Воины молча выехали из Иннасфална… Говорить им было особо не о чем, а вот следы, возможно оставленные Ламици, следовало высматривать со всей тщательностью.
Выслеживать, евнуха оказалось неожиданно трудно. Оба преследователя были опытными следопытами, но их объединенных усилий только-только хватало. Во многих местах на каменистой тропе не удавалось разглядеть вообще ничего. Оставалось надеяться на инстинкт. И не уходить далеко от дороги. Так они и поступали, и в конце концов отыскивали все новые подтверждения: Ламици здесь побывал.
Между тем – хотя они об этом и не подозревали – тропа, по которой они продвигались, не была безымянной. Путешественники называли ее Путем Змея. Узкая, извилистая, она петляла между неприступными скалистыми кряжами, образовывавшими естественную границу Бритунии с юго-востока. Кое-где тропа суживалась так, что приходилось ехать гуськом. В этих местах двое странников особенно усердно оглядывались по сторонам, – не напороться бы на разбойничью засаду!
Полуденное солнце стояло над головами. Оно обогревало тела, но отнюдь не сердца. Конан первым нарушил молчание, длившееся уже несколько часов:
– Как ты думаешь, почему он поехал не в город, а на юго-восток?
Кейлаш ответил тотчас, ибо сам размышлял о том же: – Он знает, где прячется жрица. Не знаю, каким образом и откуда, – но знает. Наверное, он хочет предупредить ее о нас… или получить награду за убийство Мадезуса. Все равно! Мы должны остановить его прежде, чем он к ней доберется. Незачем ей знать, что Мадезус погиб. Мало ли что она примется делать, узнав, что жрец ей более не противостоит!
– Поймаем, – уверенно проговорил Конан, – Обязательно поймаем подонка. Еще не бывало такого, чтобы пожилой евнух, выросший в городе, сумел удрать от киммерийца, взявшего его след! А я не успокоюсь, пока не окуну свой меч в его вонючую кровь И не отправлю черную душонку печься в аду!
Они почти не делали привалов, проезжая Путем Змеи, и останавливались только затем, чтобы напоить лошадей и дать им отдых. По счастью, недалеко от дороги было множество небольших озер, питаемых горными ручейками. Конан беспрестанно ворчал – ему все казалось, что привалы были слишком частыми, – но Кейлаш настаивал. Лошадей следовало поберечь для изнурительного путешествия, которое им еще предстояло. Кезанкиец надеялся, что Ламици скоро загонит своего коня и будет вынужден продолжать путь пешком. Конан подумал и нехотя с ним согласился.
Погода благоприятствовала им почти весь день. К вечеру, однако, в небе начали собираться тучи. Солнце скрылось, и сразу повеяло холодом. Дорога между тем все время вела вверх, так что и без того было не жарко. По сторонам еще попадались деревья, но голого камня становилось все больше. И уже несколько часов минуло с тех пор, как они в последний раз видели след Ламици.
Каменистая почва и сумерки еще больше затруднили их поиски. Конан проклинал злую судьбу, загнавшую их в эти горы. Он начинал понимать, почему бритунийцы не опасались нашествия из Заморы. Только воинство верхом на горных козлах сумело бы легко и быстро преодолеть скалистые громады Карпашей. Лошадям приходилось туго даже на тропе: кое-где двоим спутникам приходилось спешиваться и вести их в поводу. Хорошо хоть, лошадки были выносливые и неприхотливые. Они проходили скальные теснины, карабкались на уступы и уверенно одолевали осыпи.
Двигались путешественники медленно. К вечеру, по оценкам Кейлаша, они прошли не более тридцати лиг. Точнее сказать было трудно: горы окружали их со всех сторон, не давая как следует определить расстояние.
– Придется заночевать здесь… – сказал наконец Кейлаш, устало сползая наземь с седла.
– Давай проедем еще! – возразил Конан. – Тучи разорвало, скоро выйдет луна. Небось как-нибудь не собьемся с тропы!
– Это верно, – сказал горец. – Но что, если он свернет куда-нибудь с дороги?
– Вряд ли, – нахмурился Конан. – Лошади все равно не пройти иначе как по тропе. Да и сам он… Эти утесы не препятствие для горцев Кезанкии или Киммерии, но дворцовому евнуху на них нипочем не взобраться. Давай поднажмем, пока окончательно не упустили его!
Кейлаш вздохнул, поглядывая на закат.
– Ладно, веди, – сказал он наконец, снова забираясь в седло…
Они перекусили прямо на ходу, не произведя заметного опустошения в сумках с провизией, которой предусмотрительно снабдил их Мальгореш. В одном углу сумки, висевшей у него при седле, Конан обнаружил наполненный мех; он вытащил затычку и поднес горлышко к губам. Пиво было не вполне свежим, но он рад был и такому. Напившись, он передал мех Кейлашу.
Отведав, горец шумно чмокнул губами.
– Когда отгремит эта история, – сказал он, – надо будет непременно заехать в Иннасфалн еще разок и заплатить Мальгорешу по счету, – а он, право слово, все возрастает! И пиво у него хорошее, и сам мужик что надо… а уж до чего складно рассказывает!
Конан согласно кивнул:
– Я что-то не слыхал, чтобы туранцы служили в бритунийском войске. Он туранец или все-таки бритуниец?
– И то и другое, – ответил Кейлаш, вновь прикладываясь к пиву. – В основном он туранец. Его бабушка была бритунийкой, рабыней. Немедийцы взяли ее в плен, а будущий дедушка Мальгореша – вызволил. Самого его родители вырастили в Султанапуре, у моря Вилайет. Он был еще мальчишкой, когда они уехали из Ту рана и перебрались на запад, в Замору. Там до сих пор живет большая часть его семьи… в деревне севернее Йезуда. Может, нам еще доведется проезжать теми местами.
– В Замору, говоришь? – с интересом спросил Конан. – А сам ты там раньше бывал?
– Много лет назад, – ответил кезанкиец. – Мы с Мальгорешем тогда пересекли горы и посетили его родню. Только ехали мы через другой перевал, южнее. Ну и в сам Йезуд не стали соваться. Это город ненормальных, сдвинувшихся на своем боге-пауке, Зате. Человеку в здравом уме с тамошними фанатиками каши не сварить!
– Я вообще-то в вашей Пайрогии оказался проездом, – поделился с товарищем Конан. – Я в Замору путь держал. Я много разного слышал о Шадизаре и Аренджуне и о том, сколько там всяких сокровищ. А вот про Йезуд – только слухи и сплетни.
– Самые скверные из которых, уверяю тебя, совершенно правдивы, – содрогнулся Кейлаш. – Многим людям укоротило жизнь не в добрый час случившееся посещение этого города. Я надеюсь, боги проведут нас мимо Йезуда!
– Пока они ведут нас почти прямо на восток, почти не отклоняя к югу, – заметил Конан. – Скоро в Кезанкийских горах окажемся, если только прямо к югу скоро не повернем.
– Да, – отозвался Кейлаш, – моя родина отсюда недалеко. Но должен тебе сказать, Кезанкийские горы почти так же непроходимы, как здешние. Много лет я там не бывал… – Он задумался и примолк, потом неожиданно спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75