Робот подавал трендящие сигналы. Я пускал пену изо рта и наступал на ноги всем, кто не успевал убраться с пути. Пару раз дорогу нам пытались заступить полицейские, уж не знаю и зачем! Я не отказал себе в удовольствии рыгнуть и пукнуть одновременно. Это здорово помогло – до нужного места я со своим поводырем добрался меньше чем за четверть часа. Кто представляет себе масштабы космодрома «Нуэва-сеговия» на Голубом Пепедуке, тот поймет, что это значит.
Документарный контроль много времени не занял. Стоило мне поплевать на стойку бюро и размазать слюну пальцем (робот-поводырь немедля оповестил окружавших о том, что у меня «плевральная эцилохидехия в открытой форме»), как ресепшионист в форменной рубашке моментально потерял ко мне всякий интерес, вернул удостоверение личности и разрешил проход в зону старта.
На автокаре я проехал вдоль длинного ряда космических кораблей. Все они – и аккуратные околопланетные яхты, и мощные межзвездные челноки – с интервалом в двести метров стояли в бесконечной, исчезавшей за горизонтом шеренге. Их разнокалиберные носы пиками торчали во всегда безоблачное небо космодрома.
«Фунт изюма», заблаговременно оформленный на фамилию легендарного (потому как никому не известного) Влади Чпикагурика, располагался почти в самом конце корабельного ряда. Вкатившись по опущенному пандусу на площадку грузового лифта, я вылез из автокара и отправил его назад в космопорт.
Честно говоря, я испытывал сильное желание отправить туда же и своего робота-поводыря, но по здравому размышлению решил этого не делать. Да и цепочка, скреплявшая нас, не позволила бы мне немедленно избавиться от жужжавшей тарелки.
Дождавшись, когда грузовой лифт оказался втянут в корабль, а пандус поднят, я первым делом отстегнул от запястья селенито-сталинитовую цепь и лишь потом оторвал бороденку с бачками. С господином Чпикагуриком покончено – как я полагал в тот момент, навсегда! Очередная ипостась меня самого прикрыла мое же бегство с Голубого Пепедука и проделала сие отчасти даже весело: с плевками, прыжками и ковырянием в ушах. Ну а то, что прожил этот персонаж жизнь неприлично короткую – что ж, значит, так стояли звезды в гороскопе господина Чпикагурика…
Я переключил робота-поводыря в режим экономии энергии и забросил в шкаф для скафандров, после чего на рысях помчался в пост управления.
Усевшись в кресло командира, немедля переключил управление корабля на себя. Это для того, чтобы Головной Компьютер знал, что исполнительные команды будут исходить отсюда, а не из запасного поста, расположенного тремя палубами ниже. В течение минуты шло сканирование и активация корабельных систем, после чего Головной Компьютер голосом мифического певца Витаса сообщил о готовности всех систем, узлов и агрегатов к взлету. Ха! Сказал бы он мне иное! Ведь еще и недели не прошло, как я с анонимного счета проплатил полную профилактику корабля.
– Взлетаем! – приказал я Головному Компьютеру с голосом Витаса.
Отсчитыватель начал было обратный отсчет, но тут же заглох. Голосом все того же мифического певца Головной Компьютер проплакал мне в уши:
– Диспетчерской службой космодрома запрещены взлеты частных кораблей…
Интересно, господин планетарный прокурор в самом деле думал, что застанет меня врасплох этой запоздавшей мерой?
– Включить трансляцию новостей, – распорядился я.
В планетарных новостях шли нескончаемые стенания по поводу остановки торгов на местной площадке Космической Биржи. Мое внимание привлекла информационная «молния», сообщавшая о гибели в результате несчастного случая Пепеданга Чивалдоси. Это сообщение вызвало массу комментариев, различавшихся лишь степенью наивности. Также сообщалось о попытке самоубийства Джеки Джулиани; бедолага, стало быть, понял, что с моим исчезновением ему светит прямая дорога в тюрьму, и полез в петлю. Джеки спасли. Положа руку на сердце, замечу, что этого можно было и не делать. Однако основной объем новостей представлял собою фейерверк потрясающих по своей демагогичной виртуозности заявлений должностных лиц разной величины. Все они гадали о масштабах ущерба, причиненного экономике Голубого Пепедука внезапным биржевым коллапсом. По моим собственным скромным подсчетам за последние три месяца я вывел с местной биржевой площадки сумму, эквивалентную двум годовым бюджетам Голубого Пепедука. В трюме «Фунта изюма» лежал контейнер с двумя миллиардами обналиченных УРОДов, а это лишь несколько процентов от средств, предусмотрительно рассыпанных мною по тысячам анонимных счетов во всех приличных банках Метагалактики.
Кстати, для тех, кто соображает медленно, либо не соображает вовсе, поясню: название денежной единицы «УРОД» вовсе не ругательная метафора. Это аббревиатура словосочетания «Универсальный Рассчетно-Облигационныи Депозит», ибо «УРОДы» являются в основном электронными деньгами.
Ознакомившись с новостями, я без труда уяснил ход мысли господина планетарного прокурора. Он велел остановить все вылеты с планеты из опасения, что в обстановке неопределенности мыши разбегутся из незапертой мышеловки. Генри О'Кук здорово опоздал, поскольку главная мышь (то есть я), уже находилась в посту управления собственным космическим кораблем.
– Новости выключить! – приказал я Головному Компьютеру. – Команды диспетчерской службы космопорта – игнорировать! Взлет!
Заработали стартовые двигатели, мелкая вибрация прошла по корпусу. Шум двигателей перешел в рев, а вибрация – в дрожь. Кораблю уже пора было стронуться с места, но «Фунт изюма» стоял не шелохнувшись. Я понимал, чем это вызвано: башмаки всех четырех опор не разблокированы командой с диспетчерского пункта космопорта. Я на сей счет не очень-то беспокоился, поскольку знал, что стартовые двигатели имеют колоссальный запас мощности.
Корабль дрожал, двигатели ревели, я сидел истуканом в командирском кресле. Что ж! Признаюсь честно, это мне нравилось. И Пепеданг Чивалдоси, и Влади Чпикагурик оказались достойны славного прошлого Ивана Караваева. Не опозорили, так сказать, ум, честь и совесть, не замарали, с позволения выразиться, эполет, галунов и лампасов.
– Диспетчерская Служба космодрома «Нуэва-сеговия» приказывает командиру частного космического корабля «Фунт изюма» прервать протокол взлета, заглушить двигатели и немедленно явиться в Центральный Диспетчерский…
Чпоньк! Грохнуло что-то внизу (и громко!), мою яхту подбросил вверх мощный удар. Это опорные башмаки оказались оторваны с мясом. Двигатели к тому моменту уже развили мощность, намного превышавшую потребную для отрыва от поверхности Голубого Пепедука, и потому «Фунт изюма» был подброшен вверх – подобно камню из баллисты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Документарный контроль много времени не занял. Стоило мне поплевать на стойку бюро и размазать слюну пальцем (робот-поводырь немедля оповестил окружавших о том, что у меня «плевральная эцилохидехия в открытой форме»), как ресепшионист в форменной рубашке моментально потерял ко мне всякий интерес, вернул удостоверение личности и разрешил проход в зону старта.
На автокаре я проехал вдоль длинного ряда космических кораблей. Все они – и аккуратные околопланетные яхты, и мощные межзвездные челноки – с интервалом в двести метров стояли в бесконечной, исчезавшей за горизонтом шеренге. Их разнокалиберные носы пиками торчали во всегда безоблачное небо космодрома.
«Фунт изюма», заблаговременно оформленный на фамилию легендарного (потому как никому не известного) Влади Чпикагурика, располагался почти в самом конце корабельного ряда. Вкатившись по опущенному пандусу на площадку грузового лифта, я вылез из автокара и отправил его назад в космопорт.
Честно говоря, я испытывал сильное желание отправить туда же и своего робота-поводыря, но по здравому размышлению решил этого не делать. Да и цепочка, скреплявшая нас, не позволила бы мне немедленно избавиться от жужжавшей тарелки.
Дождавшись, когда грузовой лифт оказался втянут в корабль, а пандус поднят, я первым делом отстегнул от запястья селенито-сталинитовую цепь и лишь потом оторвал бороденку с бачками. С господином Чпикагуриком покончено – как я полагал в тот момент, навсегда! Очередная ипостась меня самого прикрыла мое же бегство с Голубого Пепедука и проделала сие отчасти даже весело: с плевками, прыжками и ковырянием в ушах. Ну а то, что прожил этот персонаж жизнь неприлично короткую – что ж, значит, так стояли звезды в гороскопе господина Чпикагурика…
Я переключил робота-поводыря в режим экономии энергии и забросил в шкаф для скафандров, после чего на рысях помчался в пост управления.
Усевшись в кресло командира, немедля переключил управление корабля на себя. Это для того, чтобы Головной Компьютер знал, что исполнительные команды будут исходить отсюда, а не из запасного поста, расположенного тремя палубами ниже. В течение минуты шло сканирование и активация корабельных систем, после чего Головной Компьютер голосом мифического певца Витаса сообщил о готовности всех систем, узлов и агрегатов к взлету. Ха! Сказал бы он мне иное! Ведь еще и недели не прошло, как я с анонимного счета проплатил полную профилактику корабля.
– Взлетаем! – приказал я Головному Компьютеру с голосом Витаса.
Отсчитыватель начал было обратный отсчет, но тут же заглох. Голосом все того же мифического певца Головной Компьютер проплакал мне в уши:
– Диспетчерской службой космодрома запрещены взлеты частных кораблей…
Интересно, господин планетарный прокурор в самом деле думал, что застанет меня врасплох этой запоздавшей мерой?
– Включить трансляцию новостей, – распорядился я.
В планетарных новостях шли нескончаемые стенания по поводу остановки торгов на местной площадке Космической Биржи. Мое внимание привлекла информационная «молния», сообщавшая о гибели в результате несчастного случая Пепеданга Чивалдоси. Это сообщение вызвало массу комментариев, различавшихся лишь степенью наивности. Также сообщалось о попытке самоубийства Джеки Джулиани; бедолага, стало быть, понял, что с моим исчезновением ему светит прямая дорога в тюрьму, и полез в петлю. Джеки спасли. Положа руку на сердце, замечу, что этого можно было и не делать. Однако основной объем новостей представлял собою фейерверк потрясающих по своей демагогичной виртуозности заявлений должностных лиц разной величины. Все они гадали о масштабах ущерба, причиненного экономике Голубого Пепедука внезапным биржевым коллапсом. По моим собственным скромным подсчетам за последние три месяца я вывел с местной биржевой площадки сумму, эквивалентную двум годовым бюджетам Голубого Пепедука. В трюме «Фунта изюма» лежал контейнер с двумя миллиардами обналиченных УРОДов, а это лишь несколько процентов от средств, предусмотрительно рассыпанных мною по тысячам анонимных счетов во всех приличных банках Метагалактики.
Кстати, для тех, кто соображает медленно, либо не соображает вовсе, поясню: название денежной единицы «УРОД» вовсе не ругательная метафора. Это аббревиатура словосочетания «Универсальный Рассчетно-Облигационныи Депозит», ибо «УРОДы» являются в основном электронными деньгами.
Ознакомившись с новостями, я без труда уяснил ход мысли господина планетарного прокурора. Он велел остановить все вылеты с планеты из опасения, что в обстановке неопределенности мыши разбегутся из незапертой мышеловки. Генри О'Кук здорово опоздал, поскольку главная мышь (то есть я), уже находилась в посту управления собственным космическим кораблем.
– Новости выключить! – приказал я Головному Компьютеру. – Команды диспетчерской службы космопорта – игнорировать! Взлет!
Заработали стартовые двигатели, мелкая вибрация прошла по корпусу. Шум двигателей перешел в рев, а вибрация – в дрожь. Кораблю уже пора было стронуться с места, но «Фунт изюма» стоял не шелохнувшись. Я понимал, чем это вызвано: башмаки всех четырех опор не разблокированы командой с диспетчерского пункта космопорта. Я на сей счет не очень-то беспокоился, поскольку знал, что стартовые двигатели имеют колоссальный запас мощности.
Корабль дрожал, двигатели ревели, я сидел истуканом в командирском кресле. Что ж! Признаюсь честно, это мне нравилось. И Пепеданг Чивалдоси, и Влади Чпикагурик оказались достойны славного прошлого Ивана Караваева. Не опозорили, так сказать, ум, честь и совесть, не замарали, с позволения выразиться, эполет, галунов и лампасов.
– Диспетчерская Служба космодрома «Нуэва-сеговия» приказывает командиру частного космического корабля «Фунт изюма» прервать протокол взлета, заглушить двигатели и немедленно явиться в Центральный Диспетчерский…
Чпоньк! Грохнуло что-то внизу (и громко!), мою яхту подбросил вверх мощный удар. Это опорные башмаки оказались оторваны с мясом. Двигатели к тому моменту уже развили мощность, намного превышавшую потребную для отрыва от поверхности Голубого Пепедука, и потому «Фунт изюма» был подброшен вверх – подобно камню из баллисты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67