гарантия перемены курса и роспуск той самой «партии лакеев», о которой, пусть и не прямо, говорит Илья Левин. Мы уже знаем, что речь шла вовсе не о партии лакеев, а о группе вооруженных и коррумпированных телохранителей, за которую Ельцин в тот момент еще держался зубами.
Татьяна Замятина зло упорствует на своем, раскрывая, однако, суть всей игры: «В итоге Григорий Явлинский вынужден без конца объясняться и оправдываться за приписываемый ему прессой „политический торг» ради получения поста главы правительства, тогда как Борис Ельцин не устает говорить о пользе встреч с соперниками, из программ которых он готов почерпнуть дельные тезисы для блага экономики и стабильности общества». Ясно, какой тут трюк? Чубайс организует махинации, а сам в то же время информирует газеты о содержании бесед между Ельциным и Явлинским. И именно информация Чубайса, в которую вносит свой вклад Тамара Замятина, попадает в масс-медиа. Достаточно послушать телепередачи Евгения Киселева (НТВ), Арины Шараповой (ОРТ) и Светланы Сорокиной (РТР). О том, что говорит Явлинский, они умалчивают, оставляя лишь то, что исходит от администрации президента и его избирательного аппарата. В заключение Тамара Замятина выдает этакий маленький шедевр подхалимажа, на сей раз адресованный непосредственно новому хозяину: «Так что расхожую формулу «политика – это искусство коалиции» команда Бориса Ельцина отрабатывает мастерски, постоянно подогревая интерес прессы к интриге переговоров между Борисом Ельциным и другими кандидатами в президенты. А поскольку основная борьба на этапе предвыборной агитации разворачивается на информационном поле (подчеркнуто мной. – Прим. авт.), то можно сказать, что избирательный совет Бориса Ельцина возделывает это поле с похвальным знанием агротехники«56.
Остается отметить, как Тамара Замятина и ее хозяева истолковывают «блестящую формулу политики, как искусства коалиции». Для них создать коалицию, значит уничтожить возможных союзников, раздавить их, истребить, а потом еще и осмеять. Явлинский смог на собственной шкуре испытать, что означает эта блестящая формула в интерпретации Ельцина–Чубайса. То же самое мог испытать и Александр Лебедь. А до него, в интерпретации Ельцина-Коржакова, испытали Александр Руцкой и Руслан Хасбулатов. Стоит ли удивляться, что в этом змеином гнезде главная проблема – оберегать себя с тыла? Да и как могут прийти к компромиссу и достижению взаимопонимания с другими возможными и конечно же существующими претендентами на власть люди, оказавшиеся способными на любое предательство?
Возвращаясь к высказыванию Ильи Левина, мне хочется вспомнить слова, услышанные мною от самого Григория Явлинского после первой из его двух встреч с Ельциным. Во время их разговора зазвонил телефон. На другом конце провода был Чубайс. «Интерфакс по ошибке сообщил, что беседа закончена и Чубайс позвонил Ельцину, чтобы узнать, как она прошла. Ельцин, – это рассказал мне сам Явлинский, – приложил со значением палец к губам, включил селектор и продолжал разговаривать с Чубайсом, не предупредив, что его слышит и находящийся в кабинете Явлинский». Таким образом, он стал свидетелем весьма конфиденциального разговора, в ходе которого Чубайс разъяснял Ельцину, какие шаги теперь следовало предпринять. По окончании разговора Ельцин обратился к Явлинскому: «Видите, Григорий Алексеевич, до какой степени мы с вами откровенны? Это показывает, какими будут наши отношения. Между нами полное доверие». По словам Явлинского, в ту минуту он окончательно понял, что с этим человеком невозможно никакое соглашение. «Я подумал, что в этот момент Ельцин отдает мне голову Чубайса так же, как в будущем мою голову отдадут другим. Как-то, в 1991 году, я уже испытал на себе пренебрежительное отношение Ельцина, но не думал, что спустя пять лет он совершенно не изменился».
Вот в такой обстановке зрела «победа» демократии и рыночной экономики. Это была обстановка, в которой (остановлюсь лишь на мелких штрихах, подмеченных мною в тот период) главная газета радикал-демократов «Известия» могла, не краснея, напечатать такой дифирамб: «Кто внимательно следит за выступлениями президента, кто обращает внимание на ритмику его фраз, кто по достоинству оценивает их энергичность, решительность, уверенность… Похоже, что у президента открылось „второе дыхание». Наступающий Ельцин каким-то мистическим образом становится неуязвимым, непобедимым». Вероятно, «второе дыхание» оказалось настолько глубоким, что сразу же вызвало у него двухстороннее воспаление легких.
А что сказать о депутате Думы госпоже Хакамаде – той самой, которую Александр Янов в приводившейся ранее статье причислил к лучшим представителям российской демократической интеллигенции? Это она с трибуны «Театра мимики и жеста» прокричала: «Мы не имеем права голосовать, исходя из принципа „мне нравится» или „мне не нравится». И если мы станем тратить время на все эти демократические процедуры и отдадим свой голос кандидату, который нравится нам, то потом осознаем, что совершили ошибку, которая может привести к невероятным результатам». Лучше зажать нос. Мы это уже слышали в Италии из уст, если не ошибаюсь, известнейшего публициста Индро Монтанелли, призвавшего голосовать за Христианскую Демократию. Кто не знает, чем это кончилось?
Из-за рубежа все лили воду на ту же мельницу. Если «Тайм» назвал Ельцина «мистером Вондерфулом» (мистером Чудо), то почему бы не поверить Маргарет Тэтчер, назвавшей его «замечательным президентом», который сумел проникнуть в суть некоторых важных проблем значительно глубже, чем Горбачев? Суждение это ИТАР-ТАСС – совсем как в советские времена – распространило немедленно, чтобы его могли подхватить все газеты57. Не можем мы оставить без внимания и обширный круг наблюдателей, прибывших в Москву с целью убедиться, что выборы прошли без нарушений и свободно, как и подобало столь историческому событию. Начнем с Элен Каррер д'Анкосс, объяснявшей накануне выборов, что «российским гражданам предстоит избрать не только главу своего государства, но и свою политическую систему». Именно так: «свою политическую систему». Госпожа д'Анкосс все еще тешилась привалившей ей удачей. Она написала книгу «Взрыв империи», в которой предсказывала конец Советского Союза. Причины, в силу которых СССР, по мнению Элен, должен был взорваться, оказались совершенно не теми: СССР взлетел на воздух совсем не из-за того, о чем писала мадам. Но поскольку книг никто не читает, одного заголовка оказалось достаточно, чтобы она приобрела славу опытного советолога. Вероятно навсегда.
Элен уехала из Москвы, пребывая в уверенности, что все сделано, как полагается, и что русские ее услышали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Татьяна Замятина зло упорствует на своем, раскрывая, однако, суть всей игры: «В итоге Григорий Явлинский вынужден без конца объясняться и оправдываться за приписываемый ему прессой „политический торг» ради получения поста главы правительства, тогда как Борис Ельцин не устает говорить о пользе встреч с соперниками, из программ которых он готов почерпнуть дельные тезисы для блага экономики и стабильности общества». Ясно, какой тут трюк? Чубайс организует махинации, а сам в то же время информирует газеты о содержании бесед между Ельциным и Явлинским. И именно информация Чубайса, в которую вносит свой вклад Тамара Замятина, попадает в масс-медиа. Достаточно послушать телепередачи Евгения Киселева (НТВ), Арины Шараповой (ОРТ) и Светланы Сорокиной (РТР). О том, что говорит Явлинский, они умалчивают, оставляя лишь то, что исходит от администрации президента и его избирательного аппарата. В заключение Тамара Замятина выдает этакий маленький шедевр подхалимажа, на сей раз адресованный непосредственно новому хозяину: «Так что расхожую формулу «политика – это искусство коалиции» команда Бориса Ельцина отрабатывает мастерски, постоянно подогревая интерес прессы к интриге переговоров между Борисом Ельциным и другими кандидатами в президенты. А поскольку основная борьба на этапе предвыборной агитации разворачивается на информационном поле (подчеркнуто мной. – Прим. авт.), то можно сказать, что избирательный совет Бориса Ельцина возделывает это поле с похвальным знанием агротехники«56.
Остается отметить, как Тамара Замятина и ее хозяева истолковывают «блестящую формулу политики, как искусства коалиции». Для них создать коалицию, значит уничтожить возможных союзников, раздавить их, истребить, а потом еще и осмеять. Явлинский смог на собственной шкуре испытать, что означает эта блестящая формула в интерпретации Ельцина–Чубайса. То же самое мог испытать и Александр Лебедь. А до него, в интерпретации Ельцина-Коржакова, испытали Александр Руцкой и Руслан Хасбулатов. Стоит ли удивляться, что в этом змеином гнезде главная проблема – оберегать себя с тыла? Да и как могут прийти к компромиссу и достижению взаимопонимания с другими возможными и конечно же существующими претендентами на власть люди, оказавшиеся способными на любое предательство?
Возвращаясь к высказыванию Ильи Левина, мне хочется вспомнить слова, услышанные мною от самого Григория Явлинского после первой из его двух встреч с Ельциным. Во время их разговора зазвонил телефон. На другом конце провода был Чубайс. «Интерфакс по ошибке сообщил, что беседа закончена и Чубайс позвонил Ельцину, чтобы узнать, как она прошла. Ельцин, – это рассказал мне сам Явлинский, – приложил со значением палец к губам, включил селектор и продолжал разговаривать с Чубайсом, не предупредив, что его слышит и находящийся в кабинете Явлинский». Таким образом, он стал свидетелем весьма конфиденциального разговора, в ходе которого Чубайс разъяснял Ельцину, какие шаги теперь следовало предпринять. По окончании разговора Ельцин обратился к Явлинскому: «Видите, Григорий Алексеевич, до какой степени мы с вами откровенны? Это показывает, какими будут наши отношения. Между нами полное доверие». По словам Явлинского, в ту минуту он окончательно понял, что с этим человеком невозможно никакое соглашение. «Я подумал, что в этот момент Ельцин отдает мне голову Чубайса так же, как в будущем мою голову отдадут другим. Как-то, в 1991 году, я уже испытал на себе пренебрежительное отношение Ельцина, но не думал, что спустя пять лет он совершенно не изменился».
Вот в такой обстановке зрела «победа» демократии и рыночной экономики. Это была обстановка, в которой (остановлюсь лишь на мелких штрихах, подмеченных мною в тот период) главная газета радикал-демократов «Известия» могла, не краснея, напечатать такой дифирамб: «Кто внимательно следит за выступлениями президента, кто обращает внимание на ритмику его фраз, кто по достоинству оценивает их энергичность, решительность, уверенность… Похоже, что у президента открылось „второе дыхание». Наступающий Ельцин каким-то мистическим образом становится неуязвимым, непобедимым». Вероятно, «второе дыхание» оказалось настолько глубоким, что сразу же вызвало у него двухстороннее воспаление легких.
А что сказать о депутате Думы госпоже Хакамаде – той самой, которую Александр Янов в приводившейся ранее статье причислил к лучшим представителям российской демократической интеллигенции? Это она с трибуны «Театра мимики и жеста» прокричала: «Мы не имеем права голосовать, исходя из принципа „мне нравится» или „мне не нравится». И если мы станем тратить время на все эти демократические процедуры и отдадим свой голос кандидату, который нравится нам, то потом осознаем, что совершили ошибку, которая может привести к невероятным результатам». Лучше зажать нос. Мы это уже слышали в Италии из уст, если не ошибаюсь, известнейшего публициста Индро Монтанелли, призвавшего голосовать за Христианскую Демократию. Кто не знает, чем это кончилось?
Из-за рубежа все лили воду на ту же мельницу. Если «Тайм» назвал Ельцина «мистером Вондерфулом» (мистером Чудо), то почему бы не поверить Маргарет Тэтчер, назвавшей его «замечательным президентом», который сумел проникнуть в суть некоторых важных проблем значительно глубже, чем Горбачев? Суждение это ИТАР-ТАСС – совсем как в советские времена – распространило немедленно, чтобы его могли подхватить все газеты57. Не можем мы оставить без внимания и обширный круг наблюдателей, прибывших в Москву с целью убедиться, что выборы прошли без нарушений и свободно, как и подобало столь историческому событию. Начнем с Элен Каррер д'Анкосс, объяснявшей накануне выборов, что «российским гражданам предстоит избрать не только главу своего государства, но и свою политическую систему». Именно так: «свою политическую систему». Госпожа д'Анкосс все еще тешилась привалившей ей удачей. Она написала книгу «Взрыв империи», в которой предсказывала конец Советского Союза. Причины, в силу которых СССР, по мнению Элен, должен был взорваться, оказались совершенно не теми: СССР взлетел на воздух совсем не из-за того, о чем писала мадам. Но поскольку книг никто не читает, одного заголовка оказалось достаточно, чтобы она приобрела славу опытного советолога. Вероятно навсегда.
Элен уехала из Москвы, пребывая в уверенности, что все сделано, как полагается, и что русские ее услышали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76