Сознаться ему, что она беременна? Неужели его гнев так велик, что он может погубить их ребенка?
– Не сопротивляйся мне, иначе я ударю тебя так, что ты потеряешь сознание, и я понесу тебя на плече.
Он был полубезумен от ярости, словно раненое животное. Его кулаки то сжимались, то разжимались.
Собрав все свое мужество, она взглянула на него. Когда-то она считала его лишь зверем, но он доказал обратное. Он был честен, более честен, чем она. Она сбежала из монастыря, потому что верила в его честность и надеялась, что в глубине души он все еще считал себя ее мужем.
Он может перерезать ей горло, но он не тот человек, который сделает это ради удовольствия.
– Просто выслуш…
Он не дал ей закончить, бесцеремонно заткнув рот куском ткани, который оторвал от платья.
– Я велел тебе замолчать.
Она попыталась вытолкнуть кляп языком.
– Прекрати.
Она повиновалась, но смотрела на него враждебно. Ну почему этот человек относится к ней с таким раздражением? Она сбежала из монастыря, чтобы защитить его честь, а он ведет себя как людоед.
– Выслушай меня! – крикнула она, но слова были слишком искажены из-за кляпа, чтобы их можно было понять.
Он перевязал кляп еще одной полоской ткани. Края впились в уголки губ, причиняя боль.
Ей оставалось лишь злиться на него. Возможно, она провела слишком много ночей в одиночестве, представляя его себе героем, по которому следовало бы сохнуть, а не обычным мужчиной, каким он был на самом деле?
Вздохнув, она последовала за ним в глубь леса.
Он наверняка скоро успокоится и даст ей возможность все объяснить.
– Добро пожаловать в путешествие в ад, – с издевкой сказал Джеймс, подталкивая Бренну вверх по трапу корабля. Кляп мешал ей говорить, и она лишь тихо скулила, пока он тащил ее за собой по палубе, а потом вниз в каюту. Там он быстро развязал ей рот и вынул кляп.
– Джеймс.
Он вышел из каюты, заперев Бренну внутри, а сам поднялся на главную палубу, где не было слышно, как она колотит в дверь. Он не желал слышать ее мольбы о пощаде. Она его пленница, и он отвезет ее в Лондон. Пусть она узнает, что такое гнев короля. И точка.
Экипаж корабля двигался бесшумно, поднимая паруса и снимаясь с якоря. Они отплыли очень быстро.
Он облокотился на перила, вдыхая запах соленых брызг и размышляя о том, какие противоречивые чувства вызвала у него встреча с Бренной. Он пытался выкинуть ее из головы, но даже сейчас его тело горело от желания обладать ею. Пока они ехали в порт, проклятая девчонка заснула у него на груди как ни в чем не бывало. Если бы она боролась, он знал бы, что делать, но было непонятно, как отнестись к такому простому проявлению доверия.
Он отгонял от себя эту мысль, убеждая себя, что нельзя поддаваться. Она предала его. И с этим ничего не поделаешь. В его жизни больше нет места для сочувствия. Он погладил рукоятку t'occhio del diavolo. У этого кинжала было подходящее название – «око дьявола». Их брак был проклят.
Джеймс выпрямился и, поставив босую ногу на нижнюю перекладину перил, бросил взгляд на ясное голубое небо.
Тихие волны бились о борт корабля, направлявшегося в Англию. Берега Италии постепенно исчезали вдали, и на многие мили вокруг была лишь голубая вода. Солнце нещадно палило, ветер трепал его рубашку, но здесь, в море, он чувствовал себя живым, полным сил.
Он был рад, что плывет домой, в Англию, где восстановит свое доброе имя.
В это мгновение рядом с ним появилась Бренна и немного оттолкнула его в сторону. Она дрожала. Цвет лица был зеленоватым. Она перегнулась через перила.
Он схватил ее, раздраженный тем, что она сбежала из каюты, в которой он ее запер. Что за девчонка! Неужели она так и не поймет, что настало время подчиниться?
Она попыталась вырваться из его рук, но он держал ее крепко, и, в конце концов, ее вырвало прямо на него. Черт!
У нее морская болезнь. Она не собиралась бежать. С чувством омерзения Джеймс посмотрел на свою рубашку.
– П-прости, – сказала она, шмыгнув носом. – Я хотела за борт.
Она выглядела такой несчастной, что у него защемило сердце. Он даже злейшему врагу не пожелал бы морской болезни. Отвратительная штука.
Он с трудом удержался, чтобы не начать успокаивать ее и сказать, что через день-два морская болезнь пройдет. Но жалеть эту предательницу он ни в коем случае не будет. Этот путь вел к смерти. И к бесчестью.
– Как тебе удалось выбраться из каюты? Дверь была заперта.
Она достала из волос шпильку и протянула ему.
– Я научилась вскрывать замки, когда была в монастыре. Я больше не позволю тебе запирать меня.
Он начал с подозрением разглядывать шпильку.
– Почему ты раскрываешь свои секреты?
– Я не собираюсь от тебя сбегать. Я хочу, чтобы ты поверил, что я ушла из монастыря, чтобы найти тебя.
Ложь. Опять ложь.
Зарычав, он схватил ее за локоть и повел в каюту, чтобы снять рубашку и помыться.
– Если ты научилась открывать замки, тебе придется все время быть около меня.
– Джеймс, я, правда, хотела тебя найти. И я хочу быть около тебя.
Какая чушь!
– Замолчи.
Если он позволит себе хотя бы чуточку ее пожалеть, то не сможет отвезти ее в Лондон, чтобы она испытала на себе гнев короля.
– Пожалуйста, Джеймс!
– Я приказал тебе не называть меня так.
– Ты должен меня выслушать. Клянусь, я ничего не знала о том, что тебя посадили в тюрьму. Мне больно смотреть на твои шрамы. Я никогда бы не позволила, чтобы тебе причинили вред.
Маленькая лгунья.
Он остановился. Если бы не было нужно привести ее к королю живой, он с удовольствием выбросил бы ее за борт.
– Еще одно слово, и остаток пути ты проведешь с кляпом во рту, поняла?
– Но…
Он поднял бровь, словно спрашивая, хочет ли она продолжать. Его терпение было на исходе.
Кивнув с угрюмым видом, Бренна замолчала.
Шагая рядом с мужем, Бренна и кипела от негодования, и беспокоилась за него. Ну почему он такой тупоголовый? Если бы они могли все обсудить, она объяснила бы ему, что собиралась сделать то же самое, что и он, – оправдать его в глазах короля.
Всякий раз, когда она смотрела на его лицо, на это страшное «w», уродовавшее его идеальные черты, чувство вины сковывало ее сердце. По ее вине у него будет такой же шрам, как у нее – по вине отца.
Когда они пришли в каюту, он сорвал с себя рубашку и вымылся. Она прополоскала рот и кончиком пальца почистила зубы. Тошнота прошла, и она почувствовала себя здоровой. Ока погладила живот. Эти странные приступы тошноты, наверное, вызваны беременностью, хотя, как ей говорили, тошнота обычно бывает по утрам. У нее ничего такого не было, так что неудивительно, что она не сразу распознала беременность.
Молчание Джеймса действовало ей на нервы. Может, огорошить его и сказать, что она беременна? Неужели, если она признается, он все равно заткнет ей рот кляпом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
– Не сопротивляйся мне, иначе я ударю тебя так, что ты потеряешь сознание, и я понесу тебя на плече.
Он был полубезумен от ярости, словно раненое животное. Его кулаки то сжимались, то разжимались.
Собрав все свое мужество, она взглянула на него. Когда-то она считала его лишь зверем, но он доказал обратное. Он был честен, более честен, чем она. Она сбежала из монастыря, потому что верила в его честность и надеялась, что в глубине души он все еще считал себя ее мужем.
Он может перерезать ей горло, но он не тот человек, который сделает это ради удовольствия.
– Просто выслуш…
Он не дал ей закончить, бесцеремонно заткнув рот куском ткани, который оторвал от платья.
– Я велел тебе замолчать.
Она попыталась вытолкнуть кляп языком.
– Прекрати.
Она повиновалась, но смотрела на него враждебно. Ну почему этот человек относится к ней с таким раздражением? Она сбежала из монастыря, чтобы защитить его честь, а он ведет себя как людоед.
– Выслушай меня! – крикнула она, но слова были слишком искажены из-за кляпа, чтобы их можно было понять.
Он перевязал кляп еще одной полоской ткани. Края впились в уголки губ, причиняя боль.
Ей оставалось лишь злиться на него. Возможно, она провела слишком много ночей в одиночестве, представляя его себе героем, по которому следовало бы сохнуть, а не обычным мужчиной, каким он был на самом деле?
Вздохнув, она последовала за ним в глубь леса.
Он наверняка скоро успокоится и даст ей возможность все объяснить.
– Добро пожаловать в путешествие в ад, – с издевкой сказал Джеймс, подталкивая Бренну вверх по трапу корабля. Кляп мешал ей говорить, и она лишь тихо скулила, пока он тащил ее за собой по палубе, а потом вниз в каюту. Там он быстро развязал ей рот и вынул кляп.
– Джеймс.
Он вышел из каюты, заперев Бренну внутри, а сам поднялся на главную палубу, где не было слышно, как она колотит в дверь. Он не желал слышать ее мольбы о пощаде. Она его пленница, и он отвезет ее в Лондон. Пусть она узнает, что такое гнев короля. И точка.
Экипаж корабля двигался бесшумно, поднимая паруса и снимаясь с якоря. Они отплыли очень быстро.
Он облокотился на перила, вдыхая запах соленых брызг и размышляя о том, какие противоречивые чувства вызвала у него встреча с Бренной. Он пытался выкинуть ее из головы, но даже сейчас его тело горело от желания обладать ею. Пока они ехали в порт, проклятая девчонка заснула у него на груди как ни в чем не бывало. Если бы она боролась, он знал бы, что делать, но было непонятно, как отнестись к такому простому проявлению доверия.
Он отгонял от себя эту мысль, убеждая себя, что нельзя поддаваться. Она предала его. И с этим ничего не поделаешь. В его жизни больше нет места для сочувствия. Он погладил рукоятку t'occhio del diavolo. У этого кинжала было подходящее название – «око дьявола». Их брак был проклят.
Джеймс выпрямился и, поставив босую ногу на нижнюю перекладину перил, бросил взгляд на ясное голубое небо.
Тихие волны бились о борт корабля, направлявшегося в Англию. Берега Италии постепенно исчезали вдали, и на многие мили вокруг была лишь голубая вода. Солнце нещадно палило, ветер трепал его рубашку, но здесь, в море, он чувствовал себя живым, полным сил.
Он был рад, что плывет домой, в Англию, где восстановит свое доброе имя.
В это мгновение рядом с ним появилась Бренна и немного оттолкнула его в сторону. Она дрожала. Цвет лица был зеленоватым. Она перегнулась через перила.
Он схватил ее, раздраженный тем, что она сбежала из каюты, в которой он ее запер. Что за девчонка! Неужели она так и не поймет, что настало время подчиниться?
Она попыталась вырваться из его рук, но он держал ее крепко, и, в конце концов, ее вырвало прямо на него. Черт!
У нее морская болезнь. Она не собиралась бежать. С чувством омерзения Джеймс посмотрел на свою рубашку.
– П-прости, – сказала она, шмыгнув носом. – Я хотела за борт.
Она выглядела такой несчастной, что у него защемило сердце. Он даже злейшему врагу не пожелал бы морской болезни. Отвратительная штука.
Он с трудом удержался, чтобы не начать успокаивать ее и сказать, что через день-два морская болезнь пройдет. Но жалеть эту предательницу он ни в коем случае не будет. Этот путь вел к смерти. И к бесчестью.
– Как тебе удалось выбраться из каюты? Дверь была заперта.
Она достала из волос шпильку и протянула ему.
– Я научилась вскрывать замки, когда была в монастыре. Я больше не позволю тебе запирать меня.
Он начал с подозрением разглядывать шпильку.
– Почему ты раскрываешь свои секреты?
– Я не собираюсь от тебя сбегать. Я хочу, чтобы ты поверил, что я ушла из монастыря, чтобы найти тебя.
Ложь. Опять ложь.
Зарычав, он схватил ее за локоть и повел в каюту, чтобы снять рубашку и помыться.
– Если ты научилась открывать замки, тебе придется все время быть около меня.
– Джеймс, я, правда, хотела тебя найти. И я хочу быть около тебя.
Какая чушь!
– Замолчи.
Если он позволит себе хотя бы чуточку ее пожалеть, то не сможет отвезти ее в Лондон, чтобы она испытала на себе гнев короля.
– Пожалуйста, Джеймс!
– Я приказал тебе не называть меня так.
– Ты должен меня выслушать. Клянусь, я ничего не знала о том, что тебя посадили в тюрьму. Мне больно смотреть на твои шрамы. Я никогда бы не позволила, чтобы тебе причинили вред.
Маленькая лгунья.
Он остановился. Если бы не было нужно привести ее к королю живой, он с удовольствием выбросил бы ее за борт.
– Еще одно слово, и остаток пути ты проведешь с кляпом во рту, поняла?
– Но…
Он поднял бровь, словно спрашивая, хочет ли она продолжать. Его терпение было на исходе.
Кивнув с угрюмым видом, Бренна замолчала.
Шагая рядом с мужем, Бренна и кипела от негодования, и беспокоилась за него. Ну почему он такой тупоголовый? Если бы они могли все обсудить, она объяснила бы ему, что собиралась сделать то же самое, что и он, – оправдать его в глазах короля.
Всякий раз, когда она смотрела на его лицо, на это страшное «w», уродовавшее его идеальные черты, чувство вины сковывало ее сердце. По ее вине у него будет такой же шрам, как у нее – по вине отца.
Когда они пришли в каюту, он сорвал с себя рубашку и вымылся. Она прополоскала рот и кончиком пальца почистила зубы. Тошнота прошла, и она почувствовала себя здоровой. Ока погладила живот. Эти странные приступы тошноты, наверное, вызваны беременностью, хотя, как ей говорили, тошнота обычно бывает по утрам. У нее ничего такого не было, так что неудивительно, что она не сразу распознала беременность.
Молчание Джеймса действовало ей на нервы. Может, огорошить его и сказать, что она беременна? Неужели, если она признается, он все равно заткнет ей рот кляпом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68