Не исключено, что он был суеверным.
Сняв телефонную трубку, я поделилась с Линдой своими соображениями.
— Заходи, — пригласила она.
Когда я вошла в лабораторию баллистических исследований, она сидела за терминалом компьютера.
— В этом году не зарегистрировано ни одного случая, за исключением Деборы Харви, конечно, — проговорила она, перемещая курсор по экрану компьютера. — Один случай в прошлом году, один в позапрошлом. Больше ничего. Но я обнаружила два случая, когда применялись патроны типа «Скорпион».
— «Скорпион»? — Озадаченная, я наклонилась над ее плечом.
Она объяснила:
— Более ранний вариант. За десять лет до того, как правительство приобрело патент, корпорация «Гидра-шок» производила аналогичные патроны. В частности, «Скорпион-38» и «Копперхед-357». — Она нажала несколько клавишей, распечатав, что удалось обнаружить. — Восемь лет назад зафиксирован один случай применения патронов «Скорпион-38». Но не в отношении человека.
— Извини, не поняла? — снова озадаченная спросила я ее.
— По-видимому, жертва страдала бешенством. Собака. Убита, дай взглянуть… тремя выстрелами.
— Убийство собаки связано с каким-нибудь делом? Самоубийство, убийство, ограбление?
— Не могу сказать на основании того, чем располагаю, — извиняясь, ответила Линда. — Все, что имею, — это три пули типа «Скорпион», изъятые из тела мертвой собаки. Ничего подобного прежде не было. Полагаю, дело осталось нераскрытым.
Она оторвала распечатку и вручила мне.
Центр медицинской экспертизы редко производил вскрытие животных. Случалось, иногда для экспертизы егеря присылали тела оленей, убитых браконьерами, или же домашних животных, застреленных во время совершения преступления, когда их обнаруживали вместе с их пострадавшими владельцами. В этих случаях мы производили осмотр, извлекали пули, проводили тесты на наличие препаратов. Но никогда не составляли акты о смерти и не делали докладов о вскрытии тел животных. Было мало надежды найти что-нибудь в деле о собаке, застреленной восемь лет назад.
Я позвонила Марино и ввела его в курс дела.
— Ты, должно быть, смеешься, — сказал он.
— Ты можешь проверить, не поднимая шума? Не хочу, чтобы кто-нибудь догадался, ведь все может оказаться сущей чепухой. Однако это случилось на территории, находящейся под юрисдикцией Вест-Пойнта, а это весьма интересно. Тела второй пары были обнаружены недалеко от Вест-Пойнта.
На следующее утро, когда я заканчивала обследование тела четырнадцатилетнего подростка, сброшенного с кузова грузовика за день до этого, появился Марино.
— Наверное, я принес не совсем то, что ты ждешь. — Марино, принюхиваясь, подошел ближе к столу.
— У него в кармане брюк был пузырек с жидкостью после бритья. Он разбился при падении на асфальт, поэтому такой запах. — Я кивнула на одежду, лежавшую рядом.
— «Брут»? — спросил он, вновь потянув носом воздух.
— Думаю, да, — рассеянно ответила я.
— Дорис обычно покупала мне «Брут». А один раз она подарила мне лосьон «Обсейшн», можешь поверить.
— Что ты нашел? — спросила я, продолжая работать.
— Кличка собаки — Проклятый, готов поклясться, что это правда, — сказал Марино. — Принадлежала одному старикашке, некоему мистеру Джойсу, жившему в Вест-Пойнте.
— Удалось выяснить, почему собаку привезли к нам?
— Никакой связи с другими делами. Думаю, старику сделали одолжение.
— Ветеринар, должно быть, находился в отпуске, — ответила я, поскольку такое случалось и раньше.
С другой стороны нашего здания располагался Центр здоровья животных, оснащенный моргом, где проводили вскрытие животных. Обычно туши животных направляли ветеринару. Но иногда бывали исключения. Когда отсутствовал ветеринар, нас просили оказать помощь, и судебный эксперт проводил вскрытие и составлял соответствующие справки. Мне также приходилось вскрывать собак, подвергшихся пыткам; кобыл, ставших жертвами атак сексуальных извращенцев, и отравленных цыплят, подброшенных в почтовый ящик судье. Люди были столь же жестоки по отношению к животным, как и по отношению к себе подобным.
— У мистера Джойса нет телефона, но мой знакомый говорит, что он все еще живет в своей хижине, — сказал Марино. — Я подумал: может, сходить к нему в гости, уточнить. Хочешь, пойдем вместе?
Я взяла новый скальпель и подумала о заваленном бумагами столе: о делах, ожидавших моего приговора, телефонных звонках, на которые я еще не ответила, и о тех, которые предстояло сделать.
— Возможно, — сказала я безнадежно. Он колебался, словно ждал чего-то.
Взглянув на него, я заметила: Марино подстригся. На нем были брюки цвета хаки с подтяжками и твидовый пиджак, выглядевший новым. Галстук был чистым, то же можно было сказать и о светло-желтой рубахе. Даже ботинки начищены до блеска.
— Ты с головы до ног потрясающе симпатичен, — проговорила я, как гордая мать.
— Да, — усмехнулся он, покраснев. — Роза, столкнувшись со мной в лифте, свистнула. Было довольно смешно. Уже много лет женщины не свистели, увидев меня, за исключением разве Милашки, но Милашка не в счет.
— Милашка?
— Сшивается на углу Адама и церкви. Я встретил как-то раз Милашку около парка, ее также знают под именем Мама Сумасшедшей Собаки. Она была чертовски пьяна, и я почти споткнулся об ее зад. Имел неосторожность привести ее в чувство. Она же набросилась на меня, как бешеная кошка, и ругалась всю дорогу. Теперь каждый раз, когда я прохожу на расстоянии квартала от нее, она кричит, свистит, задирает юбку.
— И ты решил, что больше не представляешь интереса для женщин, — подытожила я.
Глава 11
Родословная Проклятого была темной, хотя совершенно очевидно, что в генетическом коде, унаследованном им от предков, сохранились лишь самые худшие черты собачьей породы.
— Выходил его, когда он был щенком, — сказал мистер Джойс, взглянув на фотографию собаки, которую я прихватила с собой из дела. — Он заблудился, понимаете. Появился у черного входа как-то утром, я пожалел его, бросил ему кое-какие объедки. После этого уже не мог от него отделаться.
Мы сидели за столом на кухне в доме мистера Джойса. Солнечный свет едва проникал через пыльное окно поверх забрызганных занавесок, из водопроводного крана капала вода. За пятнадцать минут, проведенных в обществе мистера Джойса, он не сказал ни одного доброго слова о своей убитой собаке, и тем не менее я разглядела тепло в его старых глазах, а грубые руки, задумчиво поглаживавшие край кофейника, были способны на ласку.
— Как ему досталось такое имя? — поинтересовался Марино.
— Я никогда, собственно, и не давал ему имени. Всегда злился на него. Заткнись, проклятый! Поди сюда, проклятый! Если ты не перестанешь скулить, проклятый, я заткну тебе пасть, — добродушно улыбнулся старик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Сняв телефонную трубку, я поделилась с Линдой своими соображениями.
— Заходи, — пригласила она.
Когда я вошла в лабораторию баллистических исследований, она сидела за терминалом компьютера.
— В этом году не зарегистрировано ни одного случая, за исключением Деборы Харви, конечно, — проговорила она, перемещая курсор по экрану компьютера. — Один случай в прошлом году, один в позапрошлом. Больше ничего. Но я обнаружила два случая, когда применялись патроны типа «Скорпион».
— «Скорпион»? — Озадаченная, я наклонилась над ее плечом.
Она объяснила:
— Более ранний вариант. За десять лет до того, как правительство приобрело патент, корпорация «Гидра-шок» производила аналогичные патроны. В частности, «Скорпион-38» и «Копперхед-357». — Она нажала несколько клавишей, распечатав, что удалось обнаружить. — Восемь лет назад зафиксирован один случай применения патронов «Скорпион-38». Но не в отношении человека.
— Извини, не поняла? — снова озадаченная спросила я ее.
— По-видимому, жертва страдала бешенством. Собака. Убита, дай взглянуть… тремя выстрелами.
— Убийство собаки связано с каким-нибудь делом? Самоубийство, убийство, ограбление?
— Не могу сказать на основании того, чем располагаю, — извиняясь, ответила Линда. — Все, что имею, — это три пули типа «Скорпион», изъятые из тела мертвой собаки. Ничего подобного прежде не было. Полагаю, дело осталось нераскрытым.
Она оторвала распечатку и вручила мне.
Центр медицинской экспертизы редко производил вскрытие животных. Случалось, иногда для экспертизы егеря присылали тела оленей, убитых браконьерами, или же домашних животных, застреленных во время совершения преступления, когда их обнаруживали вместе с их пострадавшими владельцами. В этих случаях мы производили осмотр, извлекали пули, проводили тесты на наличие препаратов. Но никогда не составляли акты о смерти и не делали докладов о вскрытии тел животных. Было мало надежды найти что-нибудь в деле о собаке, застреленной восемь лет назад.
Я позвонила Марино и ввела его в курс дела.
— Ты, должно быть, смеешься, — сказал он.
— Ты можешь проверить, не поднимая шума? Не хочу, чтобы кто-нибудь догадался, ведь все может оказаться сущей чепухой. Однако это случилось на территории, находящейся под юрисдикцией Вест-Пойнта, а это весьма интересно. Тела второй пары были обнаружены недалеко от Вест-Пойнта.
На следующее утро, когда я заканчивала обследование тела четырнадцатилетнего подростка, сброшенного с кузова грузовика за день до этого, появился Марино.
— Наверное, я принес не совсем то, что ты ждешь. — Марино, принюхиваясь, подошел ближе к столу.
— У него в кармане брюк был пузырек с жидкостью после бритья. Он разбился при падении на асфальт, поэтому такой запах. — Я кивнула на одежду, лежавшую рядом.
— «Брут»? — спросил он, вновь потянув носом воздух.
— Думаю, да, — рассеянно ответила я.
— Дорис обычно покупала мне «Брут». А один раз она подарила мне лосьон «Обсейшн», можешь поверить.
— Что ты нашел? — спросила я, продолжая работать.
— Кличка собаки — Проклятый, готов поклясться, что это правда, — сказал Марино. — Принадлежала одному старикашке, некоему мистеру Джойсу, жившему в Вест-Пойнте.
— Удалось выяснить, почему собаку привезли к нам?
— Никакой связи с другими делами. Думаю, старику сделали одолжение.
— Ветеринар, должно быть, находился в отпуске, — ответила я, поскольку такое случалось и раньше.
С другой стороны нашего здания располагался Центр здоровья животных, оснащенный моргом, где проводили вскрытие животных. Обычно туши животных направляли ветеринару. Но иногда бывали исключения. Когда отсутствовал ветеринар, нас просили оказать помощь, и судебный эксперт проводил вскрытие и составлял соответствующие справки. Мне также приходилось вскрывать собак, подвергшихся пыткам; кобыл, ставших жертвами атак сексуальных извращенцев, и отравленных цыплят, подброшенных в почтовый ящик судье. Люди были столь же жестоки по отношению к животным, как и по отношению к себе подобным.
— У мистера Джойса нет телефона, но мой знакомый говорит, что он все еще живет в своей хижине, — сказал Марино. — Я подумал: может, сходить к нему в гости, уточнить. Хочешь, пойдем вместе?
Я взяла новый скальпель и подумала о заваленном бумагами столе: о делах, ожидавших моего приговора, телефонных звонках, на которые я еще не ответила, и о тех, которые предстояло сделать.
— Возможно, — сказала я безнадежно. Он колебался, словно ждал чего-то.
Взглянув на него, я заметила: Марино подстригся. На нем были брюки цвета хаки с подтяжками и твидовый пиджак, выглядевший новым. Галстук был чистым, то же можно было сказать и о светло-желтой рубахе. Даже ботинки начищены до блеска.
— Ты с головы до ног потрясающе симпатичен, — проговорила я, как гордая мать.
— Да, — усмехнулся он, покраснев. — Роза, столкнувшись со мной в лифте, свистнула. Было довольно смешно. Уже много лет женщины не свистели, увидев меня, за исключением разве Милашки, но Милашка не в счет.
— Милашка?
— Сшивается на углу Адама и церкви. Я встретил как-то раз Милашку около парка, ее также знают под именем Мама Сумасшедшей Собаки. Она была чертовски пьяна, и я почти споткнулся об ее зад. Имел неосторожность привести ее в чувство. Она же набросилась на меня, как бешеная кошка, и ругалась всю дорогу. Теперь каждый раз, когда я прохожу на расстоянии квартала от нее, она кричит, свистит, задирает юбку.
— И ты решил, что больше не представляешь интереса для женщин, — подытожила я.
Глава 11
Родословная Проклятого была темной, хотя совершенно очевидно, что в генетическом коде, унаследованном им от предков, сохранились лишь самые худшие черты собачьей породы.
— Выходил его, когда он был щенком, — сказал мистер Джойс, взглянув на фотографию собаки, которую я прихватила с собой из дела. — Он заблудился, понимаете. Появился у черного входа как-то утром, я пожалел его, бросил ему кое-какие объедки. После этого уже не мог от него отделаться.
Мы сидели за столом на кухне в доме мистера Джойса. Солнечный свет едва проникал через пыльное окно поверх забрызганных занавесок, из водопроводного крана капала вода. За пятнадцать минут, проведенных в обществе мистера Джойса, он не сказал ни одного доброго слова о своей убитой собаке, и тем не менее я разглядела тепло в его старых глазах, а грубые руки, задумчиво поглаживавшие край кофейника, были способны на ласку.
— Как ему досталось такое имя? — поинтересовался Марино.
— Я никогда, собственно, и не давал ему имени. Всегда злился на него. Заткнись, проклятый! Поди сюда, проклятый! Если ты не перестанешь скулить, проклятый, я заткну тебе пасть, — добродушно улыбнулся старик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95