— иронически улыбнулась она. — Откуда вы знаете, на что надо смотреть?
— Я редко смотрю на материальные предметы. Меня интересует общая атмосфера.
— Все детективы разглядывают материальные предметы. Ищут улики, следы...
— Упираются в тупик и находят красную селедку, — закончил я ее перечисление.
— Селедка не бывает красной, — удивилась Кари. Надо же, пятьдесят шесть сортов селедки в Норвегии, и среди них нет ни одной красной.
— Красная селедка — это то, чего не существует, — сказал Арне, но потом еще долго объяснял ей по-норвежски.
Кари засмеялась, но продолжала задавать вопросы.
— Как вы раскрываете преступление?
— М-м-м... Предполагаю, что бы я сделал, если был бы жуликом, и потом смотрю, а что сделал он. Иногда совпадает.
— Никто так точно не раскрывает преступления, как Дэйвид, — заметил Арне.
— Поверьте мне, еще как раскрывают, — возразил я.
— А что, по-вашему, сделал преступник в этот раз? — продолжала расспрашивать Кари.
Я взглянул в ее ясные серые глаза. Невозможно ответить на ее вопрос, не заморозив нынешний вечер.
— Преступник не один, — равнодушно проговорил я. — Эмма Шерман видела двоих.
Мы немного поговорили об Эмме. Арне встречал ее дедушку во время его короткого пребывания в Норвегии и слышал, что тот не увидел налетчиков на фотографиях, показанных ему в полиции.
— Никто так и не знает, что они искали? — задумчиво спросила Кари.
— Они знали.
Арне вдруг вытаращил глаза и совсем перестал моргать.
— Так они знали, что ищут? — удивился он.
— Конечно, знали, — уверенно подтвердила Кари. — Иначе нет смысла в их налете.
— Смысл несколько в другом. Только кто-то один знает, что именно пропало. Или что пропавшее теперь могут найти.
Кари долго переваривала мое замечание и наконец спросила:
— Как, по-вашему, почему они не стали обыскивать дом сразу, как только убили Шермана, а целый месяц ждали?
Арне опять быстро-быстро заморгал, но резко остановился, ожидая моего ответа.
— Я думаю, потому, что Боба Шермана нашли, но при нем не оказалось того, что считалось пропавшим. — Я помолчал. — Допустим, мистер Икс убил Боба и утопил его в пруду по причине пока неизвестной. Предположим, что это случилось после того, как Боб вручил ему пакет, привезенный из Англии. Далее предположим, что, прежде чем вручить, Боб открыл пакет и вынул из него часть содержимого, но мистер Икс в тот момент, когда убивал Боба, еще не догадывался об этом. Когда же он это обнаружил, то появилось несколько возможностей: пропажа находится в карманах или саквояже Боба и безопасно лежит на дне пруда, или же он передал ее кому-то другому, или оставил у себя дома в Англии. Короче говоря, до того, как Боба вытащили из пруда, мистер Икс не знал наверняка, где находится пропажа, но склонялся к мысли, что она вместе с Бобом покоится в пруду. Правильно? Потом Боба нашли, а пропажа так и осталась пропавшей. Тогда поисковая группа посылается проверить, не оставил ли Шерман вынутое из пакета у себя в доме в Англии. А Эмме так не повезло, что она выбрала именно этот момент для того, чтобы приехать домой за чистыми платьями.
Кари слушала с открытым ртом.
— 0-о-у. А казалось, такой простенький вопрос.
— Я же говорил тебе, дай ему один факт, и он вытащит за ниточку все остальные, — сказал Арне.
— Это всего лишь предположение, — улыбнулся я. — На самом деле я не знаю, почему месяц ждали, прежде чем совершили налет. Понимаете?
— По-моему, правильное предположение. Оно звучит вполне правдоподобно.
— Так же правдоподобно, как то, что земля плоская.
— Что?
— Правдоподобно до тех пор, пока вы не знаете другого объяснения.
Для обеда мы перешли из бара в ресторан. Там играл оркестр, танцевали пары, и, когда мы пили кофе, появился певец. Для Арне это было слишком, он резко встал, сказал, что ему нужно глотнуть свежего воздуха, и просто рванулся к дверям.
Мы проводили взглядом его быстро исчезнувшую спину.
— Он всегда был такой? — спросил я.
— С тех пор как я его знаю. Хотя с годами, видимо, стало хуже. Раньше он не боялся подслушивающей аппаратуры.
— Наверно, не знал ее существовании.
— А-а, правда.
— С чего это началось? Его мания преследования.
— Ох... с войны. Так я думаю. С детства. Меня еще не было на свете, но Арне в войну был ребенком. Его дедушку расстреляли как заложника, а отец участвовал в Сопротивлении. Арне вспоминает, что ребенком он жил в постоянном страхе, даже не понимая, чего боится. Иногда отец посылал его с сообщениями как курьера и велел проверять, не следят ли за ним. Арне рассказывает, что с тех пор его не оставляет ужас, вдруг он обернется, а сзади огромный мужчина преследует его.
— Бедный Арне, — вздохнул я.
— Он лечится у психиатра, — продолжала Кари. — Потому что знает... о своей мании, но пока ничего не помогает. — Она задумчиво смотрела на пары, медленно кружившиеся на полированном паркете. — Арне не выносит танцев.
Несколько секунд спустя я спросил:
— Не хотели бы вы потанцевать?
— Наверно, Арне не будет возражать.
Она танцевала с природным чувством ритма. И, конечно, Кари понимала, что мне приятно прижимать ее к себе, я это видел по глазам. Тут мне пришла мысль: интересно, изменяет ли она Арне и хочет ли изменить? Все-таки разница в возрасте. Здесь уж ничего не поделать.
Кари улыбалась и, танцуя, все теснее прижималась ко мне. И с этого момента танец превратился в сексуальный акт: мы были одеты, выполняли в такт музыке нужные па, кругом танцевали другие пары, и все же, несомненно, это был сексуальный акт. Теоретически я знал, что женщина может достигнуть сексуальной кульминации без прямого соития, фактически это может случиться, даже когда она мысленно представляет эротические сцены. Но мне прежде никогда не доводилось быть свидетелем такой кульминации.
Теперь это случилось с Кари, потому что она так хотела Потому что она прижималась и терлась об меня при каждом движении танца. Потому что я не ожидал этого. Потому что я не отталкивал ее.
Дыхание у нее становилось медленнее и глубже, глаза затянула пелена, рот открылся в полуулыбке, голова чуть откинулась назад. Чем сильнее ее охватывала страсть, тем более отчужденной и далекой она казалась. Затем совершенно неожиданно горячая волна пробежала по ее телу, глаза еще больше помутнели, и почти двадцать секунд я с тревогой чувствовал, как ее сотрясает идущая из самого нутра дрожь.
Потом она несколько раз глубоко вздохнула, будто легкие у нее съежились, рот открылся, улыбка стала шире, и Кари отклеилась от меня. Теперь глаза у нее сверкали, как звезды, она ласково глядела на меня и смеялась.
— Спасибо, Дэйвид.
Ей больше не хотелось танцевать, она высвободилась из моих рук и со светским видом направилась к столу, будто ничего не случилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
— Я редко смотрю на материальные предметы. Меня интересует общая атмосфера.
— Все детективы разглядывают материальные предметы. Ищут улики, следы...
— Упираются в тупик и находят красную селедку, — закончил я ее перечисление.
— Селедка не бывает красной, — удивилась Кари. Надо же, пятьдесят шесть сортов селедки в Норвегии, и среди них нет ни одной красной.
— Красная селедка — это то, чего не существует, — сказал Арне, но потом еще долго объяснял ей по-норвежски.
Кари засмеялась, но продолжала задавать вопросы.
— Как вы раскрываете преступление?
— М-м-м... Предполагаю, что бы я сделал, если был бы жуликом, и потом смотрю, а что сделал он. Иногда совпадает.
— Никто так точно не раскрывает преступления, как Дэйвид, — заметил Арне.
— Поверьте мне, еще как раскрывают, — возразил я.
— А что, по-вашему, сделал преступник в этот раз? — продолжала расспрашивать Кари.
Я взглянул в ее ясные серые глаза. Невозможно ответить на ее вопрос, не заморозив нынешний вечер.
— Преступник не один, — равнодушно проговорил я. — Эмма Шерман видела двоих.
Мы немного поговорили об Эмме. Арне встречал ее дедушку во время его короткого пребывания в Норвегии и слышал, что тот не увидел налетчиков на фотографиях, показанных ему в полиции.
— Никто так и не знает, что они искали? — задумчиво спросила Кари.
— Они знали.
Арне вдруг вытаращил глаза и совсем перестал моргать.
— Так они знали, что ищут? — удивился он.
— Конечно, знали, — уверенно подтвердила Кари. — Иначе нет смысла в их налете.
— Смысл несколько в другом. Только кто-то один знает, что именно пропало. Или что пропавшее теперь могут найти.
Кари долго переваривала мое замечание и наконец спросила:
— Как, по-вашему, почему они не стали обыскивать дом сразу, как только убили Шермана, а целый месяц ждали?
Арне опять быстро-быстро заморгал, но резко остановился, ожидая моего ответа.
— Я думаю, потому, что Боба Шермана нашли, но при нем не оказалось того, что считалось пропавшим. — Я помолчал. — Допустим, мистер Икс убил Боба и утопил его в пруду по причине пока неизвестной. Предположим, что это случилось после того, как Боб вручил ему пакет, привезенный из Англии. Далее предположим, что, прежде чем вручить, Боб открыл пакет и вынул из него часть содержимого, но мистер Икс в тот момент, когда убивал Боба, еще не догадывался об этом. Когда же он это обнаружил, то появилось несколько возможностей: пропажа находится в карманах или саквояже Боба и безопасно лежит на дне пруда, или же он передал ее кому-то другому, или оставил у себя дома в Англии. Короче говоря, до того, как Боба вытащили из пруда, мистер Икс не знал наверняка, где находится пропажа, но склонялся к мысли, что она вместе с Бобом покоится в пруду. Правильно? Потом Боба нашли, а пропажа так и осталась пропавшей. Тогда поисковая группа посылается проверить, не оставил ли Шерман вынутое из пакета у себя в доме в Англии. А Эмме так не повезло, что она выбрала именно этот момент для того, чтобы приехать домой за чистыми платьями.
Кари слушала с открытым ртом.
— 0-о-у. А казалось, такой простенький вопрос.
— Я же говорил тебе, дай ему один факт, и он вытащит за ниточку все остальные, — сказал Арне.
— Это всего лишь предположение, — улыбнулся я. — На самом деле я не знаю, почему месяц ждали, прежде чем совершили налет. Понимаете?
— По-моему, правильное предположение. Оно звучит вполне правдоподобно.
— Так же правдоподобно, как то, что земля плоская.
— Что?
— Правдоподобно до тех пор, пока вы не знаете другого объяснения.
Для обеда мы перешли из бара в ресторан. Там играл оркестр, танцевали пары, и, когда мы пили кофе, появился певец. Для Арне это было слишком, он резко встал, сказал, что ему нужно глотнуть свежего воздуха, и просто рванулся к дверям.
Мы проводили взглядом его быстро исчезнувшую спину.
— Он всегда был такой? — спросил я.
— С тех пор как я его знаю. Хотя с годами, видимо, стало хуже. Раньше он не боялся подслушивающей аппаратуры.
— Наверно, не знал ее существовании.
— А-а, правда.
— С чего это началось? Его мания преследования.
— Ох... с войны. Так я думаю. С детства. Меня еще не было на свете, но Арне в войну был ребенком. Его дедушку расстреляли как заложника, а отец участвовал в Сопротивлении. Арне вспоминает, что ребенком он жил в постоянном страхе, даже не понимая, чего боится. Иногда отец посылал его с сообщениями как курьера и велел проверять, не следят ли за ним. Арне рассказывает, что с тех пор его не оставляет ужас, вдруг он обернется, а сзади огромный мужчина преследует его.
— Бедный Арне, — вздохнул я.
— Он лечится у психиатра, — продолжала Кари. — Потому что знает... о своей мании, но пока ничего не помогает. — Она задумчиво смотрела на пары, медленно кружившиеся на полированном паркете. — Арне не выносит танцев.
Несколько секунд спустя я спросил:
— Не хотели бы вы потанцевать?
— Наверно, Арне не будет возражать.
Она танцевала с природным чувством ритма. И, конечно, Кари понимала, что мне приятно прижимать ее к себе, я это видел по глазам. Тут мне пришла мысль: интересно, изменяет ли она Арне и хочет ли изменить? Все-таки разница в возрасте. Здесь уж ничего не поделать.
Кари улыбалась и, танцуя, все теснее прижималась ко мне. И с этого момента танец превратился в сексуальный акт: мы были одеты, выполняли в такт музыке нужные па, кругом танцевали другие пары, и все же, несомненно, это был сексуальный акт. Теоретически я знал, что женщина может достигнуть сексуальной кульминации без прямого соития, фактически это может случиться, даже когда она мысленно представляет эротические сцены. Но мне прежде никогда не доводилось быть свидетелем такой кульминации.
Теперь это случилось с Кари, потому что она так хотела Потому что она прижималась и терлась об меня при каждом движении танца. Потому что я не ожидал этого. Потому что я не отталкивал ее.
Дыхание у нее становилось медленнее и глубже, глаза затянула пелена, рот открылся в полуулыбке, голова чуть откинулась назад. Чем сильнее ее охватывала страсть, тем более отчужденной и далекой она казалась. Затем совершенно неожиданно горячая волна пробежала по ее телу, глаза еще больше помутнели, и почти двадцать секунд я с тревогой чувствовал, как ее сотрясает идущая из самого нутра дрожь.
Потом она несколько раз глубоко вздохнула, будто легкие у нее съежились, рот открылся, улыбка стала шире, и Кари отклеилась от меня. Теперь глаза у нее сверкали, как звезды, она ласково глядела на меня и смеялась.
— Спасибо, Дэйвид.
Ей больше не хотелось танцевать, она высвободилась из моих рук и со светским видом направилась к столу, будто ничего не случилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55