— Тут она повернулась к Крису. — А ты кто такой? Шипеорский — из Польши, наверное?
Крис улыбнулся, когда она с лёгкостью выговорила его сложную для произношения фамилию.
— Нет, — сказал он. — Хотя мои родители действительно приехали из Польши. Но сам я родился на севере Англии, в Галифаксе, и в Польше был только один раз. Поэтому по-польски я говорю с йоркширским акцентом.
— Пши-пши-перски, — с ухмылкой переврал его фамилию Дункан.
Крис стянул рот в нитку. Шутки по поводу его фамилии или акцента давно уже перестали его забавлять.
— Вот это да! Ну и имечко! — воскликнул Алекс. — Даже и не знаю, смогу ли я его повторить. — Позвольте, как же оно звучит… Жжзипски? Это круто! Даже по американским стандартам.
Крис не стал его поправлять.
— Согласен. Фамилия у меня непростая. В своё время я даже собирался сменить её на Смит или что-нибудь в этом роде, но оказалось, что сделать это тоже очень непросто.
— Вот для таких случаев у нас в Штатах и существует эмиграционное бюро, — хмыкнул Алекс. — Там из твоей фамилии выбросили бы парочку "ж" и "з", а гласных, наоборот, добавили бы. Вышла бы такая американская фамилия, что любо-дорого!
Когда Крис в университете заполнял официальные бумаги, ему всякий раз приходилось выводить свою фамилию как минимум дважды. Это настолько его достало, что он и впрямь начал собирать документы, чтобы подать прошение на изменение фамилии. Но как только он вписал в бланк придуманную им фамилию Шиптон, то вспомнил о своём отце, которого звали Шипеорский и от которого у него на память ничего, кроме фамилии, не осталось. Короче говоря, Крис это дело оставил. Тем более, что переделать его польское имя Кшиштоф в Криса не составило никакого труда.
— Что это за тип — Руди Мосс? — обратился между тем с вопросом к американцам Дункан. — Вы помните, с каким видом он на меня посмотрел, когда я предложил ему выпить? Можно подумать, я заявил ему, что у него сестра — лесбиянка.
— Жопа — вот он кто, — сказал Алекс. — Такие типы на любых курсах по усовершенствованию встречаются. Но этот — дерьмо то ещё. Держись от него подальше.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Дункан.
— Мы с ним и ему подобными полгода проработали, — объяснил Алекс. — Есть такие засранцы, которые полагают, что если лизать начальству задницу, то оно обеспечит им в будущем уютное местечко. Но они не просто лижут — они соревнуются в том, кто сделает это лучше. Наш Руди — крупный специалист по этой части.
Дункан поморщился.
— Ничего не поделаешь. У нас в банке чрезвычайно развит дух соревновательности, — вступил в разговор Эрик. — Считается, что здесь мы все должны конкурировать между собой и топтать друг друга, чтобы обеспечить себе более высокий балл и лучшее трудоустройство после окончания курсов. Так вот, парни вроде Руди Мосса воспринимают это вполне серьёзно.
— Но вы-то, надеюсь, нет? — сказал Крис.
— Я по характеру человек команды. Предпочитаю работать со своими партнёрами заодно, а не подсиживать их.
— Что в таком случае ты делаешь в «Блумфилд Вайсе»? — спросил Йен.
Эрик улыбнулся и пожал плечами:
— Калхаун прав. «Блумфилд Вайс» — лучший инвестиционный банк на Уолл-стрит, а я хочу быть с лучшими. Другое дело — курсы. У меня к ним особенное отношение.
Все с торжественным видом кивнули в знак того, что принимают точку зрения Эрика. Один Алекс расхохотался:
— Знаем мы это твоё отношение! Оно означает возвращаться в три часа ночи в стельку пьяным, а потом валяться до полудня в постели.
— Мне нравится такой подход к жизни! — с энтузиазмом воскликнула Ленка.
Эрик расплылся в улыбке:
— Эй! Не забывайте, что говорите о будущем банкире, мисс.
Дункан одним глотком прикончил своё пиво.
— По-моему, нам пора по домам, ребята. В противном случае мы вряд ли успеем приготовить задание, которое нам дали.
Покинув заведение, они спустились в метро и разъехались кто куда. Крис, Йен и Дункан направились в Верхний Ист-Сайд, где они втроём снимали квартиру. На этот раз Дункан вёл себя в вагоне спокойно и старался пассажиров не задевать. Большую часть времени, что они провели в дороге, он вспоминал Ленкины прелести, которые произвели на него неизгладимое впечатление. Крис разделял восторги Дункана, но был полон решимости сохранить верность Тамаре — подруге, дожидавшейся его в Лондоне. По этой причине волочиться за красавицей Ленкой он не собирался.
* * *
Холодный ночной воздух обдувал Крису голову, помогая освободиться от тех фантасмагорических финансовых проектов, которые он выстраивал у себя в мозгу в течение последних трёх часов. Стоял конец марта, и весне давно уже пришла пора вступить в свои права, но в воздухе по-прежнему чувствовалось леденящее дыхание зимы. Крис поднял воротник старой кожаной куртки и медленно побрёл в сторону Пятой авеню и Центрального парка. По обеим сторонам улицы зазывно светились мраморные фойе дорогих гостиниц и ресторанов, где с важным видом прогуливались одетые в ливреи швейцары.
Работы было столько, что Крис не имел представления, как справиться со всем, что на него навалилось. Пришлось сдувать пыль с учебников математики, о которой он благополучно забыл с тех пор, как окончил колледж. Впрочем, этого оказалось недостаточно. Перебирая в памяти термины современного бухучета и математические формулы, он с ужасом признавался себе, что ни черта во всём этом не смыслит.
Крис старался не принимать участия в панических разговорах, которые заводил Дункан по поводу программы обучения, хотя и осознавал, что его тревожат те же самые страхи. Он старался брать пример с Йена, демонстрировавшего непоколебимую уверенность в своих силах, а уверенность, пусть даже внешняя, как знал по опыту Крис, для финансиста первое дело. Если ты чего-то не знаешь, делай вид, что разбираешься в своём предмете до тонкостей, тогда и окружающие в это поверят.
Конечно, преподавателей так просто не проведёшь. Профессора Валдерна, к примеру. Или Калхауна, который грозился в самом скором времени устроить им всем экзамен. В сущности, Дункан прав. Будет невыносимо стыдно, если после всех трудов и испытаний, которые выпали на их долю, кого-то из них с этих проклятых курсов отчислят.
Чтобы попасть в Нью-Йорк, Крис работал как каторжный. Сколько он себя помнил, он всегда много работал — ещё со школьной скамьи. Тони Хэррис, его школьный учитель, настоятельно советовал ему заняться историей, и Крис по его рекомендации подал заявление в Оксфорд, хотя историей никогда особенно не интересовался. Ко всеобщему удивлению, польский мальчик с йоркширским акцентом в колледж всё-таки поступил, и его мать была на седьмом небе от счастья. Говорила, что у него мозги отца. Крис в этом сомневался, но чувствовал, что его отец, если бы был жив и узнал об успехах сына, тоже гордился бы им вместе с матерью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Крис улыбнулся, когда она с лёгкостью выговорила его сложную для произношения фамилию.
— Нет, — сказал он. — Хотя мои родители действительно приехали из Польши. Но сам я родился на севере Англии, в Галифаксе, и в Польше был только один раз. Поэтому по-польски я говорю с йоркширским акцентом.
— Пши-пши-перски, — с ухмылкой переврал его фамилию Дункан.
Крис стянул рот в нитку. Шутки по поводу его фамилии или акцента давно уже перестали его забавлять.
— Вот это да! Ну и имечко! — воскликнул Алекс. — Даже и не знаю, смогу ли я его повторить. — Позвольте, как же оно звучит… Жжзипски? Это круто! Даже по американским стандартам.
Крис не стал его поправлять.
— Согласен. Фамилия у меня непростая. В своё время я даже собирался сменить её на Смит или что-нибудь в этом роде, но оказалось, что сделать это тоже очень непросто.
— Вот для таких случаев у нас в Штатах и существует эмиграционное бюро, — хмыкнул Алекс. — Там из твоей фамилии выбросили бы парочку "ж" и "з", а гласных, наоборот, добавили бы. Вышла бы такая американская фамилия, что любо-дорого!
Когда Крис в университете заполнял официальные бумаги, ему всякий раз приходилось выводить свою фамилию как минимум дважды. Это настолько его достало, что он и впрямь начал собирать документы, чтобы подать прошение на изменение фамилии. Но как только он вписал в бланк придуманную им фамилию Шиптон, то вспомнил о своём отце, которого звали Шипеорский и от которого у него на память ничего, кроме фамилии, не осталось. Короче говоря, Крис это дело оставил. Тем более, что переделать его польское имя Кшиштоф в Криса не составило никакого труда.
— Что это за тип — Руди Мосс? — обратился между тем с вопросом к американцам Дункан. — Вы помните, с каким видом он на меня посмотрел, когда я предложил ему выпить? Можно подумать, я заявил ему, что у него сестра — лесбиянка.
— Жопа — вот он кто, — сказал Алекс. — Такие типы на любых курсах по усовершенствованию встречаются. Но этот — дерьмо то ещё. Держись от него подальше.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Дункан.
— Мы с ним и ему подобными полгода проработали, — объяснил Алекс. — Есть такие засранцы, которые полагают, что если лизать начальству задницу, то оно обеспечит им в будущем уютное местечко. Но они не просто лижут — они соревнуются в том, кто сделает это лучше. Наш Руди — крупный специалист по этой части.
Дункан поморщился.
— Ничего не поделаешь. У нас в банке чрезвычайно развит дух соревновательности, — вступил в разговор Эрик. — Считается, что здесь мы все должны конкурировать между собой и топтать друг друга, чтобы обеспечить себе более высокий балл и лучшее трудоустройство после окончания курсов. Так вот, парни вроде Руди Мосса воспринимают это вполне серьёзно.
— Но вы-то, надеюсь, нет? — сказал Крис.
— Я по характеру человек команды. Предпочитаю работать со своими партнёрами заодно, а не подсиживать их.
— Что в таком случае ты делаешь в «Блумфилд Вайсе»? — спросил Йен.
Эрик улыбнулся и пожал плечами:
— Калхаун прав. «Блумфилд Вайс» — лучший инвестиционный банк на Уолл-стрит, а я хочу быть с лучшими. Другое дело — курсы. У меня к ним особенное отношение.
Все с торжественным видом кивнули в знак того, что принимают точку зрения Эрика. Один Алекс расхохотался:
— Знаем мы это твоё отношение! Оно означает возвращаться в три часа ночи в стельку пьяным, а потом валяться до полудня в постели.
— Мне нравится такой подход к жизни! — с энтузиазмом воскликнула Ленка.
Эрик расплылся в улыбке:
— Эй! Не забывайте, что говорите о будущем банкире, мисс.
Дункан одним глотком прикончил своё пиво.
— По-моему, нам пора по домам, ребята. В противном случае мы вряд ли успеем приготовить задание, которое нам дали.
Покинув заведение, они спустились в метро и разъехались кто куда. Крис, Йен и Дункан направились в Верхний Ист-Сайд, где они втроём снимали квартиру. На этот раз Дункан вёл себя в вагоне спокойно и старался пассажиров не задевать. Большую часть времени, что они провели в дороге, он вспоминал Ленкины прелести, которые произвели на него неизгладимое впечатление. Крис разделял восторги Дункана, но был полон решимости сохранить верность Тамаре — подруге, дожидавшейся его в Лондоне. По этой причине волочиться за красавицей Ленкой он не собирался.
* * *
Холодный ночной воздух обдувал Крису голову, помогая освободиться от тех фантасмагорических финансовых проектов, которые он выстраивал у себя в мозгу в течение последних трёх часов. Стоял конец марта, и весне давно уже пришла пора вступить в свои права, но в воздухе по-прежнему чувствовалось леденящее дыхание зимы. Крис поднял воротник старой кожаной куртки и медленно побрёл в сторону Пятой авеню и Центрального парка. По обеим сторонам улицы зазывно светились мраморные фойе дорогих гостиниц и ресторанов, где с важным видом прогуливались одетые в ливреи швейцары.
Работы было столько, что Крис не имел представления, как справиться со всем, что на него навалилось. Пришлось сдувать пыль с учебников математики, о которой он благополучно забыл с тех пор, как окончил колледж. Впрочем, этого оказалось недостаточно. Перебирая в памяти термины современного бухучета и математические формулы, он с ужасом признавался себе, что ни черта во всём этом не смыслит.
Крис старался не принимать участия в панических разговорах, которые заводил Дункан по поводу программы обучения, хотя и осознавал, что его тревожат те же самые страхи. Он старался брать пример с Йена, демонстрировавшего непоколебимую уверенность в своих силах, а уверенность, пусть даже внешняя, как знал по опыту Крис, для финансиста первое дело. Если ты чего-то не знаешь, делай вид, что разбираешься в своём предмете до тонкостей, тогда и окружающие в это поверят.
Конечно, преподавателей так просто не проведёшь. Профессора Валдерна, к примеру. Или Калхауна, который грозился в самом скором времени устроить им всем экзамен. В сущности, Дункан прав. Будет невыносимо стыдно, если после всех трудов и испытаний, которые выпали на их долю, кого-то из них с этих проклятых курсов отчислят.
Чтобы попасть в Нью-Йорк, Крис работал как каторжный. Сколько он себя помнил, он всегда много работал — ещё со школьной скамьи. Тони Хэррис, его школьный учитель, настоятельно советовал ему заняться историей, и Крис по его рекомендации подал заявление в Оксфорд, хотя историей никогда особенно не интересовался. Ко всеобщему удивлению, польский мальчик с йоркширским акцентом в колледж всё-таки поступил, и его мать была на седьмом небе от счастья. Говорила, что у него мозги отца. Крис в этом сомневался, но чувствовал, что его отец, если бы был жив и узнал об успехах сына, тоже гордился бы им вместе с матерью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97