Щепа брызнула в разные стороны… Снег вокруг вскипел и испарился… По спине вжавшегося в наст Алексея прокатилась волна жара столь сильного, что, показалось, одежда задымилась, а кожа пошла волдырями.
Где-то позади злобно рыкнул волк.
Алексей приподнял голову и посмотрел на дверь. Края проема дымились, а за ним была видна комната, оклеенная легкомысленными обоями с зайчиками. Щепки от разлетевшейся на мелкие куски двери вонзились в стены, кое-где и в зайчиков, которые корчились, истекая настоящей кровью и скаля совсем не заячьи зубы. На противоположной стороне комнаты был виден портик двери, рама которого тоже дымилась, правда, не так интенсивно, как первая.
– Елкин хвост! - удивленно присвистнул Алексей, поднимаясь на ноги и отряхивая снег. По спине прошлось холодное дуновение. Он закинул руку за плечи и потрогал спину. Пальцы коснулись голой кожи.
„Сука…“ - ни о ком конкретно не думая, выругался Алексей. Содрал через голову остатки одежды и бросил под ноги.
Сзади заскрипел снег. - Что это было? - задал вопрос ошарашенный Олег.
– Золотой ключик, бля, - хмыкнул Охотник. - Путь свободен, так ведь?
– Так.
– Тогда не спи, двинули. Только вот что, давай так, ты мне спину прикрывай. Я пойду первым. И давай бегом, что ли? Задолбало тут возиться. Если так за каждой дверью: взрывать да полосовать себя ножом, - Алексей коснулся губами глубокой раны на запястье, кожа, рассеченная ножом, стала сходиться, кровь буреть, запекаясь, - то меня надолго не хватит.
Волк согласно мотнул головой.
– Тогда бегом марш!
* * *
Их еще долго мотало от одной двери к другой. И за каждой крылось нечто неожиданное, совсем не похожее на предыдущее.
Алексей на бегу объяснил Олегу, чем, по его разумению, рвануло дверь, и заочно поблагодарил того, кто предоставил ему такую грандиозную отмычку. По его тону Олег понял, что, если им на пути встретится тот доброхот, то Алексей, минимум, даст ему в рожу. А максимум… Даже думать не хотелось.
Несколько раз приходилось вступать в бой, короткий и жестокий, с непонятными существами. Волколак крушил и рвал супостатов обстоятельно, с тщанием, как делал все, будучи в облике человека.
Алексей, изрядно обозленный, разметывал нечисть шумно и быстро. Тело, усиленное боевыми наговорами, превратилось в боевую машину, разум ярился и ревел разбуженным среди зимней спячки медведем. Сам Алексей что-то пел на том самом протяжном и красивом языке, на котором он до этого читал все заклятья. Только теперь в напевах не было приятной, ласкающей слух мелодичности. В них слышался страшный рев сшибающихся армий, грохот сталкивающихся щитов и звон скрестившихся мечей. Стоны поверженных и вопли победителей. Голый по пояс, перепачканный сажей, пылью и блестящий от пота, он был страшен. Волосы на голове стояли дыбом, в глазах, как казалось Олегу, мелькали бирюзовые всполохи.
Руки и ноги со страшной силой крушили черепа и кости. Брызгала кровь или то, что ее заменяло у вставших на их пути врагов. Скоро руки Алексея уже по локоть были обагрены ею, а шерсть исправно помогавшего ему волколака местами слиплась и торчала, как иглы ежа.
Сколько комнат и коридоров им пришлось пройти, Олег не мог и вспомнить. Где-то между первым и вторым этажом, а может, между тем и этим миром, они вломились в помещение с абсолютно прозрачными стенами и увидели… парк, окружающий проклятый дом-ловушку. Под легким ветерком трепетали желтые, бурые, багряные листья. Рубинами сверкали в ветвях гроздья рябины. Солнце, не по-осеннему яркое и праздничное, дарило тепло всему живому.
Откуда-то снизу поднимались чад и клубы жирного дыма. Алексей посмотрел под ноги и зарычал не хуже волколака. Проследил взгляд Олега и увидел, как у скрученных взрывом останков автомобиля, жадно облизываемых рыжими, как листья клена, языками огня, группа существ, штук пять или шесть, точнее было не разобрать, сгрудясь, копошилась у чего-то, напоминавшего черный мешок размером с человека. Рвали его на клочки и, кажется, жрали. Олег содрогнулся от омерзения и осенившей его догадки.
„Хана попу“…
Алексей слепо шагнул к стене, прозрачной, как стекло, но прочной, как сталь, и толкнул ее руками. На стене остались грязные отпечатки растопыренных пальцев. Толкнул еще раз. Врезал кулаком. Пнул изо всех сил ногой.
Обернулся к Олегу.
Бывший бандит, видавший виды тертый калач, явно был испуган. Волк поджал хвост между лап и пятился в страхе. Матерый волколак готов был обмочиться от ужаса, как сеголеток, гнавший оленя, а выскочивший на медведя.
– С'Тари… Антиквар… Илья… - прошелестели бледные губы. Алексей развел руки в стороны, поднял их на уровень плеч ладонями вверх, ноги приняли боевую стойку. Прозрачный пол под ногами полыхнул тем же безумным синим цветом, что и глаза Охотника. Сполохи сложились в круг, вращающийся по часовой стрелке. Незнакомые Олегу знаки по внешней стороне круга бежали против часовой стрелки.
Одна из тварей, почуяв опасность, подняла голову и вскрикнула. Вся стая кинулась врассыпную.
Взгляду Олега предстал разорванный труп. Жиденькая бороденка, испачканная красным, топорщилась в зенит. Прямо на ласковое солнышко.
Алексей громко выкрикнул:
– Ха! - и с хлопком сложил ладони перед собой. Потом резко сжал кулаки, и Олег услышал хруст. Разбегающихся уродов смяло, перекрутило, подняло в воздух. На листья брызнула кровь, и изуродованные трупы разлетелись в стороны. Один из них шмякнулся о ствол дерева и застрял в развилке. Остальные бесформенными кучами рухнули в листву и, пачкая золотой ковер осени, покатились кубарем. Последнего около минуты молотило обо все, обо что только можно: стволы деревьев, устланную листьями землю, чадно догоравший остов машины. Охотник безумным юродом метался по комнате, выкрикивал странные слова, а труп чудища вертело, крутило и молотило. Потом останки с огромной силой были отброшены вверх так, что застряли в кроне одного из деревьев.
Фатеев бессильно опустился на пол, как будто из него разом вынули все кости, и всхлипнул. Как мальчишка.
– Я гублю все, к чему прикасаюсь… - еле слышно пробормотал он, закрыл лицо испачканными ладонями и заплакал. Горько и безутешно.
Олегу захотелось подойти к другу, обнять его за плечи, утешить. Но язык прилип к глотке, как бы понимая тщетность слов лучше, чем разум. Да и волчьими лапами обниматься было малость неудобно.
Так они и сидели: Охотник, уткнувшись лицом в ладони и вздрагивая всем телом, а в двух шагах от него, насторожив уши и чутко вслушиваясь в окружающие звуки, огромный волк, в данный момент больше смахивающий на овчарку-переростка, охраняющую хозяина.
Сидели недолго, минут пятнадцать.
Алексей шевельнул пальцами, над ладонью в воздухе появилась руна Солнечного Огня, Sowelu, и тело несчастного священника, желавшего послужить своему богу, но ставшее пищей для стервятников из другого мира, вспыхнуло чистым белым пламенем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Где-то позади злобно рыкнул волк.
Алексей приподнял голову и посмотрел на дверь. Края проема дымились, а за ним была видна комната, оклеенная легкомысленными обоями с зайчиками. Щепки от разлетевшейся на мелкие куски двери вонзились в стены, кое-где и в зайчиков, которые корчились, истекая настоящей кровью и скаля совсем не заячьи зубы. На противоположной стороне комнаты был виден портик двери, рама которого тоже дымилась, правда, не так интенсивно, как первая.
– Елкин хвост! - удивленно присвистнул Алексей, поднимаясь на ноги и отряхивая снег. По спине прошлось холодное дуновение. Он закинул руку за плечи и потрогал спину. Пальцы коснулись голой кожи.
„Сука…“ - ни о ком конкретно не думая, выругался Алексей. Содрал через голову остатки одежды и бросил под ноги.
Сзади заскрипел снег. - Что это было? - задал вопрос ошарашенный Олег.
– Золотой ключик, бля, - хмыкнул Охотник. - Путь свободен, так ведь?
– Так.
– Тогда не спи, двинули. Только вот что, давай так, ты мне спину прикрывай. Я пойду первым. И давай бегом, что ли? Задолбало тут возиться. Если так за каждой дверью: взрывать да полосовать себя ножом, - Алексей коснулся губами глубокой раны на запястье, кожа, рассеченная ножом, стала сходиться, кровь буреть, запекаясь, - то меня надолго не хватит.
Волк согласно мотнул головой.
– Тогда бегом марш!
* * *
Их еще долго мотало от одной двери к другой. И за каждой крылось нечто неожиданное, совсем не похожее на предыдущее.
Алексей на бегу объяснил Олегу, чем, по его разумению, рвануло дверь, и заочно поблагодарил того, кто предоставил ему такую грандиозную отмычку. По его тону Олег понял, что, если им на пути встретится тот доброхот, то Алексей, минимум, даст ему в рожу. А максимум… Даже думать не хотелось.
Несколько раз приходилось вступать в бой, короткий и жестокий, с непонятными существами. Волколак крушил и рвал супостатов обстоятельно, с тщанием, как делал все, будучи в облике человека.
Алексей, изрядно обозленный, разметывал нечисть шумно и быстро. Тело, усиленное боевыми наговорами, превратилось в боевую машину, разум ярился и ревел разбуженным среди зимней спячки медведем. Сам Алексей что-то пел на том самом протяжном и красивом языке, на котором он до этого читал все заклятья. Только теперь в напевах не было приятной, ласкающей слух мелодичности. В них слышался страшный рев сшибающихся армий, грохот сталкивающихся щитов и звон скрестившихся мечей. Стоны поверженных и вопли победителей. Голый по пояс, перепачканный сажей, пылью и блестящий от пота, он был страшен. Волосы на голове стояли дыбом, в глазах, как казалось Олегу, мелькали бирюзовые всполохи.
Руки и ноги со страшной силой крушили черепа и кости. Брызгала кровь или то, что ее заменяло у вставших на их пути врагов. Скоро руки Алексея уже по локоть были обагрены ею, а шерсть исправно помогавшего ему волколака местами слиплась и торчала, как иглы ежа.
Сколько комнат и коридоров им пришлось пройти, Олег не мог и вспомнить. Где-то между первым и вторым этажом, а может, между тем и этим миром, они вломились в помещение с абсолютно прозрачными стенами и увидели… парк, окружающий проклятый дом-ловушку. Под легким ветерком трепетали желтые, бурые, багряные листья. Рубинами сверкали в ветвях гроздья рябины. Солнце, не по-осеннему яркое и праздничное, дарило тепло всему живому.
Откуда-то снизу поднимались чад и клубы жирного дыма. Алексей посмотрел под ноги и зарычал не хуже волколака. Проследил взгляд Олега и увидел, как у скрученных взрывом останков автомобиля, жадно облизываемых рыжими, как листья клена, языками огня, группа существ, штук пять или шесть, точнее было не разобрать, сгрудясь, копошилась у чего-то, напоминавшего черный мешок размером с человека. Рвали его на клочки и, кажется, жрали. Олег содрогнулся от омерзения и осенившей его догадки.
„Хана попу“…
Алексей слепо шагнул к стене, прозрачной, как стекло, но прочной, как сталь, и толкнул ее руками. На стене остались грязные отпечатки растопыренных пальцев. Толкнул еще раз. Врезал кулаком. Пнул изо всех сил ногой.
Обернулся к Олегу.
Бывший бандит, видавший виды тертый калач, явно был испуган. Волк поджал хвост между лап и пятился в страхе. Матерый волколак готов был обмочиться от ужаса, как сеголеток, гнавший оленя, а выскочивший на медведя.
– С'Тари… Антиквар… Илья… - прошелестели бледные губы. Алексей развел руки в стороны, поднял их на уровень плеч ладонями вверх, ноги приняли боевую стойку. Прозрачный пол под ногами полыхнул тем же безумным синим цветом, что и глаза Охотника. Сполохи сложились в круг, вращающийся по часовой стрелке. Незнакомые Олегу знаки по внешней стороне круга бежали против часовой стрелки.
Одна из тварей, почуяв опасность, подняла голову и вскрикнула. Вся стая кинулась врассыпную.
Взгляду Олега предстал разорванный труп. Жиденькая бороденка, испачканная красным, топорщилась в зенит. Прямо на ласковое солнышко.
Алексей громко выкрикнул:
– Ха! - и с хлопком сложил ладони перед собой. Потом резко сжал кулаки, и Олег услышал хруст. Разбегающихся уродов смяло, перекрутило, подняло в воздух. На листья брызнула кровь, и изуродованные трупы разлетелись в стороны. Один из них шмякнулся о ствол дерева и застрял в развилке. Остальные бесформенными кучами рухнули в листву и, пачкая золотой ковер осени, покатились кубарем. Последнего около минуты молотило обо все, обо что только можно: стволы деревьев, устланную листьями землю, чадно догоравший остов машины. Охотник безумным юродом метался по комнате, выкрикивал странные слова, а труп чудища вертело, крутило и молотило. Потом останки с огромной силой были отброшены вверх так, что застряли в кроне одного из деревьев.
Фатеев бессильно опустился на пол, как будто из него разом вынули все кости, и всхлипнул. Как мальчишка.
– Я гублю все, к чему прикасаюсь… - еле слышно пробормотал он, закрыл лицо испачканными ладонями и заплакал. Горько и безутешно.
Олегу захотелось подойти к другу, обнять его за плечи, утешить. Но язык прилип к глотке, как бы понимая тщетность слов лучше, чем разум. Да и волчьими лапами обниматься было малость неудобно.
Так они и сидели: Охотник, уткнувшись лицом в ладони и вздрагивая всем телом, а в двух шагах от него, насторожив уши и чутко вслушиваясь в окружающие звуки, огромный волк, в данный момент больше смахивающий на овчарку-переростка, охраняющую хозяина.
Сидели недолго, минут пятнадцать.
Алексей шевельнул пальцами, над ладонью в воздухе появилась руна Солнечного Огня, Sowelu, и тело несчастного священника, желавшего послужить своему богу, но ставшее пищей для стервятников из другого мира, вспыхнуло чистым белым пламенем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76