Послушайте меня. — Она взяла Анжи за вздрагивающие плечи и обняла ее. — Я знаю, вы невинны; будет больно, но недолго. Сеньор будет так возбужден, когда увидит вас, что не сможет устоять. Все произойдет быстро. Поэтому вам будет проще. Вы должны расслабиться, и…
Настойчивый стук в дверь, ведущую в комнату хозяина, прервал ее наставления.
— Нет, нет, — выдохнула Анжи и вцепилась в приземистую Делорес, дрожа от страха и ужаса.
Тяжелая дверь распахнулась, и Баррет МакКлэйн, одетый только в халат из серого атласа, вошел в комнату.
— Убирайся, — хрипло сказал он Делорес, тогда как его глаза были прикованы к жене.
— Si. — Делорес увидела страсть в его глазах. Она выпустила руки Анжи и поспешила к двери.
Анжи, не сводя расширенных от ужаса глаз с приближающегося мужа, услышала звук захлопнувшейся двери, закрывшейся за Делорес, и почувствовала, как упало у нее сердце. Обхватив себя руками, она простонала:
— Пожалуйста…
Баррет игриво улыбался, и, к своему отвращению и ужасу, она увидела, как серый атлас поднимается между его ног.
— Анжи, моя женушка, моя любовь, — хрипло бормотал он, то и дело запинаясь. — Я хочу тебя…
— Баррет! — Она обрела дар речи и начала умолять его: — Вы не можете сделать это! Это нечестно; вы обещали мне, вы дали мне слово! — Она изо всех сил пыталась прикрыть свое тело под его жадным взглядом.
Он приблизился к ней и стоял, глядя на нее:
— Моя дорогая, ты напугана. Ты теперь моя жена, и я решил превратить тебя в женщину. Тебе это ужасно понравится, хотя сначала будет немного больно. Я понимаю твои опасения. Ты девственница и не знаешь, чего ожидать. Но я уверяю тебя, Анжи, дорогая, я научу тебя всему. Я покажу тебе, что надо делать в постели. Ты быстро научишься.
— Нет! — закричала она на него. — Я не буду спать с вами! Вы говорили, что я буду для вас дочерью. Вы мне лгали, и я не хочу этого. Я немедленно ухожу отсюда. — Она повернулась, но он схватил ее за руку и развернул назад. Дикий взгляд, который отразился в его глазах, напугал ее, хотя Анжи и знала, что он сильно пьян и не в состоянии выслушивать ее доводы.
— Анжи, — сказал он, развязно ухмыляясь, — ты можешь быть мне дочерью. Ты будешь моей дочерью на людях, но сейчас мы одни. Это наше частное охраняемое жилище. Здесь мы — муж и жена. Мы можем делать все, что захотим, в этой комнате. И Господь благословит это. А теперь не глупи…
В отчаянии она старалась выиграть время:
— Баррет, это неприлично! Солнце все еще высоко в небе.
Двор полон гостей; они будут здесь еще несколько часов. Это ужасно невежливо с нашей стороны оставить их. Давайте вернемся к ним, а когда они все уедут, мы вернемся в нашу комнату. — В ее мозгу мысли сменялись с бешеной скоростью; если она сможет убедить его спуститься вниз к гостям, она сможет влить в него еще больше спиртного, затеряться в толпе, побежать к конюшням, оседлать Анжелу и умчаться прочь. Настолько далеко и настолько быстро, насколько сможет увезти ее верная кобылка. Увезти навсегда…
— Мне наплевать на наших гостей, — невнятно пробормотал он. — Я хочу того, что принадлежит мне, и я хочу этого сейчас. Солнце заходит; это прекрасное время для занятий любовью, Анжи. — Он твердо держал ее за руку, так крепко, что это причиняло ее боль. Другая рука медленно потянулась к ее полной груди.
— Нет! — закричала девушка и начала вырываться. Она была изумлена тем, с какой силой он подавлял ее. Старый МакКлэйн намотал толстую прядь ее длинных золотистых волос на свою ладонь, что лишило ее возможности двигать головой, и, держа ее лицо близко к своему, начал говорить низким настойчивым голосом такое, от чего перепуганная Анжи почувствовала болезненное отвращение.
— Дорогая, дорогая, — задыхался он, обдавая ее лицо жарким зловонным дыханием. — Дай мне объяснить. Понимаешь, малышка, у тебя между ножками есть теплая, темная, узкая, маленькая пещерка. Никто и ничто еще не проникало туда, но сегодня все изменится. У меня есть кое-что твердое, чтобы войти в тебя, и когда я это сделаю, тебе это понравится. Правда, ты скоро сама будешь умолять меня об этом. Сначала будет больно, но, как только я войду в тебя, эта боль превратится в блаженство. — При этом он улыбнулся ей.
— О, Боже, — рыдала Анжи, — остановитесь! Пожалуйста, пожалуйста, не надо. — Она открыла рот, чтобы закричать. Но у нее перехватило горло, и ее крики не выплеснулись наружу. Но они были достаточно громкими, чтобы раздразнить охваченного страстью Баррета МакКлэйна.
— Дорогая, — предупредил он сквозь зубы, — позволь мне убедиться, что ты правильно понимаешь ситуацию. Ты — моя жена. — Он потянул ее за волосы, и она застонала от боли. — Я собираюсь заняться с тобой любовью. Ты, что вполне понятно, немного нервничаешь, но я не собираюсь дольше выносить твои крики. Прямо за этой дверью Аза Гранжер и Панч Добсон охраняют наш покой. Тебе не выскользнуть отсюда, Анжи.
Если ты добровольно не дашь мне уложить тебя в постель, то я позову своих верных телохранителей, и они помогут мне справиться с моей приятной обязанностью. — Улыбка Баррета стала холодной. Он смотрел ей прямо в глаза; она знала, что он сделает то, что сказал. В ее глазах он прочел лишь страх. Больше всего Анжи боялась сейчас, что два великана будут держать ее, наблюдая, как муж займется с ней любовью.
Это окончательно сломило ее.
— Так гораздо лучше, дорогая. — Он кивнул, его рука выпустила ее волосы. — О, я обещаю тебе, со мной ты проведешь прекрасные мгновения. — Его глаза скользили по Анжи, он взял ее за руку и повел к большей постели. На негнущихся ногах и с сердцем, полным ненависти, она шла рядом с мужем, пока он продолжал говорить ей:
— Да, сладенькая, у нас целая ночь впереди, и я намерен провести большую ее часть на тебе. Девочка, я собираюсь ездить на тебе, как на необъезженной дикой кобылке. — Он захихикал, тогда как Анжи хотелось тут же умереть от стыда и отвращения.
Баррет ступил на возвышение, на котором стояла кровать. Через открытые двери балкона в комнату проникали лучи заходящего солнца, бросая блики на кровать. Улыбаясь, Баррет втащил Анжи на возвышение. Она уже мысленно покорилась своей участи. И стояла перед ним, чувствуя, как жар солнца и жар его глаз жгут ее едва прикрытое тело.
— Я не буду торопить тебя. — Он провел возбужденными пальцами по ее обнаженным плечам. — Я знаю, женщины любят, чтобы их сначала целовали.
Анжи поежилась; его руки были холодными, как лед, и в то же время липкими.
— Нет, вам не нужно… — она хотела было возразить. Анжи не могла даже помыслить о том, чтобы поцеловать его. Но ее фраза так и осталась незаконченной, потому что его губы впились в ее рот, и он прижал ее к себе. Анжи крепко сжала зубы, но его губы и влажный язык проникли в ее рот со страстью и настойчивостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Настойчивый стук в дверь, ведущую в комнату хозяина, прервал ее наставления.
— Нет, нет, — выдохнула Анжи и вцепилась в приземистую Делорес, дрожа от страха и ужаса.
Тяжелая дверь распахнулась, и Баррет МакКлэйн, одетый только в халат из серого атласа, вошел в комнату.
— Убирайся, — хрипло сказал он Делорес, тогда как его глаза были прикованы к жене.
— Si. — Делорес увидела страсть в его глазах. Она выпустила руки Анжи и поспешила к двери.
Анжи, не сводя расширенных от ужаса глаз с приближающегося мужа, услышала звук захлопнувшейся двери, закрывшейся за Делорес, и почувствовала, как упало у нее сердце. Обхватив себя руками, она простонала:
— Пожалуйста…
Баррет игриво улыбался, и, к своему отвращению и ужасу, она увидела, как серый атлас поднимается между его ног.
— Анжи, моя женушка, моя любовь, — хрипло бормотал он, то и дело запинаясь. — Я хочу тебя…
— Баррет! — Она обрела дар речи и начала умолять его: — Вы не можете сделать это! Это нечестно; вы обещали мне, вы дали мне слово! — Она изо всех сил пыталась прикрыть свое тело под его жадным взглядом.
Он приблизился к ней и стоял, глядя на нее:
— Моя дорогая, ты напугана. Ты теперь моя жена, и я решил превратить тебя в женщину. Тебе это ужасно понравится, хотя сначала будет немного больно. Я понимаю твои опасения. Ты девственница и не знаешь, чего ожидать. Но я уверяю тебя, Анжи, дорогая, я научу тебя всему. Я покажу тебе, что надо делать в постели. Ты быстро научишься.
— Нет! — закричала она на него. — Я не буду спать с вами! Вы говорили, что я буду для вас дочерью. Вы мне лгали, и я не хочу этого. Я немедленно ухожу отсюда. — Она повернулась, но он схватил ее за руку и развернул назад. Дикий взгляд, который отразился в его глазах, напугал ее, хотя Анжи и знала, что он сильно пьян и не в состоянии выслушивать ее доводы.
— Анжи, — сказал он, развязно ухмыляясь, — ты можешь быть мне дочерью. Ты будешь моей дочерью на людях, но сейчас мы одни. Это наше частное охраняемое жилище. Здесь мы — муж и жена. Мы можем делать все, что захотим, в этой комнате. И Господь благословит это. А теперь не глупи…
В отчаянии она старалась выиграть время:
— Баррет, это неприлично! Солнце все еще высоко в небе.
Двор полон гостей; они будут здесь еще несколько часов. Это ужасно невежливо с нашей стороны оставить их. Давайте вернемся к ним, а когда они все уедут, мы вернемся в нашу комнату. — В ее мозгу мысли сменялись с бешеной скоростью; если она сможет убедить его спуститься вниз к гостям, она сможет влить в него еще больше спиртного, затеряться в толпе, побежать к конюшням, оседлать Анжелу и умчаться прочь. Настолько далеко и настолько быстро, насколько сможет увезти ее верная кобылка. Увезти навсегда…
— Мне наплевать на наших гостей, — невнятно пробормотал он. — Я хочу того, что принадлежит мне, и я хочу этого сейчас. Солнце заходит; это прекрасное время для занятий любовью, Анжи. — Он твердо держал ее за руку, так крепко, что это причиняло ее боль. Другая рука медленно потянулась к ее полной груди.
— Нет! — закричала девушка и начала вырываться. Она была изумлена тем, с какой силой он подавлял ее. Старый МакКлэйн намотал толстую прядь ее длинных золотистых волос на свою ладонь, что лишило ее возможности двигать головой, и, держа ее лицо близко к своему, начал говорить низким настойчивым голосом такое, от чего перепуганная Анжи почувствовала болезненное отвращение.
— Дорогая, дорогая, — задыхался он, обдавая ее лицо жарким зловонным дыханием. — Дай мне объяснить. Понимаешь, малышка, у тебя между ножками есть теплая, темная, узкая, маленькая пещерка. Никто и ничто еще не проникало туда, но сегодня все изменится. У меня есть кое-что твердое, чтобы войти в тебя, и когда я это сделаю, тебе это понравится. Правда, ты скоро сама будешь умолять меня об этом. Сначала будет больно, но, как только я войду в тебя, эта боль превратится в блаженство. — При этом он улыбнулся ей.
— О, Боже, — рыдала Анжи, — остановитесь! Пожалуйста, пожалуйста, не надо. — Она открыла рот, чтобы закричать. Но у нее перехватило горло, и ее крики не выплеснулись наружу. Но они были достаточно громкими, чтобы раздразнить охваченного страстью Баррета МакКлэйна.
— Дорогая, — предупредил он сквозь зубы, — позволь мне убедиться, что ты правильно понимаешь ситуацию. Ты — моя жена. — Он потянул ее за волосы, и она застонала от боли. — Я собираюсь заняться с тобой любовью. Ты, что вполне понятно, немного нервничаешь, но я не собираюсь дольше выносить твои крики. Прямо за этой дверью Аза Гранжер и Панч Добсон охраняют наш покой. Тебе не выскользнуть отсюда, Анжи.
Если ты добровольно не дашь мне уложить тебя в постель, то я позову своих верных телохранителей, и они помогут мне справиться с моей приятной обязанностью. — Улыбка Баррета стала холодной. Он смотрел ей прямо в глаза; она знала, что он сделает то, что сказал. В ее глазах он прочел лишь страх. Больше всего Анжи боялась сейчас, что два великана будут держать ее, наблюдая, как муж займется с ней любовью.
Это окончательно сломило ее.
— Так гораздо лучше, дорогая. — Он кивнул, его рука выпустила ее волосы. — О, я обещаю тебе, со мной ты проведешь прекрасные мгновения. — Его глаза скользили по Анжи, он взял ее за руку и повел к большей постели. На негнущихся ногах и с сердцем, полным ненависти, она шла рядом с мужем, пока он продолжал говорить ей:
— Да, сладенькая, у нас целая ночь впереди, и я намерен провести большую ее часть на тебе. Девочка, я собираюсь ездить на тебе, как на необъезженной дикой кобылке. — Он захихикал, тогда как Анжи хотелось тут же умереть от стыда и отвращения.
Баррет ступил на возвышение, на котором стояла кровать. Через открытые двери балкона в комнату проникали лучи заходящего солнца, бросая блики на кровать. Улыбаясь, Баррет втащил Анжи на возвышение. Она уже мысленно покорилась своей участи. И стояла перед ним, чувствуя, как жар солнца и жар его глаз жгут ее едва прикрытое тело.
— Я не буду торопить тебя. — Он провел возбужденными пальцами по ее обнаженным плечам. — Я знаю, женщины любят, чтобы их сначала целовали.
Анжи поежилась; его руки были холодными, как лед, и в то же время липкими.
— Нет, вам не нужно… — она хотела было возразить. Анжи не могла даже помыслить о том, чтобы поцеловать его. Но ее фраза так и осталась незаконченной, потому что его губы впились в ее рот, и он прижал ее к себе. Анжи крепко сжала зубы, но его губы и влажный язык проникли в ее рот со страстью и настойчивостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109