сказал, что хочу поговорить об Алексе Леброне, вы сказали: «Ещё один». Следует ли из этого, что у вас уже кто-то наводил справки об Алексе?
— Да, наводил. Его брат. Или тип, который называл себя его братом.
— Маркус Леброн! Такой высокий, тощий парень?
— Точно. Какой-то весь неухоженный, как будто неделю не принимал ванну. Похоже, он поставил целью всей своей жизни выяснить, отчего погиб его брат.
— И что же вы ему сказали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97