Она продать хотела, туда-сюда, а без Серегиного согласия – никак! Паспортистка, видать, честная попалась. А дом в дорогом районе, там сейчас дачи местные олигархи строят. Олигархи-то? Ну, люди такие… небедные. Ну, вот она Серегу отыскала, он пожил у нее денек-другой, подписал чего надо. А на следующий день она его и турнула. Иди, дескать, откуда пришел. Деньги? Да что ты… какие деньги. Ни хрена он не получил. Да Серега и не будет никогда из-за денег собачиться, он – натура тонкая. Да, вот и мне жаль… Приведу, как же, познакомишься. Не, вряд ли он кататься захочет, даже бесплатно. Но все равно спасибо. А, вот хозяин твой бежит, пирожки мне несет. Что сказать? Ладно, скажу. Да не вопрос, Буран! Не вопрос.
– Спасибо, дед! – проорал мужик. – Пирожки тебе купил. С капустой!
– С капустой – это хорошо, – одобрил Тильвус. – Это… вот еще чего… Спину Бурану натерло вот тут, сбоку. Глянь сам…
– Да ты дед, оленевод! – Мужик хохотнул, отвернул крыло седла и тут же посерьезнел. – О, бляха-муха, точно… Недоглядел я… это под дождик мы вчера попали, а спину я Буранке не вытер. Черт! Никанор голову мне оторвет, если увидит. Он у нас в зоопарке секцией копытных заведует, старший научный сотрудник. Спасибо, дед, что сказал!
Под вечер Тильвус отнес бутылки в прием стеклотары, поговорил со знакомыми, которых застал в очереди, и решил еще раз пройтись по Красной линии – вечером граждане пили пива гораздо больше, чем днем. Да и народу на улице стало гуще, во всех уличных кафе кипело веселье. Великий маг брел, зорко глядя по сторонам – граждане обычно ставили пустые бутылки на поребрик тротуара, чтоб было заметно издалека. Не забывал он и бдительно высматривать в толпе милиционеров: лучше вовремя свернуть в проулок, от греха подальше. На потасканного старого бродягу никто не обращал внимания, и Тильвус ощущал себя невидимкой в толпе людей. В этом мире, сбросив с плеч тяжелое бремя власти, он действительно ощущал себя по-настоящему свободным и получал от этого громадное удовольствие. Возле цветочного салона его дожидались две бутылки, заботливо поставленные кем-то возле урны. Тильвус отправил их в пакет и двинулся дальше. Дорогое кафе «Зодиак» он обычно миновал без задержек. Охрана там была свирепая и очень не любила, когда всякие сомнительные личности шлялись неподалеку. Да и публика под полосатым тентом на террасе собиралась непростая, контингент, если не считать молоденьких стройных официанток, составляли обычно коротко стриженные серьезные мужики с тяжелым хмурым взглядом. На парковке неподалеку возле дорогих машин лениво прохаживались крепкие широкоплечие парни, несмотря на жару все как один одетые в кожаные куртки, и не сводили бдительных глаз со своих хозяев, сидевших за столиками «Зодиака».
Тильвус, проходя мимо, всегда невольно ускорял шаг. Да что там говорить, сами милиционеры, проходя мимо кафе, делали подчеркнуто незаинтересованный вид, становясь как будто даже меньше ростом.
Словом, не было охотников прогуливаться лишний раз возле «Зодиака». Тильвус, хоть и заметил на крайнем столе несколько пустых пивных бутылок, лишь скользнул по ним взглядом. Ни за какие коврижки он к этому столику не подойдет, тем более что за столом сидят двое: один – смуглый жгучий брюнет с шапкой черных кудрей, а второй – светловолосый крепыш с голубыми глазами и носом-картошкой.
Тут Тильвус ни с того ни с сего вдруг вспомнил гробовщика, с которым познакомился недавно на главной площади, и его брата, несостоявшегося юриста.
Хорошая семья. Младший брат – бандит. Старший – гробовщик. Один убивает, другой хоронит. Все при деле.
Тильвус хмыкнул, покрутил головой и вдруг услышал:
– Эй, дед! Стой!
Кричали с крайнего столика. Тильвус остановился и опасливо оглянулся, готовый в любую секунду дать стрекача.
Светловолосый крепыш махнул ему рукой:
– Иди, дед, сюда, бутылки забери!
Великий маг нерешительно затоптался на месте. Кудрявый брюнет широко улыбнулся, сверкнув двумя рядами золотых зубов.
– Не бойся, отец, забирай, что нам, бутылок жалко, что ли?
Тильвус осторожно приблизился, все еще ожидая подвоха.
– Бери, бери, дед. – Светловолосый сделал знак, возле столика тут же выросла официантка.
– Ой, да я бы сейчас убрала, – испуганно пролепетала она. – Извините…
– Ничего, пусть дед подзаработает. А ты, Мариночка, тащи-ка нам еще пивка и рыбки копченой. Побольше только, нам тут со старым другом потолковать надо.
Кудрявый брюнет с большим одобрением поглядывал на официантку в короткой юбочке.
– Какая дэвушка! – восторженно проговорил он, когда она отошла.
– Девушка – класс! – Голубоглазый крепыш засмеялся. – Хочешь, поехали завтра на рыбалку? И девушку с собой пригласим.
– Одну? – деловито уточнил брюнет.
– Зачем одну? Много пригласим, чтоб веселей было!
Великий маг торопливо сгребал со стола бутылки, невольно прислушиваясь к веселой болтовне, но тут кудрявый небрежно скользнул по бродяге глазами. Тильвус поймал на короткое мгновение чужой взгляд и похолодел.
Он жил в этом мире долго и с самых первых дней постарался забыть о своих магических способностях: даре предвидения, умении улавливать мысли и чувства других, влиять на чужие судьбы, разве что ночным зрением иной раз пользовался. А в остальном же старался быть похожим на остальных людей. С годами Тильвус так отвык от магии, что даже собственный защитный барьер перестал обновлять: столь сильных чувств, что они могли бы разрушить защиту, люди здесь, как правило, не испытывали. И вот сейчас, сам того не ведая, обычный смертный взломал барьер, и на Тильвуса вдруг лавиной хлынула чужая ненависть и яростная жажда смерти другого человека.
Тильвус оторопело моргнул и перевел взгляд на светловолосого: тот разговаривал с официанткой и смеялся. Кудрявый тоже взглянул на приятеля, уже без улыбки, холодно, оценивающе. Маг чувствовал: чернявый, несмотря на внешнее спокойствие, нервничает, но внутренне уже готов к тому, что скоро произойдет.
И еще одно понял Тильвус – что убить он хочет непременно сам, своими руками. А почему, великий маг докапываться не стал, в конце концов, не его это дело. Хотят убивать друг друга – на здоровье…
Он засунул в пакет последнюю бутылку и подтянул штаны.
– Спасибочки, – сипло пробормотал он, избегая глядеть на кудрявого брюнета.
– Не за что, отец, – добродушно отозвался кудрявый, улыбаясь и сверкая золотом.
– Бывай, дед! – охотно откликнулся крепыш. Он разливал по бокалам пиво, на Тильвуса не смотрел и не подозревал, что сидит за столиком с собственной смертью и что жить ему осталось совсем немного, не дольше сегодняшнего вечера.
Великий маг побрел дальше, на углу не выдержал и оглянулся.
– Чтоб тебя! – с досадой пробормотал он и, подумав, прибавил крепкое непечатное ругательство – местный язык был на удивление богат нецензурными выражениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Спасибо, дед! – проорал мужик. – Пирожки тебе купил. С капустой!
– С капустой – это хорошо, – одобрил Тильвус. – Это… вот еще чего… Спину Бурану натерло вот тут, сбоку. Глянь сам…
– Да ты дед, оленевод! – Мужик хохотнул, отвернул крыло седла и тут же посерьезнел. – О, бляха-муха, точно… Недоглядел я… это под дождик мы вчера попали, а спину я Буранке не вытер. Черт! Никанор голову мне оторвет, если увидит. Он у нас в зоопарке секцией копытных заведует, старший научный сотрудник. Спасибо, дед, что сказал!
Под вечер Тильвус отнес бутылки в прием стеклотары, поговорил со знакомыми, которых застал в очереди, и решил еще раз пройтись по Красной линии – вечером граждане пили пива гораздо больше, чем днем. Да и народу на улице стало гуще, во всех уличных кафе кипело веселье. Великий маг брел, зорко глядя по сторонам – граждане обычно ставили пустые бутылки на поребрик тротуара, чтоб было заметно издалека. Не забывал он и бдительно высматривать в толпе милиционеров: лучше вовремя свернуть в проулок, от греха подальше. На потасканного старого бродягу никто не обращал внимания, и Тильвус ощущал себя невидимкой в толпе людей. В этом мире, сбросив с плеч тяжелое бремя власти, он действительно ощущал себя по-настоящему свободным и получал от этого громадное удовольствие. Возле цветочного салона его дожидались две бутылки, заботливо поставленные кем-то возле урны. Тильвус отправил их в пакет и двинулся дальше. Дорогое кафе «Зодиак» он обычно миновал без задержек. Охрана там была свирепая и очень не любила, когда всякие сомнительные личности шлялись неподалеку. Да и публика под полосатым тентом на террасе собиралась непростая, контингент, если не считать молоденьких стройных официанток, составляли обычно коротко стриженные серьезные мужики с тяжелым хмурым взглядом. На парковке неподалеку возле дорогих машин лениво прохаживались крепкие широкоплечие парни, несмотря на жару все как один одетые в кожаные куртки, и не сводили бдительных глаз со своих хозяев, сидевших за столиками «Зодиака».
Тильвус, проходя мимо, всегда невольно ускорял шаг. Да что там говорить, сами милиционеры, проходя мимо кафе, делали подчеркнуто незаинтересованный вид, становясь как будто даже меньше ростом.
Словом, не было охотников прогуливаться лишний раз возле «Зодиака». Тильвус, хоть и заметил на крайнем столе несколько пустых пивных бутылок, лишь скользнул по ним взглядом. Ни за какие коврижки он к этому столику не подойдет, тем более что за столом сидят двое: один – смуглый жгучий брюнет с шапкой черных кудрей, а второй – светловолосый крепыш с голубыми глазами и носом-картошкой.
Тут Тильвус ни с того ни с сего вдруг вспомнил гробовщика, с которым познакомился недавно на главной площади, и его брата, несостоявшегося юриста.
Хорошая семья. Младший брат – бандит. Старший – гробовщик. Один убивает, другой хоронит. Все при деле.
Тильвус хмыкнул, покрутил головой и вдруг услышал:
– Эй, дед! Стой!
Кричали с крайнего столика. Тильвус остановился и опасливо оглянулся, готовый в любую секунду дать стрекача.
Светловолосый крепыш махнул ему рукой:
– Иди, дед, сюда, бутылки забери!
Великий маг нерешительно затоптался на месте. Кудрявый брюнет широко улыбнулся, сверкнув двумя рядами золотых зубов.
– Не бойся, отец, забирай, что нам, бутылок жалко, что ли?
Тильвус осторожно приблизился, все еще ожидая подвоха.
– Бери, бери, дед. – Светловолосый сделал знак, возле столика тут же выросла официантка.
– Ой, да я бы сейчас убрала, – испуганно пролепетала она. – Извините…
– Ничего, пусть дед подзаработает. А ты, Мариночка, тащи-ка нам еще пивка и рыбки копченой. Побольше только, нам тут со старым другом потолковать надо.
Кудрявый брюнет с большим одобрением поглядывал на официантку в короткой юбочке.
– Какая дэвушка! – восторженно проговорил он, когда она отошла.
– Девушка – класс! – Голубоглазый крепыш засмеялся. – Хочешь, поехали завтра на рыбалку? И девушку с собой пригласим.
– Одну? – деловито уточнил брюнет.
– Зачем одну? Много пригласим, чтоб веселей было!
Великий маг торопливо сгребал со стола бутылки, невольно прислушиваясь к веселой болтовне, но тут кудрявый небрежно скользнул по бродяге глазами. Тильвус поймал на короткое мгновение чужой взгляд и похолодел.
Он жил в этом мире долго и с самых первых дней постарался забыть о своих магических способностях: даре предвидения, умении улавливать мысли и чувства других, влиять на чужие судьбы, разве что ночным зрением иной раз пользовался. А в остальном же старался быть похожим на остальных людей. С годами Тильвус так отвык от магии, что даже собственный защитный барьер перестал обновлять: столь сильных чувств, что они могли бы разрушить защиту, люди здесь, как правило, не испытывали. И вот сейчас, сам того не ведая, обычный смертный взломал барьер, и на Тильвуса вдруг лавиной хлынула чужая ненависть и яростная жажда смерти другого человека.
Тильвус оторопело моргнул и перевел взгляд на светловолосого: тот разговаривал с официанткой и смеялся. Кудрявый тоже взглянул на приятеля, уже без улыбки, холодно, оценивающе. Маг чувствовал: чернявый, несмотря на внешнее спокойствие, нервничает, но внутренне уже готов к тому, что скоро произойдет.
И еще одно понял Тильвус – что убить он хочет непременно сам, своими руками. А почему, великий маг докапываться не стал, в конце концов, не его это дело. Хотят убивать друг друга – на здоровье…
Он засунул в пакет последнюю бутылку и подтянул штаны.
– Спасибочки, – сипло пробормотал он, избегая глядеть на кудрявого брюнета.
– Не за что, отец, – добродушно отозвался кудрявый, улыбаясь и сверкая золотом.
– Бывай, дед! – охотно откликнулся крепыш. Он разливал по бокалам пиво, на Тильвуса не смотрел и не подозревал, что сидит за столиком с собственной смертью и что жить ему осталось совсем немного, не дольше сегодняшнего вечера.
Великий маг побрел дальше, на углу не выдержал и оглянулся.
– Чтоб тебя! – с досадой пробормотал он и, подумав, прибавил крепкое непечатное ругательство – местный язык был на удивление богат нецензурными выражениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80