Пять драконов тут же принялись поливать огнем вражеские ряды. Зазевавшиеся драконы арканского отряда изо всех сил махали крыльями, спеша к месту битвы. Немного приотставший от своих товарищей Д’Этор, чья катапульта заела и поэтому выстрелила несколькими мгновениями позже, врезался в полете в одного такого дракона, и, поскольку за секунду до столкновения он успел трансформироваться, его беднягу-соперника прямо-таки в лепешку смяло. Д’Этор же, проводив взглядом падающего на своих же человеческих союзников дракона, присоединился к товарищам, выпустив в ближайшую фалангу длинную огненную струю.
Между тем, сомкнув щиты и ощетинившись копьями, полки вранской пехоты ускоренным маршем двинулись вперед. Они рассчитывали воспользоваться сумятицей, внесенной в ряды противника свалившимися с неба драконами. Хаэлнир буквально ощутил это движение у себя в голове. Пехоту в бой вели его братья, и до него докатилась первая волна мысленной информации с поля битвы.
Вот передовые ряды встретились… Копья ударились в щиты, щиты – в копья. В ближнем бою трудно выдумать что-то новое. Главное – держать строй, не отводить щит, вовремя метнуть копье, а потом дать нанести удар товарищу, стоящему за тобой. Первые минуты всегда самые эффективные. Вранская фаланга сумела оттеснить строй противника, а это значит, их щиты были чуть крепче, или копья чуть длиннее, или просто более искусные воины вышли в поле. Но копья имеют обыкновение очень быстро кончаться, и вот уже передовые ряды заработали мечами.
За тремя линиями копейщиков, в центре вранской фаланги размещались легковооруженные арбалетчики и пращники. Когда завязался бой на мечах, арбалетчики, следуя команде своих новых командиров, достали эльфийские стрелы и дали залп почти в небо. Собственно, навесная стрельба – не новость, но эффект, произведенный дождем пущенных по крутой дуге самонаводящихся стрел, был впечатляющим. Правда, радовались во вранских рядах недолго. Где-то за арканскими щитами клацнула тетива на вражеских арбалетах, и рой не менее смертоносных стрел опустился уже на их ряды.
– Десять стрел, на два пальца ниже солнца, так быстро, как можете, пли! – прокричал командир-эльф. И арбалетчики принялись рвать из-за спины стрелы и жать на спусковой крючок, пока каждый не выпустил в противника по десятку. Пока арбалетчики прореживали задние ряды арканцев, копейщики-мечники усилили напор во фронт. Казалось, еще немного – и вражеская фаланга будет смята. Но вот уже и арканские стрелки нанесли ответный удар. Вранцы довольно дружно закрылись щитами, и противник в свою очередь попытался воспользоваться этой вынужденной заминкой.
Рукопашный бой продолжался до сумерек, обе армии проявляли чудеса стойкости, но если у арканцев был почти неограниченный резерв подкреплений, то вранцам заменять павших солдат становилось все труднее. Одновременно с пешим войском в небе над приозерной долиной сражались драконы обеих враждующих сторон, и хотя здесь перевес был явно не на стороне королевского отряда, вранским драконам то и дело приходилось отвлекаться, чтобы огнем с неба поддержать свою пехоту.
Солнце село, уронив на поле битвы фиолетовые сумерки. Ни одна из сторон не добилась явного преимущества, обе были утомлены боем. Когда на арканской стороне горн заиграл отступление, Хаэлнир вздохнул с явным облегчением. Вранские рога не замедлили спеть ту же песню. Полководцы отзывали своих бойцов отдохнуть до утра.
Змей устало опустился на стену замка. Драконам тоже бывает нужен отдых. Мирры в замке не оказалось, должно быть, пошла к воротам, встречать довольно потрепанную за день дружину. В небе плыла Аурея, с замковой стены было хорошо видно бесконечное поле огней, обозначавшее арканский лагерь. Змей принял человеческий облик и пошел к себе в комнату: умыться и перекусить чего-нибудь, пока есть время. Уверенности в том, что Эдарген не затеет ночью какую-нибудь пакость, у дракона не было.
Хаэлнир послал мысленный приказ эльфу, находившемуся с отрядом Андреаса, остаться на ночь в засадной роще, огней не жечь. Конечно, кавалеристам придется слегка померзнуть, но раз уж случилось так, что ни одна из сторон сегодня не воспользовалась своей конницей, не стоило открывать противнику место засады, возвращая отряд на ночь в город. Последние шеренги вранского войска втянулись за стену. Но тут же за ворота выскользнул небольшой отряд, вооруженный волшебными факелами. Ночной передышкой следовало воспользоваться, чтобы отыскать и перенести в город своих раненых. Эльф со своего наблюдательного пункта оценил потери: очень велики! Завтра (если не сегодня ночью, кто знает, что задумал Непобедимый) придется ввести в бой последний резерв ополчения, ну и конницу, конечно. Правда, по подсчетам Хаэлнира, противник потерял как минимум вдвое больше воинов, но Эдарген мог себе позволить такие потери: соотношение сил-то было один к десяти (драконы не в счет).
Мирру, по-видимому, терзали такие же опасения. Провожая взглядом бредущих в казарму воинов и носилки с ранеными, направляемые в госпиталь, она бессознательно заламывала руки. Потом на башню замка приземлился золотой дракон, и она побежала встречать мужа. Следом к лестнице поплелся мрачный Торки. Этот был раздосадован тем, что его не пустили поучаствовать в битве. Хаэлнир отдельно распорядился, чтобы парня ни в коем случае не выпускали в поле.
– Эрсторген, – окликнул он молодого дракона, – задержись ненадолго, есть разговор! – Парню следовало поручить какое-нибудь важное дело, не то завтра его на стене и цепью будет не удержать.
«Кровавое солнце вставало над усыпанным телами полем битвы!» – примерно так порядочные летописцы описывают утро после великого сражения. Но, во-первых, битва была далека от завершения, а, во-вторых, солнце сегодня взошло отнюдь не «кровавое» – очень мирное, по-летнему золотое солнце. В прозрачном голубом небе плыли легкомысленные островки облаков, день обещал быть жарким. Жаворонки носились над полем, не замечая изуродованных железом тел.
Битва возобновилась в полдень, усиленные союзными войсками ряды арканской пехоты двинулись на поредевшие фаланги вранцев, в небо взмыли отряды драконов, и началось…
Дважды в этот день совершала свои рейды вражеская конница. И столько же раз выходили в поле кавалеристы Врана. Отряд Андреаса наконец-то сумел исполнить свою роль. Уловка с засадой вполне удалась, конники сильно потрепали пытавшийся ударить во фланг их пехоте урфийский отряд. Но в отличие от предыдущего дня все явственнее ощущался недостаток войск.
Вражеской пехоте удалось разметать фалангу на значительном промежутке слева, и теперь она стремительно развивала прорыв.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Между тем, сомкнув щиты и ощетинившись копьями, полки вранской пехоты ускоренным маршем двинулись вперед. Они рассчитывали воспользоваться сумятицей, внесенной в ряды противника свалившимися с неба драконами. Хаэлнир буквально ощутил это движение у себя в голове. Пехоту в бой вели его братья, и до него докатилась первая волна мысленной информации с поля битвы.
Вот передовые ряды встретились… Копья ударились в щиты, щиты – в копья. В ближнем бою трудно выдумать что-то новое. Главное – держать строй, не отводить щит, вовремя метнуть копье, а потом дать нанести удар товарищу, стоящему за тобой. Первые минуты всегда самые эффективные. Вранская фаланга сумела оттеснить строй противника, а это значит, их щиты были чуть крепче, или копья чуть длиннее, или просто более искусные воины вышли в поле. Но копья имеют обыкновение очень быстро кончаться, и вот уже передовые ряды заработали мечами.
За тремя линиями копейщиков, в центре вранской фаланги размещались легковооруженные арбалетчики и пращники. Когда завязался бой на мечах, арбалетчики, следуя команде своих новых командиров, достали эльфийские стрелы и дали залп почти в небо. Собственно, навесная стрельба – не новость, но эффект, произведенный дождем пущенных по крутой дуге самонаводящихся стрел, был впечатляющим. Правда, радовались во вранских рядах недолго. Где-то за арканскими щитами клацнула тетива на вражеских арбалетах, и рой не менее смертоносных стрел опустился уже на их ряды.
– Десять стрел, на два пальца ниже солнца, так быстро, как можете, пли! – прокричал командир-эльф. И арбалетчики принялись рвать из-за спины стрелы и жать на спусковой крючок, пока каждый не выпустил в противника по десятку. Пока арбалетчики прореживали задние ряды арканцев, копейщики-мечники усилили напор во фронт. Казалось, еще немного – и вражеская фаланга будет смята. Но вот уже и арканские стрелки нанесли ответный удар. Вранцы довольно дружно закрылись щитами, и противник в свою очередь попытался воспользоваться этой вынужденной заминкой.
Рукопашный бой продолжался до сумерек, обе армии проявляли чудеса стойкости, но если у арканцев был почти неограниченный резерв подкреплений, то вранцам заменять павших солдат становилось все труднее. Одновременно с пешим войском в небе над приозерной долиной сражались драконы обеих враждующих сторон, и хотя здесь перевес был явно не на стороне королевского отряда, вранским драконам то и дело приходилось отвлекаться, чтобы огнем с неба поддержать свою пехоту.
Солнце село, уронив на поле битвы фиолетовые сумерки. Ни одна из сторон не добилась явного преимущества, обе были утомлены боем. Когда на арканской стороне горн заиграл отступление, Хаэлнир вздохнул с явным облегчением. Вранские рога не замедлили спеть ту же песню. Полководцы отзывали своих бойцов отдохнуть до утра.
Змей устало опустился на стену замка. Драконам тоже бывает нужен отдых. Мирры в замке не оказалось, должно быть, пошла к воротам, встречать довольно потрепанную за день дружину. В небе плыла Аурея, с замковой стены было хорошо видно бесконечное поле огней, обозначавшее арканский лагерь. Змей принял человеческий облик и пошел к себе в комнату: умыться и перекусить чего-нибудь, пока есть время. Уверенности в том, что Эдарген не затеет ночью какую-нибудь пакость, у дракона не было.
Хаэлнир послал мысленный приказ эльфу, находившемуся с отрядом Андреаса, остаться на ночь в засадной роще, огней не жечь. Конечно, кавалеристам придется слегка померзнуть, но раз уж случилось так, что ни одна из сторон сегодня не воспользовалась своей конницей, не стоило открывать противнику место засады, возвращая отряд на ночь в город. Последние шеренги вранского войска втянулись за стену. Но тут же за ворота выскользнул небольшой отряд, вооруженный волшебными факелами. Ночной передышкой следовало воспользоваться, чтобы отыскать и перенести в город своих раненых. Эльф со своего наблюдательного пункта оценил потери: очень велики! Завтра (если не сегодня ночью, кто знает, что задумал Непобедимый) придется ввести в бой последний резерв ополчения, ну и конницу, конечно. Правда, по подсчетам Хаэлнира, противник потерял как минимум вдвое больше воинов, но Эдарген мог себе позволить такие потери: соотношение сил-то было один к десяти (драконы не в счет).
Мирру, по-видимому, терзали такие же опасения. Провожая взглядом бредущих в казарму воинов и носилки с ранеными, направляемые в госпиталь, она бессознательно заламывала руки. Потом на башню замка приземлился золотой дракон, и она побежала встречать мужа. Следом к лестнице поплелся мрачный Торки. Этот был раздосадован тем, что его не пустили поучаствовать в битве. Хаэлнир отдельно распорядился, чтобы парня ни в коем случае не выпускали в поле.
– Эрсторген, – окликнул он молодого дракона, – задержись ненадолго, есть разговор! – Парню следовало поручить какое-нибудь важное дело, не то завтра его на стене и цепью будет не удержать.
«Кровавое солнце вставало над усыпанным телами полем битвы!» – примерно так порядочные летописцы описывают утро после великого сражения. Но, во-первых, битва была далека от завершения, а, во-вторых, солнце сегодня взошло отнюдь не «кровавое» – очень мирное, по-летнему золотое солнце. В прозрачном голубом небе плыли легкомысленные островки облаков, день обещал быть жарким. Жаворонки носились над полем, не замечая изуродованных железом тел.
Битва возобновилась в полдень, усиленные союзными войсками ряды арканской пехоты двинулись на поредевшие фаланги вранцев, в небо взмыли отряды драконов, и началось…
Дважды в этот день совершала свои рейды вражеская конница. И столько же раз выходили в поле кавалеристы Врана. Отряд Андреаса наконец-то сумел исполнить свою роль. Уловка с засадой вполне удалась, конники сильно потрепали пытавшийся ударить во фланг их пехоте урфийский отряд. Но в отличие от предыдущего дня все явственнее ощущался недостаток войск.
Вражеской пехоте удалось разметать фалангу на значительном промежутке слева, и теперь она стремительно развивала прорыв.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131