Потрясающая красота, фигура, как у бога. Воин не ниже первой категории, Целитель в ранге Мастера, Видящий, причем Видящий Истину. Одна Ауте знает, какие еще таланты у него есть, какие потенциальные способности мальчик сможет в себе открыть. И он полностью очарован тобой, а ты, если глаза меня не обманывают, – им. Чего тебе не хватает?
– Но он поймал меня! Загнал в ловушку, не оставил мне ни малейшего выбора! Это не мое решение, мама! – Попытка повысить голос заканчивается печально – связки сорваны диким криком нестерпимой боли.
– Ты могла не заметить, но именно так все обычно и происходит. Я никогда не рассказывала, как вышла замуж за Раниэль-Атеро? Ведь я тогда уже была с твоим отцом и совершенно не собиралась ввязываться в новые отношения, тем более что и сам Ашен не приветствовал подобное решение – среди его соплеменников мужчины могут организовывать себе гаремы, но никак не наоборот!
Или напомнить тебе, что Иннеллину пришлось скрутить одну упрямую эль-ин прямо на арене поединков и в буквальном смысле выбить из нее согласие на брак?
– Это другое.
– Почему?
– Мама, он что-то сделал с моей физиологией, как-то вмешался, я не знаю. Я… я пять лет не смотрела в сторону мужчин, не ощущала вообще ничего, а тут… Я должна поверить, что это случайное совпадение? – Сама удивляюсь звучащей в голосе злости. На мгновение даже забываю о боли, но лишь на мгновение.
Она откидывает голову и смеется. Терпеливо жду объяснений.
– Антея, Антея, какая же ты еще молодая. И как плохо знаешь себя. Помнишь глупость, которую сотворили вы с Иннеллином? Ту, из-за которой я с вами год не разговаривала?
– Венчание Душами?
– Да, и поверь мне, это была глупость. Ни одна близость не стоит такой цены. Вы обвенчали не только души, тела в процессе оказались тоже затронуты. И когда души были разорваны, тела остались настроенными друг на друга. Твоя физиология, твоя нервная система, все то, что есть в вене более-менее постоянного, оказалось нацеленным на одного-единственного мужчину. А теперь вспомни, что случилось примерно за неделю до того, как ты впервые ощутила привлекательность Аррека?
– Моя… О Ауте! Дз-зирт!
– Точно. И ты была вынуждена отращивать новую нервную систему, так сказать, «чистую». Способную к нормальным реакциям очень чувственного, очень страстного существа. Все бы ничего, в твоем состоянии ты бы этого даже не заметила, но тут под руку подвернулся некто, кому ты, благодаря какой-то совершенно непонятной мне извращенной логике, начинаешь полностью и безоговорочно доверять. Результат объяснять?
– Знаешь, а ведь это можно использовать как лекарство для потерявших спутника жизни…
Она погружается в какие-то свои мысли.
Я пытаюсь понять, что означает открытие. Брак с Арреком как был, так и остался неизбежной необходимостью, но почему-то теперь с ней смириться легче. Чуть шевелю когтями, выражая обреченность. Похоже, теперь, хочу я того или нет, реакции на поведение арра совершенно утратят элемент подозрительности.
И в то же время мимолетно возникает призрачное сожаление. Еще одна частичка Иннеллина меня покинула.
– И все равно он меня поймал. Кормил маленькими, тонко отмеренными порциями искренности, а когда я немного расслабилась – загнал в ловушку.
– А разве не так оно всегда и происходит?
Разумно.
Задумчиво провожу когтем по полу.
– Я ведь уже встречалась с ним, мама, совсем еще ребенком.
Учитель тогда только-только открыл для меня прелесть древней поэзии, и я с неистребимым энтузиазмом ползала по генетической памяти, отыскивая эти простенькие, но такие цельные образцы искусства далеких предков. Тогда же на Эль-онн впервые появились люди. Исследовательская партия, включавшая в себя и этого сияющего дарая. Помню, как они ходили по нашим домам, зачарованные, недоумевающие, как они задавали свои странные вопросы, не имеющие, казалось, никакого смысла. Помню, как они сидели перед своей странной аппаратурой, спорили, что-то там вычисляли. Этот, не похожий на других ни внешним видом, ни повадками, казалось, всегда был в стороне, всегда сам по себе. Он не задавал вопросов, но глаза холодного металла замечали все, а в движениях чувствовалась тщательно скрываемая грация прирожденного хищника.
Старшие тогда не обратили на людей особенного внимания, по крайней мере, не утруждали себя личными встречами. Я же была заинтригована. Часами бродила среди смертных, в безупречной маскировке вене невидимая даже для эль-ин. Вслушивалась. Старалась понять, почувствовать суть. И более всех мое внимание привлекал именно этот, странный и одинокий, явно находящийся над другими. Всякий раз, когда мой взгляд останавливался на сияющей фигуре, что-то внутри замирало, и я могла лишь безмолвно восхищаться совершенством удивительного создания. И вспоминать забытые давным-давно строчки.
* * *
Тигр, о тигр, светло горящий
В глубине полночной чащи
Кто смел задумать огневой
Соразмерный образ твой?
* * *
– Тигр?
Не без удивления понимаю, что последние строчки произнесла вслух. А может, она их просто считала. Какая разница?
Приподнимаюсь на локте, переворачиваюсь на спину, расслабляю тело. Голова все еще лежит на коленях у мамы, но теперь, по крайней мере, нет впечатления, что я прижалась к ней смертельно раненным зверьком.
– Как прошли последние пять лет?
Ее пальцы неопределенно вздрагивают.
– Не очень. Эль-ин зализывают раны. Конечно, и раньше случались удары Ауте, даже более сильные, но к этому мы были совершенно не готовы. Совсем расслабились… А тут еще эти воинствующие кретины. Нет, если с мстительностью можно мириться в индивидуальном порядке, то на уровне целого народа она самоубийственна. Такое… неконструктивное поведение.
Неконструктивное. Очень точное слово.
– Иногда помогает. Просто выместить гнев. На чем угодно, на ком угодно. – Мой голос предательски срывается.
Рука в моих волосах замирает.
– Анитти…
– Мам, не надо.
– Антея, ты не обязана проходить через это одна…
Делаю попытку встать, но она удерживает меня, через тактильный контакт передавая, что тема закрыта.
– Расскажешь о своих скитаниях среди людей?
И я начинаю говорить.
* * *
Мне нужен глоток свежего воздуха. Даратея ушла некоторое время назад по каким-то неотложным делам, оставив меня сотрясать жалобами стены. Стены молчат. Осторожно (ох как осторожно!) выбираюсь из непроницаемого каземата, куда меня запихнули мама с тетей Ви, коридорами и какими-то проходами за пару минут достигаю внешней границы онн.
Болит все. Никогда не знаешь, сколько всякого разного есть в твоем организме, пока оно не начинает вдруг пульсировать колющей болью. Хоть анатомию изучай, честное слово.
Наконец нахожу выход наружу и блаженно подставляю лицо лучам дрейфующей в воздухе энергии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
– Но он поймал меня! Загнал в ловушку, не оставил мне ни малейшего выбора! Это не мое решение, мама! – Попытка повысить голос заканчивается печально – связки сорваны диким криком нестерпимой боли.
– Ты могла не заметить, но именно так все обычно и происходит. Я никогда не рассказывала, как вышла замуж за Раниэль-Атеро? Ведь я тогда уже была с твоим отцом и совершенно не собиралась ввязываться в новые отношения, тем более что и сам Ашен не приветствовал подобное решение – среди его соплеменников мужчины могут организовывать себе гаремы, но никак не наоборот!
Или напомнить тебе, что Иннеллину пришлось скрутить одну упрямую эль-ин прямо на арене поединков и в буквальном смысле выбить из нее согласие на брак?
– Это другое.
– Почему?
– Мама, он что-то сделал с моей физиологией, как-то вмешался, я не знаю. Я… я пять лет не смотрела в сторону мужчин, не ощущала вообще ничего, а тут… Я должна поверить, что это случайное совпадение? – Сама удивляюсь звучащей в голосе злости. На мгновение даже забываю о боли, но лишь на мгновение.
Она откидывает голову и смеется. Терпеливо жду объяснений.
– Антея, Антея, какая же ты еще молодая. И как плохо знаешь себя. Помнишь глупость, которую сотворили вы с Иннеллином? Ту, из-за которой я с вами год не разговаривала?
– Венчание Душами?
– Да, и поверь мне, это была глупость. Ни одна близость не стоит такой цены. Вы обвенчали не только души, тела в процессе оказались тоже затронуты. И когда души были разорваны, тела остались настроенными друг на друга. Твоя физиология, твоя нервная система, все то, что есть в вене более-менее постоянного, оказалось нацеленным на одного-единственного мужчину. А теперь вспомни, что случилось примерно за неделю до того, как ты впервые ощутила привлекательность Аррека?
– Моя… О Ауте! Дз-зирт!
– Точно. И ты была вынуждена отращивать новую нервную систему, так сказать, «чистую». Способную к нормальным реакциям очень чувственного, очень страстного существа. Все бы ничего, в твоем состоянии ты бы этого даже не заметила, но тут под руку подвернулся некто, кому ты, благодаря какой-то совершенно непонятной мне извращенной логике, начинаешь полностью и безоговорочно доверять. Результат объяснять?
– Знаешь, а ведь это можно использовать как лекарство для потерявших спутника жизни…
Она погружается в какие-то свои мысли.
Я пытаюсь понять, что означает открытие. Брак с Арреком как был, так и остался неизбежной необходимостью, но почему-то теперь с ней смириться легче. Чуть шевелю когтями, выражая обреченность. Похоже, теперь, хочу я того или нет, реакции на поведение арра совершенно утратят элемент подозрительности.
И в то же время мимолетно возникает призрачное сожаление. Еще одна частичка Иннеллина меня покинула.
– И все равно он меня поймал. Кормил маленькими, тонко отмеренными порциями искренности, а когда я немного расслабилась – загнал в ловушку.
– А разве не так оно всегда и происходит?
Разумно.
Задумчиво провожу когтем по полу.
– Я ведь уже встречалась с ним, мама, совсем еще ребенком.
Учитель тогда только-только открыл для меня прелесть древней поэзии, и я с неистребимым энтузиазмом ползала по генетической памяти, отыскивая эти простенькие, но такие цельные образцы искусства далеких предков. Тогда же на Эль-онн впервые появились люди. Исследовательская партия, включавшая в себя и этого сияющего дарая. Помню, как они ходили по нашим домам, зачарованные, недоумевающие, как они задавали свои странные вопросы, не имеющие, казалось, никакого смысла. Помню, как они сидели перед своей странной аппаратурой, спорили, что-то там вычисляли. Этот, не похожий на других ни внешним видом, ни повадками, казалось, всегда был в стороне, всегда сам по себе. Он не задавал вопросов, но глаза холодного металла замечали все, а в движениях чувствовалась тщательно скрываемая грация прирожденного хищника.
Старшие тогда не обратили на людей особенного внимания, по крайней мере, не утруждали себя личными встречами. Я же была заинтригована. Часами бродила среди смертных, в безупречной маскировке вене невидимая даже для эль-ин. Вслушивалась. Старалась понять, почувствовать суть. И более всех мое внимание привлекал именно этот, странный и одинокий, явно находящийся над другими. Всякий раз, когда мой взгляд останавливался на сияющей фигуре, что-то внутри замирало, и я могла лишь безмолвно восхищаться совершенством удивительного создания. И вспоминать забытые давным-давно строчки.
* * *
Тигр, о тигр, светло горящий
В глубине полночной чащи
Кто смел задумать огневой
Соразмерный образ твой?
* * *
– Тигр?
Не без удивления понимаю, что последние строчки произнесла вслух. А может, она их просто считала. Какая разница?
Приподнимаюсь на локте, переворачиваюсь на спину, расслабляю тело. Голова все еще лежит на коленях у мамы, но теперь, по крайней мере, нет впечатления, что я прижалась к ней смертельно раненным зверьком.
– Как прошли последние пять лет?
Ее пальцы неопределенно вздрагивают.
– Не очень. Эль-ин зализывают раны. Конечно, и раньше случались удары Ауте, даже более сильные, но к этому мы были совершенно не готовы. Совсем расслабились… А тут еще эти воинствующие кретины. Нет, если с мстительностью можно мириться в индивидуальном порядке, то на уровне целого народа она самоубийственна. Такое… неконструктивное поведение.
Неконструктивное. Очень точное слово.
– Иногда помогает. Просто выместить гнев. На чем угодно, на ком угодно. – Мой голос предательски срывается.
Рука в моих волосах замирает.
– Анитти…
– Мам, не надо.
– Антея, ты не обязана проходить через это одна…
Делаю попытку встать, но она удерживает меня, через тактильный контакт передавая, что тема закрыта.
– Расскажешь о своих скитаниях среди людей?
И я начинаю говорить.
* * *
Мне нужен глоток свежего воздуха. Даратея ушла некоторое время назад по каким-то неотложным делам, оставив меня сотрясать жалобами стены. Стены молчат. Осторожно (ох как осторожно!) выбираюсь из непроницаемого каземата, куда меня запихнули мама с тетей Ви, коридорами и какими-то проходами за пару минут достигаю внешней границы онн.
Болит все. Никогда не знаешь, сколько всякого разного есть в твоем организме, пока оно не начинает вдруг пульсировать колющей болью. Хоть анатомию изучай, честное слово.
Наконец нахожу выход наружу и блаженно подставляю лицо лучам дрейфующей в воздухе энергии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121