Мне просто казалось, ты по достоинству оценишь мое маленькое дополнение к твоему блистательному плану…
Вальтреско перестал хмуриться и неожиданно рассмеялся:
– До чего ты забавен, Хассим! Даже когда врешь. Восхищаюсь твоей изворотливостью, но на будущее хочу предостеречь: действуй поосмотрительнее и почаще советуйся с теми, кто стоит выше тебя. Дольше проживешь!
Оборвав смех, он подошел к шкафчику с прозрачными хрустальными дверцами. Раскрыв шкафчик, он вытащил пыльную бутылочку и два серебряных, великолепной работы бокала. Потом извлек из стоявшего поблизости сундука небольшой кошелек.
– Хватит обсуждений, – сказал он. – Я вполне удовлетворен. Давай-ка лучше пригубим славного киросского вина. Выпьем за погибель злодея киммерийца! Ты, Хассим, сослужил городу отличную службу. Если бы король получше чувствовал себя сегодня, он лично засвидетельствовал бы тебе свою благодарность…
Его глаза поблескивали насмешливо и жестоко. Щедрой рукой разлив вино по бокалам, он вручил один из них Хассиму.
Замориец недоверчиво понюхал вино, но Вальтреско, не обращая внимания на его подозрительность, поднял бокал, провозглашая:
– Итак, за погибель варвара – убийцы принцессы!
Он стал пить, и Хассим, несколько успокоившись, последовал его примеру. Вино в самом деле было отменное. Недаром оно происходило из страны, славившейся виноградарством.
Вальтреско удовлетворенно улыбнулся и бросил кошелек на пол к ногам Хассима. Послышался мелодичный звон монет, между разошедшимися завязками блеснуло золото. Хассим нагнулся за кошельком… и вдруг закашлялся, хватаясь за горло.
– Б-б-бритунийская собака… – прохрипел он, роняя бокал. Неверной рукой он потянулся к поясу и кое-как извлек из ножен кинжал. Вальтреско тотчас выхватил меч…
В этот момент в дверь громко постучали.
– Мой полководец, я услышал, тут вроде что-то случилось… – сказал Сальворас, подбежавший с другого конца обширного зала перед приемной Вальтреско. Вельможа думал, что заперся с Хассимом, но щеколда замкнулась неплотно и соскочила от прикосновения могучей руки капитана. Вальтреско, впрочем, не растерялся. Шагнув вперед, он с силой пнул Хассима в лицо сапогом. Полетели выбитые зубы, брызнула кровь: замориец без сознания растянулся на каменном полу.
– Сальворас!.. – выдохнул полководец, указывая на валявшегося Хассима. – Я только что выяснил, что этот мерзавец был в сговоре с киммерийцем! Он и сдал-то нам этого Конана, поссорившись с ним при дележе драгоценностей, снятых с несчастной принцессы! Глупец, он попытался зарезать меня!.. Займись им, Сальворас. Если этот недочеловек еще жив, оттащи его в подземелье и посади там на цепь. Завтра на рассвете палач отрубит не одну голову, а сразу две!
Капитан склонился над заморийцем, а Вальтреско улыбнулся у него за спиной, поздравляя себя с гениальной импровизацией. Час назад он принял особое масло, предохранившее его от действия яда. Впрочем, снадобье, подмешанное в вино, и ядом-то назвать было нельзя. Кхитайский торговец, у которого он его приобрел, уверял, что зелье всего лишь на некоторое время перекрывало доступ воздуха в легкие, – достаточно, чтобы человек потерял сознание, но не умер.
Очень хорошо! Завтра под топором палача навеки замолчит последний из тех, кто мог бы связать его, Вальтреско, имя с убийством принцессы. Отныне только он сам и Ламици будут знать правду.
Подумав так, полководец с неодобрением покосился на свои начищенные сапоги. Какая жалость, что пришлось пачкать их об окровавленную рожу Хассима. Его бесило, что лживый безбожник вздумал его обманывать. Вальтреско нанял ловкого вора, чтобы тот шпионил за Ламици. Он хотел убедиться, что евнух поступит с телом принцессы согласно договоренности и не попытается подставить его, Вальтреско. Хассиму было щедро заплачено за это дело.
Полководец не впервые использовал заморийца для своих целей, и тот неизменно оставался надежен. На сей раз платой за слежку за евнухом должны были стать драгоценности принцессы – амулет и браслет. Хассиму предписывалось продать их в далеком городе Шадизаре и взять выручку себе. Когда Вальтреско прознал, что изолгавшийся замориец нарушил уговор, он понял, что наступила пора разыскать его и заставить умолкнуть навеки.
И вот он молча следил за Сальворасом, пытавшимся выяснить, жив ли еще Хассим.
Первым делом могучий капитан собрал многочисленные кинжалы, с которыми никогда не расставался заморийский мошенник, потом поднял Хассима и взвалил его на плечо. Про себя Сальворас находил весьма странным, чтобы киммериец стал работать на пару с этаким хорьком. Еще более странным казалось ему, что Хассим вздумал нападать на Вальтреско в собственных покоях полководца. Отчаявшись что-либо понять, Сальворас сказал себе, что, в конце-то концов, слишком мало общался как с киммерийцами, так и с уроженцами Заморы. Мало ли на какие штучки они способны. Да и здесь, в городе, при всей краткости его нынешней службы он чего только не повидал. Повсюду творились странные и труднообъяснимые вещи. Одной больше…
Сальворас спускался в малосимпатичные недра дворцовых подземелий, неся на плече обмякшего, бесчувственного Хассима. Капитану не нравилось посещать застенки. Он спускался туда, только если начальственный приказ возлагал на него персональную ответственность за того или иного узника.
Часом раньше он оттащил туда Конана и надежно приковал его к стене в одной из крохотных, заросших гнилой плесенью камер. Богатырская стать молодого варвара снискала невольное уважение капитана. Похоже, эти киммерийцы в самом деле были серьезным народом! Могучий Сальворас сумел без посторонней помощи взвалить его на плечо, но к тому времени, когда он добрался до подземелья, руки и плечи начали жаловаться.
Сальворас никогда еще не встречал человека сильнее себя. Самой своей воинской славой он был обязан крепости тела, позволявшей совершать подвиги, немыслимые для других.
Его отец был каменотесом. Сальворас с юности помогал ему, перетаскивая и ворочая неподъемные глыбы. Ему нередко случалось держать на весу каменные блоки, пока мастера делали какой-нибудь особенно заковыристый вырез или скол. Позже Сальворас работал в каменоломне, доставляя строительный материал повсюду, где какой-нибудь вельможа возводил дом или крепость.
Возмужав, он подался в солдаты. Отчасти из любви к приключениям, но больше ради того, чтобы отплатить за горе и ущерб, который в свое время причинили его семье набеги захватчиков. Однажды, когда они с отцом были в каменоломне, мать Сальвораса похитили работорговцы.
Отец после этого превратился в настоящий живой труп. Он впал в мрачное безразличие, из которого его целых восемь лет, до самой смерти, ничто не могло вывести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Вальтреско перестал хмуриться и неожиданно рассмеялся:
– До чего ты забавен, Хассим! Даже когда врешь. Восхищаюсь твоей изворотливостью, но на будущее хочу предостеречь: действуй поосмотрительнее и почаще советуйся с теми, кто стоит выше тебя. Дольше проживешь!
Оборвав смех, он подошел к шкафчику с прозрачными хрустальными дверцами. Раскрыв шкафчик, он вытащил пыльную бутылочку и два серебряных, великолепной работы бокала. Потом извлек из стоявшего поблизости сундука небольшой кошелек.
– Хватит обсуждений, – сказал он. – Я вполне удовлетворен. Давай-ка лучше пригубим славного киросского вина. Выпьем за погибель злодея киммерийца! Ты, Хассим, сослужил городу отличную службу. Если бы король получше чувствовал себя сегодня, он лично засвидетельствовал бы тебе свою благодарность…
Его глаза поблескивали насмешливо и жестоко. Щедрой рукой разлив вино по бокалам, он вручил один из них Хассиму.
Замориец недоверчиво понюхал вино, но Вальтреско, не обращая внимания на его подозрительность, поднял бокал, провозглашая:
– Итак, за погибель варвара – убийцы принцессы!
Он стал пить, и Хассим, несколько успокоившись, последовал его примеру. Вино в самом деле было отменное. Недаром оно происходило из страны, славившейся виноградарством.
Вальтреско удовлетворенно улыбнулся и бросил кошелек на пол к ногам Хассима. Послышался мелодичный звон монет, между разошедшимися завязками блеснуло золото. Хассим нагнулся за кошельком… и вдруг закашлялся, хватаясь за горло.
– Б-б-бритунийская собака… – прохрипел он, роняя бокал. Неверной рукой он потянулся к поясу и кое-как извлек из ножен кинжал. Вальтреско тотчас выхватил меч…
В этот момент в дверь громко постучали.
– Мой полководец, я услышал, тут вроде что-то случилось… – сказал Сальворас, подбежавший с другого конца обширного зала перед приемной Вальтреско. Вельможа думал, что заперся с Хассимом, но щеколда замкнулась неплотно и соскочила от прикосновения могучей руки капитана. Вальтреско, впрочем, не растерялся. Шагнув вперед, он с силой пнул Хассима в лицо сапогом. Полетели выбитые зубы, брызнула кровь: замориец без сознания растянулся на каменном полу.
– Сальворас!.. – выдохнул полководец, указывая на валявшегося Хассима. – Я только что выяснил, что этот мерзавец был в сговоре с киммерийцем! Он и сдал-то нам этого Конана, поссорившись с ним при дележе драгоценностей, снятых с несчастной принцессы! Глупец, он попытался зарезать меня!.. Займись им, Сальворас. Если этот недочеловек еще жив, оттащи его в подземелье и посади там на цепь. Завтра на рассвете палач отрубит не одну голову, а сразу две!
Капитан склонился над заморийцем, а Вальтреско улыбнулся у него за спиной, поздравляя себя с гениальной импровизацией. Час назад он принял особое масло, предохранившее его от действия яда. Впрочем, снадобье, подмешанное в вино, и ядом-то назвать было нельзя. Кхитайский торговец, у которого он его приобрел, уверял, что зелье всего лишь на некоторое время перекрывало доступ воздуха в легкие, – достаточно, чтобы человек потерял сознание, но не умер.
Очень хорошо! Завтра под топором палача навеки замолчит последний из тех, кто мог бы связать его, Вальтреско, имя с убийством принцессы. Отныне только он сам и Ламици будут знать правду.
Подумав так, полководец с неодобрением покосился на свои начищенные сапоги. Какая жалость, что пришлось пачкать их об окровавленную рожу Хассима. Его бесило, что лживый безбожник вздумал его обманывать. Вальтреско нанял ловкого вора, чтобы тот шпионил за Ламици. Он хотел убедиться, что евнух поступит с телом принцессы согласно договоренности и не попытается подставить его, Вальтреско. Хассиму было щедро заплачено за это дело.
Полководец не впервые использовал заморийца для своих целей, и тот неизменно оставался надежен. На сей раз платой за слежку за евнухом должны были стать драгоценности принцессы – амулет и браслет. Хассиму предписывалось продать их в далеком городе Шадизаре и взять выручку себе. Когда Вальтреско прознал, что изолгавшийся замориец нарушил уговор, он понял, что наступила пора разыскать его и заставить умолкнуть навеки.
И вот он молча следил за Сальворасом, пытавшимся выяснить, жив ли еще Хассим.
Первым делом могучий капитан собрал многочисленные кинжалы, с которыми никогда не расставался заморийский мошенник, потом поднял Хассима и взвалил его на плечо. Про себя Сальворас находил весьма странным, чтобы киммериец стал работать на пару с этаким хорьком. Еще более странным казалось ему, что Хассим вздумал нападать на Вальтреско в собственных покоях полководца. Отчаявшись что-либо понять, Сальворас сказал себе, что, в конце-то концов, слишком мало общался как с киммерийцами, так и с уроженцами Заморы. Мало ли на какие штучки они способны. Да и здесь, в городе, при всей краткости его нынешней службы он чего только не повидал. Повсюду творились странные и труднообъяснимые вещи. Одной больше…
Сальворас спускался в малосимпатичные недра дворцовых подземелий, неся на плече обмякшего, бесчувственного Хассима. Капитану не нравилось посещать застенки. Он спускался туда, только если начальственный приказ возлагал на него персональную ответственность за того или иного узника.
Часом раньше он оттащил туда Конана и надежно приковал его к стене в одной из крохотных, заросших гнилой плесенью камер. Богатырская стать молодого варвара снискала невольное уважение капитана. Похоже, эти киммерийцы в самом деле были серьезным народом! Могучий Сальворас сумел без посторонней помощи взвалить его на плечо, но к тому времени, когда он добрался до подземелья, руки и плечи начали жаловаться.
Сальворас никогда еще не встречал человека сильнее себя. Самой своей воинской славой он был обязан крепости тела, позволявшей совершать подвиги, немыслимые для других.
Его отец был каменотесом. Сальворас с юности помогал ему, перетаскивая и ворочая неподъемные глыбы. Ему нередко случалось держать на весу каменные блоки, пока мастера делали какой-нибудь особенно заковыристый вырез или скол. Позже Сальворас работал в каменоломне, доставляя строительный материал повсюду, где какой-нибудь вельможа возводил дом или крепость.
Возмужав, он подался в солдаты. Отчасти из любви к приключениям, но больше ради того, чтобы отплатить за горе и ущерб, который в свое время причинили его семье набеги захватчиков. Однажды, когда они с отцом были в каменоломне, мать Сальвораса похитили работорговцы.
Отец после этого превратился в настоящий живой труп. Он впал в мрачное безразличие, из которого его целых восемь лет, до самой смерти, ничто не могло вывести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75