Они-то и придают чрезвычайную живописность местным ландшафтам. С такой прибрежной скалы и сверзился мой любимый «тандерберд»…
Когда спасательные службы вытащат наверх останки того, что являлось красавцем с золотыми рогами, выяснится, что сие чудо принадлежало Пепедангу Чивалдоси. Тело владельца, разумеется, не найдут, но микроследы крови в салоне не оставят ни малейших сомнений в том, что Чивалдоси находился в салоне автомашины при ее падении. Посетители и работники ресторана «Замок над морем» расскажут о том, как за полчаса до гибели господин Чивалдоси ужинал в одиночестве и без всякого аппетита: он (в смысле, я!) даже не доел чмыхадорских анчоусов, лишь только неумеренно потреблял спиртное да жевал опилки. А когда полиция выяснит, что Пепеданг Чивалдоси являлся учредителем «Сто первого независимого депозитария», «Компании доверительного планетарного трейдинга» и еще трех дюжин им подобных заведений, то поведение погибшего (мое то есть) получит правдоподобное объяснение: страх судебного преследования толкнул причастного к биржевым махинациям Чивалдоси на самоубийство. Быть может, кто-то даже пособолезнует мне. Это будет по-настоящему смешно! Когда станут ясны масштабы мошенничеств на торгах Космической Биржи, когда сотни разъяренных брокеров и дилеров начнут бомбить исковыми заявлениями суды по месту регистрации торговой площадки… хе-хе, какой страшный зубовный скрежет вызовет у местных жителей фамилия господина Чивалдоси!
Из-за солидной высоты над уровнем моря в пролом ограждения автострады задувал сильный ветер. Я закутался в свою засупонку (это такая пепедукская куртка с воротником шали и рукавами от кимоно), поглубже натянул на уши нахлобучку (местная разновидность шапки-непроливайки) и отправился вдоль шоссе прочь от ресторана.
Примерно в двухстах метрах от места падения в океан машины покойного господина Чивалдоси меня должен был поджидать совсем другой автомобиль – малобюджетный электрокар повышенной безопасности, зарегистрированный на имя Влади Чпикагурика.
Электрокар оказался там, где и должен был быть, а если точнее – в том самом месте, где я оставил его сутки назад. Небольшой прозрачный «гомункулус», скромный и незаметный, притулился в тормозном «кармане» рядом со скоростным шоссе. Электрокар, как давно уже доказали психологи, – автомашина истериков, шизофреников, импотентов и инвалидов детства. Одним словом, этот транспорт как нельзя лучше соответствовал типажу Влади Чпикагурика.
К тому моменту, когда я приблизился к жалкому «гомункулусу», на моем лице появилась седенькая бородка клинышком и рыжие педерастические бачки. Контактные линзы изменили цвет радужной оболочки глаз и увеличили зрачок, придав взгляду интимную блажь тихого идиота. Во всем надлежит соответствовать удостоверению личности, в котором особые приметы господина Чпикагурика характеризовались как «дискрето аморфо потенциале кретино дисарджементо», что в переводе с пепедукского диалекта означало что-то вроде: «не трогайте его – он слепо-немо-тупо-глухой». Иными словами, типичный звездный турист, кто ж их не знает?
Поскольку парню с записью в удостоверении личности «дискрето аморфо…» полагался поводырь, на переднем сидении автомашины меня дожидался похожий на большую тарелку робот сопровождения.
Я уселся в «гомункулус», робот издал хорошо узнаваемую трель активации, весьма напоминавшую звук сливаемой в унитазе воды, после чего поприветствовал нежным женским контральто:
– Здравствуйте, господин Влади!
– Ага, – простонал я в ответ.
Полагаю, робот сопровождения несказанно бы удивился, заговори я с ним по-человечески. Я решил его не удивлять и просто рыгнул (опилки пыхадорского дерева, однако!). Тарелка поняла все правильно, искренне пожелала мне доброго здоровья. Что ж, в отличие от планетарного прокурора робот, по крайней мере, был адекватен.
Как я уже упоминал, электромобиль стоял в тормозном «кармане», которыми обязательно оборудуются горные дороги Голубого Пепедука. Когда я выезжал на трассу, мимо меня с ликующим воем промчалась пара оранжевых спасательных вехоциклов – не иначе, как местные аварийщики метнулись на осмотр поврежденного ограждения.
Время шло. Впереди меня ждала масса дел, не то чтобы приятных, но совершенно необходимых. Все четные из них являлись великими, а нечетные по меньшей мере грандиозными.
Путь до Пертонсвилля я проделал абсолютно спокойно. Попавшаяся навстречу колонна спасательной техники меня нисколько не встревожила, а проплывший над дорогой громадный оранжевый дирижабль с мощной лебедкой под днищем (тоже спасательная служба!) даже развеселил.
В Пертонсвилле я оставил «гомункулус» в подземном паркинге у вокзала трансконтинентальной монорельсовой дороги и оплатил парковку на год вперед. Сцепленный с роботом сопровождения легкомысленной цепочкой из невесомого селенитного сталинита я прошествовал в подземный вестибюль вокзала.
Робот-поводырь трендел на все помещение заунывной сигнализацией, я пускал по бороде слюни, а люди вокруг сноровисто расступались при нашем приближении. На перрон мы вышли буквально за пару минут до появления поезда. Как я и рассчитывал, наше появление не осталось незамеченным зеваками. Дабы лучше запечатлеть в их памяти исторический выход Влади Чпикагурика на перрон пертонсвилльского вокзала, я расстегнул засупонку – хочу помочиться. Робот тут же призвал меня к порядку и даже немного поискрил электрическими разрядами, что вызвало всеобщий восторг. Я сделал одолжение и мочиться не стал, но когда на табло появился красный знак «!», означавший прибытие скоростного состава, я немного попрыгал на ножке и от души покричал «Ы-ы!» Что вы хотите – турист с «дискрето аморфо потенциале…» – это всегда нескучно!
Развлекаясь таким премилым и безобидным манером, я дождался остановки состава и живо погрузился в вагон. Поскольку в поездке, согласно моему сценарию, вовсе не было нужды мочиться, прыгать на одной ножке и кричать «Ы-ы», а можно было спокойно уснуть, я именно так и поступил. Робот-поводырь, ревностно охраняя мой покой, периодически облетал со всех сторон мое кресло, обдавая лицо струей воздуха. По большому счету, это было просто замечательно.
За четыре часа монорельсовой дороги я пересек континент. Конечной остановкой монорельса являлся космодром «Нуэва-сеговия»; название можно перевести как «новая пальма».
В самом бодром расположении духа я и мой тарелкообразный робот покинули поезд. На выходе из вагона я еще немного попрыгал и покричал – так, сугубо в целях поддержания должного градуса кретинизма.
Поводырь сноровисто вел меня через толпу. Мы направлялись в зону базирования частных космических кораблей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Когда спасательные службы вытащат наверх останки того, что являлось красавцем с золотыми рогами, выяснится, что сие чудо принадлежало Пепедангу Чивалдоси. Тело владельца, разумеется, не найдут, но микроследы крови в салоне не оставят ни малейших сомнений в том, что Чивалдоси находился в салоне автомашины при ее падении. Посетители и работники ресторана «Замок над морем» расскажут о том, как за полчаса до гибели господин Чивалдоси ужинал в одиночестве и без всякого аппетита: он (в смысле, я!) даже не доел чмыхадорских анчоусов, лишь только неумеренно потреблял спиртное да жевал опилки. А когда полиция выяснит, что Пепеданг Чивалдоси являлся учредителем «Сто первого независимого депозитария», «Компании доверительного планетарного трейдинга» и еще трех дюжин им подобных заведений, то поведение погибшего (мое то есть) получит правдоподобное объяснение: страх судебного преследования толкнул причастного к биржевым махинациям Чивалдоси на самоубийство. Быть может, кто-то даже пособолезнует мне. Это будет по-настоящему смешно! Когда станут ясны масштабы мошенничеств на торгах Космической Биржи, когда сотни разъяренных брокеров и дилеров начнут бомбить исковыми заявлениями суды по месту регистрации торговой площадки… хе-хе, какой страшный зубовный скрежет вызовет у местных жителей фамилия господина Чивалдоси!
Из-за солидной высоты над уровнем моря в пролом ограждения автострады задувал сильный ветер. Я закутался в свою засупонку (это такая пепедукская куртка с воротником шали и рукавами от кимоно), поглубже натянул на уши нахлобучку (местная разновидность шапки-непроливайки) и отправился вдоль шоссе прочь от ресторана.
Примерно в двухстах метрах от места падения в океан машины покойного господина Чивалдоси меня должен был поджидать совсем другой автомобиль – малобюджетный электрокар повышенной безопасности, зарегистрированный на имя Влади Чпикагурика.
Электрокар оказался там, где и должен был быть, а если точнее – в том самом месте, где я оставил его сутки назад. Небольшой прозрачный «гомункулус», скромный и незаметный, притулился в тормозном «кармане» рядом со скоростным шоссе. Электрокар, как давно уже доказали психологи, – автомашина истериков, шизофреников, импотентов и инвалидов детства. Одним словом, этот транспорт как нельзя лучше соответствовал типажу Влади Чпикагурика.
К тому моменту, когда я приблизился к жалкому «гомункулусу», на моем лице появилась седенькая бородка клинышком и рыжие педерастические бачки. Контактные линзы изменили цвет радужной оболочки глаз и увеличили зрачок, придав взгляду интимную блажь тихого идиота. Во всем надлежит соответствовать удостоверению личности, в котором особые приметы господина Чпикагурика характеризовались как «дискрето аморфо потенциале кретино дисарджементо», что в переводе с пепедукского диалекта означало что-то вроде: «не трогайте его – он слепо-немо-тупо-глухой». Иными словами, типичный звездный турист, кто ж их не знает?
Поскольку парню с записью в удостоверении личности «дискрето аморфо…» полагался поводырь, на переднем сидении автомашины меня дожидался похожий на большую тарелку робот сопровождения.
Я уселся в «гомункулус», робот издал хорошо узнаваемую трель активации, весьма напоминавшую звук сливаемой в унитазе воды, после чего поприветствовал нежным женским контральто:
– Здравствуйте, господин Влади!
– Ага, – простонал я в ответ.
Полагаю, робот сопровождения несказанно бы удивился, заговори я с ним по-человечески. Я решил его не удивлять и просто рыгнул (опилки пыхадорского дерева, однако!). Тарелка поняла все правильно, искренне пожелала мне доброго здоровья. Что ж, в отличие от планетарного прокурора робот, по крайней мере, был адекватен.
Как я уже упоминал, электромобиль стоял в тормозном «кармане», которыми обязательно оборудуются горные дороги Голубого Пепедука. Когда я выезжал на трассу, мимо меня с ликующим воем промчалась пара оранжевых спасательных вехоциклов – не иначе, как местные аварийщики метнулись на осмотр поврежденного ограждения.
Время шло. Впереди меня ждала масса дел, не то чтобы приятных, но совершенно необходимых. Все четные из них являлись великими, а нечетные по меньшей мере грандиозными.
Путь до Пертонсвилля я проделал абсолютно спокойно. Попавшаяся навстречу колонна спасательной техники меня нисколько не встревожила, а проплывший над дорогой громадный оранжевый дирижабль с мощной лебедкой под днищем (тоже спасательная служба!) даже развеселил.
В Пертонсвилле я оставил «гомункулус» в подземном паркинге у вокзала трансконтинентальной монорельсовой дороги и оплатил парковку на год вперед. Сцепленный с роботом сопровождения легкомысленной цепочкой из невесомого селенитного сталинита я прошествовал в подземный вестибюль вокзала.
Робот-поводырь трендел на все помещение заунывной сигнализацией, я пускал по бороде слюни, а люди вокруг сноровисто расступались при нашем приближении. На перрон мы вышли буквально за пару минут до появления поезда. Как я и рассчитывал, наше появление не осталось незамеченным зеваками. Дабы лучше запечатлеть в их памяти исторический выход Влади Чпикагурика на перрон пертонсвилльского вокзала, я расстегнул засупонку – хочу помочиться. Робот тут же призвал меня к порядку и даже немного поискрил электрическими разрядами, что вызвало всеобщий восторг. Я сделал одолжение и мочиться не стал, но когда на табло появился красный знак «!», означавший прибытие скоростного состава, я немного попрыгал на ножке и от души покричал «Ы-ы!» Что вы хотите – турист с «дискрето аморфо потенциале…» – это всегда нескучно!
Развлекаясь таким премилым и безобидным манером, я дождался остановки состава и живо погрузился в вагон. Поскольку в поездке, согласно моему сценарию, вовсе не было нужды мочиться, прыгать на одной ножке и кричать «Ы-ы», а можно было спокойно уснуть, я именно так и поступил. Робот-поводырь, ревностно охраняя мой покой, периодически облетал со всех сторон мое кресло, обдавая лицо струей воздуха. По большому счету, это было просто замечательно.
За четыре часа монорельсовой дороги я пересек континент. Конечной остановкой монорельса являлся космодром «Нуэва-сеговия»; название можно перевести как «новая пальма».
В самом бодром расположении духа я и мой тарелкообразный робот покинули поезд. На выходе из вагона я еще немного попрыгал и покричал – так, сугубо в целях поддержания должного градуса кретинизма.
Поводырь сноровисто вел меня через толпу. Мы направлялись в зону базирования частных космических кораблей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67