Помнишь, перед твоим уходом в департамент пункт обмена валюты взяли?
– Он?
– Скорее всего.
– Тогда его надо или поделить, или действовать совместно. Твой толстяк активно интересуется нашими людьми, значит, на прицеле очень крупное дело.
– Твои налоговые дела, между прочим, знаешь, где расположены в Уголовном кодексе? Правильно: между статьями о незаконном занятии рыбным Промыслом и нарушении правил в борьбе с болезнями и вредителями растений. Такое отношение к вам и в сводках – между браконьерами и грызунами.
– Но сам-то ты понимаешь…
– Серафим, дорогой, я-то понимаю. Пусть другие поймут. Тем более что пункт обмена висит на моей шее.
– Ничего, она у тебя толстая, – отметил, не вызывая сомнения, истину Моржаретов. Хотя оба прекрасно понимали: дружба дружбой, а табачок двух ведомств надо делить. Да еще желательно под присмотром руководства. Иначе можно вообще никогда не прикурить. – Если уж ты здесь, то давай сразу зайдем к Директору.
– Тебя в другом конце коридора ожидает один из твоих ореликов, – приметил Глебыч, соглашаясь на визит.
Оглянувшись, Моржаретов увидел Вараху. Тот нервно терся спиной об угол вынесенного в коридор сейфа, не выпуская из виду начальника. Заметив, что на него обратили внимание, дернулся: то ли спрятаться, то ли подойти. Пересилило первое. Якобы увидев кого-то в другом конце коридора, он поднял в приветствии руку и исчез за углом.
Моржаретов в задумчивости пощипал подбородок, но объяснять Глебычу ничего не стал: так, свои проблемы. Вернулся к разговору:
– К Директору?
– Если только на лифте. Ваши крутые лестницы…
– …очень полезны знатокам Уголовного кодекса, – закончил Серафим и направился к переходу.
– А я все-таки доеду. – Глебыч задвинулся в подошедший лифт и оказался на втором, директорском этаже первым…
12
Дождь мог начаться в любую минуту. Сидевшая у ограды влюбленная парочка даже достала из сумки зонтики, но шахматисты не торопились заканчивать партию. Они как будто специально выбирали или слишком жаркий, или абсолютно пасмурный день, чтобы им никто не мешал в их уединении.
Старик все так же привычно покручивал перстень, пощипывал загривок собаки и стучал пальцем по лбу старого судьи на крышке табачной коробки. В Америке очередным повальным увлечением стала борьба с курением, но этот джентльмен, судя по всему, привычек своих не менял.
Столь же тонко он вел и шахматную партию. Его соперник, уже наученный горьким опытом предыдущей «легкой победы», был значительно осторожнее и отвлекался только для того, чтобы поплотнее запахнуть джинсовую курточку.
Переговорено между ними, видимо, было многое, потому что беседы как таковой уже не велось. Хотя ее результатами, судя по настроению, остались довольны оба. Теперь же, несмотря на ожидаемый дождь, сосредоточились на фигурах. Старику импонировало стремление Асафа взять реванш за поражение, он даже мог пропустить две-три ловушки, чтобы приблизить окончание партии и утешить самолюбие соперника, но в поддавки никогда не играл.
– При встрече все же намекните ему, что сыпать в цистерны с мазутом песок и выдавать его за отработку – детская игра, в которой он может выиграть доллар и потерять сто, – после долгого молчания произнес старик. – Сыпятся как раз на мелочах, а нам нужна работа, но не разборки с налоговой полицией.
Коротышка с удовольствием оторвался от доски. Хорошего хода не находилось, а передвинуть фигуру просто ради того, чтобы сделать ход, – слишком зазорно, да еще перед таким шахматистом, как шеф.
– И пусть не теряет темп. В деньгах, по-моему, он не ущемлен.
– Он, насколько мне показалось, предполагает, что мы делаем на него политическую ставку. Что поможем ему избраться в их Госдуму или протолкнем в правительственный аппарат. Почему-то он решил, что мы нуждаемся в лоббировании по каким-то вопросам на уровне принятия законов и постановлений и он нам нужен для этого. Так мне показалось, – отдыхая от партии, проговорил Асаф.
– Пусть думает что хочет. Это даже хорошо, что он, кроме денег, любит еще и власть. Но не забывайте и сроки. У нас у самих в стране перевыборы через два месяца, и нам уже приказано сделать перестановку сил в Конгрессе.
– Договоры практически все подписаны. В России сейчас только ленивые не совершают каких-либо сделок, так что в этом плане все прошло естественно. Недели через две первая нефть пойдет Северу.
– Раньше. Через десять дней. И не нефть, сырая нефть там не нужна, – уточнил на всякий случай старик, обращая внимание на оговорку.
– Из ста тонн нефти – сорок тонн мазута, по двадцать – бензина, реактивного и дизельного топлива, – показав осведомленность в нефтеперерабатьшающих делах, успокоил шефа коротышка. Все же он был не так прост, как могло показаться по его внешности, и старик, может быть, в свое время первым это рассмотрел и теперь доверял компаньону достаточно щекотливые дела.
На доску упала первая капля дождя. Шахматисты подняли головы, парочка в готовности распахнула зонты и замерла в ожидании сигнала: подходить?
– Вообще-то я ни разу еще не оставлял недоигранной партии, – в раздумье произнес старик.
Однако дождь ударил сразу и так сильно, что даже он оглянулся на телохранителей. Девушка мгновенно оказалась рядом, водрузив над ним зонтик. Колли заскулила, выдавая себя за комнатную, непривычную к непогоде собаку, и хозяин решился:
– Хорошо, в следующий раз доиграем. До встречи.
Оставшись один, коротышка торопливо закопошился в сумке, отыскивая свой зонт, и с сожалением смахнул фигуры: на этот раз победа могла стать реальной. Еще никто не выигрывал у старика, а тут что?то намечалось. Может, он это почувствовал и просто не захотел проигрывать?
Какое-никакое, а утешение. Собрав шахматы, коротышка поспешил в обратную сторону. Старик же остановился, хотел даже вернуться – то ли сделать хотя бы еще один ход, то ли договорить недосказанное, но скамейка оказалась пуста, и он, недовольный собой, продолжил путь под зонтом девушки.
13
Слежку за собой Борис приметил, когда рыскал в окрестностях Маросейки в поисках приличного кафе. Люда неожиданно согласилась на предложение выпить где-нибудь после работы кофе, и он, до этого получавший уклончивые «когда-нибудь потом», даже опешил, когда она, необычайно веселая, игриво вскинула свою царственную голову:
– Но если только со сливками.
Какие сливки! Во всей округе Борис не смог обнаружить ни одного приличного кафе, куда не стыдно было бы пригласить такую женщину, как Людмила. Вот пиво в подворотне, пожалуйста, – этим добром торговал каждый уважающий себя ларек: быстро, необременительно, денежно и не теряя времени на обслуживание. А где обещанные рынком благодать и выбор?
Пробежав в сторону Садового кольца, Борис отыскал наконец дубовую дверь бара с чисто революционным названием «Что делать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Он?
– Скорее всего.
– Тогда его надо или поделить, или действовать совместно. Твой толстяк активно интересуется нашими людьми, значит, на прицеле очень крупное дело.
– Твои налоговые дела, между прочим, знаешь, где расположены в Уголовном кодексе? Правильно: между статьями о незаконном занятии рыбным Промыслом и нарушении правил в борьбе с болезнями и вредителями растений. Такое отношение к вам и в сводках – между браконьерами и грызунами.
– Но сам-то ты понимаешь…
– Серафим, дорогой, я-то понимаю. Пусть другие поймут. Тем более что пункт обмена висит на моей шее.
– Ничего, она у тебя толстая, – отметил, не вызывая сомнения, истину Моржаретов. Хотя оба прекрасно понимали: дружба дружбой, а табачок двух ведомств надо делить. Да еще желательно под присмотром руководства. Иначе можно вообще никогда не прикурить. – Если уж ты здесь, то давай сразу зайдем к Директору.
– Тебя в другом конце коридора ожидает один из твоих ореликов, – приметил Глебыч, соглашаясь на визит.
Оглянувшись, Моржаретов увидел Вараху. Тот нервно терся спиной об угол вынесенного в коридор сейфа, не выпуская из виду начальника. Заметив, что на него обратили внимание, дернулся: то ли спрятаться, то ли подойти. Пересилило первое. Якобы увидев кого-то в другом конце коридора, он поднял в приветствии руку и исчез за углом.
Моржаретов в задумчивости пощипал подбородок, но объяснять Глебычу ничего не стал: так, свои проблемы. Вернулся к разговору:
– К Директору?
– Если только на лифте. Ваши крутые лестницы…
– …очень полезны знатокам Уголовного кодекса, – закончил Серафим и направился к переходу.
– А я все-таки доеду. – Глебыч задвинулся в подошедший лифт и оказался на втором, директорском этаже первым…
12
Дождь мог начаться в любую минуту. Сидевшая у ограды влюбленная парочка даже достала из сумки зонтики, но шахматисты не торопились заканчивать партию. Они как будто специально выбирали или слишком жаркий, или абсолютно пасмурный день, чтобы им никто не мешал в их уединении.
Старик все так же привычно покручивал перстень, пощипывал загривок собаки и стучал пальцем по лбу старого судьи на крышке табачной коробки. В Америке очередным повальным увлечением стала борьба с курением, но этот джентльмен, судя по всему, привычек своих не менял.
Столь же тонко он вел и шахматную партию. Его соперник, уже наученный горьким опытом предыдущей «легкой победы», был значительно осторожнее и отвлекался только для того, чтобы поплотнее запахнуть джинсовую курточку.
Переговорено между ними, видимо, было многое, потому что беседы как таковой уже не велось. Хотя ее результатами, судя по настроению, остались довольны оба. Теперь же, несмотря на ожидаемый дождь, сосредоточились на фигурах. Старику импонировало стремление Асафа взять реванш за поражение, он даже мог пропустить две-три ловушки, чтобы приблизить окончание партии и утешить самолюбие соперника, но в поддавки никогда не играл.
– При встрече все же намекните ему, что сыпать в цистерны с мазутом песок и выдавать его за отработку – детская игра, в которой он может выиграть доллар и потерять сто, – после долгого молчания произнес старик. – Сыпятся как раз на мелочах, а нам нужна работа, но не разборки с налоговой полицией.
Коротышка с удовольствием оторвался от доски. Хорошего хода не находилось, а передвинуть фигуру просто ради того, чтобы сделать ход, – слишком зазорно, да еще перед таким шахматистом, как шеф.
– И пусть не теряет темп. В деньгах, по-моему, он не ущемлен.
– Он, насколько мне показалось, предполагает, что мы делаем на него политическую ставку. Что поможем ему избраться в их Госдуму или протолкнем в правительственный аппарат. Почему-то он решил, что мы нуждаемся в лоббировании по каким-то вопросам на уровне принятия законов и постановлений и он нам нужен для этого. Так мне показалось, – отдыхая от партии, проговорил Асаф.
– Пусть думает что хочет. Это даже хорошо, что он, кроме денег, любит еще и власть. Но не забывайте и сроки. У нас у самих в стране перевыборы через два месяца, и нам уже приказано сделать перестановку сил в Конгрессе.
– Договоры практически все подписаны. В России сейчас только ленивые не совершают каких-либо сделок, так что в этом плане все прошло естественно. Недели через две первая нефть пойдет Северу.
– Раньше. Через десять дней. И не нефть, сырая нефть там не нужна, – уточнил на всякий случай старик, обращая внимание на оговорку.
– Из ста тонн нефти – сорок тонн мазута, по двадцать – бензина, реактивного и дизельного топлива, – показав осведомленность в нефтеперерабатьшающих делах, успокоил шефа коротышка. Все же он был не так прост, как могло показаться по его внешности, и старик, может быть, в свое время первым это рассмотрел и теперь доверял компаньону достаточно щекотливые дела.
На доску упала первая капля дождя. Шахматисты подняли головы, парочка в готовности распахнула зонты и замерла в ожидании сигнала: подходить?
– Вообще-то я ни разу еще не оставлял недоигранной партии, – в раздумье произнес старик.
Однако дождь ударил сразу и так сильно, что даже он оглянулся на телохранителей. Девушка мгновенно оказалась рядом, водрузив над ним зонтик. Колли заскулила, выдавая себя за комнатную, непривычную к непогоде собаку, и хозяин решился:
– Хорошо, в следующий раз доиграем. До встречи.
Оставшись один, коротышка торопливо закопошился в сумке, отыскивая свой зонт, и с сожалением смахнул фигуры: на этот раз победа могла стать реальной. Еще никто не выигрывал у старика, а тут что?то намечалось. Может, он это почувствовал и просто не захотел проигрывать?
Какое-никакое, а утешение. Собрав шахматы, коротышка поспешил в обратную сторону. Старик же остановился, хотел даже вернуться – то ли сделать хотя бы еще один ход, то ли договорить недосказанное, но скамейка оказалась пуста, и он, недовольный собой, продолжил путь под зонтом девушки.
13
Слежку за собой Борис приметил, когда рыскал в окрестностях Маросейки в поисках приличного кафе. Люда неожиданно согласилась на предложение выпить где-нибудь после работы кофе, и он, до этого получавший уклончивые «когда-нибудь потом», даже опешил, когда она, необычайно веселая, игриво вскинула свою царственную голову:
– Но если только со сливками.
Какие сливки! Во всей округе Борис не смог обнаружить ни одного приличного кафе, куда не стыдно было бы пригласить такую женщину, как Людмила. Вот пиво в подворотне, пожалуйста, – этим добром торговал каждый уважающий себя ларек: быстро, необременительно, денежно и не теряя времени на обслуживание. А где обещанные рынком благодать и выбор?
Пробежав в сторону Садового кольца, Борис отыскал наконец дубовую дверь бара с чисто революционным названием «Что делать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78