Ауте, у меня ведь даже перевязи нет! Не таскать же его в руках!
С чем-то отдаленно напоминающим смешок Сергей мысленно подтолкнул меня к воде, передавая, что пару минут он уж как-нибудь полежит сам по себе. Ну-у, он-то, может, и полежит… Ладно, на крайний случай у меня всегда остается аакра!
Прыгнула в воду ласточкой, в облаке сияющих пузырьков погрузившись в прохладное зеленое великолепие. Вынырнула, чтобы набрать воздух, не желая ради утреннего омовения отращивать жабры или переводить кожу на поглощение необходимых соединений прямо из воды. Тут же вновь ушла под волны: глубже, глубже, глубже, пока не достигла дна – прозрачной, отмеченной лишь тонкими силовыми линиями сдерживающих заклинаний границы, откуда можно было любоваться раскинувшимися на расстоянии вытянутой руки Небесами. Сегодня облака были бледно-розового, в причудливых завихрениях цвета, и сквозь слой зеленоватой жидкости это выглядело весьма специфично.
Рассмеялась прямо под водой, пуская пузыри и чуть не захлебываясь, устремилась к поверхности. Пробила тонкую преграду, поднявшись почти до бедер, и тут же вновь рухнула вниз, скрывшись с головой, смешно загребая руками. И начала наматывать круги туда и обратно, от одного «берега» озера к другому. Быстрее, быстрее. Так, чтобы в мышцах поселилась боль. Чтобы в глазах потемнело, а для мыслей и воспоминаний не осталось места. Виор, ох, Виор! Проклятые ребра. Нет, еще быстрее, еще больнее!
Оттолкнувшись в очередной раз от стенки и перевернувшись, я вдруг резко затормозила и забарахталась, пытаясь придать себе горизонтальное положение. Может, снова галлюцинации? Да нет, вот они – две ноги, обутые в запыленные и изношенные ботинки…
Неужели нападение? Нет, никто бы сюда врагов не пустил. Да и будь это враг, я бы уже, наверно, была мертва.
Отбрасывая с лица мокрые пряди и пытаясь проморгаться, я медленно подняла взгляд вверх. Узкие штаны, камзол, перевязь. Из-под потрепанной верхней одежды выглядывает абсолютно свежая белоснежная рубашка, стоящая, наверно, больше, чем весь остальной костюм, вместе взятый. Черные волосы свободно падают на плечи, обрамляя самое прекрасное лицо из всех, что мне доводилось видеть.
Лучше бы это был какой-нибудь очередной монстр.
– Мои приветствия… дарай-князь арр-Вуэйн. – Не знаю, как мне удалось не разреветься прямо там, в воде. Наверно, была слишком занята беззастенчивым разглядыванием его совершенной красоты. Нет, не может быть, чтобы я так истосковалась, так просто не бывает… Всего-то две недели прошло. Целых две недели. Вечность.
– И мои приветствия вам, моя леди.
Меня должно было сразу насторожить обращение «моя леди», но тут Аррек нагнулся, выуживая растерявшуюся Хранительницу из воды. Сцапал за руки, вытянул наружу, будто мокрого котенка, и, не обращая внимания на возмущенные протесты, поставил на пол рядом с собой. Высушил одним заклинанием. А затем укутал принесенным заранее длинным халатом: мягкая, очень тонкая ткань цвета слоновой кости, расшитая золотыми драконами. Очень элегантно, совсем не броско. Я даже замолкла на мгновение, удивленно разглядывая новый предмет туалета.
А этот гад отступил на пару шагов и, уперев руки в бока, наслаждался зрелищем.
Пальцы сжались в кулаки, губа приподнялась, обнажая белизну клыков. Никто, никто никогда не умел бесить меня так, как Аррек арр-Вуэйн.
И только попытавшись броситься на него, я заметила, что двигаюсь свободно: ребра не болели, многочисленные синяки, ссадины и почти зажившие переломы исчезли без следа. Ох, Аррек…
Опустила голову, чтобы он, упаси Ауте, не заметил выступивших на глазах слез. Так, Антея, возьми себя в руки. Сейчас не время таять от любви. Сейчас тебе необходимо призвать на помощь свою внутреннюю стерву и доделать то, что не смогла в прошлый раз. Никаких больше «на время». Вы должны расстаться, и точка. Ради его жизни.
Бросила косой взгляд на диван: разумеется, Сергей, едва почувствовав, что запахло семейной разборкой, смылся. Предатель!
Выпрямилась, на этот раз уже спокойно и независимо. Посмотрела на Аррека.
Ауте, как же он все-таки красив… Наверно, так мог бы изваять гениальный скульптор: точеные черты, немного резкие, очень правильные, невероятно мужественные. Но нет, ни в каком мертвом материале нельзя передать этот взлет бровей, странный и непривычный разрез глаз. Такое возможно лишь в живой плоти, вобравшей в себя тысячелетние усилия гениальных генетиков и биоинженеров. Свет, казалось, обтекал его. Останавливался в каком-то миллиметре от мягкого совершенства кожи и разбивался на тысячи маленьких радуг, охватывая перламутровым пожаром. Стального цвета глаза, черные волосы, фигура ушедшего в изгнание молодого бога…
Как я его любила… Ауте, ну как я могла позволить себе так влюбиться? Неужели смерть Иннеллина меня ничему не научила?
Научила.
Так. Сейчас, для начала, сказать какую-нибудь гадость. Потом отойти подальше, памятуя о том, что этот в гневе и зашибить может. А потом проинформировать о юридических формальностях, которые необходимы для расторжения брака…
Он мгновенно преодолел разделяющее нас расстояние, сграбастал в охапку. И накрыл губы поцелуем, в зародыше давя все возможные возражения.
Люди! Никогда с ними ничего не проходит по плану! Вечно в любой сценарий внесут какую-нибудь отсебятину!
Изо всех сил сражаясь с собственным телом, уже сейчас готовым радостно сдаться на милость победителя, я уперлась ему ладонями в грудь и попыталась отстраниться.
– Ну, – холодный недружелюбный взгляд, – и что это должно значить?
– Я решил, – сияя безоблачной ухмылкой, объявил мне этот невероятный тип, – что развод отменяется!
Ух! Губы сами собой поползли в идиотской улыбке, и лишь чудовищным усилием мне удалось сжать их в тонкую линию.
– Ваша светлость, очевидно, не считает нужным поинтересоваться моим мнением по данному вопросу? Как и по остальным вопросам, касающимся нас обоих.
– М-мм… Вообще-то, нет. Но, я уверен, ты его все равно выскажешь. И громко. – Он кончиками пальцев провел по нежной коже у меня за ушком. Наклонился, сдувая непокорную золотистую прядь.
Его голос, чуть хриплый, но наполненный обертонами, играл арпеджио на моем позвоночнике. Было больно от желания прижаться к нему, ощутить его рядом, близко, со мной. Даже сквозь одежду ощущался жар такого знакомого, такого совершенного тела. Пальцы сами, против воли погладили ткань куртки в районе ключицы, там, где, я знала, белел тонкий старый шрам. Не знаю уж, какое оружие умудрилось оставить этот шрам на великолепно регенерирующем теле чистокровного арра.
Я дернула ушами, когда их стали щекотать потревоженные его дыханием волосы. Возьми себя в руки, девочка. В Ауте твою душу, ты прекрасно знаешь, что должна делать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114