Княжич уже потерял поводья, уже не управлял жеребцом, а просто держался за все, за что только мог уцепиться, лишь бы не оказаться на земле на глазах собственных дружинников.
И все растерялись, с разинутыми ртами глядя на взбесившегося коня, который — вот-вот ещё мгновение! — должен был сбросить на землю порядком растерявшегося княжича. Сбыслав опомнился первым просто потому, что ожидал подобного. Вскочил на ближайшего неосёдланного коня, резко свистнул. Знакомый свист на миг остановил чалого, но Сбыславу этого оказалось достаточно: он умел справиться с любой лошадью, а потому заставил ту, незнакомую, что была под ним, с такой силой рвануться вперёд, что настиг жеребца, на скаку прыгнул ему на шею и повис, поджав ноги. Аргамак попытался было встать на дыбы, но сил на это не хватило, и он со злости больно куснул хозяина за плечо. Сбыслав подхватил поводья и спрыгнул на землю, крепко взяв под уздцы разгневанно всхрапывающего жеребца.
— Успокой его, княжич, — он подал поводья Андрею. — Пусть шагом пройдётся.
И, не оглядываясь, пошёл к своим. Велел им расседлать коней, развести костёр, готовить обед.
— А ты — ловок, — сказали за спиной.
Сбыслав оглянулся. Перед ним верхом на взмыленном аргамаке сидел княжич Андрей.
— А ты — смел, — улыбнулся Сбыслав.
Андрей спешился:
— Эй, кто-нибудь, выводите коня.
Дружинник принял повод, повёл чалого шагом в сторону от костра, людей и лошадей.
— Пойдём на мою попону, — сказал Андрей, все ещё избегая смотреть Сбыславу в глаза. — Она помягче.
Обедали они вдвоём. Говорили о лошадях, о способах их выездки, княжич поражался уменью Сбыслава цепко держаться на коне без седла.
— Татары да бродники только так коней и объезжают, — объяснил Сбыслав. — Так быстрее, конь сразу тело человеческое чувствует, силу его. Меня монгол воспитывал, отцов побратим.
— Слыхал я, монголы да татары добро из лука стреляют.
— Это кто как обучится, только стреляют они по-другому. — Сбыслав обернулся, крикнул через плечо: — Принесите-ка лук да колчан со стрелами!
Это была проверка, и сердце его чуть сжалось. Но лук доставили без промедления, а Андрей спросил, загоревшись:
— По-татарски стрелять умеешь?
Вместо ответа Сбыслав встал, спросил дружинника, что протягивал колчан и лук:
— Сухое дерево видишь?
— Далековато будет.
— Ты уж постарайся.
Дружинник поднял лук, наложил стрелу, прицелился, отпустил тетиву, и стрела, с шорохом пронзив воздух, сбила кору дальнего сухого дерева.
— Хорошо! — с удовлетворением заметил Андрей.
Сбыслав взял лук, не прицеливаясь вскинул его, одновременно натягивая тетиву, но не правой рукой, в которой была зажата стрела, а левой, которой держал лук. И стрела точно вонзилась в ствол.
— Не прицелившись? — ахнул княжич.
— Я целился, когда поднимал лук, — сказал Сбыслав. — Татары натягивают тетиву луком, а не сгибают лук тетивой. Вот тогда и ищут цель, потому что глаз уже лежит на стреле. Получается точнее, а главное, быстрее.
— Научишь. — Андрей, улыбаясь, погрозил пальцем. — Всем их воинским премудростям научишь. Ну что, в дорогу пора? Ты рядом со мной, Сбыслав, вдвоём ехать веселее.
Дальше они ехали рядом, ели вдвоём и спали на одной попоне. Чогдар был прав: главное было — удивить, а Сбыславу удалось сделать это дважды за один обед.
ГЛАВА ПЯТАЯ
1
Гаврила Олексич ожидал их в одном поприще от Полоцка, как и было оговорено. Андрей горячо представил Сбыслава, Олексич отнёсся к нему с видимым уважением, но въезжать в Полоцк было поздно, и княжич предложил лёгкую дружескую пирушку. Гаврила Олексич с этим согласился, послал вперёд гонца, чтобы уведомить князя Брячислава, и сказал новому знакомцу:
— Может, подстрелишь чего? Дичи здесь много, а время к вечеру клонится.
Насторожённый Сбыслав и в этом уловил проверку, усмехнулся, выразил полную готовность, но от лука отказался:
— Для дела монгольский лук нужен, но без дичины не останемся.
Выехали втроём, прихватив двух дружинников. Андрей был недоволен, ворчал:
— Коней гонять будем, а они и так устали.
Коней берегли, ехали шагом по опушкам да перелескам, выслав для разведки дружинников. Гаврила Олексич мягко расспрашивал Сбыслава, кто да как обучал его татарской стрельбе, но в отличие от княжича выразил опасение, что так просто лучников не переучишь.
— Руки с детства приучают. Да и лук у них другой, и стрелы другие, сам говорил.
Подскакал один из дружинников, высланных на поиск зверья.
— В березняке — олениха с оленёнком.
— Гаврила Олексич, разреши одному попробовать, — взмолился Сбыслав. — Свежатиной угощу.
— Пробуй, — усмехнулся Олексич.
— Заедешь с напарником с наветренной стороны и тихо, без шума вытеснишь олениху из березняка на поляну, — наказал Гаврила дружиннику.
Тот умчался выполнять приказание, а Сбыслав, отцепив от седла аркан, старательно сложил его ровными кольцами и зажал в правой руке.
— Ждите за кустами на опушке. Дай Бог, чтоб повезло.
Густым ельником объехав поляну, Сбыслав прикинул, где может появиться олениха с оленёнком, укрылся в зарослях и стал ждать, все время оглаживая чалого, чтобы тот не вздумал заржать. С выбранного места просматривался кусок берёзовой рощи, и он терпеливо ждал, когда там появятся звери.
Дружинники верно поняли задачу: не кричали, не гнали оленей, ехали шагом, спокойно разговаривая. Насторожившаяся, но совсем не испугавшаяся олениха, услышав посторонний шум, беззвучно и неспешно повела своего оленёнка из березнячка к поляне, чтобы, оглядевшись, перебежать в безопасное место.
Сбыслав заметил оленей на опушке рощи. Подобрался, изготовился, насторожил жеребца и резко отдал ему повод, как только добыча вышла из березняка на поляну. Дорога в рощу оленям была отрезана, и олениха метнулась вперёд, намереваясь пересечь поляну. Но и оленёнок сдерживал её бег, и аргамак мчался намётом, и Сбыславу не нужно было догонять зверей, а лишь сблизиться с ними на удобное для броска расстояние. И, почувствовав это расстояние, он встал на стременах, раскрутил над головою аркан и ловко метнул его вперёд. И как только петля упала на шею оленёнку, резко рванул аркан на себя, левой рукой сдерживая коня. Оленёнок упал, забился, но Сбыслав на скаку с седла прыгнул на него и полоснул по горлу острым поясным ножом.
— Разделывайте, — сказал он подскакавшим дружинникам, смотал аркан, вскочил в седло и на крупной рыси подъехал к наблюдавшим за незнакомой охотой товарищам.
— Молодец, — улыбнулся Олексич. — Первый раз степную охоту вижу. Ловко.
Потом они сидели у костра, ели нежную, чуть поджаренную на угольях оленину и говорили об охоте. Собственно, разговор вели Андрей да Сбыслав, азартно перебивая друг друга, а Олексич, слушая их, удивлялся странному сходству двух совершенно посторонних молодых людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
И все растерялись, с разинутыми ртами глядя на взбесившегося коня, который — вот-вот ещё мгновение! — должен был сбросить на землю порядком растерявшегося княжича. Сбыслав опомнился первым просто потому, что ожидал подобного. Вскочил на ближайшего неосёдланного коня, резко свистнул. Знакомый свист на миг остановил чалого, но Сбыславу этого оказалось достаточно: он умел справиться с любой лошадью, а потому заставил ту, незнакомую, что была под ним, с такой силой рвануться вперёд, что настиг жеребца, на скаку прыгнул ему на шею и повис, поджав ноги. Аргамак попытался было встать на дыбы, но сил на это не хватило, и он со злости больно куснул хозяина за плечо. Сбыслав подхватил поводья и спрыгнул на землю, крепко взяв под уздцы разгневанно всхрапывающего жеребца.
— Успокой его, княжич, — он подал поводья Андрею. — Пусть шагом пройдётся.
И, не оглядываясь, пошёл к своим. Велел им расседлать коней, развести костёр, готовить обед.
— А ты — ловок, — сказали за спиной.
Сбыслав оглянулся. Перед ним верхом на взмыленном аргамаке сидел княжич Андрей.
— А ты — смел, — улыбнулся Сбыслав.
Андрей спешился:
— Эй, кто-нибудь, выводите коня.
Дружинник принял повод, повёл чалого шагом в сторону от костра, людей и лошадей.
— Пойдём на мою попону, — сказал Андрей, все ещё избегая смотреть Сбыславу в глаза. — Она помягче.
Обедали они вдвоём. Говорили о лошадях, о способах их выездки, княжич поражался уменью Сбыслава цепко держаться на коне без седла.
— Татары да бродники только так коней и объезжают, — объяснил Сбыслав. — Так быстрее, конь сразу тело человеческое чувствует, силу его. Меня монгол воспитывал, отцов побратим.
— Слыхал я, монголы да татары добро из лука стреляют.
— Это кто как обучится, только стреляют они по-другому. — Сбыслав обернулся, крикнул через плечо: — Принесите-ка лук да колчан со стрелами!
Это была проверка, и сердце его чуть сжалось. Но лук доставили без промедления, а Андрей спросил, загоревшись:
— По-татарски стрелять умеешь?
Вместо ответа Сбыслав встал, спросил дружинника, что протягивал колчан и лук:
— Сухое дерево видишь?
— Далековато будет.
— Ты уж постарайся.
Дружинник поднял лук, наложил стрелу, прицелился, отпустил тетиву, и стрела, с шорохом пронзив воздух, сбила кору дальнего сухого дерева.
— Хорошо! — с удовлетворением заметил Андрей.
Сбыслав взял лук, не прицеливаясь вскинул его, одновременно натягивая тетиву, но не правой рукой, в которой была зажата стрела, а левой, которой держал лук. И стрела точно вонзилась в ствол.
— Не прицелившись? — ахнул княжич.
— Я целился, когда поднимал лук, — сказал Сбыслав. — Татары натягивают тетиву луком, а не сгибают лук тетивой. Вот тогда и ищут цель, потому что глаз уже лежит на стреле. Получается точнее, а главное, быстрее.
— Научишь. — Андрей, улыбаясь, погрозил пальцем. — Всем их воинским премудростям научишь. Ну что, в дорогу пора? Ты рядом со мной, Сбыслав, вдвоём ехать веселее.
Дальше они ехали рядом, ели вдвоём и спали на одной попоне. Чогдар был прав: главное было — удивить, а Сбыславу удалось сделать это дважды за один обед.
ГЛАВА ПЯТАЯ
1
Гаврила Олексич ожидал их в одном поприще от Полоцка, как и было оговорено. Андрей горячо представил Сбыслава, Олексич отнёсся к нему с видимым уважением, но въезжать в Полоцк было поздно, и княжич предложил лёгкую дружескую пирушку. Гаврила Олексич с этим согласился, послал вперёд гонца, чтобы уведомить князя Брячислава, и сказал новому знакомцу:
— Может, подстрелишь чего? Дичи здесь много, а время к вечеру клонится.
Насторожённый Сбыслав и в этом уловил проверку, усмехнулся, выразил полную готовность, но от лука отказался:
— Для дела монгольский лук нужен, но без дичины не останемся.
Выехали втроём, прихватив двух дружинников. Андрей был недоволен, ворчал:
— Коней гонять будем, а они и так устали.
Коней берегли, ехали шагом по опушкам да перелескам, выслав для разведки дружинников. Гаврила Олексич мягко расспрашивал Сбыслава, кто да как обучал его татарской стрельбе, но в отличие от княжича выразил опасение, что так просто лучников не переучишь.
— Руки с детства приучают. Да и лук у них другой, и стрелы другие, сам говорил.
Подскакал один из дружинников, высланных на поиск зверья.
— В березняке — олениха с оленёнком.
— Гаврила Олексич, разреши одному попробовать, — взмолился Сбыслав. — Свежатиной угощу.
— Пробуй, — усмехнулся Олексич.
— Заедешь с напарником с наветренной стороны и тихо, без шума вытеснишь олениху из березняка на поляну, — наказал Гаврила дружиннику.
Тот умчался выполнять приказание, а Сбыслав, отцепив от седла аркан, старательно сложил его ровными кольцами и зажал в правой руке.
— Ждите за кустами на опушке. Дай Бог, чтоб повезло.
Густым ельником объехав поляну, Сбыслав прикинул, где может появиться олениха с оленёнком, укрылся в зарослях и стал ждать, все время оглаживая чалого, чтобы тот не вздумал заржать. С выбранного места просматривался кусок берёзовой рощи, и он терпеливо ждал, когда там появятся звери.
Дружинники верно поняли задачу: не кричали, не гнали оленей, ехали шагом, спокойно разговаривая. Насторожившаяся, но совсем не испугавшаяся олениха, услышав посторонний шум, беззвучно и неспешно повела своего оленёнка из березнячка к поляне, чтобы, оглядевшись, перебежать в безопасное место.
Сбыслав заметил оленей на опушке рощи. Подобрался, изготовился, насторожил жеребца и резко отдал ему повод, как только добыча вышла из березняка на поляну. Дорога в рощу оленям была отрезана, и олениха метнулась вперёд, намереваясь пересечь поляну. Но и оленёнок сдерживал её бег, и аргамак мчался намётом, и Сбыславу не нужно было догонять зверей, а лишь сблизиться с ними на удобное для броска расстояние. И, почувствовав это расстояние, он встал на стременах, раскрутил над головою аркан и ловко метнул его вперёд. И как только петля упала на шею оленёнку, резко рванул аркан на себя, левой рукой сдерживая коня. Оленёнок упал, забился, но Сбыслав на скаку с седла прыгнул на него и полоснул по горлу острым поясным ножом.
— Разделывайте, — сказал он подскакавшим дружинникам, смотал аркан, вскочил в седло и на крупной рыси подъехал к наблюдавшим за незнакомой охотой товарищам.
— Молодец, — улыбнулся Олексич. — Первый раз степную охоту вижу. Ловко.
Потом они сидели у костра, ели нежную, чуть поджаренную на угольях оленину и говорили об охоте. Собственно, разговор вели Андрей да Сбыслав, азартно перебивая друг друга, а Олексич, слушая их, удивлялся странному сходству двух совершенно посторонних молодых людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101