Наступила его очередь.
– Ап!
Короткий разбег.
Край первого щита позади. Вот она, цель! Улетает по средней из трех траекторий…
Еще до прыжка быстрое движение руки, и линия ствола совме­щена с тарелкой.
Выстрел. Прыжок…
Уже в полете Артур снова пытается совместить ствол с быстрой мишенью, и заранее напрягает указательный палец, но… куски та­релки осыпаются вниз – на полпути до бруствера.
– Молодец, Дорохов! Следующий!..
Этот час перед отбоем ничем не отличался от предыдущих. Кто-то ходил по коридору с полотенцем на шее; кто-то приводил в поря­док форму; кто-то рассказывал новым приятелям о прошлой жизни…
Артур как всегда валялся на кровати и, закинув руки за голову, рас­сматривал хорошо изученные пятна на потолке.
– Ну, вот и дождались, парни! – вдруг крикнул в кори­доре стар­шина. – Только что видел первых «покупателей». На двух шестисо­тых «мерсах» пожаловали; в профилактории остановились.
– Значит, завтра начнут смотреть, выбирать, – послышалось чье-то предположение.
Задорный голос подхватил:
– Эх! по реке по речке – пыли две дощечки! И разбросает нас судьбинушка по Европе, по богатым странам! И начнется нормальная житуха!..
– Ага… или закончится, – негромко добавил Дорохов.
Глава вторая
Ставропольский край. 27 августа
– Мне нужен самый невзрачный тип. Самый непрезентабельный! Серый воробей, мышонок… каких тысячи, миллионы! Среднего роста, сред­него те­лосложения, средней полноты…
– И средних умственных способностей, – шутливо вставил на­чальник Центра.
– Ни в коем случае! – не приняв шутки, возразил высокий, стат­ный мужчина лет пя­тидесяти. – Нормальный развитый парнишка с цепкой памятью и быстрой сообразительностью! Просто без особых при­мет и с обычным ничем непри­мечательным ли­цом.
– Сейчас выберешь сам, – отмахивался в ответ Серый кардинал.
– Он не должен выделяться из толпы. Такой… Ну… японский конспиратор… чтоб запросто мог исчезнуть в людском по­токе, зате­ряться в общественном транспорте, на рынке, в маркете, в аэро­порту… Понимаешь? – пылко и, помогая себе жестами, объяснял приехавший первым «покупатель». – Такой… который не запомнится человеку с хорошей зрительной памятью ни с первой, ни со второй, ни даже с третьей встречи. Ты меня понима­ешь?
– Понимаю-понимаю, Александр Сергеевич. Ты неисправим!.. Я как только услышал по телефону твоего «японского кон­спиратора» – сразу понял, что тебе нужен самый лучший. Сейчас представлю наи­более подго­товленную группу. До выпуска этим пар­ням ос­талось три не­дели – основную часть про­граммы они уже ос­воили. Выберешь кан­дидата сам.
– Три недели до выпуска?.. – насторожился гость. – Ах да, у тебя же выпуски двадцатого числа!.. Но прошу: не за­будь – при всей скромности внешних данных, этот кандидат должен об­ладать всем тем набором умений, на­выков и знаний, что обяза­тельны для выпуск­ников твоей закрытой школы.
– Все покидающие территорию моего Центра – профессионалы. Независимо от роста, веса, национальности, правильности черт лица, этнической или конфессиональной принадлежности. Сейчас выбе­решь сам…
Двое мужчин в штатских костюмах, предъявив пропуска, прошли второй контур охраны. Начальника Центра, безусловно, узнавали в лицо, да не­зыблемые правила требовали доставать и разворачивать удостовере­ния. Вот и казарма готовящегося к выпуску курса…
Заслышав команду дежурного инструктора, курсанты построи­лись в длинном проходе казармы в считанные се­кунды.
– Проверьте, все ли, – бросил ему седовласый мужчина.
– По порядку номеров рассчитайся! – сызнова огласил казарму зычный голос.
– Первый.
– Второй.
– Третий… – живо побежала перекличка от правого фланга.
– Девятнадцатый, – молвил последний в шеренге и растерянно глянул влево.
В этот миг опоздавший появился на своем месте; как ни в чем ни бывало, сделал шаг вперед и четко доложил:
– Двадцатый – расчет закончен.
– Опять опаздывает, пострел, – негромко проворчал начальник Центра. – Ладно, приступай, – подтолкнул он гостя в спину. – Группа в твоем распоряжении…
Осмотр подразделения начался с самых высоких и широкопле­чих. Однако возле этих амбалов незнакомый мужчина с повадками высшего офицера не задерживался – одни их габариты с накаченными мыш­цами, несомненно, притянут множество любопытных взоров.
Заложив руки за спину, он довольно быстро прошелся до сере­дины шеренги. Когда рост слушателей спецшколы сравнялся с его ростом, шаг замедлился, взгляд стал внимательнее…
Остановившись напротив одного бывшего спецназовца, он пыт­ливо рассмотрел его с ног до головы, приказал выйти из строя, обо­шел со всех сторон…
Другого попросил показать ладони…
У третьего спросил о сроке службы в войсках спецназа – видно захотел услышать голос…
Смотрины продолжились в спортзале.
Одетые в одинаковые трико курсанты разделились попарно и от­рабатывали элементы еди­но­борств. И здесь зоркий и придирчи­вый взгляд странного приезжего человека следил за теми, чье тело­сложе­ние казалось обычным, невы­дающимся.
Вот подходящий паренек с заурядными внешними данными ловко уходит от кулака, ставит блок, наносит встречный удар и идет в контратаку… Не­плохо. Но… Рязань! За версту веет Русью-матушкой: чуть оттопы­ренные уши, рыжеватый цвет волос, конопатая рожа, ла­дони-ло­паты… Нет, не годится!
Сосед слева смахивает на среднего европейца. И подготовлен от­менно – вполне бы устроил. Но… отставить – в движениях картин­ность, показуха. Так и лезет из кожи вон, дабы понравиться незна­комцу и свалить раньше времени на свободу. Такой наворотит дел – замучаешься отмывать дерьмо.
Следующий… Внешность подходит. Нет – высоковат и медлите­лен: то ли туго соображает, то ли что-то с реакцией. Не пойдет!
А этот кто таков? Движения точны и строго дозированы – ничего лишнего; в глазах спокойствие; на типичном для центральной Европы лице ленивое наплевательство к происходящему; ладони в небольших перчатках, стало быть, невелики. Ах да, вспомнил! тот самый ротозей и разгильдяй, опоздавший к по­строению! Что ж, понаблюдаем…
Тем временем характер тренировочных занятий в спортзале из­менился: теперь инструктор по единоборствам вызывал на татами по три курсанта. Один в течение пяти минут должен был продержаться против двоих; затем, он менял кого-то из пары нападавших и, таким об­разом, рубка для назначенной тройки продолжалась четверть часа.
Вначале каждого поединка бойцы проявляли некоторую сдер­жанность – вероятно, уже неплохо зная друг друга, проявляли эле­ментарную человеческую гуманность. Но скоро, подстегиваемые за­мечаниями наставника и собственным азартом, начинали работать довольно жестко и в полную силу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66