Покрытое синей чешуей чудовище служило рыцарям. Парнишка вспомнил рассказ отца о встрече с бронзовым драконом. Грозный Волк-старший был тогда совсем молодым и путешествовал в Вингаардские горы севернее Брасделя. Отец говорил, что доселе не испытывал подобного страха, такого, что ноги отказывались бежать, и подобного восхищения – когда он наблюдал, как чудовище парит в воздушных потоках выше самых высоких гор, что-то разыскивая.
– Раз увидев дракона, сынок, не забудешь этого никогда.
Дамон теперь точно знал, что не забудет. На всю жизнь он сохранит это в памяти и когда-нибудь тоже расскажет своим детям.
Командир и гонец говорили уже несколько минут. До мальчика доносились только обрывки фраз, но он сумел разобрать слова «Найтлунд» и «Трот» и сообразить, что с наступлением сумерек рыцари снимут лагерь. Внезапно всадник вскочил на дракона. Тот ударил крыльями и вознесся в темнеющее небо.
Дамон наблюдал за улетающим чудовищем, все еще трясясь и плача от испуга, но еще более решительно настраивая себя на то, чтобы стать Рыцарем Тьмы.
Дракон облетел лагерь и взял курс на север, мощно взмахивая широкими крыльями и рассекая ветер. Парнишка не сводил с него глаз до тех пор, пока тот не превратился в точку в небе и полностью не скрылся из виду. Дамон представил себе северную пустыню – он слышал, что синие драконы любят песок и тепло. Теперь парнишка смог подняться с земли и унять, наконец, дрожь. Он умылся у ручья, удивившись, как он успел так перемазаться, не помня себя от страха. Домой Дамон вернулся через несколько часов после заката и пролез через окно в маленькую спальню, которая была у него с братом на двоих.
«Я никогда не буду Соламнийским Рыцарем, как Тренкен Хагенсон. Только Рыцарем Тьмы! И я не буду ждать этого целый год!»
С такими мыслями парнишка, двигаясь тихо, как кот, собрал в заплечный мешок несколько смен белья и сунул в карман две припрятанные стальные монеты. Он хотел попрощаться с братом, но не стал его будить – тогда могли проснуться и родители, а уж они бы точно не выпустили сына из дому или хотя бы попытались сделать это. Затем Дамон прополз на кухню в поисках нескольких персиков – ужин он пропустил, наблюдая за рыцарями, и теперь в желудке было совсем пусто. В последний раз взглянув на стены родного дома, который напоминал ему только о хорошем. Грозный Волк-младший тихо закрыл за собой дверь.
Он слишком поздно понял, что за ним следят, и остановился, но выражение его лица говорило о принятом непоколебимом решении.
– Не останавливай меня, отец. Я должен сделать это. Ты знаешь, такая жизнь не для меня. Я никогда не буду фермером.
Послышался шорох шагов по сухой земле, звук опускающихся, скользящих по одежде рук. Отец глухо прокашлялся. Он стоял позади, в нескольких футах.
– Дамон, Рыцарей Тьмы все презирают, – напомнил он. – Ты – хороший сын и станешь хорошим человеком. Но этот путь ведет в пропасть. Он – не для тебя.
– Рыцари Тьмы совсем не злобные. Я наблюдал за ними, отец. Они восхитительные, гордые люди. – Мальчик повернулся. В сумерках, когда звезды едва проступали на небе, лицо отца было плохо различимо, но Дамон чувствовал, что сейчас оно выражает тревогу и печаль. – Я выбрал свой путь, как когда-то сделал ты, и хочу уйти сейчас. Я должен сделать это.
Парнишка собирался сказать еще многое. И то, что отец, конечно, может остановить его сейчас, но, скорее всего, в следующий раз ему этого не удастся; что уж точно не удастся переубедить его; что у него нет никакого желания становиться соламнийцем ни следующей весной, ни любой другой; что хочет стать Рыцарем Тьмы как можно скорее. Но Дамон ничего этого не сказал. Он просто смотрел, как отец расстегивает цепочку на шее.
– Я был всего лишь на год старше тебя, когда вылетел из родного гнезда, – произнес Грозный Волк-старший глухо. – Мать будет плакать, узнав, что я позволил тебе уйти. Но все, что я могу, – это удержать тебя еще ненадолго. Единственное, на что я надеюсь, – ты сам поймешь всю глупость этой затеи и вернешься. Рано или поздно. – Теперь он держал цепочку в руке. Сколько Дамон себя помнил, отец всегда носил ее и никогда не снимал. – Мой отец дал мне это в тот день, когда я уходил из дома.
Серебряная цепочка тускло блестела при слабом свете звезд, на ней висела старая, потертая золотая монетка. Мальчик подошел ближе. На монете виднелся мужской профиль, с бородой и в необычном шлеме, который венчало повисшее перо, похожее на цифру один, вместо глаза был вставлен крошечный голубоватый алмаз.
– Мы – древний род, Дамон, – продолжал фермер. - Наши корни ведут к Истару. Более восьми веков до Катаклизма купцы из Истара торговали по всему миру. Наши предки были одними из самых богатых торговцев, владели большим флотом и имели долю с каждого каравана, проходившего через страну.
Дамон кивнул, вспоминая некоторые из тех историй, что рассказывал и пересказывал ему отец зимними вечерами.
– Эти купцы оставили свое дело во время Третьей Драконьей Войны и взяли в руки оружие. Затем они сменили его на лопаты и стали помогать народу восстанавливать жизнь. Один из наших предков, Харалин Грозный Волк, даже сотрудничал с гномами.
– Я помню эту историю, – сказал Дамон, переминаясь с ноги на ногу и очень боясь, что отец скажет что-нибудь такое, что сможет удержать его.
– Это было вскоре после войны, когда гномы Торбардина получили право жить в Гарнетских горах. Тогда была, как говорят, заработана первая монета. – Отец указал на перо в форме цифры один и на алмаз. – Она очень необычная. Другой такой больше нет, даже в хранилищах Палантаса.
«Стоит кучу денег, поскольку она золотая и в нее вкраплен алмаз, – Дамон это знал, – и еще больше, потому что старинная и единственная в своем роде. Отец мог бы купить за нее большую ферму со скотиной. Настоящая фамильная реликвия».
– Эту монету гномы дали Харалину за его помощь в Третьей Драконьей Войне и за работу на обустройстве гранатового рудника. Она передавалась веками от отцов сыновьям. Теперь я передаю ее тебе. – Грозный Волк-старший повесил цепочку сыну на шею и заправил монету за ворот его рубахи. – Иди к своим Рыцарям Тьмы, сын. Мне известны все их секреты, которые ты случайно узнал. Тебе не место среди них. Ты или вернешься домой, или найдешь еще какое-нибудь великое приключение. Когда повзрослеешь и создашь собственную семью, – даже если ты будешь очень далеко отсюда, – передай эту монету своему первенцу и расскажи ему о наших корнях.
Глаза отца увлажнились, но он не плакал.
– Я передам ее моему первому сыну, – поклялся Дамон. – Но я найду себе место среди Рыцарей Тьмы. – «И стану летать на драконах», – добавил он про себя. – Ты будешь гордиться мной.
Затем, радуясь, что его не остановили, мальчик повернулся и побежал, чтобы отец не видел его слез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Раз увидев дракона, сынок, не забудешь этого никогда.
Дамон теперь точно знал, что не забудет. На всю жизнь он сохранит это в памяти и когда-нибудь тоже расскажет своим детям.
Командир и гонец говорили уже несколько минут. До мальчика доносились только обрывки фраз, но он сумел разобрать слова «Найтлунд» и «Трот» и сообразить, что с наступлением сумерек рыцари снимут лагерь. Внезапно всадник вскочил на дракона. Тот ударил крыльями и вознесся в темнеющее небо.
Дамон наблюдал за улетающим чудовищем, все еще трясясь и плача от испуга, но еще более решительно настраивая себя на то, чтобы стать Рыцарем Тьмы.
Дракон облетел лагерь и взял курс на север, мощно взмахивая широкими крыльями и рассекая ветер. Парнишка не сводил с него глаз до тех пор, пока тот не превратился в точку в небе и полностью не скрылся из виду. Дамон представил себе северную пустыню – он слышал, что синие драконы любят песок и тепло. Теперь парнишка смог подняться с земли и унять, наконец, дрожь. Он умылся у ручья, удивившись, как он успел так перемазаться, не помня себя от страха. Домой Дамон вернулся через несколько часов после заката и пролез через окно в маленькую спальню, которая была у него с братом на двоих.
«Я никогда не буду Соламнийским Рыцарем, как Тренкен Хагенсон. Только Рыцарем Тьмы! И я не буду ждать этого целый год!»
С такими мыслями парнишка, двигаясь тихо, как кот, собрал в заплечный мешок несколько смен белья и сунул в карман две припрятанные стальные монеты. Он хотел попрощаться с братом, но не стал его будить – тогда могли проснуться и родители, а уж они бы точно не выпустили сына из дому или хотя бы попытались сделать это. Затем Дамон прополз на кухню в поисках нескольких персиков – ужин он пропустил, наблюдая за рыцарями, и теперь в желудке было совсем пусто. В последний раз взглянув на стены родного дома, который напоминал ему только о хорошем. Грозный Волк-младший тихо закрыл за собой дверь.
Он слишком поздно понял, что за ним следят, и остановился, но выражение его лица говорило о принятом непоколебимом решении.
– Не останавливай меня, отец. Я должен сделать это. Ты знаешь, такая жизнь не для меня. Я никогда не буду фермером.
Послышался шорох шагов по сухой земле, звук опускающихся, скользящих по одежде рук. Отец глухо прокашлялся. Он стоял позади, в нескольких футах.
– Дамон, Рыцарей Тьмы все презирают, – напомнил он. – Ты – хороший сын и станешь хорошим человеком. Но этот путь ведет в пропасть. Он – не для тебя.
– Рыцари Тьмы совсем не злобные. Я наблюдал за ними, отец. Они восхитительные, гордые люди. – Мальчик повернулся. В сумерках, когда звезды едва проступали на небе, лицо отца было плохо различимо, но Дамон чувствовал, что сейчас оно выражает тревогу и печаль. – Я выбрал свой путь, как когда-то сделал ты, и хочу уйти сейчас. Я должен сделать это.
Парнишка собирался сказать еще многое. И то, что отец, конечно, может остановить его сейчас, но, скорее всего, в следующий раз ему этого не удастся; что уж точно не удастся переубедить его; что у него нет никакого желания становиться соламнийцем ни следующей весной, ни любой другой; что хочет стать Рыцарем Тьмы как можно скорее. Но Дамон ничего этого не сказал. Он просто смотрел, как отец расстегивает цепочку на шее.
– Я был всего лишь на год старше тебя, когда вылетел из родного гнезда, – произнес Грозный Волк-старший глухо. – Мать будет плакать, узнав, что я позволил тебе уйти. Но все, что я могу, – это удержать тебя еще ненадолго. Единственное, на что я надеюсь, – ты сам поймешь всю глупость этой затеи и вернешься. Рано или поздно. – Теперь он держал цепочку в руке. Сколько Дамон себя помнил, отец всегда носил ее и никогда не снимал. – Мой отец дал мне это в тот день, когда я уходил из дома.
Серебряная цепочка тускло блестела при слабом свете звезд, на ней висела старая, потертая золотая монетка. Мальчик подошел ближе. На монете виднелся мужской профиль, с бородой и в необычном шлеме, который венчало повисшее перо, похожее на цифру один, вместо глаза был вставлен крошечный голубоватый алмаз.
– Мы – древний род, Дамон, – продолжал фермер. - Наши корни ведут к Истару. Более восьми веков до Катаклизма купцы из Истара торговали по всему миру. Наши предки были одними из самых богатых торговцев, владели большим флотом и имели долю с каждого каравана, проходившего через страну.
Дамон кивнул, вспоминая некоторые из тех историй, что рассказывал и пересказывал ему отец зимними вечерами.
– Эти купцы оставили свое дело во время Третьей Драконьей Войны и взяли в руки оружие. Затем они сменили его на лопаты и стали помогать народу восстанавливать жизнь. Один из наших предков, Харалин Грозный Волк, даже сотрудничал с гномами.
– Я помню эту историю, – сказал Дамон, переминаясь с ноги на ногу и очень боясь, что отец скажет что-нибудь такое, что сможет удержать его.
– Это было вскоре после войны, когда гномы Торбардина получили право жить в Гарнетских горах. Тогда была, как говорят, заработана первая монета. – Отец указал на перо в форме цифры один и на алмаз. – Она очень необычная. Другой такой больше нет, даже в хранилищах Палантаса.
«Стоит кучу денег, поскольку она золотая и в нее вкраплен алмаз, – Дамон это знал, – и еще больше, потому что старинная и единственная в своем роде. Отец мог бы купить за нее большую ферму со скотиной. Настоящая фамильная реликвия».
– Эту монету гномы дали Харалину за его помощь в Третьей Драконьей Войне и за работу на обустройстве гранатового рудника. Она передавалась веками от отцов сыновьям. Теперь я передаю ее тебе. – Грозный Волк-старший повесил цепочку сыну на шею и заправил монету за ворот его рубахи. – Иди к своим Рыцарям Тьмы, сын. Мне известны все их секреты, которые ты случайно узнал. Тебе не место среди них. Ты или вернешься домой, или найдешь еще какое-нибудь великое приключение. Когда повзрослеешь и создашь собственную семью, – даже если ты будешь очень далеко отсюда, – передай эту монету своему первенцу и расскажи ему о наших корнях.
Глаза отца увлажнились, но он не плакал.
– Я передам ее моему первому сыну, – поклялся Дамон. – Но я найду себе место среди Рыцарей Тьмы. – «И стану летать на драконах», – добавил он про себя. – Ты будешь гордиться мной.
Затем, радуясь, что его не остановили, мальчик повернулся и побежал, чтобы отец не видел его слез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84