Мутари чувствуют тоньше и на большем расстоянии, нежели обычные люди… Лишь мы трое знаем о ее существовании, и мы должны сохранить эту тайну. Никому не говорите о жрице. Как бы ни была вы уверены в надежности собеседника – никому!
– Ну добро! Трое так трое! А как ты собираешься отыскивать логово этого посрамления женского рода?
Глаза Кейлаша так и горели жаждой отмщения.
– До завтра, – сказал Мадезус, – мы все равно ничего сделать не сможем. Так что займись приготовлениями, которые считаешь необходимыми. Что же до тебя, Конан… Я должен употребить остаток энергии для лечения твоих ран, а потом схожу в храм за своими вещами. Нам всем необходим отдых, прежде чем мы возьмемся за дело. То, с чем нам предстоит бороться, таково, что от нас потребуется вся до капли выносливость тела, вся сила разума!..
Конан начал было возражать, но жрец попросту отказался идти за вещами, пока не посмотрит хотя бы самые серьезные из полученных им ранений. Варвар с недовольным видом присел на край возвышения, где стояло королевское ложе, и целитель приступил к своим обязанностям. В какой-то момент глаза киммерийца закрылись, он стал клевать носом, и наконец голова его поникла на грудь. Он заснул.
– Не трогай его, пускай спит, – шепнул Мадезус Кейлашу. – Он сам проснется, когда его тело должным образом отдохнет. Я лишь чуть подтолкнул процесс исцеления, привел в действие удивительные силы самоврачевания, которыми он располагает. Есть ли вообще на его родине лекари?.. Думается мне, в Киммерии они не особенно-то и нужны…
Они вместе вышли из королевских покоев.
– Скоро я вернусь из храма и посплю здесь, во внешней комнате, – сказал жрец. – Впускай сюда только тех, кому полностью доверяешь, а во внутренние покои – вообще ни единой души! И будем надеяться, что, волею милосердного Митры, завтра к вечеру уже не о чем будет волноваться!
– Волею Митры, да будет так! – согласился Кейлаш. – Может, мне послать кого с тобой? Пускай бы проводили тебя в храм и назад, а?
– Спасибо, – отказался Мадезус. – Здесь рядом, да и вещей у меня совсем немного. Не пройдет и часа, как я возвращусь.
Он миновал обитые медью двери и вышел, не добавив более ни слова. Любопытные горцы проводили его взглядами, потом вопросительно посмотрели на своего предводителя. Кейлаш только молча покачал головой. Усевшись на деревянную скамеечку, он вытащил из ножен меч и принялся тщательнейшим образом осматривать лезвие. Потом вытащил из видавшей виды дорожной кожаной сумки, лежавшей рядом с ним на скамейке, точило. И взялся за работу.
Кейлаш всегда садился ухаживать за мечом, когда ему требовалось над чем-нибудь крепко поразмыслить. Сейчас же пищи для размышлений у него было более чем достаточно.
Значит, Вальтреско оказался изменником!.. А король так ему доверял!..
Хитросплетения бритунийской политики оставались для Кейлаша темным лесом. Он родился в северо-восточных горах и вырос среди горных племен. То есть в точности как и сам король. Кейлаш привык разрешать свои затруднения без особенной зауми и уж подавно без интриг; политика сроду казалась ему развлечением для слабаков и обманщиков, не способных действовать по-мужски. Пример Эльдрана понемногу убеждал его в обратном. Ну да Эльдран всегда был умнее его, и Кейлаш охотно это признавал.
И все-таки в том, что касалось обманщиков и слабаков, могучий кезанкиец оказался не так уж и не прав. Что как не политические выверты некоторых вельмож привели несчастную девочку к гибели, а короля – на смертное ложе! Гнойный нарыв, порожденный завистью Вальтреско к королю, – сколько времени он зрел, пока Конан с Мадезусом не выпустили ядовитую гниль? А что, если здесь, по коридорам дворца, вовсю шастают на свободе еще какие-то изменники, только ждущие шанса нанести смертельный удар?.. От этой мысли Кейлаш попросту похолодел. Но потом сказал себе, что вряд ли это возможно. Основной корпус дворцовой стражи был беззаветно предан Эльдрану, – такое влияние имел король на людей. Все, кроме некоторых выродков, любили его, и он, несомненно, это заслужил! Когда еще бывало, чтобы бритунийский король столь успешно примирял между собой раздираемые усобицами княжества да еще сдерживал жадных соседей вроде Немедии с Коринфией, готовых чуть что оттяпать себе кусок?..
То есть были, конечно, в Бритунии и такие, кому воцарение Эльдрана пришлось не по ноздре. Некоторые знатные фамилии с юга страны, сами когда-то порождавшие королей, отказывались признавать власть Эльдрана, но, правда, войной идти не пытались. Иные из них во всеуслышание объясняли свое неповиновение тем, что Эльдран-де происходил не из королевского рода. Наверное, у Вальтреско были сторонники из числа этих семейств… Кейлаш содрогнулся, осознав: умри сегодня король, и гнусный заговор полководца, пожалуй, навсегда остался бы нераскрытым. Вальтреско – король!.. А ведь если бы не Мадезус с Конаном, все так бы и случилось!
Кейлаш задумался о киммерийском богатыре и о его более чем странном приятеле – могущественном жреце Митры, заявлявшем при этом, что он, мол, вроде как и жрец-то ненастоящий!..
Кейлаш был предостаточно наслышан о киммерийцах, варварах с далекого морозного севера. Легендарный штурм аквилонской крепости Венариум, предпринятый киммерийцами, был худшим кошмаром для всех солдат любой цивилизованной страны. А ведь этот самый Конан запросто мог оказаться участником того штурма!.. Кейлаш всегда представлял себе киммерийцев бледнокожими, темноволосыми, мрачными звероподобными великанами. Конан, при всей его физической мощи, под такое описание, конечно же, не подходил. Хотя и здоров же был драться, ох и здоров!.. То-то прибавилось за последние несколько дней на городском кладбище могил стражников, имевших глупость заступить ему путь!.. Кейлаш весьма сомневался, что даже среди его отборных бойцов найдется равный киммерийцу – хоть на мечах, хоть на ножах, хоть на копьях. А сам Кейлаш уже вовсю предвкушал, как станет сражаться плечом к плечу со столь великим воителем!
Итак, Конан был человеком вполне понятным Кейлашу. И очень симпатичным ему. С Мадезусом все обстояло гораздо сложней и туманней. Любой уважающий себя горец знал тьму легенд о магах, жрецах, заколдованных амулетах и тому подобном. Кейлаш, как весь его народ, был весьма суеверен. Сколько вечеров, начиная с самого детства, провел он возле костров, слушая рассказы седобородых старцев о ворожбе, заклинаниях и чудесных превращениях! Поначалу он считал эти россказни детскими страшилками, позже, с возрастом, убедился: зерно истины в них все-таки было. Но чтобы самому, своими глазами, увидеть, как пускают в ход подобную мощь!..
Волшебные и жреческие искусства всегда оставались за пределами его понимания, а его с младенчества приучали:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Ну добро! Трое так трое! А как ты собираешься отыскивать логово этого посрамления женского рода?
Глаза Кейлаша так и горели жаждой отмщения.
– До завтра, – сказал Мадезус, – мы все равно ничего сделать не сможем. Так что займись приготовлениями, которые считаешь необходимыми. Что же до тебя, Конан… Я должен употребить остаток энергии для лечения твоих ран, а потом схожу в храм за своими вещами. Нам всем необходим отдых, прежде чем мы возьмемся за дело. То, с чем нам предстоит бороться, таково, что от нас потребуется вся до капли выносливость тела, вся сила разума!..
Конан начал было возражать, но жрец попросту отказался идти за вещами, пока не посмотрит хотя бы самые серьезные из полученных им ранений. Варвар с недовольным видом присел на край возвышения, где стояло королевское ложе, и целитель приступил к своим обязанностям. В какой-то момент глаза киммерийца закрылись, он стал клевать носом, и наконец голова его поникла на грудь. Он заснул.
– Не трогай его, пускай спит, – шепнул Мадезус Кейлашу. – Он сам проснется, когда его тело должным образом отдохнет. Я лишь чуть подтолкнул процесс исцеления, привел в действие удивительные силы самоврачевания, которыми он располагает. Есть ли вообще на его родине лекари?.. Думается мне, в Киммерии они не особенно-то и нужны…
Они вместе вышли из королевских покоев.
– Скоро я вернусь из храма и посплю здесь, во внешней комнате, – сказал жрец. – Впускай сюда только тех, кому полностью доверяешь, а во внутренние покои – вообще ни единой души! И будем надеяться, что, волею милосердного Митры, завтра к вечеру уже не о чем будет волноваться!
– Волею Митры, да будет так! – согласился Кейлаш. – Может, мне послать кого с тобой? Пускай бы проводили тебя в храм и назад, а?
– Спасибо, – отказался Мадезус. – Здесь рядом, да и вещей у меня совсем немного. Не пройдет и часа, как я возвращусь.
Он миновал обитые медью двери и вышел, не добавив более ни слова. Любопытные горцы проводили его взглядами, потом вопросительно посмотрели на своего предводителя. Кейлаш только молча покачал головой. Усевшись на деревянную скамеечку, он вытащил из ножен меч и принялся тщательнейшим образом осматривать лезвие. Потом вытащил из видавшей виды дорожной кожаной сумки, лежавшей рядом с ним на скамейке, точило. И взялся за работу.
Кейлаш всегда садился ухаживать за мечом, когда ему требовалось над чем-нибудь крепко поразмыслить. Сейчас же пищи для размышлений у него было более чем достаточно.
Значит, Вальтреско оказался изменником!.. А король так ему доверял!..
Хитросплетения бритунийской политики оставались для Кейлаша темным лесом. Он родился в северо-восточных горах и вырос среди горных племен. То есть в точности как и сам король. Кейлаш привык разрешать свои затруднения без особенной зауми и уж подавно без интриг; политика сроду казалась ему развлечением для слабаков и обманщиков, не способных действовать по-мужски. Пример Эльдрана понемногу убеждал его в обратном. Ну да Эльдран всегда был умнее его, и Кейлаш охотно это признавал.
И все-таки в том, что касалось обманщиков и слабаков, могучий кезанкиец оказался не так уж и не прав. Что как не политические выверты некоторых вельмож привели несчастную девочку к гибели, а короля – на смертное ложе! Гнойный нарыв, порожденный завистью Вальтреско к королю, – сколько времени он зрел, пока Конан с Мадезусом не выпустили ядовитую гниль? А что, если здесь, по коридорам дворца, вовсю шастают на свободе еще какие-то изменники, только ждущие шанса нанести смертельный удар?.. От этой мысли Кейлаш попросту похолодел. Но потом сказал себе, что вряд ли это возможно. Основной корпус дворцовой стражи был беззаветно предан Эльдрану, – такое влияние имел король на людей. Все, кроме некоторых выродков, любили его, и он, несомненно, это заслужил! Когда еще бывало, чтобы бритунийский король столь успешно примирял между собой раздираемые усобицами княжества да еще сдерживал жадных соседей вроде Немедии с Коринфией, готовых чуть что оттяпать себе кусок?..
То есть были, конечно, в Бритунии и такие, кому воцарение Эльдрана пришлось не по ноздре. Некоторые знатные фамилии с юга страны, сами когда-то порождавшие королей, отказывались признавать власть Эльдрана, но, правда, войной идти не пытались. Иные из них во всеуслышание объясняли свое неповиновение тем, что Эльдран-де происходил не из королевского рода. Наверное, у Вальтреско были сторонники из числа этих семейств… Кейлаш содрогнулся, осознав: умри сегодня король, и гнусный заговор полководца, пожалуй, навсегда остался бы нераскрытым. Вальтреско – король!.. А ведь если бы не Мадезус с Конаном, все так бы и случилось!
Кейлаш задумался о киммерийском богатыре и о его более чем странном приятеле – могущественном жреце Митры, заявлявшем при этом, что он, мол, вроде как и жрец-то ненастоящий!..
Кейлаш был предостаточно наслышан о киммерийцах, варварах с далекого морозного севера. Легендарный штурм аквилонской крепости Венариум, предпринятый киммерийцами, был худшим кошмаром для всех солдат любой цивилизованной страны. А ведь этот самый Конан запросто мог оказаться участником того штурма!.. Кейлаш всегда представлял себе киммерийцев бледнокожими, темноволосыми, мрачными звероподобными великанами. Конан, при всей его физической мощи, под такое описание, конечно же, не подходил. Хотя и здоров же был драться, ох и здоров!.. То-то прибавилось за последние несколько дней на городском кладбище могил стражников, имевших глупость заступить ему путь!.. Кейлаш весьма сомневался, что даже среди его отборных бойцов найдется равный киммерийцу – хоть на мечах, хоть на ножах, хоть на копьях. А сам Кейлаш уже вовсю предвкушал, как станет сражаться плечом к плечу со столь великим воителем!
Итак, Конан был человеком вполне понятным Кейлашу. И очень симпатичным ему. С Мадезусом все обстояло гораздо сложней и туманней. Любой уважающий себя горец знал тьму легенд о магах, жрецах, заколдованных амулетах и тому подобном. Кейлаш, как весь его народ, был весьма суеверен. Сколько вечеров, начиная с самого детства, провел он возле костров, слушая рассказы седобородых старцев о ворожбе, заклинаниях и чудесных превращениях! Поначалу он считал эти россказни детскими страшилками, позже, с возрастом, убедился: зерно истины в них все-таки было. Но чтобы самому, своими глазами, увидеть, как пускают в ход подобную мощь!..
Волшебные и жреческие искусства всегда оставались за пределами его понимания, а его с младенчества приучали:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75