Хаэлнир церемонно поклонился. Мирра как раз находилась в стадии онемения. Поэтому сумела только вернуть поклон да глупо хлопала глазами на гостя.
– Мы знакомы с правительницей, – с улыбкой пояснил эльф. – Она и ее друзья как-то гостили в Хрустальном ущелье.
Ведьма не знала, радоваться или огорчаться тому, что эльф узнал в самоуверенной вранской правительнице дурнушку с бесцветными волосами, которую лечил больше двадцати лет назад.
– Так это у тебя она гостила после встречи с одним известным магом?! – догадался Змей. – Теперь понятно, откуда у нее такая тяга к эльфам!
Замечание мужа окончательно вогнало Мирру в краску. А ведь она полагала, что драконья кровь давно излечила ее от робости. И вот на тебе! Появляется Хаэлнир, и она краснеет, как глупая девчонка.
– Рады приветствовать вас во Вране, – наконец выдавила она, мысленно обещая прищемить Змею хвост за то, что не предупредил ее о визите.
Хаэлнир поселился в гостевой башне, той самой, где в свое время жили Мирра, Эйнар и Бинош. Последняя, после избрания Мирры правительницей, наотрез отказалась оставаться в цитадели и переехала вместе с сыновьями в Нижний город – во Вране это был район, примыкающий к замку. Во всех других городах, где крепости традиционно стояли на вершине холмов, такие районы носят название Верхних, что порой вводит в заблуждение неопытных путешественников, заказывающих места во вранских гостиницах Верхнего города и к своему удивлению, оказывающихся чуть ли не на выселках.
Помимо медицинских осмотров, Хаэлнир значительную часть времени проводил на строительстве университета, которым заинтересовался (к радости Мирры, мечтавшей, что ей удастся убедить кого-нибудь из эльфов возглавить это учебное заведение).
– Откуда ты его знаешь? – набросилась Мирра с расспросами на мужа в первый же день после приезда эльфа.
– О, Хаэлнир мой должник! – загадочно сообщил Змей. – Как-то я спас ему жизнь.
Услышать эту историю Мирре удалось только спустя три дня, да и то ценой непрерывных приставаний к мужу и нескольких значительных уступок, сделанных ему по части планов устройства города. (Так, Мирра дала обещание не привязываться к Хаэлниру с просьбой возглавить университет и отложить на время строительство водопровода в Верхнем городе.)
– Мою глупую сестрицу как-то угораздило втрескаться в эльфа, – после долгих уламываний рассказал Змей. – Ну, тебе это должно быть понятно… – Эрссер увернулся от брошенной в него подушки. – Они приятно проводили время, и тут Халу как раз пришло разрешение из Совета жениться на Уриэль. У них там с этим очень строго: не выполнишь рекомендации Совета – следующего разрешения можешь вообще не дождаться. Так что Хаэлнир сообщил обо всем моей сестричке и собрался лететь, исполнять долг перед родом. Но тут у Люсинды в кои-то веки взыграла ревность, и она вознамерилась сожрать несчастного эльфа. По счастью, я проходил рядом и вырвал Хала буквально из драконьей пасти. С тех пор мы имели возможность оказать друг другу еще пару мелких услуг, так что наши отношения можно назвать дружескими.
– А Люсинда? – Хозяйка не на шутку обеспокоилась: драконница могла в любой момент навестить их, как-то она среагирует на эльфа?
– Ну, она, конечно, дулась некоторое время. Но потом ее привязанность перешла на другой объект, так что теперь они с Хаэлниром общаются вполне цивилизованно.
Действительно, когда недели за две до родов в городе появилась Люсинда, они с Хаэлниром встретились совершенно мирно. Роды, кстати сказать, прошли успешно и не оставили у Мирры особых воспоминаний. Вероятно потому, что с самого начала схваток она была погружена в магический полусон. Отчетливо ей запомнился только момент, когда Хаэлнир, принимавший роды, положил ей на руки крупного краснолицего младенца, торжественно сообщив, что родился сын. Мать едва успела разглядеть закутанное в белые пеленки личико, как явилась леди Раймонда и аккуратно изъяла у нее из рук кричащий верток, после чего роженицу окончательно сморил сон. Очнулась она через сутки. Голова была ясной, боли в теле не чувствовалось. На краю кровати с младенцем на руках сидел Эрссер.
– Доброе утро, дорогая, – промурлыкал Змей, покачивая сына.
Мирра осторожно потянулась – никаких болевых ощущений. А ведь Бинош рассказывала ей… Впрочем, у бедняжки не было эльфа-акушера, а может, роды драконов всегда проходят так легко.
– Дай мне его подержать, – попросила она и с некоторой опаской осторожно приняла на руки собственное дитя. Мальчик, как и предполагалось, выглядел вполне по-человечески. Да по-другому и не могло быть, иначе ей бы его просто не выносить.
– Ошибаешься, – восторженно зашептал ей на ухо Г’Асдрубал, – наш сын настоящий дракон! Посмотри внимательно…
Только сейчас Мирра заметила, что кожа мальчика покрыта мягкими прозрачными, почти незаметными глазу чешуйками.
– У него и рожки будут! – Змей указал на едва заметные выпуклости чуть выше линии роста волос. Мирра посчитала их простыми складочками на коже (личико младенца было забавно сморщенным), но разочаровывать мужа не стала.
– Надо придумать ему имя, – задумчиво произнесла она. Сама Мирра до родов даже не пыталась подобрать имя будущему ребенку, полагая, что с этим прекрасно справятся Эрссер и его семья в лице главы клана.
– Нет, нет, – замотал головой Змей. – Давать имена драконам – прерогатива матерей.
– Но я же не знаю, как у вас принято называть детей, может, есть какие-то правила…
– Никаких правил, – заверил Эрссер, – драконы выше этого! Так что называй сына хоть ГВХЦЧ, только прежде подумай, как будешь выговаривать его имя. Когда придумаешь – шепни имя ребенку на ухо, потом скажешь его мне, а на тринадцатый день объявим о нем Миру.
– Хорошо, – согласилась Мирра, – потом не жалуйся!
– Эрсторген, – объявила она мужу на следующий день.
Змей, потягивающий драгоценное федское вино из высокого кубка, поперхнулся.
– Что не так?! – возмутилась Мирра. – Я же предупреждала, что не сильна в драконьих именах! Сам говорил, что имя может быть любое! Чем плох Эрсторген?!
– Ничем. Прекрасное имя, – поспешно заверил ее муж, – но почему именно ЭТО?
– А что?! Эре – на драконьем – воздух, Торген – удар меча. Вместе получается – «Разящий в воздухе». Разве не так звали прародителя драконов?!
– Так, – подтвердил Эрссер. – Я просто удивился твоим познаниям в драконьем языке.
Мирра успокоилась и еще раз взглянула на младенца, уснувшего у нее на руках. Эрсторген, кроме брони из полупрозрачных бледно-розовых чешуек на коже, внешне ничем не отличался от обычного мальчика. И волосы у малыша были вполне человечьи, рыжие, как у матери. Однако ожидаемого прилива материнских чувств Мирра не ощутила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131