Знаешь, в мои годы начинаешь задумываться, кем ты была прежде. Если повезет, то можешь и полюбить этого человека. Большинство мужчин, которых я знала, особым умом не блистали, но характера им было не занимать. А порой они проявляли такое мужество, о каком можно только мечтать. Мужество — это самое главное, Миранда. Так мне говорил Казандзакис. Бог дал нам отвагу, но слушать эту музыку опасно. Этот человек не ведал страха. Знаешь, кто был его кумиром? Блонден! Величайший канатоходец всех времен. Он прогулялся по канату над Ниагарским водопадом и сделал остановку посередине, чтобы приготовить и съесть омлет.
— Клейтон сказал, вы видели и знаете столько, что хватило бы на три жизни.
— Так оно и было, но только потому, что я была безобразна и мне приходилось брать чем-то другим. Я была отменной любовницей и порой проявляла смелость. Старалась говорить правду, когда считала это важным. Всем этим я горжусь. Мне предлагали написать автобиографию, но ведь пришлось бы пересказывать мою жизнь. Не хочу делить ее с другими, с теми, для кого она значит куда меньше, чем для меня самой. Но я к тому времени была уже так стара, что не знала, сумею ли рассказать обо всем правдиво, а это очень важно. Но Ирвин подарил мне вот эту штуковину, которой я с удовольствием пользуюсь. — Она вытащила из кармана и продемонстрировала мне маленький диктофон. — Сижу вот как сейчас и чувствую под ногами ворс моего ковра-самолета, в окна проникает теплый свет, и если меня посещает какое-нибудь особенно приятное воспоминание, мне надо только нажать эту кнопочку. И я рассказываю этой машинке такое, о чем не вспоминала долгие годы… Как раз сегодня утром, накануне вашего прихода, мне вспомнился пикник с Хемингуэями в Отейе. Льюис Галантьер, Хемингуэй и безумный Гарри Кросби. Что этих двоих связало, ума не приложу, но день прошел замечательно. Мы ели вестфальскую ветчину, и Гарри проиграл на скачках три тысячи франков.
Я потрясенно воззрилась на Клейтона и безмолвно, одними губами спросила:
— Хемингуэй?
— Я часто думаю о Хемингуэе. Знаете, люди не перестают говорить о нем и о Джакометти, только их всегда описывают совершенно неправильно, просто до безобразия искаженно. Всем хочется верить, что они были загульными развратниками — это соответствует романтическому образу. Но Галантьер незадолго до смерти произнес слова, которые стоит запомнить: «Все великие художники, когда мы жили в Париже, ни дня не проводили без работы. Людям хочется верить, что все эти книги и картины возникли из ничего, готовенькие. Но мне больше всего запомнилось то, как все они усердно трудились. Джакометти? Он убил бы вас на месте, войди вы к нему в студию, когда он работал».
Клейтон за время нашего знакомства сделал для меня немало хорошего, но больше всего я ему благодарна за то, что он познакомил меня с Франсес Хэтч. Никогда, до последнего своего часа я не забуду этого первого утра, проведенного в ее квартире. После этого мы с ней часто виделись, чего требовали совместные наши дела по продаже ее коллекции, а кроме того, мне очень нравилось проводить время в ее комнате — вместе с ней и ее многочисленными воспоминаниями. Как-то в колледже я прочла поэму Уитмена о старике, удившем рыбу из лодки. Он прожил большую жизнь, а теперь, усталый, мирно ждет смерти. А пока она не пришла, он с удовольствием удит рыбу и предается воспоминаниям.
Даже в детстве, когда энергия бьет ключом, я мечтала прожить жизнь настолько полную, чтобы успеть переделать все дела и со спокойной совестью ждать смерти.
Когда в тот день мы вышли из ее квартиры, у меня было такое ощущение, будто я побывала в комнате, где бытуют полная ясность и понимание, если только такое возможно. Словно это были осязаемые субстанции, которые мне позволили пощупать руками, чтобы я почувствовала их вес и фактуру. Оказалось, что такое вполне вероятно, и это меня вдохновило.
В магазин я вернулась полная впечатлений. Остальную часть дня я слонялась без особых дел, жалея, что рядом со мной нет рассудительного человека, с которым я могла бы поделиться своими переживаниями. Я была рада, что звана на вечеринку, где можно будет потусоваться с людьми и напитаться того обыденного волшебства, которое всю свою жизнь умела находить Франсес.
Я уже несколько раз бывала на званых обедах у Дагмар Брис. Среди ее гостей попадались как интересные, так и странноватые. В противоположность Жако, который не терпел, чтобы не он играл первую скрипку, у Дагмар и ее бойфренда Стенли хватало скромности и хорошего вкуса, чтобы зазывать к себе массу интересных личностей и не мешать им править бал. А еще мне у них нравилась полная свобода для приглашенных по части выбора нарядов и поведения. Никакая показуха не поощрялась, однако тем, кому и вправду было чем щегольнуть, никаких препон не строилось.
В пять я поехала домой, чтобы сменить наряд. Телефон зазвонил, как раз когда я одевалась. Это была Зоуи — ей хотелось поболтать. Мы проговорили слишком долго, и у меня едва хватило времени, чтобы закончить мой туалет. К счастью, Дагмар и Стенли жили всего в нескольких кварталах от меня, хотя и в гораздо более фешенебельном микрорайоне.
Мне нравилось жить на Манхэттене помимо всего прочего еще и потому, что город с легкостью перенимает твое настроение в ту самую минуту, когда ты выходишь из дому. Если ты торопишься, все вокруг тоже спешат, даже голуби. И ты вливаешься в этот ритм, проникаешься сознанием того, что тебе нужно успеть туда, куда ты торопишься.
Но когда тебе нужно убить время, он выставляет напоказ всякие интересные вещицы, на разглядывание которых может уйти несколько дней. Я не согласна с теми, кто считает Манхэттен холодным и бездушным. Конечно, он порой грубоват, но это не мешает ему быть игривым и порой очень забавным.
На всех перекрестках по дороге к Дагмар мне приветливо светил зеленый глаз светофора. Свернув к ее дому, я произнесла слова благодарности. Несколько секунд спустя мимо вразвалочку прошел сумасшедший, который толкал перед собой детскую коляску, набитую всяким хламом. Не говоря ни слова, он улыбнулся мне и приложил пальцы к полям воображаемой шляпы, так, словно он был представителем муниципалитета, принявшим мою благодарность.
В заднюю стенку лифта было вделано большое зеркало. Войдя в кабину, я в него заглянула. Мои волосы были короче, чем месяц тому назад. Почему чем старше становится женщина, тем она короче стрижется? Потому что лень ухаживать за прической? Или оттого, что существует не так уж много лиц, которые после определенного возраста не выглядят нелепо в таком роскошном обрамлении? Пристальнее вглядевшись в зеркало, я обнаружила у себя гораздо больше седых волос, чем, по моему мнению, было допустимо в тридцать три года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
— Клейтон сказал, вы видели и знаете столько, что хватило бы на три жизни.
— Так оно и было, но только потому, что я была безобразна и мне приходилось брать чем-то другим. Я была отменной любовницей и порой проявляла смелость. Старалась говорить правду, когда считала это важным. Всем этим я горжусь. Мне предлагали написать автобиографию, но ведь пришлось бы пересказывать мою жизнь. Не хочу делить ее с другими, с теми, для кого она значит куда меньше, чем для меня самой. Но я к тому времени была уже так стара, что не знала, сумею ли рассказать обо всем правдиво, а это очень важно. Но Ирвин подарил мне вот эту штуковину, которой я с удовольствием пользуюсь. — Она вытащила из кармана и продемонстрировала мне маленький диктофон. — Сижу вот как сейчас и чувствую под ногами ворс моего ковра-самолета, в окна проникает теплый свет, и если меня посещает какое-нибудь особенно приятное воспоминание, мне надо только нажать эту кнопочку. И я рассказываю этой машинке такое, о чем не вспоминала долгие годы… Как раз сегодня утром, накануне вашего прихода, мне вспомнился пикник с Хемингуэями в Отейе. Льюис Галантьер, Хемингуэй и безумный Гарри Кросби. Что этих двоих связало, ума не приложу, но день прошел замечательно. Мы ели вестфальскую ветчину, и Гарри проиграл на скачках три тысячи франков.
Я потрясенно воззрилась на Клейтона и безмолвно, одними губами спросила:
— Хемингуэй?
— Я часто думаю о Хемингуэе. Знаете, люди не перестают говорить о нем и о Джакометти, только их всегда описывают совершенно неправильно, просто до безобразия искаженно. Всем хочется верить, что они были загульными развратниками — это соответствует романтическому образу. Но Галантьер незадолго до смерти произнес слова, которые стоит запомнить: «Все великие художники, когда мы жили в Париже, ни дня не проводили без работы. Людям хочется верить, что все эти книги и картины возникли из ничего, готовенькие. Но мне больше всего запомнилось то, как все они усердно трудились. Джакометти? Он убил бы вас на месте, войди вы к нему в студию, когда он работал».
Клейтон за время нашего знакомства сделал для меня немало хорошего, но больше всего я ему благодарна за то, что он познакомил меня с Франсес Хэтч. Никогда, до последнего своего часа я не забуду этого первого утра, проведенного в ее квартире. После этого мы с ней часто виделись, чего требовали совместные наши дела по продаже ее коллекции, а кроме того, мне очень нравилось проводить время в ее комнате — вместе с ней и ее многочисленными воспоминаниями. Как-то в колледже я прочла поэму Уитмена о старике, удившем рыбу из лодки. Он прожил большую жизнь, а теперь, усталый, мирно ждет смерти. А пока она не пришла, он с удовольствием удит рыбу и предается воспоминаниям.
Даже в детстве, когда энергия бьет ключом, я мечтала прожить жизнь настолько полную, чтобы успеть переделать все дела и со спокойной совестью ждать смерти.
Когда в тот день мы вышли из ее квартиры, у меня было такое ощущение, будто я побывала в комнате, где бытуют полная ясность и понимание, если только такое возможно. Словно это были осязаемые субстанции, которые мне позволили пощупать руками, чтобы я почувствовала их вес и фактуру. Оказалось, что такое вполне вероятно, и это меня вдохновило.
В магазин я вернулась полная впечатлений. Остальную часть дня я слонялась без особых дел, жалея, что рядом со мной нет рассудительного человека, с которым я могла бы поделиться своими переживаниями. Я была рада, что звана на вечеринку, где можно будет потусоваться с людьми и напитаться того обыденного волшебства, которое всю свою жизнь умела находить Франсес.
Я уже несколько раз бывала на званых обедах у Дагмар Брис. Среди ее гостей попадались как интересные, так и странноватые. В противоположность Жако, который не терпел, чтобы не он играл первую скрипку, у Дагмар и ее бойфренда Стенли хватало скромности и хорошего вкуса, чтобы зазывать к себе массу интересных личностей и не мешать им править бал. А еще мне у них нравилась полная свобода для приглашенных по части выбора нарядов и поведения. Никакая показуха не поощрялась, однако тем, кому и вправду было чем щегольнуть, никаких препон не строилось.
В пять я поехала домой, чтобы сменить наряд. Телефон зазвонил, как раз когда я одевалась. Это была Зоуи — ей хотелось поболтать. Мы проговорили слишком долго, и у меня едва хватило времени, чтобы закончить мой туалет. К счастью, Дагмар и Стенли жили всего в нескольких кварталах от меня, хотя и в гораздо более фешенебельном микрорайоне.
Мне нравилось жить на Манхэттене помимо всего прочего еще и потому, что город с легкостью перенимает твое настроение в ту самую минуту, когда ты выходишь из дому. Если ты торопишься, все вокруг тоже спешат, даже голуби. И ты вливаешься в этот ритм, проникаешься сознанием того, что тебе нужно успеть туда, куда ты торопишься.
Но когда тебе нужно убить время, он выставляет напоказ всякие интересные вещицы, на разглядывание которых может уйти несколько дней. Я не согласна с теми, кто считает Манхэттен холодным и бездушным. Конечно, он порой грубоват, но это не мешает ему быть игривым и порой очень забавным.
На всех перекрестках по дороге к Дагмар мне приветливо светил зеленый глаз светофора. Свернув к ее дому, я произнесла слова благодарности. Несколько секунд спустя мимо вразвалочку прошел сумасшедший, который толкал перед собой детскую коляску, набитую всяким хламом. Не говоря ни слова, он улыбнулся мне и приложил пальцы к полям воображаемой шляпы, так, словно он был представителем муниципалитета, принявшим мою благодарность.
В заднюю стенку лифта было вделано большое зеркало. Войдя в кабину, я в него заглянула. Мои волосы были короче, чем месяц тому назад. Почему чем старше становится женщина, тем она короче стрижется? Потому что лень ухаживать за прической? Или оттого, что существует не так уж много лиц, которые после определенного возраста не выглядят нелепо в таком роскошном обрамлении? Пристальнее вглядевшись в зеркало, я обнаружила у себя гораздо больше седых волос, чем, по моему мнению, было допустимо в тридцать три года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75