Шершавые стены покрывала пыль, резко, как будто сметенная, исчезавшая на уровне полутора метров от пола, чистого до такой степени, что он казался вымытым с шампунем, продезинфицированным и покрытым защитным раствором, отталкивающим пыль, грязь и мусор. Алексей прикоснулся рукой к стене, будто желая проверить ее материальность. Осторожно, кончиками пальцев, готовый тот же час их отдернуть, если вдруг цельная на вид стена разверзнется под рукой зубастой пастью. Однако стена, оказавшаяся каменной, не спешила наброситься на Алексея. Он, осмелев, приложил к камню ладонь. На ощупь тот был шершавый и теплый. Совершенно сухой. И слегка вибрировал. Чем была вызвана вибрация - работой какого-то механизма или неким действием потоков силы, он не знал. И не спешил выяснить. Впереди, там, где светящийся проводник качался в метре над полом, показался силуэт. Маленький, человекообразный. И исчез, как будто истаял, когда проводник миновал его. Сделав несколько шагов вперед, Алексей на всякий случай начертил в воздухе руну остановки Isa и оставил ее висеть прямо перед собой, готовый метнуть в противника, если он появится.
Еще через пару шагов он услышал невнятное бормотание, покашливание и легкий шелест. Похоже, некто сметал сор с пола крошечной метелкой из перьев. Тихое такое шарк-шарк-шарк.
Еще через пару шагов Фатеев сумел разобрать слова, произносимые надтреснутым старческим голоском.
– Ходют и ходют, ходют и ходют. Никакого спокою нет. Кхе-кхе.
И снова шарк-шарк-шарк метелкой по камню.
Когда Алексей подошел ближе, то увидел, что и покашливание, и шарканье издавал старичок малого роста, примерно по колено взрослому человеку. Одет он был в смешной зипунишко, подпоясанный ветхим вервием, щегольские фиолетовые порты с заплатой на колене. Плетеные лапти были надеты почему-то на босу ногу, как домашние тапки. Из широкого ворота зипуна высовывалась старческая головенка на тощей морщинистой шее. Видны были лысина и борода. Борода, густая и растрепанная, казалось, начиналась под самыми глазами старика и за широченным воротом заканчивалась. Лысую, как бильярдный шар, макушку венчала турецкая ермолка, лихо заломленная набок. В руках у старичка действительно была метелка из перьев какой-то огромной птицы, которой он обмахивал стены и усердно мел пол.
Алексей встал как вкопанный. Он ожидал встретить кого угодно, но никак не престарелого домового, следящего за порядком.
Старичок усердно мел пол, казалось, не замечая Алексея. И не переставал бормотать под нос с плохо скрываемым раздражением:
– Ишь, шастоють тут, охламоны. Не звали их сюдыть, а они всяко шастоють. И туда, и сюда. Как будто тут тракт проезжий, а не энтот… как его… коллектор. То волк пробежит, натопчет, то Светоч пролетит, отвлекает. А тут еще ентот встал, как оглобля… -
Домовик повернулся к Алексею и вопросительно уставился на него черными бусинами глаз без белков: - Чего надоть? Че преперси? Ась? Я вам тут что, крепостной, за вами порядок наводить? Я потомственный в тридцать третьем колене… - Кхм, - откашлялся Алексей. - Прощения прошу, Хозяюшко, если побеспокоил. Разреши пройти. Не чини препятствий.
– Да чего уж там, чинить-то? - сварливо ответил домовой. - Раз уж ты суды притопал, стал быть, обратно не повернешь. Знать, энтот путь единственный. Да ты и вежество знаешь, повинился перед Дедушкой. Дык, как тебе после этого препятствия чинить? Не можно. Только вот мыто подорожное изволь оставить, мил человек.
– Мыто? - удивился Алексей. Первый раз пришлось столкнуться с домовым, требующим откупного.
– А ты как думал? - ехидно прищурился старикашка. - Я тут главным смотрителем поставлен, стал быть, мне и мыто востребовать не зазорно.
– А ты кто такой будешь, дедушка? - поинтересовался Алексей, прикидывая, куда бы лучше припечатать наглеца висящей перед ним руной.
– Я-то? Я-то буду главный смотритель коллектора Града на Коровьей Реке! - гордо грохнул себя кулачишкой в грудь старичок. - А вот ты кто таков, молодец? Что тут шастаешь без подорожной?
Алексей едва сдержался, чтобы не засмеяться.
– Неужто нынче в коллекторе принято подорожные спрашивать? - подхватил он навязываемую старичком игру. Глушить его ворожбой не хотелось.
– Принято, принято!
– И с волка спрашивал?
– С волка не спрашивал, - честно признался старичок. - Как с него, твари бессловесной, спросить. Где он подорожную хранить-то будет? Под хвостом, что ля? А у тебя карманов вон сколь, поди, в одном хоть да завалялась грамотка подорожная?
Али нету?
Старичок хитро прищурился и снизу вверх посмотрел на Алексея, давая понять, что просто так от него не отделаться.
Фатеев стоял, спешно ища выход из ситуации. Можно было глушануть старого хама подвешенным и готовым к использованию знаком. Можно было просто проигнорировать. Однако не хотелось оставлять у себя за спиной рассерженного домового, который, к тому же, был в своей вотчине, а значит, и силу имел немалую, и потому мог стать для Охотника, торопящегося найти выход, серьезным препятствием на пути. „Видно, и впрямь платить придется. К чему там у нас домовики неровно дышат?“ Алексей расстегнул один из кармашков и достал оттуда колоду игральных карт. Маленькие, в половину карточного листа карты он использовал в самых разных ситуациях: прозреть путь, заморочить упыря, да мало ли применений у простых с виду карт? Достал, хрустнул колодой, ловко перекинув ее с ладони на ладонь и, присев на корточки, почтительно протянул ее старичку.
Глазки-бусинки под кустистыми бровями радостно блеснули, старинушка выпростал покрытую серым пушком ладошку из широкого рукава и проворно сцапал колоду. Бухнулся задом на пол, прямо где стоял, и стал с упоением перебирать карточные листы, перекладывая их в одном ему ведомом порядке. Домовые питают просто сверхъестественную страсть к картам, - так говорила Алексею его бабушка.
– Ой, уважил старика, ой, уважил, человек прохожий, - радостно забормотал он. -
И кто ж ты такой будешь? И вежеству учен, и ведовству сподобен, со старшими уважителен и не скуп на подарки… Ты кто, добрый молодец? Королевич, али князь, быть может? Ежели князь, так прости, батюшка, не признал тебя.
Пальчики домового ловко перебирали карты, метелка, которой он только что мел пол и стены, сиротливо валялась рядом, забыта и брошена. Перебрав карты и упрятав их за отворот зипуна, домовой встал, поклонился Алексею, придерживая рукой ермолку. Выпрямился и посмотрел тому прямо в глаза.
– Спасибо тебе, добрый человек. Я теперь с таким подарком живо отыграюсь. А то я давеча свою-то колоду проиграл Стрижу Живлякичу. Он, окаянный, ох играть же мастак! Хоть и молод еще - трехсот лет от роду еще нету. Сказывают, он в скорбном доме при узниках свет увидел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Еще через пару шагов он услышал невнятное бормотание, покашливание и легкий шелест. Похоже, некто сметал сор с пола крошечной метелкой из перьев. Тихое такое шарк-шарк-шарк.
Еще через пару шагов Фатеев сумел разобрать слова, произносимые надтреснутым старческим голоском.
– Ходют и ходют, ходют и ходют. Никакого спокою нет. Кхе-кхе.
И снова шарк-шарк-шарк метелкой по камню.
Когда Алексей подошел ближе, то увидел, что и покашливание, и шарканье издавал старичок малого роста, примерно по колено взрослому человеку. Одет он был в смешной зипунишко, подпоясанный ветхим вервием, щегольские фиолетовые порты с заплатой на колене. Плетеные лапти были надеты почему-то на босу ногу, как домашние тапки. Из широкого ворота зипуна высовывалась старческая головенка на тощей морщинистой шее. Видны были лысина и борода. Борода, густая и растрепанная, казалось, начиналась под самыми глазами старика и за широченным воротом заканчивалась. Лысую, как бильярдный шар, макушку венчала турецкая ермолка, лихо заломленная набок. В руках у старичка действительно была метелка из перьев какой-то огромной птицы, которой он обмахивал стены и усердно мел пол.
Алексей встал как вкопанный. Он ожидал встретить кого угодно, но никак не престарелого домового, следящего за порядком.
Старичок усердно мел пол, казалось, не замечая Алексея. И не переставал бормотать под нос с плохо скрываемым раздражением:
– Ишь, шастоють тут, охламоны. Не звали их сюдыть, а они всяко шастоють. И туда, и сюда. Как будто тут тракт проезжий, а не энтот… как его… коллектор. То волк пробежит, натопчет, то Светоч пролетит, отвлекает. А тут еще ентот встал, как оглобля… -
Домовик повернулся к Алексею и вопросительно уставился на него черными бусинами глаз без белков: - Чего надоть? Че преперси? Ась? Я вам тут что, крепостной, за вами порядок наводить? Я потомственный в тридцать третьем колене… - Кхм, - откашлялся Алексей. - Прощения прошу, Хозяюшко, если побеспокоил. Разреши пройти. Не чини препятствий.
– Да чего уж там, чинить-то? - сварливо ответил домовой. - Раз уж ты суды притопал, стал быть, обратно не повернешь. Знать, энтот путь единственный. Да ты и вежество знаешь, повинился перед Дедушкой. Дык, как тебе после этого препятствия чинить? Не можно. Только вот мыто подорожное изволь оставить, мил человек.
– Мыто? - удивился Алексей. Первый раз пришлось столкнуться с домовым, требующим откупного.
– А ты как думал? - ехидно прищурился старикашка. - Я тут главным смотрителем поставлен, стал быть, мне и мыто востребовать не зазорно.
– А ты кто такой будешь, дедушка? - поинтересовался Алексей, прикидывая, куда бы лучше припечатать наглеца висящей перед ним руной.
– Я-то? Я-то буду главный смотритель коллектора Града на Коровьей Реке! - гордо грохнул себя кулачишкой в грудь старичок. - А вот ты кто таков, молодец? Что тут шастаешь без подорожной?
Алексей едва сдержался, чтобы не засмеяться.
– Неужто нынче в коллекторе принято подорожные спрашивать? - подхватил он навязываемую старичком игру. Глушить его ворожбой не хотелось.
– Принято, принято!
– И с волка спрашивал?
– С волка не спрашивал, - честно признался старичок. - Как с него, твари бессловесной, спросить. Где он подорожную хранить-то будет? Под хвостом, что ля? А у тебя карманов вон сколь, поди, в одном хоть да завалялась грамотка подорожная?
Али нету?
Старичок хитро прищурился и снизу вверх посмотрел на Алексея, давая понять, что просто так от него не отделаться.
Фатеев стоял, спешно ища выход из ситуации. Можно было глушануть старого хама подвешенным и готовым к использованию знаком. Можно было просто проигнорировать. Однако не хотелось оставлять у себя за спиной рассерженного домового, который, к тому же, был в своей вотчине, а значит, и силу имел немалую, и потому мог стать для Охотника, торопящегося найти выход, серьезным препятствием на пути. „Видно, и впрямь платить придется. К чему там у нас домовики неровно дышат?“ Алексей расстегнул один из кармашков и достал оттуда колоду игральных карт. Маленькие, в половину карточного листа карты он использовал в самых разных ситуациях: прозреть путь, заморочить упыря, да мало ли применений у простых с виду карт? Достал, хрустнул колодой, ловко перекинув ее с ладони на ладонь и, присев на корточки, почтительно протянул ее старичку.
Глазки-бусинки под кустистыми бровями радостно блеснули, старинушка выпростал покрытую серым пушком ладошку из широкого рукава и проворно сцапал колоду. Бухнулся задом на пол, прямо где стоял, и стал с упоением перебирать карточные листы, перекладывая их в одном ему ведомом порядке. Домовые питают просто сверхъестественную страсть к картам, - так говорила Алексею его бабушка.
– Ой, уважил старика, ой, уважил, человек прохожий, - радостно забормотал он. -
И кто ж ты такой будешь? И вежеству учен, и ведовству сподобен, со старшими уважителен и не скуп на подарки… Ты кто, добрый молодец? Королевич, али князь, быть может? Ежели князь, так прости, батюшка, не признал тебя.
Пальчики домового ловко перебирали карты, метелка, которой он только что мел пол и стены, сиротливо валялась рядом, забыта и брошена. Перебрав карты и упрятав их за отворот зипуна, домовой встал, поклонился Алексею, придерживая рукой ермолку. Выпрямился и посмотрел тому прямо в глаза.
– Спасибо тебе, добрый человек. Я теперь с таким подарком живо отыграюсь. А то я давеча свою-то колоду проиграл Стрижу Живлякичу. Он, окаянный, ох играть же мастак! Хоть и молод еще - трехсот лет от роду еще нету. Сказывают, он в скорбном доме при узниках свет увидел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76