– Я тебя люблю.
Он припал к моим губам, и мы надолго замерли. Потом мы лежали вместе, не двигаясь, и я все пыталась понять, согрешила я снова или еще нет. Алеша прижимал меня к себе и не шевелился и, хотя я чувствовала в себе что-то чужое и очень горячее, но какое-то безгрешное. Я даже подумала, что наше с ним блудодеяние совершилось не по доброй воле, а случайно.
– Мы с тобой совершили смертный грех? – спросила я, едва он отпустил мои губы.
Он не ответил, засмеялся и опять начал меня целовать, и мне стало так хорошо и легко, что я совсем забыла и о божьем грехе и о людской молве.
– Давай все-таки домоемся, – сказал он, помогая мне сесть на лавке. – Баня смывает все грехи, так что мы выйдем отсюда чистыми как агнцы.
Я не знала кто такие агнцы, но спрашивать его не стала, поверила на слово. Мы опять намылились шампунем, но теперь мылись порознь. Я молчала, хотя у меня накопилось много вопросов. Он же в это время думал, какая я замечательная девушка и как он меня сильно любит. От этих его мыслей у меня, в конце концов, опять начала кружиться голова и стало легко сладко на сердце. Жаль, что он не умел читать мои мысли и снова меня не обнял, а мне так этого хотелось!
– Ты скоро домоешься? – спросил Алеша, когда я уже полоскала волосы.
– Скоро, – ответила я и со значением посмотрела на него, но он в темноте моего взгляда не увидел и, так и не тронув меня, ушел в предбанник.
Я быстро ополоснулась и отправилась следом за ним. К этому времени Алеша успел зажечь лучину, и одевались мы при свете. Мне кажется, что я только тогда до конца поняла, чем мужчины отличаются от нас женщин.
Он проследил мой взгляд и хотел меня обнять, но в последний момент удержался. Как я поняла, побоялся не совладать с собой. Я решила ему сказать, что у меня ничего не болит и если он хочет, мы можем еще немного побыть в бане, но помешал девичий стыд. Вместо этого я спросила:
– А мы еще сюда придем?
– Конечно, если ты захочешь, – ответил он.
Мы вышли на свежий воздух. Ночь была прохладная, но после парной это только очень приятно.
– Тебе не холодно? – заботливо, спросил Алеша, и не успела я ответить, прижал меня к себе.
Мы так и прошли к дому через весь двор, прижимаясь друг к другу, как будто на улице была зимняя стужа. Крутом в траве трещали кузнечики. На небе, прямо над нами, висела большая полная луна. Он не спрашивая согласия, сразу повел меня в свою комнату. Я хотела попросить его отпустить меня спать к тетке Степаниде, но не решилась.
– Сейчас я зажгу свет, – сказал Алеша и своим быстрым огнивом запалил сальную свечку.
Я подошла к столу и не знала, что мне делать дальше. Он понял, о чем я думаю, и успокоил:
– Не бойся, никто тебя не осудит. И так все знают, что у нас с тобой любовь.
– Тогда я постелю, – вздохнув, сказала я.
Алеша кивнул и отошел к окну, искоса наблюдая за мной. Я взбила перину и подушки, присела на краешке полатей.
Алеша тотчас задул свечу, разделся и подошел к окну. Думал он о любви.
– А что такое любовь? – спросила я.
– Боюсь, что этого я не смогу тебе объяснить, любовь – это любовь.
– И все так любятся? – спросила я. – Ну, так как мы сегодня?
Он не ответил и начал думать словами, которые я совсем не понимала. Про какую-то сексуальность, психологию. Я так ему и сказала, что ничего не поняла.
– Ничего, – успокоил он, – выучишься читать, прочитаешь много книг, и тебе все станет ясно. Я сегодня купил тебе для учебы бумагу.
Когда он сказал о бумаге, то вспомнил еще о каких-то подарках. Мне стало очень любопытно, но прямо спросить было неловко и я нарочно начала выяснять, что такое бумага. Он рассказал что Библия и другие книги написаны на бумаге и, наконец, сознался:
– Я тебе кое-что купил, сейчас ложись спать, посмотришь утром.
– Ну, зачем же, мне ничего не нужно, – быстро сказала я. – У меня и так все есть. Если хочешь, ложись и спи, а я просто так посижу.
Он засмеялся, оделся, опять зажег свечу, вытащил из-под стола берестяной кузовок и поставил его на лавку.
– Ладно, смотри, только недолго, а то я спать хочу.
Сердце у меня замерло, я подошла к столу и начала вытаскивать подарки. Такого богатства я никогда не держала в руках! Чего тут только не было! Две шелковые рубашки, бусы, ленты, пуговицы, всякие украшения!
Я захлопала в ладоши и сразу начала все мерить и показывать Алеше. Жаль, только что все время заспал и не мог радоваться вместе со мной.
Глава 9
Ночью мне приснился страшный сон, будто на Алешу напали разбойники. Они хотели его убить, но он один справился со всеми. Мне стало очень страшно, но когда проснулась, но он лежал рядом и спокойно спал. Правда запах от него был какой-то потный, лесной и дикий. Я долго смотрела на его лицо, удивляясь тому, что человек, которого я впервые увидела всего несколько дней назад, стал мне таким родным.
Вставать было еще рано, в доме все спали, и я опять заснула. Разбудил нас громкий стук. Алеша вскочил, будто и не спал, и голым, бросился к дверям.
– Кто там? – спросил он, тревожно оглядываясь на меня.
– Хозяин спрашивает, можно прийти примерить, – ответил подмастерье.
– Скажи, что я скоро сам приду, – с облегчением ответил он.
Почему он так тревожится, я не поняла, в голове у него были мысли только обо мне. Он вернулся к постели, посмотрел на меня, улыбнулся и начал одеваться. Я тоже встала и надела на себя новую красную рубашку. Материя была такая тонкая и скользкая, что мне стало холодно, и по телу пробежала дрожь.
– Алечка, надень лучше свой сарафан, – попросил Алеша.
– Почему? – делано, удивилась я.
– Потому, – ответил он и посмотрел на меня потемневшим взглядом.
Только я успела переодеться, как пришел Фрол Исаевич с подмастерьем. Алеша подумал, что портному интересно не мерить платье, а узнать, чем кончилась встреча с генералом. На самом деле, так оно и было. Котомкина разбирала любопытство, но спросить он постеснялся.
Они начали свой разговор о сюртуках и фраках, а я пошла навестить Дуню. То, что я ночевала в одной комнате с Алешей, знали уже все в доме, и я боялась, что меня будут осуждать.
Однако ни тетка Степанида, ни Дуня плохо обо мне не думали. Дуня рассказала по секрету, что Алексей Григорьевич заказал отцу сшить мне новый сарафан. Сердце у меня замерло от радости, но я сделала вид, что совсем этому не удивилась.
– Тятя его вчера уже скроил и наметал, – сказала она.
– Красный? – затаив дыхание, спросила я.
– Красный с синими рукавами.
Я сделала вид, что мне это не очень интересно, но не удержалась и спросила:
– А можно его посмотреть?
– Не знаю, боюсь, тятя заругается, – с сомнение ответила Дуня. – Он не любит, когда без него наряды меряют. Давай спросим маму.
Мы пошли к тетке Степаниде и она разрешила. Не буду рассказывать, что я почувствовала, когда надела обновку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79