– настойчиво сказал Лизандр. – Подпрыгни и ухватись за меня! Ну же! Мы тебя вытащим!
Чарли нашарил оброненную вербену, зажал ее в зубах и послушно подпрыгнул. Лизандр поймал его за левую руку, Оливия с Танкредом – за правую, ногами Чарли уперся в стенку ямы и принялся карабкаться наверх. Особенно трудно было не выронить драгоценную вербену. Кроме того, неподалеку кто-то пронзительно визжал, и, только очутившись на поверхности, Чарли понял, что голос принадлежит тетке Юстасии. Визг доносился из-под зеленого кургана, увенчанного перепутанными стеблями и травой. Курган пытался встать, но падал под натиском неутихающего штормового ветра.
– Прекратите! – визжал курган. Но Чарли с друзьями уже неслись к садовой ограде.
Лизандр подтолкнул Чарли снизу, и экспедиция, перевалившись через каменную стену, рухнула в проулок, задыхаясь от хохота.
– Что случилось? – взбудораженно спросила Эмма, которой, даже привстав на цыпочки, не удалось разглядеть происходящее в саду.
– Танкред… своим фирменным приемом… ох… и теперь тетка Чарли стала похожа на компостную кучу! – с трудом выговорила сквозь смех Оливия.
– Она тебе этого не простит, Чарли! – Перепуганная Эмма даже не засмеялась.
Решив пока что не думать о мести тетки Юстасии, Чарли быстро вынул изо рта вербену, сплюнул комья земли, наспех отряхнулся и вслед за друзьями поспешил прочь от теткиного сада.
Когда вся компания вновь очутилась в Сквозняковом проезде, перед тремя фасадами с номером «13», Эмма – единственный предусмотрительный участник экспедиции – вытащи из кармана пластиковый пакет и протянула Чарли.
– Мы бы без тебя просто пропали! – благодарно сказал тот, укладывая кустик вербены в пакет – прямо как был, вместе с корнями.
– Раз у нее есть корни, можно будет ее посадить, и она приживется, – предложила Эмма.
– Сначала надо проверить, сработает она или нет, – резонно заметил Чарли.
После Сквознякового проезда даже угрюмая Банковская площадь показалась друзьям милым и приятным местом: здесь сияло солнце и было значительно теплее. Можно подумать, что в Сквозняковый проезд солнечный свет не заглядывает вообще никогда и там царит вечный сумрак – сырой, холодный и пугающий. Компания с удовольствием подставила носы под солнечные лучи.
– Кстати, Чарли, а что ты там такое рассматривал, когда твоя тетка выбежала в сад?
Чарли хлопнул себя по лбу, потом поспешно полез в карман: в суматохе он и думать забыл про камешек.
– Вот это, – сказал он, показывая друзьям раскрытую ладонь, на которой поблескивал гладкий серый голыш.
– Где-то я уже видел такой, – задумчиво протянул Лизандр.
– Это мистера Краплака, точно вам говорю, – уверенно сказал Чарли. – Те камешки, которые он заставлял сверкать, выглядели именно так.
– Да, ты прав, – согласилась Оливия, – но вот вопрос: каким образом этот оказался в саду у твоей тетки?
– Кто-то бросил его из окна в сад, – объяснил Чарли. – Думаю, тетка Юстасия его где-то стащила.
Остальные закивали, ничуть не усомнившись. Но кто и зачем бросил камешек из окна, все равно оставалось непонятным. Еще одна загадка…
– Сплошные загадки! – подытожил Лизандр. – Вот что, давайте-ка встретимся завтра и решим, как быть с Рики.
– А как насчет дяди Патона? – напомнила Эмма. – Вдруг вербена не подействует?
– На совещание я все равно приду, – заверил ее Чарли.
На перекрестке друзья расстались, и Чарли, размахивая драгоценным пакетом, помчался домой. Ему не терпелось проверить магическое действие целебной вербены. Так, значит, первым делом надо будет накрошить часть листьев и заварить в чайнике… Взбежав на крыльцо, он рывком распахнул дверь и столкнулся с бабушкой Бон. Она что, нарочно в прихожей подкарауливала?
– Что это ты принес? – спросила старуха, подозрительно прищурившись на пластиковый пакет.
– Да так, ничего особенного… кое-какую зелень из маминой лавки, – сымпровизировал Чарли.
– Наглая ложь! Мне известны все твои сегодняшние похождения! Юстасия уже звонила! Ты просто воришка!
– Нет. – Чарли попятился.
– Отдай пакет! – потребовала бабушка Бон.
– Не отдам! – крикнул Чарли.
Старуха попыталась выхватить у него мешок, но тут, откуда ни возьмись, на крыльцо в один прыжок взлетел большой пес соломенной масти и врезался в бабушку Бон так, что она отшатнулась.
– Боб! – воскликнул Чарли и вместе со Спринтером-Бобом скатился с крыльца, провожаемый злобными воплями старухи:
– Стой! Чарлз! Вернись, кому сказано! Ну смотри у меня! Это тебе с рук не сойдет!
Чарли, задыхаясь, на бегу спросил у пса:
– Откуда ты взялся? Ты мне просто жизнь спас!
Спринтер-Боб, конечно, не ответил, но стоило Фиделио показаться из-за поворота, как чудо объяснилось.
– Привет, Чарли! Он убежал от меня, – на бегу сообщил Фиделио. – Наверно, учуял тебя и не вытерпел – соскучился небось. Уф, еле догнал. Понимаешь, пришел я в «Зоокафе», думал – ты там, а напоролся на Нортона Кросса. Он мигом взял меня в оборот – сунул поводок и отправил гулять с Бобом. Говорит, совести у нас нет.
– Я забыл, – устыдился Чарли. – Все время забываю с ним погулять, дел, понимаешь, выше головы. Извини, Боб, – добавил он и потрепал радостного пса за ухо.
– Так где ты пропадал? И что нового? – поинтересовался Фиделио, сбавив скорость.
Чарли рассказал о походе в Сквозняковый проезд за целебной вербеной.
– Эх, жалко, меня там не было. – Фиделио явно расстроился, что пропустил такую авантюру. – Знаешь что, пошли-ка к нам домой – пересидишь, пока твоя бабушка не поостынет.
Чарли охотно согласился.
Спринтер-Боб, правда, ликования не выразил, но пес был настолько счастлив встречей с Чарли, что готов был ради общения с ним стерпеть даже визит в ужасный шумный дом, где все время что-то грохотало, звенело и завывало, а хозяева даже разговаривать нормально не умели.
Пса можно было понять: все семеро братьев и сестер Фиделио играли на разных музыкальных инструментах, и, когда ни приди, хотя бы пятеро из них что-нибудь да репетировали. Кроме того, папа Фиделио, мистер Дореми, изъяснялся оперным речитативом – у него был роскошный бас, от которого дрожали стекла, ну а мама обладала пронзительным сопрано. Словом, дом семейства Дореми едва ли не круглосуточно напоминал не то гигантскую музыкальную шкатулку, не то плод воспаленного воображения какого-нибудь сумасшедшего авангардного композитора.
– Идем на чердак, – перекрикивая обычную какофонию, предложил Фиделио, как только они переступили порог. – Там потише.
Спринтер-Боб, прижав уши, тенью проследовал за мальчиками вверх по лестнице, вздрагивая всем телом от каждой рулады на трубе, барабанной дроби или скрипичного аккорда.
На чердаке семейство Дореми держало сломанные музыкальные инструменты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Чарли нашарил оброненную вербену, зажал ее в зубах и послушно подпрыгнул. Лизандр поймал его за левую руку, Оливия с Танкредом – за правую, ногами Чарли уперся в стенку ямы и принялся карабкаться наверх. Особенно трудно было не выронить драгоценную вербену. Кроме того, неподалеку кто-то пронзительно визжал, и, только очутившись на поверхности, Чарли понял, что голос принадлежит тетке Юстасии. Визг доносился из-под зеленого кургана, увенчанного перепутанными стеблями и травой. Курган пытался встать, но падал под натиском неутихающего штормового ветра.
– Прекратите! – визжал курган. Но Чарли с друзьями уже неслись к садовой ограде.
Лизандр подтолкнул Чарли снизу, и экспедиция, перевалившись через каменную стену, рухнула в проулок, задыхаясь от хохота.
– Что случилось? – взбудораженно спросила Эмма, которой, даже привстав на цыпочки, не удалось разглядеть происходящее в саду.
– Танкред… своим фирменным приемом… ох… и теперь тетка Чарли стала похожа на компостную кучу! – с трудом выговорила сквозь смех Оливия.
– Она тебе этого не простит, Чарли! – Перепуганная Эмма даже не засмеялась.
Решив пока что не думать о мести тетки Юстасии, Чарли быстро вынул изо рта вербену, сплюнул комья земли, наспех отряхнулся и вслед за друзьями поспешил прочь от теткиного сада.
Когда вся компания вновь очутилась в Сквозняковом проезде, перед тремя фасадами с номером «13», Эмма – единственный предусмотрительный участник экспедиции – вытащи из кармана пластиковый пакет и протянула Чарли.
– Мы бы без тебя просто пропали! – благодарно сказал тот, укладывая кустик вербены в пакет – прямо как был, вместе с корнями.
– Раз у нее есть корни, можно будет ее посадить, и она приживется, – предложила Эмма.
– Сначала надо проверить, сработает она или нет, – резонно заметил Чарли.
После Сквознякового проезда даже угрюмая Банковская площадь показалась друзьям милым и приятным местом: здесь сияло солнце и было значительно теплее. Можно подумать, что в Сквозняковый проезд солнечный свет не заглядывает вообще никогда и там царит вечный сумрак – сырой, холодный и пугающий. Компания с удовольствием подставила носы под солнечные лучи.
– Кстати, Чарли, а что ты там такое рассматривал, когда твоя тетка выбежала в сад?
Чарли хлопнул себя по лбу, потом поспешно полез в карман: в суматохе он и думать забыл про камешек.
– Вот это, – сказал он, показывая друзьям раскрытую ладонь, на которой поблескивал гладкий серый голыш.
– Где-то я уже видел такой, – задумчиво протянул Лизандр.
– Это мистера Краплака, точно вам говорю, – уверенно сказал Чарли. – Те камешки, которые он заставлял сверкать, выглядели именно так.
– Да, ты прав, – согласилась Оливия, – но вот вопрос: каким образом этот оказался в саду у твоей тетки?
– Кто-то бросил его из окна в сад, – объяснил Чарли. – Думаю, тетка Юстасия его где-то стащила.
Остальные закивали, ничуть не усомнившись. Но кто и зачем бросил камешек из окна, все равно оставалось непонятным. Еще одна загадка…
– Сплошные загадки! – подытожил Лизандр. – Вот что, давайте-ка встретимся завтра и решим, как быть с Рики.
– А как насчет дяди Патона? – напомнила Эмма. – Вдруг вербена не подействует?
– На совещание я все равно приду, – заверил ее Чарли.
На перекрестке друзья расстались, и Чарли, размахивая драгоценным пакетом, помчался домой. Ему не терпелось проверить магическое действие целебной вербены. Так, значит, первым делом надо будет накрошить часть листьев и заварить в чайнике… Взбежав на крыльцо, он рывком распахнул дверь и столкнулся с бабушкой Бон. Она что, нарочно в прихожей подкарауливала?
– Что это ты принес? – спросила старуха, подозрительно прищурившись на пластиковый пакет.
– Да так, ничего особенного… кое-какую зелень из маминой лавки, – сымпровизировал Чарли.
– Наглая ложь! Мне известны все твои сегодняшние похождения! Юстасия уже звонила! Ты просто воришка!
– Нет. – Чарли попятился.
– Отдай пакет! – потребовала бабушка Бон.
– Не отдам! – крикнул Чарли.
Старуха попыталась выхватить у него мешок, но тут, откуда ни возьмись, на крыльцо в один прыжок взлетел большой пес соломенной масти и врезался в бабушку Бон так, что она отшатнулась.
– Боб! – воскликнул Чарли и вместе со Спринтером-Бобом скатился с крыльца, провожаемый злобными воплями старухи:
– Стой! Чарлз! Вернись, кому сказано! Ну смотри у меня! Это тебе с рук не сойдет!
Чарли, задыхаясь, на бегу спросил у пса:
– Откуда ты взялся? Ты мне просто жизнь спас!
Спринтер-Боб, конечно, не ответил, но стоило Фиделио показаться из-за поворота, как чудо объяснилось.
– Привет, Чарли! Он убежал от меня, – на бегу сообщил Фиделио. – Наверно, учуял тебя и не вытерпел – соскучился небось. Уф, еле догнал. Понимаешь, пришел я в «Зоокафе», думал – ты там, а напоролся на Нортона Кросса. Он мигом взял меня в оборот – сунул поводок и отправил гулять с Бобом. Говорит, совести у нас нет.
– Я забыл, – устыдился Чарли. – Все время забываю с ним погулять, дел, понимаешь, выше головы. Извини, Боб, – добавил он и потрепал радостного пса за ухо.
– Так где ты пропадал? И что нового? – поинтересовался Фиделио, сбавив скорость.
Чарли рассказал о походе в Сквозняковый проезд за целебной вербеной.
– Эх, жалко, меня там не было. – Фиделио явно расстроился, что пропустил такую авантюру. – Знаешь что, пошли-ка к нам домой – пересидишь, пока твоя бабушка не поостынет.
Чарли охотно согласился.
Спринтер-Боб, правда, ликования не выразил, но пес был настолько счастлив встречей с Чарли, что готов был ради общения с ним стерпеть даже визит в ужасный шумный дом, где все время что-то грохотало, звенело и завывало, а хозяева даже разговаривать нормально не умели.
Пса можно было понять: все семеро братьев и сестер Фиделио играли на разных музыкальных инструментах, и, когда ни приди, хотя бы пятеро из них что-нибудь да репетировали. Кроме того, папа Фиделио, мистер Дореми, изъяснялся оперным речитативом – у него был роскошный бас, от которого дрожали стекла, ну а мама обладала пронзительным сопрано. Словом, дом семейства Дореми едва ли не круглосуточно напоминал не то гигантскую музыкальную шкатулку, не то плод воспаленного воображения какого-нибудь сумасшедшего авангардного композитора.
– Идем на чердак, – перекрикивая обычную какофонию, предложил Фиделио, как только они переступили порог. – Там потише.
Спринтер-Боб, прижав уши, тенью проследовал за мальчиками вверх по лестнице, вздрагивая всем телом от каждой рулады на трубе, барабанной дроби или скрипичного аккорда.
На чердаке семейство Дореми держало сломанные музыкальные инструменты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68