Что готова сделать все, что ни попросит, лишь бы он вот так держал ее за плечи и заглядывал в глаза? Что с удовольствием бы поменялась с Миррой местами, лишь бы ради ее спасения Эйнар готов был бежать на край света?
Ничего этого Бинош не сказала, она лишь молча кивнула и пошла собирать вещи в дорогу.
Эйнар не сомневался, что по одной только магической вони сумеет выследить похитителей. След, взятый им в проулке за булочной, действительно вывел к Южным воротам, потом некоторое время вел на юго-восток по тракту. Спустя несколько миль запах сворачивал прочь от наезженной дороги, на проселок, змеящийся по лесу.
Они наняли двух лошадей. С их помощью рассчитывали до конца дня, максимум к полудню следующего, нагнать беглецов. Но одно дело догнать, другое – освободить. Эйнар не был уверен, что за городом к абаданнам не присоединился сам маг. Какое воздействие оказывает на него одно присутствие Аргола, его бывший ученик смог убедиться всего несколько дней назад. Нет, он был не вправе рисковать и в одиночку пытаться напасть на слуг Аргола! В случае неудачи у Мирры просто не оставалось шансов на свободу и жизнь. Еще до отъезда из Сан-Аркана Эйнар составил план действий. Он заключался в том, чтобы, во-первых, попробовать навязать Бинош в спутницы к абаданнам, чтобы та замедляла их движение и оставляла метки по дороге. Во-вторых, Эйнар собирался нанять с десяток добровольцев (бывших легионеров, охотников, даже разбойников, на худой конец), чтобы с преобладающими или равными силами напасть на лагерь похитителей и отбить девушку.
Завоевать доверие абаданнов можно было только одним способом, выдав Бинош за их соплеменницу. Это было на первый взгляд довольно просто: девушке достаточно было одеться в серое, скроить постную физиономию и рассказать подходящую историю о долге следовать за хозяйкой. Чтобы сойти за абаданнку, ей не требовалось ни знание языка (детей часто отдавали в услужение в раннем возрасте, так что они быстро забывали родное наречие), ни знание их тайных ритуалов (эти люди своими религиозными переживаниями делились только со жрецом). Но одну деталь обойти было нельзя – все дети Адана с рождения носили свой знак-медальон, купить такую вещицу было невозможно, а отнять ее у абаданна можно было только вместе с жизнью.
Эйнар ломал голову над этой проблемой. И не видел иного способа получить медальон, кроме как снять его со старой служанки, жившей в пригороде. Но он даже думать боялся, что для этого придется сделать со старухой. Потом осенило – живых-то абаданнов, кроме упомянутой старухи, в городе действительно не было. Но на Арканском кладбище имелась парочка абаданнов мертвых. Бывший ученик мага не колебался, принимая решение разрыть чужую могилу. Но сделать это среди белого дня было невозможно. Городской Совет вполне мог арестовать его за святотатство.
Аптекарь с трудом дождался ночи. Обе могилы он нашел еще днем и запомнил их расположение. С наступлением темноты Эйнар, закутавшись в длинный черный плащ, с завязанными в мешок коротким заступом и ломом проскользнул в незапертые ворота кладбища. Горожане не имели привычки посещать это место ночью. По местному обычаю умерших предавали земле в одной сорочке или вовсе без одежды, считая, что человек должен уйти из этого Мира так же, как пришел в него – нагим. Поэтому здешнее кладбище не знало расхитителей гробниц. Не слишком скрываясь, но и без лишнего шума первый святотатец пробрался к ближайшей из намеченных им могил и принялся быстро разбрасывать лопатой землю. Ему казалось, что скрежет заступа слышен всему городу, но никто почему-то не являлся остановить его. Эйнар откопал полусгнивший гроб, и, не вытаскивая его из ямы, ломом взломал крышку. Тело внутри давно истлело, но серый войлочный наряд продолжал покрывать кости. На груди у скелета поверх одежды лежал почерневший медальон.
Эйнар мысленно попросил прощения у неизвестного покойника и, как мог аккуратно, снял его единственное украшение с рассыпающейся шеи. Закон компенсации требовал, чтобы он возместил покойному его потерю. Поэтому бывший маг сдернул с пальца массивное золотое кольцо с печатью – подарок гильдии – и опустил его на то место, где лежал медальон. Кольцо было не только довольно дорогой безделушкой, оно было ценно как память, так что можно было считать, что он хотя бы отчасти расплатился с истлевшим абаданном.
Бинош поджидала аптекаря недалеко от кладбищенских ворот, притаившись в нише одного из каменных домов. Вообще-то она должна была наблюдать, не появится ли на улице ночная стража, и, в случае чего, подать сигнал. Однако ей было слишком страшно одной в темноте. Так что вместо того, чтобы следить за улицей, она поглубже забилась под глухую арку в стене, откуда почти ничего не было видно. Когда перед ней неожиданно выросла черная тень, «сторож» чуть не закричала в голос, но это всего лишь вернулся Эйнар. Подхватив под руку, он потащил Бинош в сторону Рыбачьего переулка. От одежды аптекаря пахло землей и, как дорисовало воображение не слишком смелой попутчицы, тленом. Но все же она не пыталась высвободить свою руку из-под его локтя.
Второй день маленький отряд абаданнов плутал в лесу. В четвертый раз выходя к приметной, расколотой молнией сосне, проводник в сердцах сорвал с себя серую шляпу и бросил под ноги. Его соплеменники устало опустили на мшистый пригорок носилки. Мирра больше не улыбалась, хотя в душе и продолжала радоваться внезапно открывшимся у нее способностям. Теперь она была уверена, что именно ее колдовство заставляло похитителей без конца нарезать круги по лесу. Про себя она напевала коротенькую песенку собственного сочинения, в которой: «Снова левая нога вслед за правою пошла, снова солнце и луна поменяли берега…» Ритм песенки точно попадал в размеренный шаг «братьев», и они раз за разом возвращались к расщепленному дереву. Едва носилки опустили на землю, к Мирре подошла Бинош, она заботливо поднесла к почерневшим, растрескавшимся губам подруги бурдюк с водой. Мирра безразлично сделала несколько глотков, вода больше не освежала ее. Лицо и тело пылали в странной лихорадке. Утром, когда девушка, едва переставляя ноги, отошла за деревья по нужде, она заметила кровь в собственной моче. Это не на шутку перепугало ее, до того момента она приписывала свою слабость обычной простуде да еще тяготам дороги.
Впервые пришлось задуматься, не подхватила ли она более серьезную болезнь? За последние два года ее познания в медицине значительно расширились благодаря Эйнару. У многих тяжких хворей были похожие симптомы. Она не стала ничего говорить Бинош, бедная девушка, добровольно переносившая вместе с ней опасности плена и долгого путешествия, все равно ничем не могла помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Ничего этого Бинош не сказала, она лишь молча кивнула и пошла собирать вещи в дорогу.
Эйнар не сомневался, что по одной только магической вони сумеет выследить похитителей. След, взятый им в проулке за булочной, действительно вывел к Южным воротам, потом некоторое время вел на юго-восток по тракту. Спустя несколько миль запах сворачивал прочь от наезженной дороги, на проселок, змеящийся по лесу.
Они наняли двух лошадей. С их помощью рассчитывали до конца дня, максимум к полудню следующего, нагнать беглецов. Но одно дело догнать, другое – освободить. Эйнар не был уверен, что за городом к абаданнам не присоединился сам маг. Какое воздействие оказывает на него одно присутствие Аргола, его бывший ученик смог убедиться всего несколько дней назад. Нет, он был не вправе рисковать и в одиночку пытаться напасть на слуг Аргола! В случае неудачи у Мирры просто не оставалось шансов на свободу и жизнь. Еще до отъезда из Сан-Аркана Эйнар составил план действий. Он заключался в том, чтобы, во-первых, попробовать навязать Бинош в спутницы к абаданнам, чтобы та замедляла их движение и оставляла метки по дороге. Во-вторых, Эйнар собирался нанять с десяток добровольцев (бывших легионеров, охотников, даже разбойников, на худой конец), чтобы с преобладающими или равными силами напасть на лагерь похитителей и отбить девушку.
Завоевать доверие абаданнов можно было только одним способом, выдав Бинош за их соплеменницу. Это было на первый взгляд довольно просто: девушке достаточно было одеться в серое, скроить постную физиономию и рассказать подходящую историю о долге следовать за хозяйкой. Чтобы сойти за абаданнку, ей не требовалось ни знание языка (детей часто отдавали в услужение в раннем возрасте, так что они быстро забывали родное наречие), ни знание их тайных ритуалов (эти люди своими религиозными переживаниями делились только со жрецом). Но одну деталь обойти было нельзя – все дети Адана с рождения носили свой знак-медальон, купить такую вещицу было невозможно, а отнять ее у абаданна можно было только вместе с жизнью.
Эйнар ломал голову над этой проблемой. И не видел иного способа получить медальон, кроме как снять его со старой служанки, жившей в пригороде. Но он даже думать боялся, что для этого придется сделать со старухой. Потом осенило – живых-то абаданнов, кроме упомянутой старухи, в городе действительно не было. Но на Арканском кладбище имелась парочка абаданнов мертвых. Бывший ученик мага не колебался, принимая решение разрыть чужую могилу. Но сделать это среди белого дня было невозможно. Городской Совет вполне мог арестовать его за святотатство.
Аптекарь с трудом дождался ночи. Обе могилы он нашел еще днем и запомнил их расположение. С наступлением темноты Эйнар, закутавшись в длинный черный плащ, с завязанными в мешок коротким заступом и ломом проскользнул в незапертые ворота кладбища. Горожане не имели привычки посещать это место ночью. По местному обычаю умерших предавали земле в одной сорочке или вовсе без одежды, считая, что человек должен уйти из этого Мира так же, как пришел в него – нагим. Поэтому здешнее кладбище не знало расхитителей гробниц. Не слишком скрываясь, но и без лишнего шума первый святотатец пробрался к ближайшей из намеченных им могил и принялся быстро разбрасывать лопатой землю. Ему казалось, что скрежет заступа слышен всему городу, но никто почему-то не являлся остановить его. Эйнар откопал полусгнивший гроб, и, не вытаскивая его из ямы, ломом взломал крышку. Тело внутри давно истлело, но серый войлочный наряд продолжал покрывать кости. На груди у скелета поверх одежды лежал почерневший медальон.
Эйнар мысленно попросил прощения у неизвестного покойника и, как мог аккуратно, снял его единственное украшение с рассыпающейся шеи. Закон компенсации требовал, чтобы он возместил покойному его потерю. Поэтому бывший маг сдернул с пальца массивное золотое кольцо с печатью – подарок гильдии – и опустил его на то место, где лежал медальон. Кольцо было не только довольно дорогой безделушкой, оно было ценно как память, так что можно было считать, что он хотя бы отчасти расплатился с истлевшим абаданном.
Бинош поджидала аптекаря недалеко от кладбищенских ворот, притаившись в нише одного из каменных домов. Вообще-то она должна была наблюдать, не появится ли на улице ночная стража, и, в случае чего, подать сигнал. Однако ей было слишком страшно одной в темноте. Так что вместо того, чтобы следить за улицей, она поглубже забилась под глухую арку в стене, откуда почти ничего не было видно. Когда перед ней неожиданно выросла черная тень, «сторож» чуть не закричала в голос, но это всего лишь вернулся Эйнар. Подхватив под руку, он потащил Бинош в сторону Рыбачьего переулка. От одежды аптекаря пахло землей и, как дорисовало воображение не слишком смелой попутчицы, тленом. Но все же она не пыталась высвободить свою руку из-под его локтя.
Второй день маленький отряд абаданнов плутал в лесу. В четвертый раз выходя к приметной, расколотой молнией сосне, проводник в сердцах сорвал с себя серую шляпу и бросил под ноги. Его соплеменники устало опустили на мшистый пригорок носилки. Мирра больше не улыбалась, хотя в душе и продолжала радоваться внезапно открывшимся у нее способностям. Теперь она была уверена, что именно ее колдовство заставляло похитителей без конца нарезать круги по лесу. Про себя она напевала коротенькую песенку собственного сочинения, в которой: «Снова левая нога вслед за правою пошла, снова солнце и луна поменяли берега…» Ритм песенки точно попадал в размеренный шаг «братьев», и они раз за разом возвращались к расщепленному дереву. Едва носилки опустили на землю, к Мирре подошла Бинош, она заботливо поднесла к почерневшим, растрескавшимся губам подруги бурдюк с водой. Мирра безразлично сделала несколько глотков, вода больше не освежала ее. Лицо и тело пылали в странной лихорадке. Утром, когда девушка, едва переставляя ноги, отошла за деревья по нужде, она заметила кровь в собственной моче. Это не на шутку перепугало ее, до того момента она приписывала свою слабость обычной простуде да еще тяготам дороги.
Впервые пришлось задуматься, не подхватила ли она более серьезную болезнь? За последние два года ее познания в медицине значительно расширились благодаря Эйнару. У многих тяжких хворей были похожие симптомы. Она не стала ничего говорить Бинош, бедная девушка, добровольно переносившая вместе с ней опасности плена и долгого путешествия, все равно ничем не могла помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131