— Ты прав, я огорчена, и притом настолько, что не владею собой. Прости мне эту ребяческую выходку! Дело Ковингтона совершенно выбило меня из колеи.
Эшлин Блэкмор ослабил тесный узел галстука и неуверенно улыбнулся. В глазах его засветилось сочувствие. Он привлек к себе Натали за плечи уже без страсти, но с нежностью, и прочувствованным тоном сказал:
— Дорогая, ты знаешь, что я прощу тебе все, что угодно. В извинениях нет необходимости, но постарайся на этот вечер отбросить все тревоги. В честь моего возвращения кухарка превзошла самое себя.
Натали улыбнулась в ответ. Она приняла предложенную руку, подхватила подол вечернего платья; и они двинулись в столовую. Дорогой она дала себе клятву никогда больше не играть чувствами человека, которому в недалеком будущем предстояло стать ее супругом.
Столовая уютно освещалась парой причудливых канделябров. Свет играл на белоснежной скатерти, на дорогом и тяжелом столовом серебре, на позолоте бокалов и на классических чертах белокурого мужчины напротив. Натали внимательно проследила взглядом за своим визави и в который уже раз сказала себе, что Эшлин Блэкмор, безусловно, самый красивый мужчина из тех, кого ей доводилось встречать. Она напомнила себе о его обаянии, уме и доброте и признала, что ей невероятно повезло. Это помогло Натали улыбнуться жениху с неподдельным теплом.
За ужином Эшлин поддерживал легкую беседу, много шутил, но все это не помещало ему отметить, как мало гостья ест. Это было тем более странно, что кухарка приготовила консоме с кларетом — любимое блюдо Натали. Однако Эшлин ни словом не обмолвился о своих наблюдениях и отдал должное изысканному ужину, а когда тот подошел к концу, с обычной галантностью поднялся из-за стола, чтобы отодвинуть Натали стул.
— Думаю, шампанское нам откроют в малой гостиной.
— Видишь ли, дорогой… — Натали замялась, подбирая для отказа слова помягче. — Скажи, ты ведь не станешь очень расстраиваться, если я предложу на этом закончить наш вечер?
— Хорошо, не стану, — великодушно ответил граф. — Но помни, когда мы будем супругами, ты не ускользнешь от меня так легко!
Глаза его выразительно блеснули. Натали едва заставила себя улыбнуться.
* * *
Во вторник утром Кейн Ковингтон сидел в обеденном зале пансиона на Силвер-стрит, опустошая третью чашечку кофе в тишине и полном покое — старатели уже разошлись по своим делам. После кофе он закурил тонкую сигару и добродушно улыбнулся, наблюдая за Мардж Бейкер. Эта полная женщина своими хлопотами напоминала ему деловитую наседку.
— Поверить не могу, мистер Ковингтон, что вы решили обосноваться на самой верхушке Промонтори-Пойнт! — Хозяйка водрузила на высоченную столку посуды еще и горку столовых приборов. — Уж не знаю, как вы собираетесь… нет-нет, Белинда, я управлюсь без твой помощи. Ты знаешь, который час? Поди-ка надень шляпку и отправляйся куда следует!
Ее дочь, даже в простеньком клетчатом платьице прелестная, как весенний цветок, покачала головой:
— Я не могу носить шляпку, мама. Ленточка потерялась, а без нее волосы так и норовят растрепаться!
Это неожиданное затруднение заставило Мардж призадуматься.
— Как кстати, — вмешался Кейн, — что вчера я зашел в магазин и заметил там одну прехорошенькую ленточку! Просто не мог удержаться, чтобы ее не купить.
Он достал из кармана ярко-розовую ленту. Большие темные глаза девушки так и впились в это чудо, из груди вырвался непосредственный смех счастливого ребенка.
— А можно мне ее взять?
Кейн взглядом попросил разрешения у матери, и когда та кивнула, протянул ленту Белинде.
— Конечно, можно! Ведь я купил ее для тебя.
— Почему? — рассеянно осведомилась девушка, восторженно разглядывая ленту.
— Потому что мы друзья, — ответил Кейн. Глядя, как красавица, забыв обо всем, вплетает ленту в гриву своих блестящих завитков, просто невозможно было удержаться от улыбки. Волосы эти были так густы, что подхватить их на макушке девушке никак не удавалось — бант сразу сползал на затылок.
— Позволь мне.
Кейн потушил сигару, немного поколдовал над склоненной головой Белинды и — о чудо! — гордо продемонстрировал Мардж пышный бант, расположившийся именно там, где и предписывала мода.
— Благодарю вас! — чинно произнесла девушка, но тут же снова просияла и хотела было побежать к зеркалу.
— Очень красиво, — одобрила мать, — но тебе пора, иначе опоздаешь. — Она потянула дочь за руку к двери, на ходу повторяя обычные наставления. — Когда переходишь улицу, не забывай смотреть по сторонам! Не разговаривай с незнакомыми людьми и не садись к ним в экипаж! Не разевай рот на все подряд! В полдень чтобы была дома! — Подумав, она добавила: — Не угоди под фургон со льдом, он будет на нашей улице с минуты на минуту!
— Хорошо, хорошо, мама! — Белинда выпорхнула за дверь, через плечо бросив Кейну улыбку и слова благодарности: — Спасибо, большое спасибо!
Мардж вопросительно повела головой в сторону кофейника. Кейн кивнул.
— Раз в неделю моя дочь убирается в особняке лорда Блэкмора, — объяснила она, наполняя его чашку.
— Неужели? — удивился Кейн. — Это странно. Я думал, у каждого лорда непременно есть экономка.
— Как же без экономки! Просто по вторникам у нее выходной.
— И что же, этот лорд Блэкмор такой грязнуля, что его особняк нуждается в ежедневной уборке?
— О нет, что вы! — Мардж замахала руками. — Дело в том, что лорду Блэкмору известно, как мы нуждаемся в деньгах. Именно поэтому он и нанял Белинду. Он хорошо платит и я ему очень благодарна. Девочке ведь нужно знать, что у нее есть место в жизни…
— У этого Блэкмора, случайно, не растут крылья? — пробормотал Кейн себе под нос, допил кофе и поднялся.
На дощатом тротуаре он помедлил, оглядываясь, — и правильно сделал, потому что из-за угла на полной скорости вылетел фургон и прогремел мимо. В его открытой задней части сверкнули большие неровные глыбы льда. Пыль из-под копыт и колес окутала Кейна и заставила раскашляться.
В тот же день около полудня, проходя по Мейн-стрит у гостиницы “Эврика”, Кейн заметил Белинду Бейкер. Раскрасневшаяся, с сияющими глазами, девушка спешила домой. В волосах ее уже не было новой розовой ленты, они свободно рассыпались по плечам.
— Эй, Белинда!
— Привет, Кейн! — обрадовалась девушка.
Когда она приблизилась, он заметил на ее полной нижней губе темное пятно, очень похожее на шоколад.
— Скажи, что ты…
— Кейн, я не могу болтать! Ты же слышал, мама велела мне вернуться не позже полудня.
— Правильно. Тогда тебе стоит поторопиться. Увидимся за ужином.
— Да, за ужином!
И она поспешила дальше, приветствуя тех, кого встречала. Белинду Бейкер знали здесь все, и в городке, население которого состояло по большей части из грубых, неотесанных мужчин, действовало неписаное правило:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Эшлин Блэкмор ослабил тесный узел галстука и неуверенно улыбнулся. В глазах его засветилось сочувствие. Он привлек к себе Натали за плечи уже без страсти, но с нежностью, и прочувствованным тоном сказал:
— Дорогая, ты знаешь, что я прощу тебе все, что угодно. В извинениях нет необходимости, но постарайся на этот вечер отбросить все тревоги. В честь моего возвращения кухарка превзошла самое себя.
Натали улыбнулась в ответ. Она приняла предложенную руку, подхватила подол вечернего платья; и они двинулись в столовую. Дорогой она дала себе клятву никогда больше не играть чувствами человека, которому в недалеком будущем предстояло стать ее супругом.
Столовая уютно освещалась парой причудливых канделябров. Свет играл на белоснежной скатерти, на дорогом и тяжелом столовом серебре, на позолоте бокалов и на классических чертах белокурого мужчины напротив. Натали внимательно проследила взглядом за своим визави и в который уже раз сказала себе, что Эшлин Блэкмор, безусловно, самый красивый мужчина из тех, кого ей доводилось встречать. Она напомнила себе о его обаянии, уме и доброте и признала, что ей невероятно повезло. Это помогло Натали улыбнуться жениху с неподдельным теплом.
За ужином Эшлин поддерживал легкую беседу, много шутил, но все это не помещало ему отметить, как мало гостья ест. Это было тем более странно, что кухарка приготовила консоме с кларетом — любимое блюдо Натали. Однако Эшлин ни словом не обмолвился о своих наблюдениях и отдал должное изысканному ужину, а когда тот подошел к концу, с обычной галантностью поднялся из-за стола, чтобы отодвинуть Натали стул.
— Думаю, шампанское нам откроют в малой гостиной.
— Видишь ли, дорогой… — Натали замялась, подбирая для отказа слова помягче. — Скажи, ты ведь не станешь очень расстраиваться, если я предложу на этом закончить наш вечер?
— Хорошо, не стану, — великодушно ответил граф. — Но помни, когда мы будем супругами, ты не ускользнешь от меня так легко!
Глаза его выразительно блеснули. Натали едва заставила себя улыбнуться.
* * *
Во вторник утром Кейн Ковингтон сидел в обеденном зале пансиона на Силвер-стрит, опустошая третью чашечку кофе в тишине и полном покое — старатели уже разошлись по своим делам. После кофе он закурил тонкую сигару и добродушно улыбнулся, наблюдая за Мардж Бейкер. Эта полная женщина своими хлопотами напоминала ему деловитую наседку.
— Поверить не могу, мистер Ковингтон, что вы решили обосноваться на самой верхушке Промонтори-Пойнт! — Хозяйка водрузила на высоченную столку посуды еще и горку столовых приборов. — Уж не знаю, как вы собираетесь… нет-нет, Белинда, я управлюсь без твой помощи. Ты знаешь, который час? Поди-ка надень шляпку и отправляйся куда следует!
Ее дочь, даже в простеньком клетчатом платьице прелестная, как весенний цветок, покачала головой:
— Я не могу носить шляпку, мама. Ленточка потерялась, а без нее волосы так и норовят растрепаться!
Это неожиданное затруднение заставило Мардж призадуматься.
— Как кстати, — вмешался Кейн, — что вчера я зашел в магазин и заметил там одну прехорошенькую ленточку! Просто не мог удержаться, чтобы ее не купить.
Он достал из кармана ярко-розовую ленту. Большие темные глаза девушки так и впились в это чудо, из груди вырвался непосредственный смех счастливого ребенка.
— А можно мне ее взять?
Кейн взглядом попросил разрешения у матери, и когда та кивнула, протянул ленту Белинде.
— Конечно, можно! Ведь я купил ее для тебя.
— Почему? — рассеянно осведомилась девушка, восторженно разглядывая ленту.
— Потому что мы друзья, — ответил Кейн. Глядя, как красавица, забыв обо всем, вплетает ленту в гриву своих блестящих завитков, просто невозможно было удержаться от улыбки. Волосы эти были так густы, что подхватить их на макушке девушке никак не удавалось — бант сразу сползал на затылок.
— Позволь мне.
Кейн потушил сигару, немного поколдовал над склоненной головой Белинды и — о чудо! — гордо продемонстрировал Мардж пышный бант, расположившийся именно там, где и предписывала мода.
— Благодарю вас! — чинно произнесла девушка, но тут же снова просияла и хотела было побежать к зеркалу.
— Очень красиво, — одобрила мать, — но тебе пора, иначе опоздаешь. — Она потянула дочь за руку к двери, на ходу повторяя обычные наставления. — Когда переходишь улицу, не забывай смотреть по сторонам! Не разговаривай с незнакомыми людьми и не садись к ним в экипаж! Не разевай рот на все подряд! В полдень чтобы была дома! — Подумав, она добавила: — Не угоди под фургон со льдом, он будет на нашей улице с минуты на минуту!
— Хорошо, хорошо, мама! — Белинда выпорхнула за дверь, через плечо бросив Кейну улыбку и слова благодарности: — Спасибо, большое спасибо!
Мардж вопросительно повела головой в сторону кофейника. Кейн кивнул.
— Раз в неделю моя дочь убирается в особняке лорда Блэкмора, — объяснила она, наполняя его чашку.
— Неужели? — удивился Кейн. — Это странно. Я думал, у каждого лорда непременно есть экономка.
— Как же без экономки! Просто по вторникам у нее выходной.
— И что же, этот лорд Блэкмор такой грязнуля, что его особняк нуждается в ежедневной уборке?
— О нет, что вы! — Мардж замахала руками. — Дело в том, что лорду Блэкмору известно, как мы нуждаемся в деньгах. Именно поэтому он и нанял Белинду. Он хорошо платит и я ему очень благодарна. Девочке ведь нужно знать, что у нее есть место в жизни…
— У этого Блэкмора, случайно, не растут крылья? — пробормотал Кейн себе под нос, допил кофе и поднялся.
На дощатом тротуаре он помедлил, оглядываясь, — и правильно сделал, потому что из-за угла на полной скорости вылетел фургон и прогремел мимо. В его открытой задней части сверкнули большие неровные глыбы льда. Пыль из-под копыт и колес окутала Кейна и заставила раскашляться.
В тот же день около полудня, проходя по Мейн-стрит у гостиницы “Эврика”, Кейн заметил Белинду Бейкер. Раскрасневшаяся, с сияющими глазами, девушка спешила домой. В волосах ее уже не было новой розовой ленты, они свободно рассыпались по плечам.
— Эй, Белинда!
— Привет, Кейн! — обрадовалась девушка.
Когда она приблизилась, он заметил на ее полной нижней губе темное пятно, очень похожее на шоколад.
— Скажи, что ты…
— Кейн, я не могу болтать! Ты же слышал, мама велела мне вернуться не позже полудня.
— Правильно. Тогда тебе стоит поторопиться. Увидимся за ужином.
— Да, за ужином!
И она поспешила дальше, приветствуя тех, кого встречала. Белинду Бейкер знали здесь все, и в городке, население которого состояло по большей части из грубых, неотесанных мужчин, действовало неписаное правило:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95