Дружба с Элизабет под угрозой, и на отношениях с Сюзанной наверняка отразится эта история. Из команды его погонят точно, а может, и из школы. Кен понимал, что должен как-то искупить свою вину. Но как? Сказать мистеру Коллинзу правду уже недостаточно. Он должен объясниться. Может, тогда ему полегчает.
Кен думал об этом не переставая всю дорогу из школы. Доехав до дома, он выскочил из машины и, перепрыгивая через две ступеньки, помчался по лестнице наверх.
В спальне Кена было тихо. Он сел за стол, достал из ящика лист бумаги, вставил в машинку. Полчаса Кен лихорадочно размышлял. Потом зазвонил телефон. Кен снял трубку:
– Алло.
– Привет, Кен. – Звонила Сюзанна. В голосе ее слышалось радостное возбуждение. – Мы с друзьями идем на открытие выставки, посвященной столетию города. Это в библиотеке. Я подумала, ты тоже захочешь пойти.
– Извини, Сюзанна, – ответил Кен, – но у меня много дел.
– О, Кен, – упавшим сразу голосом упрашивала Сюзанна, – ведь сегодня открытие. Будет, наверное, настоящий праздник.
Но Кен понимал, что не может встретиться с Сюзанной сегодня вечером. Ему не под силу будет притворяться веселым и довольным. И – главное! – нет времени. «Оракул» уйдет в типографию уже в понедельник утром.
– Извини, – повторил он. – Не могу.
– Неужели нельзя отложить дела? – Голос Сюзанны зазвучал почти резко. – Я уже всем сказала, что ты придешь, и потом, Кен, ведь это не простое мероприятие.
– Мне очень жаль, Сюзанна. Позвоню завтра. Ладно?
– Пока, – холодно уронила Сюзанна и бросила трубку.
Кен покачал головой и вернулся к машинке.
«Теперь будет злиться», – подумал он.
Но почему-то нисколько не огорчился. Он посмотрел на чистый лист бумаги – и внезапно в голове возникла идея. Отрывочные мысли стали складываться в единое целое. Кен начал печатать. Печатал он одним пальцем, но первый лист заполнился мгновенно. Кен все стучал по клавишам. Второй лист, третий… И вскоре Кен сидел за столом и перечитывал рассказ. В нем говорилось как раз то, что он хотел сказать. Рассказ занял около пяти страничек и пестрел опечатками и орфографическими ошибками. Но зато это был его рассказ, он сам сочинил его.
12
Элизабет собрала бумаги и уложила их в рюкзак. Доставлять отпечатанные на машинке листы очередного номера «Оракула» наборщику обычно входило в обязанности Пенни Айалы, но у нее сломалась машина, и Элизабет вызвалась по дороге домой заехать в типографию. Страницы были сложены в том порядке, в котором они будут напечатаны в номере, но все же превратить их в готовый выпуск «Оракула» – дело полиграфистов. Элизабет всегда с волнением наблюдала за этим волшебным превращением, но сегодня, она знала, все будет по-другому. Ведь ее рассказ – с именем Кена на титульном листе – лежал поверх стопки страниц. У Элизабет не было выбора, ей пришлось допустить печатание рассказа в газете, хотя это наверняка зачеркнет их с Кеном дружеские отношения.
После их разговора в пятницу Элизабет не сомневалась, что Кен пойдет к мистеру Коллинзу и во всем признается. Она специально долго сидела в редакции и ждала, когда куратор газеты зайдет в кабинет и велит исключить рассказ из номера. Но мистер Коллинз ничего не сказал, и рассказ по-прежнему намеревались включить в посвященный столетию города выпуск «Оракула».
Элизабет вздохнула, надела рюкзак, попрощалась с сидевшим за столом Джоном Пфайфером и покинула редакцию.
– Лиз!
Услышав свое имя, она обернулась. Кен Мэтьюз шел к ней через холл. Элизабет заметила листы бумаги у него в руке.
– Привет, – холодно поздоровалась Элизабет.
Кен осторожно огляделся вокруг.
– Подожди секунду, – мне нужно с тобой поговорить.
Элизабет запротестовала: она была уверена, что Кен опять станет извиняться. Но в эту минуту она не была расположена слушать его.
– Нет, погоди, – настаивал Кен. – У тебя есть экземпляр «Оракула», который пойдет в типографию?
– Да, – ответила Элизабет. – Он у меня с собой.
Кен прикусил губу и перевел дух.
– Лиз, а можешь ты вынуть из него свой рассказ?
«Так вот что он придумал, – сказала себе Элизабет. – Он просто хочет вынуть рассказ, хочет увильнуть: он боится осложнений».
– Нет, – отрезала она. – Для этого нужно собрание редколлегии, и ты понимаешь, что там будет?
– Понимаю, – вздохнул Кен, – но не могли бы мы все-таки убрать его и…
Элизабет прервала Кена:
– Это не дело. Нам нечем его заменить. Кроме того, возникнет слишком много вопросов.
Кен протянул ей листы бумаги, которые до сих пор крепко сжимал в руках.
– У меня есть чем заменить твой рассказ. Это снимет все вопросы.
Элизабет посмотрела на отпечатанные на машинке странички:
– Что это?
Кен улыбнулся:
– Все жаждут прочесть рассказ Кена Мэтьюза. Они его и получат. – Он постучал пальцем по первой странице, которая гласила: ««Вне игры». Рассказ Кена Мэтьюза», и добавил: – Я работал над ним все выходные.
Элизабет печально посмотрела на него:
– Не пройдет, Кен. Меня спросят, почему я заменила рассказ.
– Ничего не спросят. Прочти, ладно? – Кен опустился на скамейку.
– Кен, – протестовала Элизабет, усаживаясь рядом с ним. – Я не представляю…
– Прочти.
Элизабет вздохнула и начала читать. Она переворачивала страницу за страницей – и постепенно гнев и печаль исчезали. Она чувствовала себя по-прежнему скверно, но теперь она жалела не себя, она тревожилась за Кена. Рассказ очень хорош, но содержание его произведет впечатление разорвавшейся бомбы.
Дочитав, она взглянула на Кена. Он смотрел на нее и ждал.
– Ты уверен, что хочешь напечатать это в газете?
– Да, – решительно ответил Кен. Элизабет взяла Кена за руку и заглянула ему в глаза.
– А ты подумал, какой шум поднимется? Все узнают и…
– Понимаю, – спокойно сказал Кен. – Я обо всем подумал, Лиз, хорошо подумал. Но мне мало признаться во всем мистеру Коллинзу; я должен как-то искупить это. Я должен, Лиз.
– Ты не должен делать это ради меня, – искренно сказала Элизабет.
– Не ради тебя, Лиз, – улыбнулся Кен. – Ради себя самого.
И снова Элизабет внимательно взглянула на него, чтобы убедиться, правду ли он говорит. А потом поднялась и положила бумаги Кена в рюкзак.
– Кен, – сказала она, – хочу, чтобы ты знал: я никогда не была свидетелем более смелого поступка.
Кен улыбнулся своей мальчишеской улыбкой:
– Ну, может, очень смелого, а может, очень глупого. Ты лучше иди, пока я не решил, что все-таки это глупость.
Элизабет посмотрела на часы. Если она не поторопится, то опоздает передать «Оракул» мистеру Фалбрайту. Она быстро попрощалась с Кеном и заспешила к выходу.
По дороге к машине она наткнулась на Джессику. Сестра ее сидела на ступеньке лестницы перед входом в школу, поглощенная беседой с Уинстоном Эгбертом, школьным шутом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Кен думал об этом не переставая всю дорогу из школы. Доехав до дома, он выскочил из машины и, перепрыгивая через две ступеньки, помчался по лестнице наверх.
В спальне Кена было тихо. Он сел за стол, достал из ящика лист бумаги, вставил в машинку. Полчаса Кен лихорадочно размышлял. Потом зазвонил телефон. Кен снял трубку:
– Алло.
– Привет, Кен. – Звонила Сюзанна. В голосе ее слышалось радостное возбуждение. – Мы с друзьями идем на открытие выставки, посвященной столетию города. Это в библиотеке. Я подумала, ты тоже захочешь пойти.
– Извини, Сюзанна, – ответил Кен, – но у меня много дел.
– О, Кен, – упавшим сразу голосом упрашивала Сюзанна, – ведь сегодня открытие. Будет, наверное, настоящий праздник.
Но Кен понимал, что не может встретиться с Сюзанной сегодня вечером. Ему не под силу будет притворяться веселым и довольным. И – главное! – нет времени. «Оракул» уйдет в типографию уже в понедельник утром.
– Извини, – повторил он. – Не могу.
– Неужели нельзя отложить дела? – Голос Сюзанны зазвучал почти резко. – Я уже всем сказала, что ты придешь, и потом, Кен, ведь это не простое мероприятие.
– Мне очень жаль, Сюзанна. Позвоню завтра. Ладно?
– Пока, – холодно уронила Сюзанна и бросила трубку.
Кен покачал головой и вернулся к машинке.
«Теперь будет злиться», – подумал он.
Но почему-то нисколько не огорчился. Он посмотрел на чистый лист бумаги – и внезапно в голове возникла идея. Отрывочные мысли стали складываться в единое целое. Кен начал печатать. Печатал он одним пальцем, но первый лист заполнился мгновенно. Кен все стучал по клавишам. Второй лист, третий… И вскоре Кен сидел за столом и перечитывал рассказ. В нем говорилось как раз то, что он хотел сказать. Рассказ занял около пяти страничек и пестрел опечатками и орфографическими ошибками. Но зато это был его рассказ, он сам сочинил его.
12
Элизабет собрала бумаги и уложила их в рюкзак. Доставлять отпечатанные на машинке листы очередного номера «Оракула» наборщику обычно входило в обязанности Пенни Айалы, но у нее сломалась машина, и Элизабет вызвалась по дороге домой заехать в типографию. Страницы были сложены в том порядке, в котором они будут напечатаны в номере, но все же превратить их в готовый выпуск «Оракула» – дело полиграфистов. Элизабет всегда с волнением наблюдала за этим волшебным превращением, но сегодня, она знала, все будет по-другому. Ведь ее рассказ – с именем Кена на титульном листе – лежал поверх стопки страниц. У Элизабет не было выбора, ей пришлось допустить печатание рассказа в газете, хотя это наверняка зачеркнет их с Кеном дружеские отношения.
После их разговора в пятницу Элизабет не сомневалась, что Кен пойдет к мистеру Коллинзу и во всем признается. Она специально долго сидела в редакции и ждала, когда куратор газеты зайдет в кабинет и велит исключить рассказ из номера. Но мистер Коллинз ничего не сказал, и рассказ по-прежнему намеревались включить в посвященный столетию города выпуск «Оракула».
Элизабет вздохнула, надела рюкзак, попрощалась с сидевшим за столом Джоном Пфайфером и покинула редакцию.
– Лиз!
Услышав свое имя, она обернулась. Кен Мэтьюз шел к ней через холл. Элизабет заметила листы бумаги у него в руке.
– Привет, – холодно поздоровалась Элизабет.
Кен осторожно огляделся вокруг.
– Подожди секунду, – мне нужно с тобой поговорить.
Элизабет запротестовала: она была уверена, что Кен опять станет извиняться. Но в эту минуту она не была расположена слушать его.
– Нет, погоди, – настаивал Кен. – У тебя есть экземпляр «Оракула», который пойдет в типографию?
– Да, – ответила Элизабет. – Он у меня с собой.
Кен прикусил губу и перевел дух.
– Лиз, а можешь ты вынуть из него свой рассказ?
«Так вот что он придумал, – сказала себе Элизабет. – Он просто хочет вынуть рассказ, хочет увильнуть: он боится осложнений».
– Нет, – отрезала она. – Для этого нужно собрание редколлегии, и ты понимаешь, что там будет?
– Понимаю, – вздохнул Кен, – но не могли бы мы все-таки убрать его и…
Элизабет прервала Кена:
– Это не дело. Нам нечем его заменить. Кроме того, возникнет слишком много вопросов.
Кен протянул ей листы бумаги, которые до сих пор крепко сжимал в руках.
– У меня есть чем заменить твой рассказ. Это снимет все вопросы.
Элизабет посмотрела на отпечатанные на машинке странички:
– Что это?
Кен улыбнулся:
– Все жаждут прочесть рассказ Кена Мэтьюза. Они его и получат. – Он постучал пальцем по первой странице, которая гласила: ««Вне игры». Рассказ Кена Мэтьюза», и добавил: – Я работал над ним все выходные.
Элизабет печально посмотрела на него:
– Не пройдет, Кен. Меня спросят, почему я заменила рассказ.
– Ничего не спросят. Прочти, ладно? – Кен опустился на скамейку.
– Кен, – протестовала Элизабет, усаживаясь рядом с ним. – Я не представляю…
– Прочти.
Элизабет вздохнула и начала читать. Она переворачивала страницу за страницей – и постепенно гнев и печаль исчезали. Она чувствовала себя по-прежнему скверно, но теперь она жалела не себя, она тревожилась за Кена. Рассказ очень хорош, но содержание его произведет впечатление разорвавшейся бомбы.
Дочитав, она взглянула на Кена. Он смотрел на нее и ждал.
– Ты уверен, что хочешь напечатать это в газете?
– Да, – решительно ответил Кен. Элизабет взяла Кена за руку и заглянула ему в глаза.
– А ты подумал, какой шум поднимется? Все узнают и…
– Понимаю, – спокойно сказал Кен. – Я обо всем подумал, Лиз, хорошо подумал. Но мне мало признаться во всем мистеру Коллинзу; я должен как-то искупить это. Я должен, Лиз.
– Ты не должен делать это ради меня, – искренно сказала Элизабет.
– Не ради тебя, Лиз, – улыбнулся Кен. – Ради себя самого.
И снова Элизабет внимательно взглянула на него, чтобы убедиться, правду ли он говорит. А потом поднялась и положила бумаги Кена в рюкзак.
– Кен, – сказала она, – хочу, чтобы ты знал: я никогда не была свидетелем более смелого поступка.
Кен улыбнулся своей мальчишеской улыбкой:
– Ну, может, очень смелого, а может, очень глупого. Ты лучше иди, пока я не решил, что все-таки это глупость.
Элизабет посмотрела на часы. Если она не поторопится, то опоздает передать «Оракул» мистеру Фалбрайту. Она быстро попрощалась с Кеном и заспешила к выходу.
По дороге к машине она наткнулась на Джессику. Сестра ее сидела на ступеньке лестницы перед входом в школу, поглощенная беседой с Уинстоном Эгбертом, школьным шутом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23