Он еще успел произнести: «Я не…», а потом чародей взглянул ему в лицо, и Чарли услышал, как шуршит по полу хламида Скорпио и как постукивает мел о камень.
– Входи, – сказал надтреснутый голос.
Лица друзей стали таять в каком-то белесом тумане, и вот Чарли уже ничего не видел, кроме костлявого лица чародея и его проницательных глаз, желтых, как у тигра.
Мгновение-другое – и туман рассеялся. Чарли очутился в просторном кабинете, а может, и келье, озаренной свечами и холодной, как погреб. Пахло тут странно: свечным воском, какими-то диковинными приправами, смолой и плесенью. Все, что заполняло обитель чародея, сделалось реальным: закапанные воском и покоробившиеся от сырости свитки и фолианты, заточенные перья, выщербленные сосуды и блестящие реторты… и острый тонкий кинжал, который лежал поверх раскрытой книги, на самом краешке стола. Лезвие у кинжала было тонкое и такой остроты, что сверкало, как алмазный луч.
– Что надобно тебе, отрок?
Чарли дернулся: он и забыл, что чародей тоже его видит.
– Взираешь на кинжал? А ведомо ли тебе, какую силу таит сие оружие? Магическую, дитя. – Тигриные глаза чародея засверкали не хуже кинжала.
– Значит, вы все-таки меня видите, – пересохшими от волнения губами сказал Чарли.
– Вижу лишь твое лицо, и не первый день, ибо давно ты подглядываешь за мной, дерзновенный. – Выговор у Скорпио был напевный.
– Я пришел попросить у вас совета, – нервно произнес Чарли.
– И впрямь? – Чародей ответил ему недоверчивой усмешкой. – Тебе должно бы жаждать сей кинжал. Ведь он способен пронзить сердце и не оставить следов, ни царапины.
– Да я не собираюсь никого убивать, – воспротивился Чарли.
Скорпио будто и не слышал его возражений.
– Одно прикосновение, и враг твой падет замертво, – соблазнял он, вертя в костлявых пальцах кинжал.
Вот и Билли Гриф тоже зачем-то хвалил именно кинжал, а не что другое! Но Билли в число друзей Чарли не входил, так что его настырные попытки привлечь внимание к кинжалу можно считать предупреждением: раз Билли хвалил кинжал, ни в коем случае нельзя его брать.
– Кинжал мне не нужен, – отказался Чарли. – А нужно мне спасти друга.
– Тебе – нет, но кое-кому он надобен, – проворчал чародей. – Давно, давно стремятся они заполучить его. Но не те у них силы, не те. Не из полноценных чародеев эти охотнички.
«Речь явно о старике Блуре», – лихорадочно соображал Чарли, одновременно шаря глазами по столу. Что тут может пригодиться для спасения Генри? Да и как выбрать? Он, Чарли, в магических предметах ни аза не смыслит, а от Скорпио помощи пока что никакой, только отвлекает и пугает.
– Не желаешь ли какого зелья из дурманных трав? – предложил чародей. – Есть превосходные свежие яды.
– Спасибо, нет.
– Воззри на эти перья: довольно подложить одно врагу в башмак, и он охромеет на год! – Зловеще хохотнув, Скорпио положил кинжал и повертел перед носом у Чарли пестрым перышком.
– И калечить никого я тоже не намерен. – Чарли начал терять терпение. – Я же вам говорю, мне, наоборот, спасти человека надо.
– Спасти? – переспросил, как плюнул, чародей. – Спасение не по моей части, юноша. Душа моя больше лежит к убиению, к изничтожению. Изувечить, искалечить, ранить, отравить, сжечь, ввергнуть в безумие, уморить, заточить, превратить в тень – это я могу.
– Да-а, вы просто мастер, столько всего полезного умеете, – поспешно сказал Чарли, решив быть повежливее, чтобы не злить чародея. – Только именно сейчас оно все мне ни к чему. А у вас нечем сдвинуть камень – ну, валун?
Стоило Чарли произнести эти слова, и взгляд его упал на волшебную палочку, прятавшуюся за солидным фолиантом. Наверняка этот прутик длиной в полметра, толщиной не больше карандаша и был волшебной палочкой – чем еще он мог быть? Кончик палочки поблескивал серебром, и рука Чарли сама потянулась к ней.
– Нет, и не помышляй, этого тебе не дам, – резко сказал Скорпио. – Не моя она.
– А чья тогда? – спросил Чарли. Палочка оказалась гладкой и прохладной и сама легла в руку, как родная.
– Я похитил ее, – без тени смущения признался Скорпио, – у некоего валлийского чудодея. Тебе же она ни к чему.
– А по-моему, очень даже к чему! – не согласился Чарли. – То, что надо!
– Не дам! – Скорпио метнулся вперед, пытаясь отобрать палочку.
Чарли обежал стол, который теперь отделял его от чародея.
– Я ее потом сразу верну, честное-пречестное слово!
– Ты вернешь ее мне сию же минуту, – прорычал Скорпио, – не то обращу тебя в мерзкую жабу, и будешь квакать.
– Сию минуту не могу, она мне нужна, – отказался Чарли, едва успев увернуться от Скорпио.
– Вор! Негодяй! Так получай же! – Скорпио схватил копье и метнул его в Чарли, целя в голову. Со стола с шорохом посыпались бумаги, пучки сушеных трав и перья.
Чарли, не выпуская добычи, вильнул к низенькой дверце на том конце кабинета, отчаянно дернул кованую ручку, но дверь была заперта. Он отскочил от Скорпио, на бегу зажмурился и изо всех сил попытался представить себе лица друзей и мастерскую.
– Хочу обратно, сейчас же! – крикнул он что было сил.
Но не тут-то было: открыв глаза, Чарли убедился, что так и стоит посреди логова чародея. Сам Скорпио уже за ним не гнался, но, что гораздо хуже, нараспев возглашал какие-то заклинания, занеся копье.
– Мерзавец, негодяй презренный, я выжгу тебе сердце! – грозил он.
Чарли вжался спиной в стену, отступать больше было некуда. Все пропало, конец. А ведь об этом-то и предупреждал Бенджи, а он, Чарли, сдуру не послушал, нос задрал.
– Помогите! – простонал мальчик из последних сил.
Острие копья алело, как кончик раскаленной кочерги, и вдруг извергло тучу искр. Чародей швырнул копье в Чарли, тот пригнул голову и прижал к себе палочку, спрятав под плащ. Копье летело прямо на него, но Чарли даже не успел зажмуриться от страха.
Прямо из воздуха возникли чьи-то руки, ловко перехватили копье и пустили обратно в Скорпио. Темные, сильные руки в золотых браслетах, они высунулись из пустоты, а их владельца видно не было.
Копье со звоном ударилось о стену и обрушилось к ногам Скорпио, причем от искр обтрепанный подол его хламиды тут же затлел, и чародей в панике заорал дурным голосом. Дальнейшая его судьба осталась Чарли неизвестна, потому что кто-то невидимый с силой потащил его прочь, сквозь клубы едкого дыма, стремительно заполнявшего комнату.
– Чарли, вернись!
Чарли закашлялся и захлопал глазами, которые все еще слезились от дыма, но кабинет чародея уже сжался и превратился опять в картину, а сам мальчик очутился снаружи. Картину держали две темнокожие руки – те самые, что его спасли. Чарли поднял глаза и встретился с обеспокоенным взглядом Лизандра.
– Ну и напугал же ты нас, Чарли, – мягко сказал тот.
– Ты… это были твои руки, ты меня спас, – обессиленно пробормотал Чарли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– Входи, – сказал надтреснутый голос.
Лица друзей стали таять в каком-то белесом тумане, и вот Чарли уже ничего не видел, кроме костлявого лица чародея и его проницательных глаз, желтых, как у тигра.
Мгновение-другое – и туман рассеялся. Чарли очутился в просторном кабинете, а может, и келье, озаренной свечами и холодной, как погреб. Пахло тут странно: свечным воском, какими-то диковинными приправами, смолой и плесенью. Все, что заполняло обитель чародея, сделалось реальным: закапанные воском и покоробившиеся от сырости свитки и фолианты, заточенные перья, выщербленные сосуды и блестящие реторты… и острый тонкий кинжал, который лежал поверх раскрытой книги, на самом краешке стола. Лезвие у кинжала было тонкое и такой остроты, что сверкало, как алмазный луч.
– Что надобно тебе, отрок?
Чарли дернулся: он и забыл, что чародей тоже его видит.
– Взираешь на кинжал? А ведомо ли тебе, какую силу таит сие оружие? Магическую, дитя. – Тигриные глаза чародея засверкали не хуже кинжала.
– Значит, вы все-таки меня видите, – пересохшими от волнения губами сказал Чарли.
– Вижу лишь твое лицо, и не первый день, ибо давно ты подглядываешь за мной, дерзновенный. – Выговор у Скорпио был напевный.
– Я пришел попросить у вас совета, – нервно произнес Чарли.
– И впрямь? – Чародей ответил ему недоверчивой усмешкой. – Тебе должно бы жаждать сей кинжал. Ведь он способен пронзить сердце и не оставить следов, ни царапины.
– Да я не собираюсь никого убивать, – воспротивился Чарли.
Скорпио будто и не слышал его возражений.
– Одно прикосновение, и враг твой падет замертво, – соблазнял он, вертя в костлявых пальцах кинжал.
Вот и Билли Гриф тоже зачем-то хвалил именно кинжал, а не что другое! Но Билли в число друзей Чарли не входил, так что его настырные попытки привлечь внимание к кинжалу можно считать предупреждением: раз Билли хвалил кинжал, ни в коем случае нельзя его брать.
– Кинжал мне не нужен, – отказался Чарли. – А нужно мне спасти друга.
– Тебе – нет, но кое-кому он надобен, – проворчал чародей. – Давно, давно стремятся они заполучить его. Но не те у них силы, не те. Не из полноценных чародеев эти охотнички.
«Речь явно о старике Блуре», – лихорадочно соображал Чарли, одновременно шаря глазами по столу. Что тут может пригодиться для спасения Генри? Да и как выбрать? Он, Чарли, в магических предметах ни аза не смыслит, а от Скорпио помощи пока что никакой, только отвлекает и пугает.
– Не желаешь ли какого зелья из дурманных трав? – предложил чародей. – Есть превосходные свежие яды.
– Спасибо, нет.
– Воззри на эти перья: довольно подложить одно врагу в башмак, и он охромеет на год! – Зловеще хохотнув, Скорпио положил кинжал и повертел перед носом у Чарли пестрым перышком.
– И калечить никого я тоже не намерен. – Чарли начал терять терпение. – Я же вам говорю, мне, наоборот, спасти человека надо.
– Спасти? – переспросил, как плюнул, чародей. – Спасение не по моей части, юноша. Душа моя больше лежит к убиению, к изничтожению. Изувечить, искалечить, ранить, отравить, сжечь, ввергнуть в безумие, уморить, заточить, превратить в тень – это я могу.
– Да-а, вы просто мастер, столько всего полезного умеете, – поспешно сказал Чарли, решив быть повежливее, чтобы не злить чародея. – Только именно сейчас оно все мне ни к чему. А у вас нечем сдвинуть камень – ну, валун?
Стоило Чарли произнести эти слова, и взгляд его упал на волшебную палочку, прятавшуюся за солидным фолиантом. Наверняка этот прутик длиной в полметра, толщиной не больше карандаша и был волшебной палочкой – чем еще он мог быть? Кончик палочки поблескивал серебром, и рука Чарли сама потянулась к ней.
– Нет, и не помышляй, этого тебе не дам, – резко сказал Скорпио. – Не моя она.
– А чья тогда? – спросил Чарли. Палочка оказалась гладкой и прохладной и сама легла в руку, как родная.
– Я похитил ее, – без тени смущения признался Скорпио, – у некоего валлийского чудодея. Тебе же она ни к чему.
– А по-моему, очень даже к чему! – не согласился Чарли. – То, что надо!
– Не дам! – Скорпио метнулся вперед, пытаясь отобрать палочку.
Чарли обежал стол, который теперь отделял его от чародея.
– Я ее потом сразу верну, честное-пречестное слово!
– Ты вернешь ее мне сию же минуту, – прорычал Скорпио, – не то обращу тебя в мерзкую жабу, и будешь квакать.
– Сию минуту не могу, она мне нужна, – отказался Чарли, едва успев увернуться от Скорпио.
– Вор! Негодяй! Так получай же! – Скорпио схватил копье и метнул его в Чарли, целя в голову. Со стола с шорохом посыпались бумаги, пучки сушеных трав и перья.
Чарли, не выпуская добычи, вильнул к низенькой дверце на том конце кабинета, отчаянно дернул кованую ручку, но дверь была заперта. Он отскочил от Скорпио, на бегу зажмурился и изо всех сил попытался представить себе лица друзей и мастерскую.
– Хочу обратно, сейчас же! – крикнул он что было сил.
Но не тут-то было: открыв глаза, Чарли убедился, что так и стоит посреди логова чародея. Сам Скорпио уже за ним не гнался, но, что гораздо хуже, нараспев возглашал какие-то заклинания, занеся копье.
– Мерзавец, негодяй презренный, я выжгу тебе сердце! – грозил он.
Чарли вжался спиной в стену, отступать больше было некуда. Все пропало, конец. А ведь об этом-то и предупреждал Бенджи, а он, Чарли, сдуру не послушал, нос задрал.
– Помогите! – простонал мальчик из последних сил.
Острие копья алело, как кончик раскаленной кочерги, и вдруг извергло тучу искр. Чародей швырнул копье в Чарли, тот пригнул голову и прижал к себе палочку, спрятав под плащ. Копье летело прямо на него, но Чарли даже не успел зажмуриться от страха.
Прямо из воздуха возникли чьи-то руки, ловко перехватили копье и пустили обратно в Скорпио. Темные, сильные руки в золотых браслетах, они высунулись из пустоты, а их владельца видно не было.
Копье со звоном ударилось о стену и обрушилось к ногам Скорпио, причем от искр обтрепанный подол его хламиды тут же затлел, и чародей в панике заорал дурным голосом. Дальнейшая его судьба осталась Чарли неизвестна, потому что кто-то невидимый с силой потащил его прочь, сквозь клубы едкого дыма, стремительно заполнявшего комнату.
– Чарли, вернись!
Чарли закашлялся и захлопал глазами, которые все еще слезились от дыма, но кабинет чародея уже сжался и превратился опять в картину, а сам мальчик очутился снаружи. Картину держали две темнокожие руки – те самые, что его спасли. Чарли поднял глаза и встретился с обеспокоенным взглядом Лизандра.
– Ну и напугал же ты нас, Чарли, – мягко сказал тот.
– Ты… это были твои руки, ты меня спас, – обессиленно пробормотал Чарли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61