И чем дальше в лес, тем гуще грязь!
– Ладно, понял. Пошли, что ли, пока эти обормоты оцепление вокруг района не выставили…
– Я пойду первым! – сказал Я-Второй.
Он (то есть все же я!) снял селенитовое сари, абляционную подложку и остался в одежде, похожей на мою: штаны с двойными швами, майка с какими-то буквами. Из платинового чемоданчика он достал пакет с одеждой, протянул мне:
– Смени облик.
Мой экземпляр номер два из будущего спрятал сари и абляционную подложку в чемоданчик, туда же положил и «чекумашу». Прикрепив кусочек взрывной ленты к двери выхода с крыши, снес ее, на хрен. В смысле, напрочь.
– Спасибо, Пафнутий, что помог! Что бы я делал без тебя!
– То же, что и со мною, только без меня… – ответил я самому себе.
Несколько иррационально, но, по сути, верно.
– И еще… Имею вопрос, сугубо мужской… – я запнулся.
– Про Наташу, что ли?
– Ну да… Молодец, догадался!
– Еще бы не догадаться! Я – это ты… Что, правда, хочешь знать, как у тебя с ней сложится?
– Э-э… Да, пожалуй, нет.
– Тогда и не спрашивай.
В доме сто пятнадцать по Ленинскому проспекту действительно оказалась гостиница. На месте администратора был коротко стриженый мужичонка лет тридцати пяти. На кармане его рубашки болталась закатанная в целлулоид этикетка «Дежурный администратор Мацуев Павел Вячеславович». Что-что, но он никак не женщина с коровьими глазами.
Как-то меня это смутило, но и не очень. Малорослый администратор оказался бестолково-суетливым заикой, брызгавшим слюной и постоянно ронявшим со стола предметы. Мои переговоры с ним уложились в две минуты. За это время Мацуев умудрился трижды уронить со стола письменные принадлежности, пять раз встал со стула и сел обратно.
Он поселил меня за две тысячи рублей «без отчетных документов» и с условием, что я съеду в восемь часов утра.
Разумеется, ни о каком голосовом управлении в номере не могло быть и речи. Пришлось довольствоваться тривиальными ключами. Впрочем, разобраться с этим оказалось несложно – изучению замково-слесарного дела в монастырской школе тюремного типа посвящались два семестра.
Я поднялся в номер, оказавшийся однокомнатным универсальным жилым блоком с независимой сантехникой и кухней, упал в кровать и отрубился.
Проснулся посвежевшим и умиротворенным, с бодрящим ощущением легкого голода. Пересчитал деньги, рассованные по карманам. Оказалось более сорока четырех тысяч рублей. Вполне должно хватить до завтрашнего вечера.
Я спустился вниз. Администратор отсутствовал…
Розыски места, где можно было бы перекусить, привели меня в забавное заведение под названием «Кактус». Изучение меню убедительно показало, что сорока четырех тысяч рублей мне хватит здесь на многое, а потому я заказал всякого. В том числе, дольку настоящего чеснока!
Сидя в «Кактусе» у окна, выходившего как раз на Ленинский проспект, я не без любопытства наблюдал за возней работников правоохранительных органов вокруг сберкассы, где я так забавно погеройствовал вместе… ну, вместе с самим собою. На пересечении улицы Зины Портновой и Ленинского проспекта сгруппировалось шесть автомашин с синими полосами на бортах и надписями: «криминалистическая лаборатория», «взрывотехническая лаборатория», «ГУВД», «РОВД», «ФСБ». Прям азбука какая-то!
Покончив с трапезой и тремястами граммами водки «Мягков», которая своим вкусом напомнила мне использованный памперс для охотников на слонов, я вернулся на базу. То бишь в гостиничку.
Теперь администратор оказался на месте. Я не смог пройти мимо.
– Скажите, пожалуйста, сколько сейчас времени?
– К-к-к… оторый ч-ча-ас? – переспросил он, подпрыгнув вместе с креслом и уронив на пол очередную партию канцелярской мелочевки.
– Это вы меня, что ли, спрашиваете?
– Н-нет! Просто в… в… в Петербург…г…г… г-г-го-ворят «Который ча-а-ас?»
– Пусть говорят. А я спрашиваю «Сколько времени?».
– П… п… пятн-н-н…
– Пятнадцать…
– Да!.. М-минут д-д-десятого.
– Я так понимаю, уже вечер? – уточнил я.
– Да.
– Почему же еще светло?
– Б-б… белые ночи.
– Что – белые ночи?
– Были в мае.
– А сейчас июль?
– Да.
– А белые ночи были в мае?
– Да.
– Поэтому сейчас светло?
– Да.
Кто-то из нас двоих – ненормальный!
– У вас, молодой человек, какое образование?
– А-к-к-кадэмия У-управления… – администратор произнес «академия» через «э». В двадцать первом веке было принято выражаться именно так?
– Вы акадэмик? – поразился я.
– У-у-учусь…
А я-то решил, что его потолок – два начальных класса школы прикладного даунизма!
– Господин администратор, а как можно найти человека в вашем городе по фамилии? Говорят, надо обратиться в интернет-кафе, там есть адресные базы…
– Я M-м-м…огу помочь.
– Замечательно! Я вам заплачу тысячу рублей, если вы поможете мне установить адрес и телефон Тихомировой Натальи Александровны.
– Да!
Я поднялся в свой номер, сел на поперечный шпагат, пытаясь добиться вечерней релаксации. Недолго я так просидел. В дверь постучали. «Акадэмик» принес записку с адресом и телефоном. Получив обещанную тысячу рублей, он тут же свинтил, опасливо поглядывая на мою гимнастику.
Номер телефона начинался с цифр «295». Это показалось знаковым совпадением. Ведь двадцать девятого числа пятого тетрацикла я появился на свет. Правда, должно это состояться еще очень нескоро – лет через… м-м… чтоб не соврать, восемьсот сорок. Тем не менее, совпадение есть совпадение!
Передо мной на стеклянном столике стоял телефон. Я поднял трубку, понажимал кнопки.
Трубка хрюкнула. И важный баритон неприязненно произнес мне в ухо:
– Але?
Признаюсь, никак не ожидал услышать баритон. Впрочем, а чего бы я хотел? Половозрелая девочка не станет сидеть в тереме за высоким забором.
– Здравствуйте, – вежливо сказал я. – Можно ли слышать Наталью Александровну Тихомирову?
– Кто ее спрашивает?
Я испытал приступ желчного раздражения. Может быть, это водка «Мягков» имела такое необычное отложенное действие? Или в моей реакции было нечто сугубо личное?
– Ее спрашивает Пепеданг Чивалдоси.
– Чего-о? Типа приколист, что ли?
– Наташу позовите, – я с трудом продолжал быть вежливым.
Трубка клацнула о какую-то твердую поверхность. Прошло некоторое время. В моем восприятии оно растянулось надолго. Наконец, я услышал хорошо знакомый мне голос:
– Да, слушаю вас…
– Наташа, извините, что я вас потревожил. Завтра в вашей жизни случится очень важное событие, я хотел бы вас предуведомить… – Тут я запнулся. Следует ли вдаваться в объяснения по телефону? – Так случилось, что мы с вами оказались в самом эпицентре сложной интриги…
– Кто вы такой? О чем это вы говорите?
– Можете называть меня Сэмми. Силами, недоступными моему и вашему пониманию, запущена цепь событий, которую мы пока не в силах предотвратить или изменить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
– Ладно, понял. Пошли, что ли, пока эти обормоты оцепление вокруг района не выставили…
– Я пойду первым! – сказал Я-Второй.
Он (то есть все же я!) снял селенитовое сари, абляционную подложку и остался в одежде, похожей на мою: штаны с двойными швами, майка с какими-то буквами. Из платинового чемоданчика он достал пакет с одеждой, протянул мне:
– Смени облик.
Мой экземпляр номер два из будущего спрятал сари и абляционную подложку в чемоданчик, туда же положил и «чекумашу». Прикрепив кусочек взрывной ленты к двери выхода с крыши, снес ее, на хрен. В смысле, напрочь.
– Спасибо, Пафнутий, что помог! Что бы я делал без тебя!
– То же, что и со мною, только без меня… – ответил я самому себе.
Несколько иррационально, но, по сути, верно.
– И еще… Имею вопрос, сугубо мужской… – я запнулся.
– Про Наташу, что ли?
– Ну да… Молодец, догадался!
– Еще бы не догадаться! Я – это ты… Что, правда, хочешь знать, как у тебя с ней сложится?
– Э-э… Да, пожалуй, нет.
– Тогда и не спрашивай.
В доме сто пятнадцать по Ленинскому проспекту действительно оказалась гостиница. На месте администратора был коротко стриженый мужичонка лет тридцати пяти. На кармане его рубашки болталась закатанная в целлулоид этикетка «Дежурный администратор Мацуев Павел Вячеславович». Что-что, но он никак не женщина с коровьими глазами.
Как-то меня это смутило, но и не очень. Малорослый администратор оказался бестолково-суетливым заикой, брызгавшим слюной и постоянно ронявшим со стола предметы. Мои переговоры с ним уложились в две минуты. За это время Мацуев умудрился трижды уронить со стола письменные принадлежности, пять раз встал со стула и сел обратно.
Он поселил меня за две тысячи рублей «без отчетных документов» и с условием, что я съеду в восемь часов утра.
Разумеется, ни о каком голосовом управлении в номере не могло быть и речи. Пришлось довольствоваться тривиальными ключами. Впрочем, разобраться с этим оказалось несложно – изучению замково-слесарного дела в монастырской школе тюремного типа посвящались два семестра.
Я поднялся в номер, оказавшийся однокомнатным универсальным жилым блоком с независимой сантехникой и кухней, упал в кровать и отрубился.
Проснулся посвежевшим и умиротворенным, с бодрящим ощущением легкого голода. Пересчитал деньги, рассованные по карманам. Оказалось более сорока четырех тысяч рублей. Вполне должно хватить до завтрашнего вечера.
Я спустился вниз. Администратор отсутствовал…
Розыски места, где можно было бы перекусить, привели меня в забавное заведение под названием «Кактус». Изучение меню убедительно показало, что сорока четырех тысяч рублей мне хватит здесь на многое, а потому я заказал всякого. В том числе, дольку настоящего чеснока!
Сидя в «Кактусе» у окна, выходившего как раз на Ленинский проспект, я не без любопытства наблюдал за возней работников правоохранительных органов вокруг сберкассы, где я так забавно погеройствовал вместе… ну, вместе с самим собою. На пересечении улицы Зины Портновой и Ленинского проспекта сгруппировалось шесть автомашин с синими полосами на бортах и надписями: «криминалистическая лаборатория», «взрывотехническая лаборатория», «ГУВД», «РОВД», «ФСБ». Прям азбука какая-то!
Покончив с трапезой и тремястами граммами водки «Мягков», которая своим вкусом напомнила мне использованный памперс для охотников на слонов, я вернулся на базу. То бишь в гостиничку.
Теперь администратор оказался на месте. Я не смог пройти мимо.
– Скажите, пожалуйста, сколько сейчас времени?
– К-к-к… оторый ч-ча-ас? – переспросил он, подпрыгнув вместе с креслом и уронив на пол очередную партию канцелярской мелочевки.
– Это вы меня, что ли, спрашиваете?
– Н-нет! Просто в… в… в Петербург…г…г… г-г-го-ворят «Который ча-а-ас?»
– Пусть говорят. А я спрашиваю «Сколько времени?».
– П… п… пятн-н-н…
– Пятнадцать…
– Да!.. М-минут д-д-десятого.
– Я так понимаю, уже вечер? – уточнил я.
– Да.
– Почему же еще светло?
– Б-б… белые ночи.
– Что – белые ночи?
– Были в мае.
– А сейчас июль?
– Да.
– А белые ночи были в мае?
– Да.
– Поэтому сейчас светло?
– Да.
Кто-то из нас двоих – ненормальный!
– У вас, молодой человек, какое образование?
– А-к-к-кадэмия У-управления… – администратор произнес «академия» через «э». В двадцать первом веке было принято выражаться именно так?
– Вы акадэмик? – поразился я.
– У-у-учусь…
А я-то решил, что его потолок – два начальных класса школы прикладного даунизма!
– Господин администратор, а как можно найти человека в вашем городе по фамилии? Говорят, надо обратиться в интернет-кафе, там есть адресные базы…
– Я M-м-м…огу помочь.
– Замечательно! Я вам заплачу тысячу рублей, если вы поможете мне установить адрес и телефон Тихомировой Натальи Александровны.
– Да!
Я поднялся в свой номер, сел на поперечный шпагат, пытаясь добиться вечерней релаксации. Недолго я так просидел. В дверь постучали. «Акадэмик» принес записку с адресом и телефоном. Получив обещанную тысячу рублей, он тут же свинтил, опасливо поглядывая на мою гимнастику.
Номер телефона начинался с цифр «295». Это показалось знаковым совпадением. Ведь двадцать девятого числа пятого тетрацикла я появился на свет. Правда, должно это состояться еще очень нескоро – лет через… м-м… чтоб не соврать, восемьсот сорок. Тем не менее, совпадение есть совпадение!
Передо мной на стеклянном столике стоял телефон. Я поднял трубку, понажимал кнопки.
Трубка хрюкнула. И важный баритон неприязненно произнес мне в ухо:
– Але?
Признаюсь, никак не ожидал услышать баритон. Впрочем, а чего бы я хотел? Половозрелая девочка не станет сидеть в тереме за высоким забором.
– Здравствуйте, – вежливо сказал я. – Можно ли слышать Наталью Александровну Тихомирову?
– Кто ее спрашивает?
Я испытал приступ желчного раздражения. Может быть, это водка «Мягков» имела такое необычное отложенное действие? Или в моей реакции было нечто сугубо личное?
– Ее спрашивает Пепеданг Чивалдоси.
– Чего-о? Типа приколист, что ли?
– Наташу позовите, – я с трудом продолжал быть вежливым.
Трубка клацнула о какую-то твердую поверхность. Прошло некоторое время. В моем восприятии оно растянулось надолго. Наконец, я услышал хорошо знакомый мне голос:
– Да, слушаю вас…
– Наташа, извините, что я вас потревожил. Завтра в вашей жизни случится очень важное событие, я хотел бы вас предуведомить… – Тут я запнулся. Следует ли вдаваться в объяснения по телефону? – Так случилось, что мы с вами оказались в самом эпицентре сложной интриги…
– Кто вы такой? О чем это вы говорите?
– Можете называть меня Сэмми. Силами, недоступными моему и вашему пониманию, запущена цепь событий, которую мы пока не в силах предотвратить или изменить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67