О, вот так будет лучше и точнее.
* * *
Наверное, мы так и просидели бы остаток вечера в тишине, как мышь с крысом, потягивая медовуху и спокойно обижаясь друг на друга, но тут неожиданно открылась дубовая дверь, и в нашей камере раздался до глубины души знакомый голос:
– Та-а-ак! Я вся извелась, места себе не нахожу, думаю, они тут в темнице чахнут, а они медовуху лакают!
Селистенка, мелкая, рыжая, любимая!!! От нахлынувших на меня чувств я даже не проорал, как всегда, эти слова, а всего лишь подумал так.
– Мы тоже рады тебя видеть! – единственное, что я смог в этот момент из себя выдавить, и раскрыл свои объятия. Они оставались пустые не больше одного мгновения, после чего в них очутилась маленькая, но такая любимая Селистена.
Вообще-то я хотел сказать еще что-то, но не успел, так как мои губы оказались заняты. Всё-таки не жена у меня будет, а чудо – очень быстрая-пребыстрая и умная-разумная. Только появилась – и уже приступила к главному, причем без каких-либо сомнительных проволочек.
После продолжительной, но заслуженной паузы мы с огромным трудом отцепились друг от друга, и я смог поставить Селистену на пол. Она вообще обожает повисеть у меня на шее. Правда, не могу сказать, что это не доставляет мне удовольствия.
– Здравствуй, папочка, – мурлыкнула мелкая и чмокнула отца в щечку.
– Здравствуй, дочка, – буркнул смутившийся папаша.
Как и следовало ожидать, рыжая пришла не одна. Из-за ее спины, нагло пробив себе дорогу могучим торсом, в камеру ворвался Шарик. А следом за ним в дверной проем втиснулась Золотуха. Две лохматые зверюги тут же заполнили собой всё свободное пространство в камере. Причем шустрый Шарик под шумок очистил наш импровизированный стол от горы костей, оставшихся после ужина. Золотуха была не такой нахальной и только выразила свою радость с помощью большого розового языка. Получив положенную порцию ласки, оба лучших представителя друзей человека бесцеремонно улеглись на моем тюфяке и забарабанили хвостами по полу.
– Золотуху-то зачем с собой взяли? – удивился я.
– Попробуй ее не взять, – отмахнулась мелкая. – Хорошо еще, щенки за ней не увязались.
– Ладно, это всё ерунда, одной собакой больше, одной меньше, какая разница? Ты скажи лучше, как тебе удалось до нас добраться.
Рыжая (а она уже практически вернула свой натуральный цвет) лукаво прищурилась и с долей ехидства в голосе спросила:
– Вы что, действительно считали, что я вас тут брошу?
Ответ наш с Антипом был дружный и однозначный:
– Нет!
– То-то же! – сжалилась боярышня. – После того как Даромир тоже пропал, я сразу поняла, чьих рук это дело. Ну и пришла поутру поговорить с этой кошкой облезлой по душам.
Селистена запнулась и как-то уж очень выразительно стала рассматривать свои ногти. Как моя ненаглядная может использовать это данное от природы оружие, я знал не понаслышке.
– Ты ее… – Я просто потерял дар речи.
– А че она?! – взвилась мелкая. – И, между прочим, она первая начала! А я девушка хрупкая, легкоранимая и не намерена спокойно слушать, как она говорит гадости про моего отца и мужа!
– Ты ее – как Демьяна?
– Нет, – нахмурилась Селистена, – так не получилось, стража оттащила. – И, по традиции шмыгнув остреньким носиком, конопатая прелесть кинулась жаловаться Антипу: – Папа, они меня из терема, словно нашкодившего котенка за шкирку, вышвырнули, грубияны! Ты ведь им всем покажешь, да?!
Не знаю, как Антип, а я точно покажу. В моем длинном списке претензий к Сантане появился еще один пункт.
– Конечно, доченька, конечно, – успокоил Селистену отец, нежно обняв ее и погладив по голове словно маленькую. Хотя что я говорю, она и есть маленькая, во всяком случае для папаши и меня.
– Так как ты сюда попала-то, коли тебя даже из терема… попросили, в общем?
И только Селистена попыталась открыть свой ротик, как собственной персоной явился ответ на мой вопрос.
– Селистенка, противная, где ты есть? Я не нанимался за тобой эту корягу таскать, я всё-таки князь, а не носильщик, – раздался от двери знакомый фальцетик.
– Феликлист?! – удивленно и практически одновременно спросили мы с Антипом.
– Ну я, кто же, кроме меня, еще мог помочь Селистене попасть к вам? – проворчал он и протянул мне (о боги!!!) мой собственный посох. – Эта девчонка дала мне его подержать на одну секундочку пару часов назад, и мне пришлось таскать его по всему городу.
Вы даже представить себе не можете, что я испытал, когда мой посох вновь оказался в моих руках. Словно я на какое-то время лишился руки и теперь вновь обрел ее. Всё, теперь не расстанусь с ним никогда, ни на гулянке, ни во время карательной экспедиции.
Получив в руки свою гордость, я почувствовал, как в меня вновь вливается колдовская сила. Конечно, не та, что была раньше (из камеры-то я не вышел!), но всё-таки. Ее мне вполне хватило, чтобы разглядеть, что вся камера, словно плющом, оплетена линиями очень серьезного (а другое меня не тронуло бы!) заклятия. Думаю, такое и я мог бы сотворить, но только предварительно покопавшись в библиотеке «Кедрового скита». Похоже, противник и впрямь у меня нерядовой. Ну и что, тем слаще будет победа.
– У-у-у, что вам пришлось пережить! – опять загундосил Феликлист, осматривая помещение. – Как только вернется батюшка, сразу поставлю вопрос о невыносимых условиях содержания узников.
– Да уж, невыносимые, – усмехнулась Селистена, бросив взгляд на изрядно поредевший натюрморт на полу.
– У тебя будут вопросы посущественнее для обсуждения с Бодуном, – заметил я, пропуская мимо ушей ехидство Селистены. – Слушай, как ты решился нам помочь-то? После нашего разговора я понял, что ты только мысленно с нами.
– Вообще-то ты прав, – потупился Феликлист. – Я действительно не собирался влезать в эту историю, несмотря на то что глубоко презираю Сантану. Просто я в принципе против насилия. Но… – после этого многозначительного «но» княжич почему-то запнулся и осторожно поправил свою прическу. – Но твоя Селистена была очень убедительна, – наконец выдал он. – Она мне доходчиво, хотя и несколько грубовато обрисовала дальнейшую перспективу того, что станет с отцом, со мной и с городом, если одержит верх Сантана.
Ах вот оно, значит, в чем дело! Представляю, как мое рыжее чудовище уговаривало князька и почему он так нервно поправляет шевелюру. Не иначе по ней прошлась своими ручонками моя ненаглядная. Хотя большая часть волос у него еще осталась, да и чисто внешне он не шибко пострадал, так что физическое воздействие на члена княжеской фамилии будем считать оправданным.
– Вот я и решил помочь вам выбраться из темницы, – подвел итог Феликлист.
– Причем абсолютно добровольно, – дополнила Селистена.
– Да-да, – со вздохом согласился наследник престола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
* * *
Наверное, мы так и просидели бы остаток вечера в тишине, как мышь с крысом, потягивая медовуху и спокойно обижаясь друг на друга, но тут неожиданно открылась дубовая дверь, и в нашей камере раздался до глубины души знакомый голос:
– Та-а-ак! Я вся извелась, места себе не нахожу, думаю, они тут в темнице чахнут, а они медовуху лакают!
Селистенка, мелкая, рыжая, любимая!!! От нахлынувших на меня чувств я даже не проорал, как всегда, эти слова, а всего лишь подумал так.
– Мы тоже рады тебя видеть! – единственное, что я смог в этот момент из себя выдавить, и раскрыл свои объятия. Они оставались пустые не больше одного мгновения, после чего в них очутилась маленькая, но такая любимая Селистена.
Вообще-то я хотел сказать еще что-то, но не успел, так как мои губы оказались заняты. Всё-таки не жена у меня будет, а чудо – очень быстрая-пребыстрая и умная-разумная. Только появилась – и уже приступила к главному, причем без каких-либо сомнительных проволочек.
После продолжительной, но заслуженной паузы мы с огромным трудом отцепились друг от друга, и я смог поставить Селистену на пол. Она вообще обожает повисеть у меня на шее. Правда, не могу сказать, что это не доставляет мне удовольствия.
– Здравствуй, папочка, – мурлыкнула мелкая и чмокнула отца в щечку.
– Здравствуй, дочка, – буркнул смутившийся папаша.
Как и следовало ожидать, рыжая пришла не одна. Из-за ее спины, нагло пробив себе дорогу могучим торсом, в камеру ворвался Шарик. А следом за ним в дверной проем втиснулась Золотуха. Две лохматые зверюги тут же заполнили собой всё свободное пространство в камере. Причем шустрый Шарик под шумок очистил наш импровизированный стол от горы костей, оставшихся после ужина. Золотуха была не такой нахальной и только выразила свою радость с помощью большого розового языка. Получив положенную порцию ласки, оба лучших представителя друзей человека бесцеремонно улеглись на моем тюфяке и забарабанили хвостами по полу.
– Золотуху-то зачем с собой взяли? – удивился я.
– Попробуй ее не взять, – отмахнулась мелкая. – Хорошо еще, щенки за ней не увязались.
– Ладно, это всё ерунда, одной собакой больше, одной меньше, какая разница? Ты скажи лучше, как тебе удалось до нас добраться.
Рыжая (а она уже практически вернула свой натуральный цвет) лукаво прищурилась и с долей ехидства в голосе спросила:
– Вы что, действительно считали, что я вас тут брошу?
Ответ наш с Антипом был дружный и однозначный:
– Нет!
– То-то же! – сжалилась боярышня. – После того как Даромир тоже пропал, я сразу поняла, чьих рук это дело. Ну и пришла поутру поговорить с этой кошкой облезлой по душам.
Селистена запнулась и как-то уж очень выразительно стала рассматривать свои ногти. Как моя ненаглядная может использовать это данное от природы оружие, я знал не понаслышке.
– Ты ее… – Я просто потерял дар речи.
– А че она?! – взвилась мелкая. – И, между прочим, она первая начала! А я девушка хрупкая, легкоранимая и не намерена спокойно слушать, как она говорит гадости про моего отца и мужа!
– Ты ее – как Демьяна?
– Нет, – нахмурилась Селистена, – так не получилось, стража оттащила. – И, по традиции шмыгнув остреньким носиком, конопатая прелесть кинулась жаловаться Антипу: – Папа, они меня из терема, словно нашкодившего котенка за шкирку, вышвырнули, грубияны! Ты ведь им всем покажешь, да?!
Не знаю, как Антип, а я точно покажу. В моем длинном списке претензий к Сантане появился еще один пункт.
– Конечно, доченька, конечно, – успокоил Селистену отец, нежно обняв ее и погладив по голове словно маленькую. Хотя что я говорю, она и есть маленькая, во всяком случае для папаши и меня.
– Так как ты сюда попала-то, коли тебя даже из терема… попросили, в общем?
И только Селистена попыталась открыть свой ротик, как собственной персоной явился ответ на мой вопрос.
– Селистенка, противная, где ты есть? Я не нанимался за тобой эту корягу таскать, я всё-таки князь, а не носильщик, – раздался от двери знакомый фальцетик.
– Феликлист?! – удивленно и практически одновременно спросили мы с Антипом.
– Ну я, кто же, кроме меня, еще мог помочь Селистене попасть к вам? – проворчал он и протянул мне (о боги!!!) мой собственный посох. – Эта девчонка дала мне его подержать на одну секундочку пару часов назад, и мне пришлось таскать его по всему городу.
Вы даже представить себе не можете, что я испытал, когда мой посох вновь оказался в моих руках. Словно я на какое-то время лишился руки и теперь вновь обрел ее. Всё, теперь не расстанусь с ним никогда, ни на гулянке, ни во время карательной экспедиции.
Получив в руки свою гордость, я почувствовал, как в меня вновь вливается колдовская сила. Конечно, не та, что была раньше (из камеры-то я не вышел!), но всё-таки. Ее мне вполне хватило, чтобы разглядеть, что вся камера, словно плющом, оплетена линиями очень серьезного (а другое меня не тронуло бы!) заклятия. Думаю, такое и я мог бы сотворить, но только предварительно покопавшись в библиотеке «Кедрового скита». Похоже, противник и впрямь у меня нерядовой. Ну и что, тем слаще будет победа.
– У-у-у, что вам пришлось пережить! – опять загундосил Феликлист, осматривая помещение. – Как только вернется батюшка, сразу поставлю вопрос о невыносимых условиях содержания узников.
– Да уж, невыносимые, – усмехнулась Селистена, бросив взгляд на изрядно поредевший натюрморт на полу.
– У тебя будут вопросы посущественнее для обсуждения с Бодуном, – заметил я, пропуская мимо ушей ехидство Селистены. – Слушай, как ты решился нам помочь-то? После нашего разговора я понял, что ты только мысленно с нами.
– Вообще-то ты прав, – потупился Феликлист. – Я действительно не собирался влезать в эту историю, несмотря на то что глубоко презираю Сантану. Просто я в принципе против насилия. Но… – после этого многозначительного «но» княжич почему-то запнулся и осторожно поправил свою прическу. – Но твоя Селистена была очень убедительна, – наконец выдал он. – Она мне доходчиво, хотя и несколько грубовато обрисовала дальнейшую перспективу того, что станет с отцом, со мной и с городом, если одержит верх Сантана.
Ах вот оно, значит, в чем дело! Представляю, как мое рыжее чудовище уговаривало князька и почему он так нервно поправляет шевелюру. Не иначе по ней прошлась своими ручонками моя ненаглядная. Хотя большая часть волос у него еще осталась, да и чисто внешне он не шибко пострадал, так что физическое воздействие на члена княжеской фамилии будем считать оправданным.
– Вот я и решил помочь вам выбраться из темницы, – подвел итог Феликлист.
– Причем абсолютно добровольно, – дополнила Селистена.
– Да-да, – со вздохом согласился наследник престола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90